Должник Харона

Выхожу на балкончик из душной спальни, подставляю своё лицо солнцу, греющему беспощадно и пылко в эти молодые дни ноября. На улице не лучше, чем в четырех стенах, но ветер значительно влияет на ситуацию, улучшая её. — Почему заклинание не сработало? — смотрю на палочку, будто она знает ответ. Несколько минут наблюдаю за улицей с высоты восьмого этажа, ухожу в свои мысли, всё крутится вокруг отчета, который необходимо закончить в скором времени. — Мама, я вернулась! — радостный голос дочери, донеся из коридора. Я услышала, как она сбросила рюкзак и радостно побежала на кухню, прямиком к холодильнику с морозилкой, заполненной мороженым. Да, жаркая погода коснулась всех жителей Окленда. За, почти, декаду проживания в Новой Зеландии, я привыкла к жаркой погоде с конца осени, по начало весны. Здесь, в южном полушарии, всё казалось иным, от флоры и фауны до воздуха, пахнущего по-особому песчано. Вернувшись в комнату, я удивилась шуму, исходящему от кондиционера. Нам повезло — заклинание сработало. После закрытия балкона и окон, я присела на диван, наслаждаясь долгожданной прохладой. С самого утра этот негодник не хотел работать, даже пришлось воспользоваться магией. Использование магии перестало быть возможным, после переезда в город, где количество магов меньше, чем на прежнем месте проживания. Вдали от министерства и магического сообщества приходилось проявлять выдержку, чтобы не выдать себя и не навлечь неприятности. С каждым годом переживания на тему обнаружения становились выше, пока моя дочь неумолимо приближалась к одиннадцатилетнему возрасту. Разумеется, она знала о своем происхождении и ждала того дня, когда проявятся её первые магические силы. А я ждала этого дня, чтобы принять решение в какую школу её отправить. Хогвартс не был вариантом для неё, носить фамилию Селвин — опасно, особенно среди наследников выживших волшебников. — Поррима! — мягко позвала я. — Захвати мне эскимо, пожалуйста. Поррима Плейона Карон Селвин — имя моей первой и единственной дочери, которая родилась здесь, в Окленде. Она никогда не видела своего отца, деда или двоюродного деда. Никогда не бывала в Косой Аллее и не посещала родовой дом на площади Гриммо. Она живет магловской жизнью, в квартире, где стоит самая последняя модель стиральной машины, плиты и телевизора, где поломки скорее починит мастер, чем заклинание Репаро. В её девять, приближающиеся десять, лет, она довольно активна и любознательна. Может в школе не проявляет должного усердия, но старается быть в хорошистах и изучать больше информации о любимых предметах. Ей нравится заниматься спортивной гимнастикой и играть на скрипке, а также она любит книги о пиратах. А недавно вышедшая трилогия «Пираты Карибского моря», окончательно увлекла Порриму в мир путешествий по морю. Она стала моим смыслом жизни, после того ада. Её появление изменило всю мою жизнь. Я не желаю ей той же жизни, что была у меня, как и никому другому. Потому, хочу воспитать иначе, несмотря на её чистую магическую кровь. — Ты не ходила на работу? — резко спрашивает она, остановившись у дивана. Её глаза — так похожи на глаза её отца, пронзительно голубые, пристально изучают меня, пока кудряшки на её голове колыхаются от потока воздуха из кондиционера. Её тонкие ручки уперлись в бока, ровно в то место, где на талии соединялась юбка и белая рубашка, с торчащим краем. Лицо серьезное, как в зеркало смотрюсь. — Взяла выходной, чтобы провести время с тобой, моя звездочка, — мягко улыбаюсь, обезоруживая её. — Хотела забрать тебя, но были проблемы с кондиционером, а их нужно было обязательно решить. — Отлично! — она сразу повеселела и прыгнула на диван, а руки стали искать пульт. — Вот твоё мороженое, — она вынула из кармана пачку, как ни в чем не бывало. — Я подожду тебя, и мы пойдем в парк аттракционов. — Как скажешь, звездочка. Это был наш ритуал, раз в месяц брать выходной в середине недели и идти гулять в различные места. Я работаю в городской центральной библиотеке, занимаюсь цифровизацией, перенося данные с книг и карточек в единую базу. В самом начале, для меня была непривычна любая технология, но сейчас я научилась