Анемон

      Звон засел в голове клеймом.       Осматривая ладони, Исаги понимает, что кровь засохла алой краской на коже, а отмыть её так и не предоставилось возможным. Когда персонал сопроводил игроков в уборную с раковинами, Йоичи слепо ступал за спереди идущим, теряясь в собственных мыслях. Прострация от пережитого накрыла удушающей пеленой, не позволяя дышать полной грудью. Тревожность ступала под руку с паранойей — казалось, словно повторные выстрелы могут долететь с любого уголка. Прислонившись спиной к кафельной стене, ноги не держали свинцовое тело более, позволив обессиленно стечь на пол. Под долетающий шум воды, особо эмоциональные игроки всеми способами старались вернуть выбившееся из колеи сознание.       Аромат крови стоял колом в переносице, неприятно щипал, а головная боль, ранее отступившая на задний план из-за постигшего азарта, вернулось с новоприобретённой силой. Лишь сейчас, сидя на ступенях возле высокой кровати, под расслабляющими поглаживаниями по плечу от Мегуру у Исаги получилось вернуться в реальность. Такое чувство, как будто бы он продолжительное время находился под толщей воды, не слышал и не видел никого. Благо поддержка Бачиры на пару с лёгким похлопыванием прохладных ладоней по щекам от Нанасэ вернули на поверхность.       — Простите, походу, я немного...       — Можешь-с не продолжать. Мы тоже, — слабо толкнув локтем под бок, Ниджиро сгибает ногу в колене, облокачиваясь на неё подбородком. До сих пор глубоко в душе хочется верить, что всё произошедшее — всего лишь сон.       Бачира кивает да заваливается пластом на спальное место Йоичи, раскидывая руки по простыне и прикрывая глаза. Они смогли закончить игру. Жаль, конечно, тех трёх проигравших, но уже ничего не вернуть. Какой поехавший кукушкой человек вообще догадался до подобных «игр»? Ладонью, которую от следов чужой крови любезно насухо вытер Мегуру, Исаги оглаживает лицо, осматривая комнату вдоль и поперёк: большинство игроков, как и он сам, сидели в изнеможении, а бледность от напряжения только-только начала сходить на нет. В конце концов, каждому присутствующему могли пустить пулю в голову. К сожалению, осознание этого пришло лишь после смерти трёх неповинных людей. На свои места вернулись почти все, только четыре кровати из двадцати одной пустовали. Персонал работает быстро: успели убрать спальные места выбывших игроков до возвращения победителей.       Четвёрка запропастившихся участников до сих пор пыталась отмыть въевшуюся кровь. Даже после пятого промыва с мылом ощущение застывшей чужой гибели на ладонях никуда не ушло. Чигири не раз разбивал колени или нос, пока играл в футбол в кружке университета, залечивал собственные ссадины и глубокие раны, оттого даже подумать не мог, что нервы зашалят настолько сильно от вида растёкшейся крови, принадлежащей другому человеку. Ну конечно, не каждый же день в сокомандников выстреливают из хеклера. Перекрыв воду, Хёма смахнул намокшую розовую чёлку, опираясь отмытыми со всех сторон ладонями на раковину, через отражение пересекаясь взглядом с Кунигами — он встревожен не столько пережитым, сколько состоянием Чигири. Тепло оглаживая спину возлюбленного, Ренске старался держаться ровно, чтобы впредь, в самый стрессовый момент, близкий человек мог всецело положиться на его осознанность.       Пара только собиралась уходить, но ориентир Хёмы резко сменился на звук журчащей слева проточной воды. Украдкой подглядев, в поле зрения попали остервенелое трение рукой по синей штанине и накапавшая лужа под раковиной.       — Что ж такое... — выдыхает Рео, задрав ногу на край умывальника и не переставая тереть намыленную ткань друг о дружку.       Когда выстрел пробил насквозь лоб Куона, его кровь окрасила не только обмякшую землю площадки, но и одежду позади стоящего Микаге, что не отделавшись от шока из-за первой смерти не успел отойти в сторону. Весь следующий путь ткань неприятно липла к коже, не позволяя избавиться от воротящих воспоминаний. Безумно хотелось оторвать окровавленную часть, переодеться, отмыться, сделать хоть что-нибудь, лишь бы не чувствовать столь тошнотворное тепло на щиколотке, а от мысли закатать штанину ком вставал в горле — не дай боже даже кончиком пальца прикоснуться к склизкому пятну. Благо Сейширо приметил его странную ходьбу: шёл хромая, правая нога ступала исключительно на носок, стараясь таким образом сократить соприкосновение с одеждой. В светлую макушку сперва въелась тревожная догадка касательно того, что Рео успел подвернуть лодыжку во время игры, но она отсеялась так же быстро, как и появилась. От мутного взгляда не смогло укрыться тёмное пятно. В сию секунду всё стало ясно, и Наги безмолвно отвёл друга в сторону, опустившись на колено и самостоятельно закатав ткань повыше. Проведя сухой ладонью по влажному красному следу, успевшему отпечататься на бледной коже Микаге, Сейширо поднялся да кивнул ему. Больше никакого дискомфорта при ходьбе не было.       