Должник Харона

Дом преобразился по взмаху волшебной палочки. На люстрах появились остролистые гирлянды, мишура и серпантин разлетелись по шкафам, буфетам. Елка, принесенная Наземникусом, стояла в гостиной украшенная шарами, с переливающимися картинками, феями и снеговиками, летающими вокруг. Наверху покоилась золотая звезда, с острыми шипами, исходящими из центра. Перила лестницы покрылись зеленым мехом, с бордовыми лентами и золотой гирляндой, мерцающей каждую секунду. В дом вошел дух Рождества, которым заразился каждый, а в большей степени Сириус. Он был самым счастливым из всех, этот праздник он будет не один и в большой компании. — Давай, поднимайся и помоги с оставшимися украшениями, — дядя дернул покрывало, под которым пряталось моё одеяло и я. — Ты и так проспала всё, соня. — Кто-нибудь, верните ворчуна домой, — я бросила в него подушкой, но ему удалось увернуться, и она чуть не угодила в огонь. Я надела вельветовые брюки, а наверх свитер темно-зеленого цвета, завязала пучок, после чего спустилась вниз. На кухне беспечно миссис Уизли мешала котел, пока оживленные предметы вокруг неё занимались своим делом. Ножи резали, венчики взбалтывали. За столом остались Фред, Джордж и Джинни, пришедшая подкрепиться. — Доброе утро, дорогая. Присаживайся, сейчас я найду тебе завтрак, — мягко проговорила миссис Уизли, оторвавшись от своего дела. — Много пропустила? — поинтересовалась я, когда на деревянном столе появилась тарелка с яичницей и кружка с чаем. — Я думаю, мальчики тебе расскажут, а мы с Джинни пойдем дальше украшать комнаты, — она поманила дочь на выход и та с удрученным лицом вышла из комнаты. — Мы ходили к отцу, — начал было Джордж. — Дамблдор считает, что Гарри одержим, — перебил его Фред. — Волан-де-Мортом? — Да. Ты что думаешь? — Фред отпил немного из бутылки сливочного пива. — Думаю, у них есть связь, темная и сильная. Но он точно не помыкает Гарри, это было бы заметно. Парень сейчас напуган, — предположила я и даже не догадывалась, насколько права. — Он прячется от нас, — пояснил Джордж. — Горгона, можно спросить? — я медленно подняла взгляд на Фреда, который с улыбкой ждал ответа. — Во-первых, так меня никто не зовет, — сквозь зубы говорила я. — Я слышал Сириус и Регулус так называли тебя, — ответил парень с победной улыбкой. — Мой дядя и отец имеют привычку звать меня так, но это не значит, что и ты можешь. Я ненавижу это имя. А, во-вторых, теперь я точно не буду отвечать на твой вопрос. Улыбнувшись и отвесив поклон, я вышла из комнаты. Сириус сидел в комнате с гобеленом в кресле, где обычно сидела бабушка, и смотрел на падающий хлопьями снег. Отец ушел по делам, поэтому его не будет до вечера. Я взяла книгу из семейной библиотеки и расположилась в гостиной. Сидя с ногами на черном диванчике с резными деревянными ножками, облокачиваясь на подушки из бархата, я читала одну рождественскую историю, пока дядя не затянул песню. Мимо комнаты прошел Гарри. Он старался сделать это незаметно, как мышь, крадущая сыр. Я услышала, как скрипнула половица под его ногой, поэтому позвала его к себе. Гриффиндорец скромно сел на другой конец диванчика, принялся осматривать носки своих кед, а потом переключился на мои руки полные колец, держащие черный ветхий переплет. — Ты как? — я добавила нежные нотки в голос, чтобы не спугнуть. Я знаю его чувства сейчас. Уверенна, он тоже боится закрыть глаза и заснуть теперь. — Нормально. Ты не боишься со мной говорить? — Должна? Ты не одержим, ведь не ты один видел то, что видел. Я уж точно знаю разницу между мальчиком и змей, — Гарри улыбнулся. Мне на ум пришла фотография Ордена, в голове произошла параллель между Джеймсом, его отцом, и самим мальчиком. — Спасибо. Сильно заметно, что я переживаю? — Очень, но не вини себя во всём. Вовсе ты не плохой человек, ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого, понимаешь? К тому же мир не разделен на плохих и хороших. В каждом есть и светлая, и темная сторона. Главное то, какую выбрал ты. Это определяет все. Половицы скрипнули, кто-то поднимался по лестнице. Гарри