выживать в этом мире, думаю, даже успешно. Поррима включила канал с круглосуточными мультфильмами. Яркие картинки плясали внутри прямоугольного экрана, сопровождаемые громкой музыкой и специальными эффектами, для создания комичности. — Сегодня за Реббекой следил странный мужчина, — так обыденно, по-детски сказала дочь. — Где это было? — настороженно спросила я. — На площадке у школы. Мы закончили уроки, остались поиграть, тогда его заметили. Она играла с нами. — Вы сказали об этом учителю? — Хотели, но он быстро ушел, — Поррима пожала плечами, так театрально и ярко. — Как он выглядел? — внутри меня поднималась тревога, самая неожиданная гостья за последние десять лет. Мои магические чувства накалились, были в боевой готовности. — Ну-у, — протянула она. — Он был очень странно одет, как на картине из прошлого. В этом нет ничего хорошего, совершенно ничего. Я знала как минимум двух людей, одевающихся в подобном стиле. А если они меня нашли, найдут и другие. — У него были кудрявые волосы? Черные? — я отчаянно хотела выяснить личность, чтобы быстрее придумать план побега. — Нет. Длинноватые, но не черные. — Прости, звездочка. Но поход в парк отменяется, — я повернулась и сделала максимально опечаленное лицо, чтобы скрыть свой ужас. — Ты же обещала! — её лицо в момент огорчилось. — Прости, любимая, — я приобняла её, утешая. — Обещаю, мы обязательно сходим в парк аттракционов, но чуть позже. — Это из-за маньяка?! Да, он на самом деле не похож на него, даже наоборот! Я отпустила её и удивленно посмотрела в лицо своей дочери. Оно вернулось в привычный вид, даже приобрело некое бравое очертание. Вокруг неё искрилась магия, вызванная её естеством. Это было её первое проявление, которое не выдалось особенным. Внутри меня всё ликовало, не так давно, в голове появилась мысль о том, что она сквиб, но я всегда отметала её. Сила Блэков не могла остановиться на мне. Осталось дождаться прямого проявления волшебства. — Запомни, не разговаривай и не уходи с незнакомцами. Кричи и зови на помощь, если что-то происходит, — мои руки крепко держали её, пока глаза смотрели в глаза. — Я завтра приду за тобой в школу, без меня не уходи. — И мы погуляем? — теперь она была немного напугана, но не больше чем должна. — Да. Но ты слышала, что я попросила тебя запомнить? — Да, — отмахнулась она. — Не первый раз говоришь. — Хорошо. Я беспокоюсь за тебя, вот и всё, — я отпустила её руки. — Знаю, — она улыбнулась и слегка коснулась моего плеча. — Пойду, прилягу, а ты не затягивай с уроками, и поиграть на скрипке не забудь, — моя голова резко стала раскалываться. — Хорошо, мама, — она разлеглась на диване, возвращая своё внимание к телевизору. В небольшой комнате со шкафом купе и двуспальной кроватью было жарче, чем в гостиной. Холодный воздух ещё не проник сюда из-за долгого пути по коридору. Наши комнаты находились напротив, хотя вход в детскую был ближе к гостиной, а вход в спальню находился у ванной комнаты. Я легла на кровать и уставилась на белый потолок с аккуратной матовой люстрой. Прошло девять с половиной лет после окончания войны, оставившей грязный отпечаток на душе. Никто не удивился, когда после пробуждения в Больнице святого Мунго, я сбежала. Многие сочли это за признание в убийствах и помощи Тёмному Лорду, другие же обвинили в малодушии и не желании налаживать жизнь, которую они рвались отстроить из пепла. Были и особо фанатичные волшебники считавшие, что я пытаюсь возродить Пожирателей смерти, где-то вдали от Англии, для продолжения идеи Волан-де-Морта. Но никто из них не приблизился к истине и на метр. Я спасала свою жизнь и жизнь дочери, которой оказалась беременна. Чудо, что кома не отразилась на её развитии. Сейчас уже не смогу сказать, что именно напугало меня тогда и заставило бежать. Возможно, мне хотелось другой жизни для себя, поэтому пришлось уничтожить старую. Здесь я не стала придумывать новую личность, только удаляла из биографии все события связанные с магией. Иногда мне было очень страшно, до безумия хотелось бросить целую жизнь, но Поррима всегда останавливала, вдохновляла на движение дальше. И сейчас мне необходимо её защитить любой ценой.