Розово-мутная вода стекала в сток, а кровавая мазня до сих пор не желала сходить. Кажется, ещё пара таких настойчивых шорканий, и от пальцев игрока «03» ничего не останется. Взгляд Чигири стекает на вентили крана: красный был откручен чуть ли не на максимум, пока синий не переступал черту половины. Должно быть, в желании поскорее избавиться от тошнотворного холода чужой остывшей крови, Рео отмыл сперва щиколотку, а потом уже принялся за одежду.       — Тебе помочь? — великодушно предлагает Хёма, сталкиваясь с замученным взглядом лиловых радужек. Как только в ответ прилетает кивок, Чигири сразу же подсовывает указательный палец под льющуюся из крана струю: — от горячей воды кровь только сильнее прикипает к одежде. Лучше переключить на холодную.       Разгорячённую кожу в миг окрапывают ледяные капли, и Сейширо действует наперёд: перехватывает запястье Микаге, подставляя под воду его раздражённые стёртые пальцы, аккуратно смывая прилипшие катышки и нитки. Выскользнувшее мыло перехватывает Хёма, собственноручно помогая отмыть одежду. Наконец след стал менее красочным       — Ты прям спаситель мой, — довольно улыбается Рео, перекрывая вентили и стряхивая с рук лишнюю влагу. Холодная вода помогла выровнять взбудораженные эмоции, привести голову в порядок, согнать чуждое волнение. — Я уж думал, мне уготовано ходить походкой хромой собаки до конца голосования.       Голосование. Точно. Человек в маске с изображением «квадрата» упомянул его. По окончании первой игры должно пройти голосование, после которого — если так решит большинство, а оно наверняка так и решит, подтолкнувшись к такому выбору увиденным — их всех отпустят по домам. Нет никакого смысла больше здесь оставаться. Ни один приз не стоит того, чтобы оставить свою жизнь из-за проигрыша в детских играх.       — Вы проголосуете за прекращение игр? — больше для успокоения души спрашивает Чигири, переглядываясь с Кунигами, вставшим бок о бок.       Наги придерживает друга под локоть, пока он чертыхаясь пытается спустить закинутую на край раковины ногу.       — Надеюсь, это риторический вопрос, и вы тоже проголосуете за прекращение этого ада, — выдохнув, Микаге облокачивается на тёплое плечо, чувствуя, как в усталости закрываются глаза.       — Мы шли сюда исключительно за победой и азартом. Второе получили, но зато поселилась неуверенность в том, что до первого мы вообще сможем дойти, — пожимает плечами Сейширо, закидывая олимпийку на голову Рео.       Хёма еле сдерживает смех от по-наигранному недовольного взгляда растрёпанного Микаге, стянувшего с головы верхнюю часть одежды. По телу растекается долгожданный отголосок расслабления — хотя бы сейчас атмосфера избавилась от окраски тревоги.       — Мы тоже шли за весельем, так что планируем соскочить в любой удобный момент, — серьёзно проговаривает Ренске, чувствуя, как от воспоминаний на той злополучной детской площадке по спине проходит туман колкой дрожи. Даже думать не хочется о том, что подобная участь могла постичь любимого. — Как же теперь себя будут чувствовать семьи погибших...       Задумчивые мысли вслух перекидываются сизым полотном сочувствия и на троицу. Тишину разбивает скрип двери вкупе со строгим голосом сотрудника — пора возвращаться в общежитие, если таковым вообще можно именовать ту просторную серую комнату. Спускаясь по цветному лестничному пролёту, в желании укрыться от мрачного вихря пережитого и не обращать внимания на шествующих в конце и в начале строя людей в розовых комбинезонах, Чигири решает поинтересоваться у пары друзей о том, каким же ветром их занесло сюда.       — Единственное, что у нас получилось вспомнить, так это встречу с каким-то странным мужчиной в плаще около стадиона, — хмуря брови, начинает рассказ Рео, цепляя ступающего сбоку лучшего друга под локоть: — мы тогда вышли потренироваться и немного поиграть в футбол, однако, так увлеклись, что даже не заметили, как на трибуне появился этот незнакомец, — перебирая мысли по полочкам, Микаге оборачивается к позади идущим: — только ступили к выходу, как он подошёл и предложил сыграть в ттакджи. Довольно странный выбор, если учесть тот факт, что это южнокорейская игра, — чешет в раздумьях фиолетовый затылок, взглянув на сонного Сейширо: — я понимаю там, если бы он предложил сыграть в аятори или охадзики, но ттакджи...       