повернулся в сторону прохода, я тоже вытянула шею, чтобы увидеть человека. Это была Гермиона, поправляющая свои волосы мокрыми варежками. Её нос и щеки покрылись зимним румянцем, а волосы выбились из-под шапки. — Привет, — тихо сказала она. Гарри поднялся с места и, преодолев расстояние за два шага, обнял подругу. Теперь её лицо всё было красным. Я помахала ей и принялась снова за книгу. — Ты же собиралась кататься с родителями на лыжах? — их голоса теперь доносились с лестницы, постепенно удаляясь. Ближе к ужину, я присоединилась к Сириусу, и мы вдвоем запели песни, которые пели каждый год перед Рождеством. Я сидела в кресле, принадлежавшем дедушке, напротив дяди, и во весь голос повторяла припев. На наше представление собрались все, живущие на площади Гриммо 12. Кто-то расположился прямо на полу, кто-то стоял, облокотившись на стену. — My baby couldn't have given me a diamond ring A captivating thing to make my heart go zing A sparkly robe, something every witch admires my desire I thought you loved me, baby, tell me what is up! — затянул Сириус. — My baby gave me a hippogriff for Christmas! And now there's talon scratches 'cross my floor! Still, he's loyal as can be I am his priority If you're polite, he doesn't bite It's magic when he soars! — поддержала я. Мне пришлось схватиться за его выставленные вперед руки, чтобы не упасть с кресла. Мы смотрели друг другу в глаза, полные счастья. — My baby gave me a hippogriff for Christmas If you wish for less, you're thinking way too small a friend He'll be with me till the end! — подхватили мы оба. Где-то сзади подпевал папа, за ним начали все. — Oh, a hippogriff's the greatest gift of all! Yes, a hippogriff's the greatest gift of all! Hippogriff's the greatest gift of all! — нам удалось дружно закончить и, под всеобщие аплодисменты, дядя решил запеть последнюю песню из нашего репертуара. — O sleep, sweet babe, — тихо начал Сириус. — Though the snow is cold and deep around, — ответила я. Все замерли, завороженные нашим пением. Это была семейная колыбельная. — Just sleep, dear babe, Through the wind's so keen and icy sound. Oh hush, sweet baby, There is nothing you should fear, Just hush, dear baby, For my love is always here. And I will hold you, safe in my arms, So no evil can touch you, You can come to no harm. Wake now, dear baby Now the night is nearly through, Wake now, sweet baby, There's a world that's waiting here for you. Закончив песню, я подняла глаза, полные слез. Лишь однажды я праздновала Рождество с мамой и тогда она пела эту песню мне. Чтобы никто не заметил, Сириус быстро встал и прижал меня к себе, затем подозвал Гарри и Регулуса. Мы сформировали кучку и обнимали друг друга. Многие тоже расчувствовались и пытались скрыть слезы. Рон смотрел в одну точку в полу, чтобы не показаться плаксой. Римус широко улыбнулся, когда на него налетел Сириус с широкими объятьями и криком: «Старина!». — Через 15 минут будет ужин, — как можно ровнее сказала Молли и быстро скрылась за дверью на кухню. Сегодня сочельник, поэтому стол беднее, но не менее вкусный. Все обсуждают завтрашний день и чем займутся. Я заглядывала в лица людей, надеясь, что подобрала правильные подарки. Раньше всё было проще. После ужина я поднялась к себе в комнату. Кто-то повесил омелу по всей комнате. Я попыталась снять несколько веток, но они были так крепко прикреплены к портьере. Успокоившись, я села на подоконник заваленный подушками, на мягкое сиденье зеленого цвета. Прижав колени к груди, я смотрела на падающий снег, как вдалеке танцуют маглы, радуясь празднику. Над горящим камином к полке были прибиты еловые ветки. Полог также был украшен гирляндами и блестящей мишурой. В комнате пахло корицей и тыквенным пирогом. Я медленно повторяла слова песни, проводя пальцем по инею на стекле. Раздался хлопок и на стуле, около письменного стола, появилась рыжая голова. На часах была почти полночь. — Эти маглы такие смешные, — я все наблюдала за опушкой, где у наряженной елки по кругу плясали несколько человек. — There's a world