***

На следующий день, я взяла большой перерыв в обед и обещала задержаться на работе больше положенного, чтобы отработать время. Сегодня было не так жарко, но душно. Облака затянули небо, ночью обещали дождь. Я была в длинной легкой юбке, короткой футболке и кедах. В моих руках была куртка, на случай если попаду под дождь. Урок закончился несколько минут назад, если судить по моим часам, подаренным когда-то Картером. Я стояла у ворот школы, откуда хорошо просматривались выход и детская площадка. Несколько родителей так же уже ждали детей. Мы обсуждали новые походы в музей с классом и когда их лучше организовать. Завидев Порриму, я отвлеклась от разговора и пошла в её сторону. Она выходила из школы в сопровождении своих подруг, Кристины, Эмбер и Эшли. За Эмбер бежал её младший брат — Айзек, он только в этом году пошел в школу и выглядел ещё совсем малышом. Их мама ждала в машине, я кратко помахала ей в знак приветствия и снова вернула взгляд на Порриму. — Можно я поиграю на площадке? — громко крикнула она, чтобы из всего гомона смогла услышать её голос. Я кивнула и зашла на территорию школы, чтобы присесть на лавку около площадки. Мой взгляд зацепился за Реббеку, которая играла в догонялки вместе со всеми. Сразу же огляделась, но не заметила странных или знакомых из прошлого лиц. Неужели накрутила себя? Они уже успели меня забыть, да и кому нужно искать меня, если даже министерство не стало этим заниматься. Когда мы наконец-то вышли из двора школы, мой обеденный перерыв закончился. Мы медленно шли в сторону парка, где собирались пройтись, посидеть недолго на траве, а после отвести Порриму домой. Она болтала без умолку о прошедшем дне, её всегда переполняли эмоции после искусств и истории. А также она предвкушала завтрашнее занятие в оркестре. Проходя мимо узкой улочки, краем глаза мне привиделось черное пятно справа. Я не придала значения, продолжая слушать дочь и сжимать её маленькую ручку в своей. Где-то в груди появилось волнение, дыхание участилось. Рука нащупала палочку в сумке, и была готова вытащить её в любую секунду. — Горгонея, — раздалось из-за спины. Я услышала голос который невозможно спутать. Голос, проникнувший в мою ушную раковину, отправившийся в самое сердце и заставивший его взорваться. Моё тело остолбенело, как от заклятия. В горле появился ком, а глаза защипало от подкативших слез. Поррима удивленно уставилась на меня, медленно пугаясь моей реакции. Медленно развернувшись, я посмотрела на Картера. Его глаза не потеряли блеск за столько лет. Лицо перестало быть юношеским, стало более очерченным и покрытым щетиной. Волосы были уложены наверх, слегка завиваясь. Теперь я поняла, о каком костюме вчера говорила Поррима. Картер был одет в традиции аристократических волшебников, под его сюртуком была жилетка с витиеватым рисунком и рубашка черного цвета, под стать самому костюму. Это выглядело странно, учитывая погоду и время в котором мы жили. Вдруг я вспомнила нашу поездку в Италию. Тогда он не носил столько одежды и выглядел, как типичный магл. Тогда мы были счастливы, хоть и часто ссорились. Это было так давно, что кажется сном, от которого я проснулась, и мне больше не погрузиться в него. Прошлое оставило на моём языке привкус шоколадного мороженого и пряного солнца. Мы сверлили друг друга взглядом, проглотив свои языки. В этой тишине, прерываемой машинами и другими звуками активной жизни, было что-то монументальное. Что-то выше обычных слов. — Мама, — Поррима вывела меня из ступора. — Это он. Тот, кто следил. Ты его знаешь? Он позвал тебя по имени, — она перешла на шепот. — Да, знаю, — медленно ответила я. — Картер, — заставила себя произнести его имя. — Что ты здесь делаешь? Он сделал шаг вперед и перевел взгляд на Порриму, затем снова вернул ко мне. — Я искал тебя всё это время, — в его голосе чувствовались боль и одиночество. — Думал, уже никогда не увижу. Нам есть, что обсудить, может, поговорим? — Идем, — я посмотрела на дочь, пытаясь прочесть на её недоуменном лице хоть какую-нибудь мысль. Мы шли в гнетущем молчании до парка, куда держали путь до встречи. Я пыталась предугадать наш разговор и подготовить ответы, которые могли быть безобидными. Не знаю, о чем