Чигири с Кунигами соглашаются, невольно кивая, пускай жест и остаётся незамеченным. В Японии редко встретишь человека, питающего страсть к перекидыванию цветных конвертиков, так вдобавок коренные жители по большей части являются патриотами земельных игр, а не заграничных. Должно быть, мужчина долго выискивал нужных жертв.       — Сперва сыграть согласился лишь я, и то не ради приза. Был слишком возбуждён после прошедшей тренировки, а тут такой шанс вновь покрасоваться ловкостью, — цветной кубический коридор остался позади, сменившись на серый, блестящий под светом ламп. Сотрудники за весь проделанный путь не произнесли ни слова, шли спокойно, ровно. Оно и к лучшему, иначе как один их вид нагнетал страх. — Но как только моё сокровище узнало, что проигравшему прилетит пощёчина, то тоже согласился поиграть. Должно быть, хотел самостоятельно отстоять каждый мой промах.       Крепче сжав чужую руку, Микаге одаривает лучшего друга самодовольной улыбкой. Вот только Сейширо не ублажает его ответным вниманием, продолжает смотреть прямо, пускай внутри всё на мгновение напрягается. Разве может он сказать, что так оно и есть? Может.       — Было бы странно, если бы я оставался в стороне, пока какой-то незнакомец позволяет себе замахиваться на тебя, — как бы невзначай вставляет Наги, искоса глянув на разболтавшегося парня. — Ты ведь не думаешь, что я бы позволил кому-нибудь сделать тебе больно?       На первый взгляд звучит равнодушно, однако, чтобы проглядеть пелену заботы и искреннего волнения нужно быть Рео. Другим попросту не дано.       — Ну-ну, а кто кинул меня на итоговом тесте по химии, пересев к другому ученику? — с толикой обиды горячится Микаге, отнимая руку от подставленного локтя. Ступающим позади Ренске и Хёме даже показалось, что пара вот-вот разругается, порезавшись осколками прошлых разногласий.       — Мы это уже проходили, — совершенно спокойно парирует Сейширо, перехватывает скинутую ладонь и сжимает чуть крепче: — я предложил эту авантюру, чтобы передавать тебе правильные ответы. Тот парень все олимпиады по химии на высшие баллы писал.       — Я так и подумал, что ты сделал это ради меня, — смеётся Рео, наслаждаясь результатом своих хитрых махинаций: — ладно, не суть. Так вот, — вновь обращается к Чигири и Кунигами, взмахивая ладонью: — потом тот незнакомец сказал, как круто мы играем и дал визитку. Остальное в тумане.       Даже во время самой первой встречи в голове поселились вполне обоснованные опасения: на визитке не было ни ссылки на сайт, ни адреса, ничего. Только ровная строка с номером телефона. Даже после пробуждения в местной кровати вопросов стало только больше. Озираясь по сторонам, сердце Микаге рухнуло вниз, разрезав острыми краями по пути все лёгкие: напугала не сколько чуждая обстановка, сколько отсутствие под боком близкого друга. Благо волнение быстро сгорело в забвении — Наги был на нижнем ярусе, прямо под Рео. Причин выходить из игры не было, только интерес с желанием к победе подстёгивали со всей серьёзностью относиться к первой игре, а сейчас в душе мерцает лишь одно искреннее желание — взять друг друга под руку и уйти из этого места как можно дальше. Поскорее бы началось голосование.       В общежитии — коим его именовал «квадрат» — глумилась мёртвая тишина. Игроки сидели возле своих мест на ступеньках, приглушённый свет таял в кирпичной кладке стен, и даже ранее оптимистичные участники сейчас были ниже травы да тише воды. Не успела вошедшая четвёрка, которую до комнаты проводили «кружки», пройти к своим койкам, как за большой раздвижной дверью раздался громкий протяжный звон, и внутрь прошла уже другая группа работников. Дюжина вооружённых людей в розовых комбинезонах с изображением треугольников на масках, а в центре строя ступал уже более-менее знакомый «квадрат». Тело инстинктивно дёрнулось назад при виде огнестрела.       — Вы все прошли первую игру. Примите поздравления! — начал «квадрат», встав спереди своих вооружённых коллег: — Теперь пора объявить результаты первой игры, — под непонятливые переглядки Исаги и Нанасэ число на экране, подобно ленте игрового автомата, сменилось с двадцати четырёх на двадцать один: — в первой игре выбыло три игрока...       — Выбыло? — подавив нервный смешок, Чигири осмелился выйти вперёд. Страх колючей проволокой обвивал горло, но возмущение от сложившейся ситуации было сильнее: — вы убиваете людей, заставляя принимать участие в играх, — несмотря на то, что всё внутреннее было на взводе, Хёма не дёрнулся от прикосновения к плечу от Кунигами, но и отступать от своего тоже не планировал.       — Трое игроков нарушили правила и поплатились за это, — продолжает сотрудник, как запрограммированный. Безмерно спокойный, собранный. Такое начинает ещё сильнее пугать. — Если вы не будете нарушать правила, то уйдёте отсюда с крупным денежным призом.       — Такая победа нам не нужна, — в спор вклинивается уже Рео, перебросившись парочкой фраз с Наги. Долгожданный момент наконец настал: — просто отпустите нас всех домой.       — В ином случае родственники самолично поднимут правоохранительные органы на уши в связи с нашей пропажей, — кивнув собственным мыслям, Оливер подводит речь к заключению.       Большая часть игроков соглашается с высказанной мыслью, пока остальная уверена в том факте, что раз уж организаторы смогли провернуть такую операцию по приманке людей, то и обвести вокруг пальца полицию им труда не составит. Гул кипит, поэтому тихий смешок Рюсэя остаётся незамеченным. Очевидно, что ему становится только потешнее от творящейся картины. Однако младший Итоши его веселья вовсе не разделяет — подавляемая наглая усмешка мимо ушей Рина не прошла. Очертив осуждающим взглядом стоящего рядом с ног до головы, он тяжко выдохнул и только ближе пододвинулся к брату, вытянув на ступень ниже затёкшие от долгого сидения на полу ноги. Терпение кончается, а вопрос так и остаётся открытым — отчего же Шидо хотя бы на минутку не может оставить Итоши наедине. Даже в этом злополучном месте не получилось скрыться от его давящего общества, как бы ужасно это не звучало.       В отличие от всех других участников, их троица сторонилась разбирательств с работниками, желая оставаться на месте и ждать окончательного вердикта. Возможно, Шидо с Рином были бы не против высказать пару ласковых, но приметив отчуждённый настрой Саэ, явно несобирающегося принимать участие в воцарившемся балагане, быстро передумали. Действительно, сейчас незачем поддаваться эмоциям. Такой выпад может стать одним из пунктов к фатальной ошибке. Лучше уж понаблюдать со стороны. Закинув гудящую в нервозности голову к потолку да стараясь расслабиться хотя бы на мгновение, младший Итоши прикрыл глаза. Помощь пришла неожиданно: в тёмную макушку вплелись холодной ладонью, укладывая на тёплое плечо и позволяя отдохнуть скромные пять минут до начала голосования. Есть и свои плюсы в том, что под боком, даже во всём этом творящемся аду, имеется родной человек. Ни ледяная сточная вода, ни собственные потуги не возымели возможности вернуть разуму трезвость и ясность. Столь необходимую поддержку смогли предоставить лишь собранность и хладнокровность Саэ. К слову, подействовал он не только на брата, но и на взбалмошного Рюсэя.       Исаги также старался держаться поодаль главной точки конфликта, уделяя большее внимание стоящим на платформе работникам, надеясь, что они не перейдут к крайним мерам. В отличие от напряжённого друга, Бачира умиротворённо покачивал ногой в воздухе, развалившись на жёсткой кровати поперёк, и с особым восхищением поглядывал на Йоичи. Быстро же Мегуру удалось избавиться от леденящего сердце страха.       — Должно быть, произошло недопонимание, — «квадрат» качает головой, а в голосе не прослеживается ни крупицы сочувствия: — пункт первый согласия: «игрок не может выйти из игры сам», так что мы не можем вас отпустить, — повисшая на мгновение тишина более не разбивалась о недовольные голоса игроков. Смирились они или не знали чем более парировать — неизвестно, но ясно одно: сотрудник словно ожидал подобной реакции: — пункт второй: «игрок, проявивший желание выйти из игры, будет ликвидирован»...       — Пункт третий, — опередив работника, Сэндо поднимает ладонь с тремя выставленными пальцами. Удивительно — в первую очередь, для самого парня, — но Шуто ознакомился с документами на подпись досконально. Мало ли, на какие ужасные вещи могли отправить его прекрасное тело после поставленной подписи: — «игры могут быть прекращены по решению большинства». Это ведь так?       «Хоть кто-то здесь умеет читать» — улавливает тихий голос сбоку от себя Рин. Ранее незаинтересованный в споре Саэ поднялся с места и после утвердительного ответа от «квадрата» подошёл чуть ближе к толпе:       — Тогда давайте проголосуем, — заканчивает Итоши за Сэндо. Конечно, Саэ перечитал все пункты соглашения от и до, не упуская ни единой строчки. Во время начала потасовки внутри горел чистый интерес от наблюдения — вспомнит ли хоть один игрок о третьем, самом главном пункте или нет.       Сама возможность к голосованию застряла иголкой у каждого игрока в памяти, коль сами сотрудники упоминали про него при самой первой встрече, но, видимо, на фоне стресса быстро выветрилась. Лишь Микаге, обговоривший все тонкости с Наги, и Чигири продолжали лелеять надежду на любой удобный случай, дабы напомнить сострадальцам о такой необходимой прерогативе.       — Раз вы так желаете, то мы устроим голосованием об отмене игр, — проявляет снисхождение «квадрат», и в тон его словам участники немного воодушевляются: — однако, перед этим, — Йоичи чувствует, как от одного этого «однако» в жилах застывает кровь. Оно не сулит ничего хорошего: — как мы и обещали, позвольте объявить вам призовую сумму, — сотрудник достаёт чёрный пульт, щёлкнув на кнопку. Строка, где ранее горело пиксельное «0 йен», прямо под количеством участников, бегло сменяется, а мигающий кислотно-зелёный свет в полумраке комнаты отскакивает от стен и потолков. Заводящая мелодия прокручивается в голове азартной рулеткой, подкидываемыми костями и стуком игральных цветных фишек, расфасованных крупье. Кажется, от нарастающего ритма даже пол заходится в дрожи, а мерцающие огни заставляют Мегуру подняться со своего места, подхватив за руку Исаги, и обратить внимание на прокручивающееся число. Заходясь в интересе, Рюсэй умудряется подцепить Рина, зачарованно наблюдающего за пролетающими на экране цифрами, под локоть и поволочь за собой к остальному сбору игроков, иначе как именно с их места открывается вся полнота обзора, без мешающихся балок кроватей или возвышающихся ярусов. Когда мелодия закольцевалась двумя громкими протяжными звонками, «квадрат» убрал пульт в карман своего розового комбинезона: — на каждого выбывшего игрока приходится сто миллионов йен. В настоящее время в копилке уже находится призовой фонд в размере трехсот миллионов, и с каждым раундом он будет только пополняться. Если вы прекратите игру сейчас, то вся сумма приза будет равномерно распределена между семьями выбывших участников.       — Если продержаться все семь игр, то каким будет итоговый приз? — задумчиво вглядываясь в горящее девятизначное число, Саэ пропускает мимо себя сбившийся взгляд Рина. Ему непонятно, отчего же старший брат интересуется с такой серьёзностью.       — Всё зависит от количества выбывших игроков, но точно не меньше одного миллиарда семисот миллионов йен, — качает в расчётах головой сотрудник, пытаясь уловить в сменившемся настроении участников желание играть дальше после такой информации. Интересно, кто-нибудь передумал? — А если в финале останется только два участника, то они смогут поделить меж собой три миллиарда четыреста миллионов йен, если только после повторного голосования они не выберут идти до конца. Тогда финальный приз станет ещё больше, — железная большая дверь за спинами вооружённых сотрудников открылась, и «кружки» ввезли в комнату некрупное устройство с двумя кнопками зелёного и красного цвета: — если вопросов больше нет, тогда мы начнём голосование.       Попросив игроков встать под одну сторону от белой линии, «квадрат» объяснил донельзя простые правила новой мини-игры под названием «голосование»: если участник против продолжения «проекта», то он нажимает на красную кнопку с крестиком, если же за — зелёную с кружочком. Внезапно от кистей рук до ступней проходится электрический разряд, и Исаги невольно дёргает плечом, желая избавиться от ужасного предчувствия. Каждый участник видел, чем может кончиться необузданное влечение к смертельным играм, к тому же, вряд ли кто-то захочет повторно рисковать своей жизнью даже ради солидного вознаграждения. Ни у кого здесь не имеется за плечами крупных долгов, по пятам не ступают коллекторы, а на глубинные мечты можно накопить своим трудом. Незачем здесь более оставаться. Ведь так?       — Бачира, ответь на один вопрос, — не сводя взгляда со стойки голосования, Йоичи слегка поворачивает голову в сторону возбуждённого друга, переминающегося с одной ноги на другую.       — Ради тебя всё, что душе угодно, — встрепенулся игрок «08», довольно заулыбавшись и прильнув ближе. От его исходящего тепла сердце отчего-то начало стучать быстрее.       — Ты же нажмёшь на крестик, да? — мрачно интересуется Исаги, переведя леденящий взгляд на парня. Не то, чтобы он сомневался или не доверял Мегуру, нет. Однако они — по убеждению самого Йоичи — знакомы не так уж и давно, а Бачира человек явно со своими потаёнными странностями. Мало ли какие чертята плясали в его окрашенной макушке.       Опрашиваемый меняется в лице, а былая радость смеркается непониманием:       — Вижу, ты не сильно мне доверяешь, — качает головой Мегуру, усмехаясь собственным мыслям с догадками: — я не эгоист там какой-нибудь, но твоё общество для меня будет поважнее даже самого ценного приза, — ответ неоднозначный, но отлив в янтарных глазах добрый, тёплый. В нём не прослеживается ни лучика двуличия.       В какой-то момент Исаги даже чувствует укол вины. Действительно, несмотря на недавнее знакомство, Бачира сделал многое для него. Как минимум, был рядом и одаривал поддержкой. Ранее никто не оказывал настолько настырных знаков внимания к его персоне. И всё же, меж извилин скребётся подозрение — они наверняка уже встречались, но вот вопрос «где же именно?» до сих пор остаётся открытым.       Взволнованно пробежавшись глазами по присутствующим, Чигири свято верит, что никто не изменил своему былому желанию прекратить сию адскую пародию на вакханалию. По ледяной ладони проскальзывают нежным успокаивающим касанием, крепко переплетая пальцы — Кунигами старается поддержать безмолвно. Им всем давно пора домой, иначе как жизнь очевидно оборвётся здесь — не то от пули в черепушку, не то от сердечного приступа из-за стресса. Позади пары стояли более-менее спокойные Рео с Наги, но напряжение также прослеживалось в их телах: второй не спал привычно макушкой на родном плече, а первый не глядел свысока на собравшихся в комнатушке людей. Одно осталось неизменным — Микаге поглаживал друга по руке, стараясь отыскать капельку спокойствия в своей истерзанной душе. Почувствовав его буйный стук сердца, отдающий пульсацией даже сквозь ладонь, Сейширо ловко потрепал фиолетовые волосы, одним этим жестом дав понять — всё будет хорошо. Четверо игроков точно проголосуют против, а там и остальные подтянутся.       Гуриму, до объявления голосования прячущийся за спинами Оливера и Сэндо, сейчас горделиво выпрямился, сжав руки в кулаки, и едва с пола не подлетал, с каждой секундой сгорая всё сильнее в нетерпении нажать желанную кнопку. Стоящие поодаль всех Эйта и Карасу обсуждали дальнейший план действий, сверля взглядом то экран, то стойку для голосования, попеременно отвешивая друг другу шуточных подзатыльников за особо едкие комментарии. Не удержавшись, Табито умудрился ущипнуть близкого друга под ухом, усмехнувшись на его тщетные попытки сократить контакт к чувствительному месту, согнувшись пополам. В надежде избежать возмездия, игрок «06» протиснулся сквозь толпу, как бы невзначай заведя разговор с близстоящими Арю и Гагамару. Переведя дух и приложив ладонь к груди, Отоя оскорблённо выпрямился, смахнув зелёную чёлку с глаз, и дал самому себе обещание отомстить чуть позже, иначе как устраивать на людях дружескую перепалку равняется потере статуса «серьёзного и непоколебимого игрока».       — Голосование начнётся в обратном порядке, отталкиваясь от номеров на ваших спинах и футболках, — говорит сотрудник, отступая по ступеням на платформу к своим коллегам: — первым будет голосовать игрок «24».       Под обеспокоенный взгляд Несса, Кайзер подходит ближе к стойке и вынимает одну руку из кармана. Ладонь на мгновение останавливается, но в следующую же секунду по помещению разливается громкий гудок, повествующий о нажатой кнопке. Число на экране возле символа кружочка меняется с нуля на единицу. За спиной тишина — ни единого вздоха осуждения. У Алексиса в пепел сгорает дар речи, а в голове встаёт ураган мыслей: он был уверен, что они с Михаэлем проголосуют за прекращение игры, отправятся домой и будут жить так, как раньше. Видимо, друг имеет свои собственные планы, не распространяющиеся на Несса.       