that's waiting here for you, — проговорила я, проводя очередную линию превращающуюся в воду. — Знаешь, что мне подарил Седрик на прошлое рождество? Он подарил мне письмо. Его помогала написать его мама, словно от лица моей. Она включила туда те слова, которые бы сказала своей дочери. Это было мило, — я сделала паузу и тихо добавила. — Я не знала своей матери, совсем. — Заметил, ты не любишь об этом говорить, — сказал Фред, пристально следя за мной. — Сегодня сочельник. Ты можешь попросить меня сделать всё, что угодно. Это древняя традиция. Одно желание — для одного счастья. — Ну, я даже не знаю, — парень прищурился и улыбнулся. — Ладно. Я мог бы попросить всё что угодно, но попрошу тебя рассказать о себе. Прошу ответить честно. — Хорошо, — я согласилась и села так, чтобы видеть близнеца. — Расскажи о семье. — Ну, с отцом и дядей ты знаком. Дедушка. Дедушка умер до моего рождения, у меня есть с ним фото, где мама беременна мной. Мама. Мама умерла через 2 месяца, как я родилась, эта подвеска — созвездие, куда входит звезда, давшая мне имя. Мой папа хотел уйти от Волан-де-Морта, думается мне, что это не секрет, и он знал о его слабостях. Хотел уничтожить. Мой дар проявился за несколько недель до моего рождения, я мучила маму кошмарами со смертью отца. Инферналы утаскивали под воду отца в как-то Богом забытой пещере. Она никому не сказала, и когда пришел час, они отправились туда и мама пила воду, которая причиняла мучения, а не отец. Именно её утянули инферналы, когда папа отвернулся. Вернулся он один, молчал. Заговорил только тогда, когда исчез Тёмный Лорд. А потом и Сириуса схватили, он добивался его освобождения, безуспешно, его самого чуть не посадили. Фред сидел неподвижно, боялся даже слова сказать, хотя по лицу было видно, ему очень хотелось. — Бабушка. Вальбурга была грозной женщиной. Тренировала меня с детства, учила манерам и вообще всему, что знала. Я помню, она подарила мне этот шар на 5 лет, — я показала на хрустальный шар на тумбочке стоящий на латунной подставке с головами змей вместо ножек. — Я практиковалась за ним и увидела её смерть. Я прибежала к ней в комнату, она лежала на своей перинной кровати, посмотрела на меня сверху вниз, а я и говорю: «Бабушка, я видела твою смерть», а она отвечает: «Какое счастье. Покажешь?». Это честь иметь в роду провидца. Я взяла её за сухую костлявую руку, и показала, что видела. Она улыбнулась, по её щеке проскочила хрустальная слеза, затем она блаженно закрыла глаза и сказала: «Добьешься всего, горжусь». Она держала мою руку, а потом она резко обмякла. Я долго стояла рядом с ней, ждала, а когда пришел папа, сказал: «Она умерла полчаса назад». Всё это время я была рядом с ней. Мой отец тогда занялся полностью моим воспитанием, поэтому у меня есть двоякие черты. Сложно исправить то, что было вбито временем. Фред сел рядом и взял меня за руку, в немом жесте поддержки. Покачав головой, он посмотрел на огонь, снова на меня. — Малфои. Я провела много времени в Малфой Мэноре, там под надзором Нарциссы. Драко не плохой, просто иногда в нем просыпается зависть или отчаяние, ни то, ни другое не контролируется. Мы играли вместе, танцевали и учились летать на метле. Я могла бы быть хорошим ловцом, но им является Драко, так что, не смею претендовать. Сириус, значит, о нем ещё хочу сказать. Когда я узнала, что он сбежал, надеялась на его возвращение и тут нужно благодарить Гарри. Братья встретились, простили обиды и стали жить, как лучшие друзья. Это была дорогая плата, но всё же. — Расскажи про Седрика, — попросил Фред. — Седрик… Седрик. Мы с ним подружились на третьем курсе, когда он защитил меня от нападок Пивза. Из-за нашей дружбы он позвал меня на Кубок по квиддичу, мы виделись у портала, — напомнила я. — Это была ты? — удивленно произнес рыжий. — Кто же ещё? Хах, ладно. На том чемпионате он ухаживал за мной, волновался, когда произошло нападение, и защищал, конечно. Я не до конца догадывалась о его чувствах. Он предложил встречаться, когда мы вернулись в Хогвартс. Мне он нравился, я и согласилась. Было