думал Картер, но в его голове было много вопросов, ответы на которые мечтал получить. Единственная, кто чувствовала себя более менее комфортно — это Поррима. Она была на своей волне, а завидев тележку с мороженым, совершенно забыла о нас. Иногда я жалею, что даю ей карманные деньги. Мы приблизились к озеру. У кромки воды собралась стая уток, подкармливаемая гостями парка. Дочь подошла ближе к воде и села на камень, откуда были хорошо видны птицы. Я предложила Картеру сесть на лавочку неподалеку, где мы сможем поговорить. Ближайшее такое место находилось под деревом похутукава, одним из немногих окружавших водоем. Молчание начинало раздражать. Мне хотелось поскорее избавиться от боли, пришедшей с Картером. Хоть я и рада его видеть живым и здоровым. — Отлично выглядишь, — сказал Картер, отведя взгляд от Порримы на меня. — Ты зря переживала, совершенно не похожа на Беллатрису. Меня передернуло от имени злобной троюродной тетки. — Спасибо, за своеобразный комплимент, — мои щёки покрылись румянцем, как будто я всё та же девчонка, не окончившая Хогвартс. — Ты тоже неплохо выглядишь, почти не постарел, — я постаралась посмеяться. — Только вот твой выбор одежды кажется мне странным. — Я не ожидал, что здесь так жарко, — усмехнулся он. Его лицо расслабилось, он снова был тем же Картером, которого я оставила в Больнице святого Мунго. — Кто-то ещё знает, что ты тут и ищешь меня? — раз уж он напомнил, стоит перейти к делу. — Нет. Я потерял связь с британским магическим сообществом после помилования. Никто не знает, что я разыскивал тебя, — на его лицо легла грусть. — А я всё время тебя искал. Почему ты бросила меня? Почему оставила письмо, если обещала быть всегда рядом? В болезни и здравии, помнишь? Я ощутила стыд и давно забытую сердечную боль. — Помнишь, как ты сказал, что исчезнешь, если я выберу Фреда? Я не смогла его выбрать, были на то причины. А остаться не смогла из-за статуса Пожирательницы смерти. Я боялась заключения в Азкабане, а больше всего поцелуя Дементора. У меня не было выбора, только бежать на край света и прикинуться маглом, — всё это время я смотрела на дочь, спокойно сидящую на камне с мороженым в руке. — Меня помиловали, то же было бы и с тобой. — Ты не понимаешь, — я повернулась к нему с глазами на мокром месте. — Я должна была защитить не себя. Картер перевел взгляд на Порриму, соединяя кусочки пазла. — Я защищала её. Нашу дочь. Она не должна страдать за наши грехи. Рука мужчины накрыла его рот, глаза расширились от шока. — Ты следил за ней, а значит, знал, — это прозвучало сухо. — Я лишь догадывался. Мои поиски привели сначала к ней, решил, что попробую дождаться тебя, — он резко перевел взгляд на меня. — Почему ты ничего не сказала мне? Я должен был знать. — Ты знаешь, я люблю совершать ошибки. Мой страх затуманил разум. Тебя обратили, ты не приходил в себя, мне было плохо от этого. Я оставила скрытое письмо, потому что ты отправился бы за нами, и нас всех бы поймали. Конечно, мои способности не покинули меня, но некоторые вещи просто невозможно предвидеть. — Допустим, я понимаю тебя. Но она знает обо мне? Она знает о магии? Что ты ей рассказала? — его голос был жестким, хлестким, бил по больному. — Она знает о магическом мире и своем происхождении, — я достала те самые часы, открывая их. — Однажды она нашла их, не скажу, что я прятала. Спросила, кто здесь на фото, рядом со мной. Тогда то и рассказала про прекрасного волшебника с широкой душой и большим сердцем, который является её отцом. Странно, что она не узнала тебя вчера. Хотя, по сравнению с фотографией, ты правда постарел. Картер усмехнулся. — Ты испугалась меня, когда я обратился? — его улыбка стала тусклой. — Нет. Но я знала, что тебе придется долго учиться контролировать себя. Я не могла поставить на кон жизнь нашей дочери. Иногда события складываются не так, как мы хотим, и нам приходится принимать ужасные решения, я, как никто другой, знаю это. Я бы не бросила тебя, никогда… — Но ты должна была, — на выдохе произнес он, сдерживая слезы. — Прошу, что бы ты ни думал, не думай обо мне хуже, чем я есть. Я поняла, что люблю тебя, когда ты заговорил со мной о детях и семье. Хоть мы были уже женаты, я впервые ощутила это