приятно прийти на Святочный бал, танцевать. Всё было хорошо, ровно до последнего задания. Я чувствовала, что что-то не так, — я начинала нервничать, вспоминая тот день. — С самого утра, что-то было не так. Я бы могла его отговорить. Я узнала обо всем за пару секунд, когда они с Гарри решили вдвоем взяться за кубок. Я видела его последние секунды жизни и надеялась, что это просто плохое видение, а не реальность. Я надеялась, что это обман. Я могла его спасти, но не сделала этого, за что виню себя. Я пообещала, что если могу спасти близкого человека, то сделаю это, какую бы цену не заплатила. — Ты не была в этом виновата. Не вини себя. Ни из-за мамы, ни из-за Седрика, — Фред прижал меня к себе. — Я даже не подозревал в кого влюбился… Ой… Я резко отстранилась от него. Разве я раньше этого не поняла? Разве это было сюрпризом? Нет, и ещё раз нет. Парень покраснел, но лицо было такое, же уверенное и дружелюбное. — Не хотел, чтобы было так. С Рождеством, звездочка, — он взъерошил волосы на голове. — Но, что есть. А мы ещё под омелой, — гриффиндорец показал пальцем вверх, где виднелись листочки на черной плотной бархатной ткани. Я смотрела в пол, как будто там показывали что-то интересное. Фред приблизился ко мне, чуть наклонившись, его рука на моём подбородке заставила посмотреть ему в глаза. С минуту мы друг друга гипнотизировали. Он наклонился ближе ко мне и поцеловал, так нежно, робко, не похоже на него. Не получив отрицательной реакции, парень прижал ближе к себе, проникая языком глубже и требовательнее. Я положила руки ему на шею, изредка проводя по волосам. Его рука блуждала по моей спине, другая лежала на скуле. Оторвавшись, когда в легких не осталось ни капли кислорода, я с улыбкой посмотрела на парня. На его лице была ужасно самодовольная ухмылка, которую хотелось стереть. — Хочешь, покажу что-то стоящее? — меня уже пугали его предложения. — Всё прилично, — догадался по моему выражению лица. — Ну, давай. Он слез с подоконника, и взяв меня за руку, стянул с него. Мы мелкими шагами вышли из комнаты, прошли вниз пару пролетов и оказались на первом этаже. Весь дом спал, но вскоре мы услышали причмокивающие звуки. Могу поклясться, звучит как Рон и ножка курицы в специях. Мы заглянули в столовую, которая последнее время пустовала на еду из-за собраний Ордена в ней. В углу, хорошо освещаемом с улицы, стоял Гарри и Гермиона, которые целовались, а вокруг было большое количество омелы. Фред еле удержался от смеха, я вытолкнула его из столовой. — Ты знал? — понизив голос, спросила я. — Разве это не очевидно? — со смешком сказал парень и толкнул меня в бок. В ответ он получил удар по плечу. Схватив меня за руки одной рукой, он начал щекотать другой. Я извивалась, как уж, в попытке выбраться и избежать щекотки. Уже начиная задыхаться от смеха и еле держа визг, я умоляла Фреда прекратить. Он отвлекся на секунду, мне удалось его повалить на пол, теперь он извивался подо мной и просил перестать. На шум вышел Гарри, за ним показалась недоумевающая Гермиона. Они в этой ситуации выглядели выигрышнее всего, не застывшие в компрометирующей позе. Я слеза с Фреда и помогла ему встать. Мы долго смотрели друг на друга, под слабым свечением одной единственной лампы на лестнице. — Так вы шли с кухни, так? — повторила мою придуманную историю Гермиона. — Да. А вы? — А мы, просто разговаривали, — пояснила она, но по смешку Фреда было ясно, что не просто. Уже поднимаясь наверх, я негодовала, что Фред нас так глупо выдал. На что рыжий лишь отмахнулся. — А ты куда пошел? — Уизли почти переступил порог моей комнаты. — Всё, спать. — Спокойной ночи, Горгона, — проговорил парень и трансгрессировал с моей площадки. — Я узнаю завтра у Рона, как тебя обозвать, точно, — проговорила я, переодеваясь. Когда уже лежала в кровати, я решила заглянуть к Фреду, что он делает. Сосредоточившись на парне, мне предстало видение его сейчас. Он лежал на своей кровати, головой вверх, смотрел в потолок, а потом поднес руку к губам. Умилившись сам себе, парень перевернулся набок и поближе прижал одеяло.

***

Следующий день я прекрасно проспала. Очнулась только, когда все вернулись из больницы. Распаковав подарки, я наслаждалась украшениями от Драко, который решил подарить мне ожерелья из дорогих камней. Папа подарил перчатки с ручной вышивкой и камнями. Сириус подарил бутылку огневиски. Рон подарил брошь напоминающую змею, непонятно, как попавшую в горшок со свитером с первой буквой моего имени, печеньем и пирогом. Подарок от Гарри был аккуратно завернут в плотную бумагу, за которой скрывался набор карт Таро. А от Гермионы я получила книгу о прорицаниях и дневник для важных видений. А от Фреда и Джорджа я получила фотографию родителей со мной, которая была давно потеряна, неизвестно, где они откопали её. А также персонально от Фреда, я получила кольцо с небольшим черным камнем посередине. Оно было очень аккуратное и подходило к другим. Сегодня я надела зеленое платье из бархата с квадратным вырезом, тюлевыми рукавами и звездами на плотной ткани. На шее красовалось ожерелье из золота с бриллиантами. На голове верхний ряд волос был собран в небольшой пучок, а снизу просто лежали кудрями. На ноги я надела черные туфли на платформе. Только после надетых на пальцы колец, я спустилась вниз для еды. Я успела заметить переглядывания между Гарри и Гермионой, которые резко прекращались, явись Фред в комнату. На кухне был один Рон, мне везло. Кикимер быстро приготовил чай, кашу и несколько тостов для завтрака. Еда стояла около младшего сына Уизли. Мягко приземлившись рядом, я начала свой план мести. — С Рождеством, Рон! — воскликнула я. Парень от неожиданности подпрыгнул, но ответил, пробубнив. — Рон, ты же хорошо знаешь братьев? — Ну, смотря кого, — задумчиво ответил он. — Фред меня интересует. У него есть нелюбимые прозвища? — Назовешь его Фредерик Гидеон Уизли, точно возненавидит. Но не говори ему, что я сдал. — Я не спрашивала, ты не говорил, — он ударил по моей ладошке, которую протянула, как раз для этого. И мы оба занялись едой. Сегодня в гостиной была фотосессия, каждый, кто проходил мимо попадал под объектив Сириуса. Когда я поднималась наверх после завтрака, дядя затащил меня в комнату и поставил на фоне елки и старого серванта. — Фред, давай составишь компанию Горгоне на фото, — Сириус уже вел парня ко мне, когда тот просто спускался на кухню. — Давай, вот так. Блэк встал за треногой, на которой стоял старого вида фотоаппарат. Он крутил объектив, пока не настроил окончательно. — Ну, обними её что ли, — командовал дядя, смотря в маленькое окошко. Фред послушался, положив руку на талию, прижал очень близко к себе. Я посмотрела на него, в этот момент Сириус сделал фото. Картинка вылезла из бокового отверстия, на ней Фред смотрел в объектив, а я смотрела на него. Но вскоре она зашевелилась, и мы поменяли позу. — Хорошо вышло, — сказал довольный работой Сириус. — Следующие! Позже мы сфотографировались все вместе, чтобы сохранить на память, каждый получил по копии. Наше же фото, я сложила вдвое и положила в карман, теперь всегда буду носить его с собой. — Горгона, — позвал веселый голос с пролета ниже, когда я поднималась в комнату Гарри, чтобы посмотреть на игру в шахматы. — Что Фредерик? — парень опешил. — Или тебе больше нравится имя Гидеон? — я подмигнула, пока лицо парня превращалось по цвету в краба. — Это так низко! — возмутился Фред. — Кто бы говорил. Я забуду эти два имени, если ты забудешь моё, — он приблизился и наклонился прямо к уху. — Ну, не буду же я звать тебя звездочкой у всех на глазах, — игриво проговорил Уизли. — Зови Горгонея, не ошибешься, — я скрылась за дверью в комнату Гарри и Рона. Ужин сегодня был с большим