так явно, будто всё поменялось внутри. И я продолжала любить тебя тогда и сейчас. Даже не надеялась снова встретить. — И вот, я тут, — заключил он. — Да. Когда я бежала, знала, что ты поймешь меня, если узнаешь правду. Сейчас же ощущаю всю тяжесть своего поступка, вину за глупые решения. Не прощай меня, пускай, мне так и надо. Только не кори Порриму за это, она не заслуживает этого. Его левая рука приблизилась к моей и невзначай коснулась. — Думаешь, я бы стал искать тебя, если б не любил? Зачем тогда это всё? Я почти девять лет путешествую из города в город, из страны в страну, чтобы найти свою жену, просто из злости и ненависти. Ты, как всегда жертвенная, Горгонея, — он наклонился чуть вперед, чтобы лучше видеть моё лицо. — Я боялся, что ты умерла. Боялся, что ты испугалась моего нового статуса. Боялся, что ты сбежала к другому. А ты снова увидела меня насквозь. Я уже успел простить тебя. Я наклонилась к нему и крепко обняла. По моим щекам побежали жгучие слезы освобождения. Счастье наполнило всё моё тело. В нос ударил его старый парфюм, не сменившийся за такой долгий срок. Его руки обвили меня, нежно легли на спину, на её открытые участки. — Так значит Поррима? — спросил Селвин, когда мы отстранились. — Поррима Плейона Карон Селвин, так её зовут, — я машинально посмотрела на дочь, продолжавшую играть у озера. — Настоящая наследница дома Блэк, — усмехнулся Картер. Я ощутила подъем его духа. — Ещё какая. Она бы понравилась Вальбурге, — я выдержала недолгую паузу. — Как ты себя чувствуешь? Ты ничего не рассказал об обращении. — Вначале было тяжело сдерживаться. Мне приходилось сковывать себя на ночь полнолуния. Чем больше учился контролю, тем стабильнее был. Не так давно я получил лекарство, помогающее контролировать себя во время приступов. Оно работает, я перестал терять разум, когда становлюсь оборотнем, но прекратить обращения не получается. Вам нечего бояться, — он был скромен к себе, но не стыдился. — Я рада. Прости, что меня не было рядом. — Наверное, это к лучшему. Я не предстану перед тобой в ужасном свете. — Не говори так… К нам приблизилась Поррима. В её глазах был интерес, не до конца понятно, чем именно вызванный. Она внимательно изучала Картера, пока подходила к лавочке, но при этом думала о своем. — Я хочу залезть на это дерево, — она указала в сторону раскидистого похутукава. — Меня нужно подтолкнуть. — Отлично, я думаю, Картер сможет тебе помочь, — я встала, чтобы подойти ближе к дереву. Картер и Поррима посмотрели на меня одинаково удивленными взглядами. Она похожа на него больше, чем я думала. — Так зовут моего папу. Это Картер, который папа или другой Картер? — спросила деловито Поррима. — Который папа, — пояснила я. Селвин присел на уровень девочки. Моё сердце разрывалось. — Мы должны с тобой познакомиться, — он протянул вперед руку. — Я твой… — Папа, — пробормотала девочка и бросилась на его шею, будто ждала этого долгое время. Его колени коснулись земли, а руки крепко обняли дочь. Он поднял голову к небу, останавливая слезы, скопившиеся в глазах. Я всегда знала, что Поррима смелее и догадливее меня. Я всегда знала, что Картер сильнее духом, чем я. Но я никогда не думала, что счастье найдет меня здесь, под похутукавой. После того, как Картер помог Порриме забраться на ветку, он подошел ближе ко мне. В его глазах всё ещё стояли слезы. Его руки крепкой хваткой обвились вокруг меня, пока голова легла на плечо. — Позволь нам быть семьей. Позволь мне снова стать частью твоей жизни, — шептал он. — Тебе не нужно позволение, ты уже одна из больших частей моей жизни. Обещаю, мы станем семьей. Селвин отстраняется, чтобы поцеловать меня, нежно, как в первый раз. Пересохшие губы мнут мои. Язык медленно проскальзывает в мой рот и сталкивается с моим языком. Картер нежно придерживает лицо, пока не прекращает поцелуй. Мы оба смотрим смущенно друг на друга, затем переводим взгляд на Порриму, увлеченную игрой в пиратов на ветке. Его рука берет мою и крепко сжимает, будто боится снова потерять. Сердце пело от счастья и искренне чувствовало себя излеченным. И вновь яркие картины ближайшего будущего врываются в мою голову, заставляя наблюдать, как на мою территорию входит званый гость.