размахом. Стол в прямом смысле ломился от еды, миссис Уизли постаралась. Индейка, утка, пюре, салаты и пудинг — это только то, что я могла увидеть. Много членов Ордена Феникса также посетили наше мероприятие. Мы снова пели песни, а позже, когда все добрались до десерта, поднялись наверх и, включив граммофон, начали танцевать. Из рук отца, я перешла к дяде, с которым мы безудержно крутились посередине комнаты. Когда же он устал, я попала в руки Фреда. Двигался он неплохо, даже хорошо, если сравнивать его с Роном, который отдавил матери ноги. Медленно все начали расходиться. Я поднялась с Фредом наверх, где мы продолжили кружиться под тихую мелодию их шкатулки. Он положил свою голову на мою, пока я щекой прижималась к его груди, слушая сердцебиение. Вскоре мы просто остановились, я смотрела в окно на хлопья снега, он на огонь камина. — Может, лучше приляжешь, ты уже еле стоишь, — предложил Фред. — Я дождусь, пока ты не уснешь. Я сняла с себя украшения и, скрывшись за дверью, переоделась в домашнюю одежду. Всё это время Фред гипнотизировал огонь. Он лег поверх покрывала, в то время, как я легла под одеяло и покрывало. Моя голова расположилась на его груди. Было слышно, как бьется его сердце, как он дышит, даже легкое бормотание, похожее на колыбельную. Его рука гладила мои волосы у ушка, пока я медленно засыпала, прижавшись к нему.

***

Ночь, такая темная, хоть глаз выколи. Я шла босиком по замку, вокруг были взрывы, разрушения. В коридоре у Выручай комнаты собрались Гарри, Рон, Гермиона, Фред и ещё один из Уизли — Перси, кажется. Старший брат храбро сражался с Пожирателем смерти, что тот рухнул, хватаясь за горло. Другой Пожиратель, с которым дрался Фред, рухнул под тяжестью трех оглушающих заклятий, выпущенных одновременно с разных сторон. Первый Пожиратель упал на пол, весь покрывшись тонкими шипами, похоже, он на глазах превращался во что-то вроде морского ежа. Фред с восторгом посмотрел на Перси. — Ты и правда шутишь, Перси… По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как… Раздался взрыв. Все они в этот момент стояли рядом: Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Перси и двое Пожирателей смерти у их ног, пораженных один оглушающим, другой трансфигурирующим заклятием. И в тот самый миг, когда, казалось бы, непосредственная опасность отступила, мир вдруг распался на куски. Они разлетелись, как щепки в разные стороны. Стали слышны крики и вопли товарищей, но не понятно, что с ними случилось. А потом мир превратился в боль и полумрак. Гарри лежал, полузасыпанный щебенкой, в развалинах коридора. Холодный воздух подсказывал, что стену замка с этой стороны разнесло вдребезги. Потом послышался страшный крик, от которого внутри все оборвалось, крик боли, какую не могли вызвать ни пламя, ни заклятие. Гарри поднялся, шатаясь, охваченный ужасом, которого ещё не испытывал. Гермиона тоже поднялась на ноги среди развалин, а у того места, где обрушилась стена виднелись три копны рыжих волос. Гарри взял Гермиону за руку, пошатываясь и спотыкаясь, они стали карабкаться через завалы камня и дерева. — Нет! Нет! Нет! — кричал чей-то голос. — Нет! Фред! Нет! Перси тряс брата за плечи, Рон стоял на коленях позади них, а Фред глядел перед собой неподвижными, невидящими глазами и на его губах ещё витал призрак его отзвучавшего смеха. Я закричала и проснулась. На часах было 4 утра. Постель была пуста. Я стала плакать и кричать, звать на помощь, меня трясло и все тело покрылось испариной. Первым в комнату ворвался Сириус, за ним в халате была Молли, Фред и отец. Увидев Фреда, я закричала сильнее, чем до этого. Сон казался реальнее жизни.