В сердце колом вбивается страх, и Рео только собирался обратиться к проголосовавшему с претензией, как от необдуманного его останавливают Кунигами, тихо проговоривший «стой», с Сейширо, вовремя схвативший за запястье. Пункт пятый согласия утверждает, что игрок, проявивший малейшую попытку помешать добровольному решению на голосовании будет дисквалифицирован. Замкнутый круг отчаяния. Правила работают против игроков. Крепче сжав ладонь Ренске, Хёма хлопает себя по груди, помогая воздуху пробраться к лёгким — один игрок, проголосовавший за продолжение, погоды не сделает. Наверняка остальные захотят уйти домой. Уйти туда, где их жизни ничего не грозит.       — Тебе от выстрела тоже голову снесло? — словно прочитав настрой Микаге, к игроку «24» обращается Рин, подойдя ближе к белой линии, разделяющей комнату на две части. — На кой чёрт голосовать за продолжение? Этот выбор ставит крест на жизнях многих игроков.       На самом деле, плевать Итоши хотелось на других. Его волнует жизнь лишь одного человека. Если с братом не дай боже что-то случиться, то пропадёт не то, что тяга к победе — к жизни. Как бы Рин не старался укрыть настоящий мотив за благородными для окружающих речами, Михаэль уже давно всё изучил. Во время первой игры, если быть точнее.       — Если ты не заметил, то голосование добровольное, — не соизволив окинуть оппонента даже беглым взглядом, Кайзер не отрывно смотрит на возвышающийся экран: — если тебе не хватит духу продолжать игру без поддержки своего братишки под боком, то это исключительно твоя проблема.       — Повтори! — только Итоши собирался переступить черту, как его под руку подхватил на удивление подоспевший Рюсэй.       — Хей, Ринчик, он прав, — ухмыляется Шидо, но настрой резко сбивает рассерженный взгляд младшего Итоши. Вдобавок, спиной чувствуется прожигающая наблюдательность старшего, в любой момент готового встать на защиту родного человека: — в том, что это голосование добровольное, — притянув Рина ближе к себе, шепчет в самое ухо: — вспомни пятый пункт. Если не хочешь словить пулю и оставить Саэ наедине со мной, то лучше успокойся.       Грубо оттолкнув от себя наглеца, Рин горделивым прищуром смотрит на заулыбавшегося Рюсэя. Отчего он решился оправдать того, с кем не так давно чуть ли в драку не полез? С осуждением покачав головой, Итоши обогнул ступающего по пятам парня плечом, удалившись назад к брату.       — Рин, впредь не будь так поспешен, — спокойно наставляет Саэ, наблюдая за игроком «22», поспешившему к кнопкам: — это я сказал Рюсэю остановить тебя, напомнив про пятый пункт, — внимание сползает с тушующегося Игараши, стоящего спиной к толпе, на вооружённых «треугольников»: — мы уже убедились в том, что им не составит труда пристрелить нас за не соблюдение правил. В конце концов, я уверен, что вместе мы сможем пройти все невзгоды.       — Да, — интуитивно кивает головой Рин, но почти сразу же отдёргивает себя: — подожди, что ты—       Не успевает младший до конца произнести свой вопрос, как повторный звон заполняет собой комнату — Гуриму проголосовал за продолжение. Не желая пересечься с разочарованным его выбором Айку, Игараши ступает на уготованное место рядом с Кайзером, опустив взгляд в пол. Однако Оливер не столько разочаровывается в выборе парнишки, сколько удивляется: не так давно Гуриму трясся в дрожи от вида крови, еле стоял на ногах из-за громких хлопков-выстрелов. А сейчас что? Так скоро переметнулся?       Следующим за Игараши был Зантецу — номер «23». С каждым новопроголосовавшим надежда на лучший исход опускалась на дно. Уже третий человек проявил желание продолжать игру. Стоит Нессу и Дзюбэю нажать на кнопку с «кружком», а цифре смениться с тройки на пятёрку, как Микаге не выдерживает, и даже Наги не в силах остановить его от порыва заставить присутствующих передумать. Сразу стало ясно, почему сотрудник объявил об итоговом призе именно перед голосованием.       — Ребят, подумайте остатками своей адекватности. Или вам тут всем азарт в голову стрельнул? — пробравшись к началу строя, Микаге напрочь забывает про правила. Запал не утихает, а наоборот загорается, когда Сейширо также выходит вперёд, обступая толпу: — нас тут к чертям всех перестреляют, если мы продолжим в таком темпе, — попеременно оборачиваясь на стоящих позади работников, наблюдающих за смелым участником и бдящих, чтобы он не перешёл черту установленных правил к добровольному голосованию, Рео отыскивает тень поддержки в понимающих глазах некоторых участников: — только идиот не поймёт, для чего был высказан весь этот фарс именно перед голосованием, — приложив руку к переносице, «03» зачёсывает выбившиеся пряди: — если мы выйдем отсюда, то я дам каждому неплохую сумму. Договорились? Даже своей жизнью рисковать не придётся.       — Заманчивое предложение, но вряд ли у твоего отца найдётся парочка лишних миллиардов на каждого из нас, — пожимает плечами Михаэль, отдёргивая руку от ластившегося Несса с приевшейся просьбой всё-таки подумать над предложением. Прижжённое обещание идти за другом и в огонь, и в воду сыграло своё — Алексис нажал на кружок только из-за Кайзера. У него нет ни храбрости, ни желания более оставаться здесь, но если единственный близкий друг готов рисковать своей жизнью, то почему бы и нет. В конце концов, выигрышная сумма действительно огромная. Её хватит для перекрытия пробелов из прошлого и постройки лучшего дальнейшего будущего.       — Ну, миллиардов, может, и нет, — оторопело и растянуто проговаривает Микаге, однако, сразу берёт себя в руки: — но на полмиллиона каждому точно уломать смогу.       Как там говорится? «Сытый голодного не поймёт». Так и Рео, окружённый всеми необходимыми средствами до конца своих дней, не сможет понять «простых» людей. Для уже проголосовавших эти речи, как с гуся вода, однако, на большую часть ещё есть шанс подействовать.       — Ты сейчас на полном серьёзе сравниваешь три миллиарда и полмиллиона? — задрав нос, Гуриму взмахнул рукой в сторону экрана, на котором приманкой блестел нынешний призовой фонд. Почуяв азарт, парнишка совсем позабыл о недавней тряске перед мёртвым телом, возжелав заполучить награду любой ценой: — выигрыша хватит до старости, а твоя предложенная сумма даже адекватный переезд не обеспечит.       — Ты на Луну переезжать что ли собрался? — внезапно в словесную перепалку вступает Сэндо, ехидно сложив руки на груди да растянувшись в лисьей улыбке: — уж больно смелым ты стал для человека, который прятался за нашими с Айку спинами при виде персонала да еле держался на ногах при взгляде на первое мёртвое тело, — качает Шуто головой, переглядываясь с Оливером, и более не говорит ни слова.       Под оскорблённое смущение Игараши Сэндо, похлопав рядом стоящего Айку по плечу, в порядке своей очереди — номер шестнадцать — подходит к стойке для голосования. К счастью, на экране загорается первая цифра возле крестика. Поняв, что к чему, Исаги решает поддержать новоприобретённого друга, пробравшись к началу строя.       — Я согласен что с Рео, что с Сэндо, — повернувшись лицом к игрокам, Йоичи встаёт плечом к плечу с Микаге. Если не предпринять меры, то они так и продолжат вариться в этом котле смерти. Неизвестно, сколько ещё потребуется мёртвых душ, дабы народ одумался: — мы все едва ли ниц не пали при первом пролитии крови. Те трое игроков не заслужили такой участи. Никто из нас такого не заслуживает, ни за какой приз, — выудив из толпы Нанасэ с Бачирой, Исаги выхватывает в их подмигивании и быстрых кивках поддержку: — если мы умрём здесь, то наши семьи даже распрощаться не смогут.       Возле крестика загорается ещё одна цифра — пятеро против двоих. Обернувшись, Йоичи даже не заметил, как Оливер проскользнул мимо них: нажав на заветную красную кнопку, Айку подмигнул двум юношам и под довольный взгляд Сэндо встал по другую сторону линии. Ему нет смысла менять своё мнение: вариант смерти пугает до дрожи, а строить из себя бесстрашного — глупая затея. Шуто это понимает. Понимает и гордится другом. Не зря они переговорили на эту тему заранее, убедив друг друга в том, что голоса их пойдут за прекращение.       — Какая жалость, не даёте людям проголосовать за тот вариант, за который они действительно хотят, — с леденящей ухмылкой Кайзер искоса глядит на пару добродетелей, речи которых вызывают в нём смех, да и только: — если большинство уже решило рисковать своей жизнью, то вы их не переубедите. Каждый уверен в своей победе.       За спиной раздаётся громкий выстрел. Дёрнувшись, Исаги едва не сталкивается с Сейширо, подоспевшим к Микаге для того, чтобы притянуть ближе к себе и не позволить попасть на мушку. «Квадрат» выстрелил из пистолета куда-то в стену, пока «треугольники» за его спиной выставили дуло хеклера на игроков, одним своим видом призывая к порядку.       — Все следующие попытки к уговору других игроков изменить своё решение будут предотвращены, — стоит «квадрату» спрятать огнестрел, как коллеги следуют его примеру, опуская хеклер обратно вниз.       Вернувшись в строй, Исаги продолжает лелеять надежду на лучший исход событий, что здесь ещё остались люди, которым не вскружили голову азарт со сребролюбием. Третий лучик озаряет его помрачневшее состояние: Нанасэ, радостно похлопав Йоичи по плечу и светло улыбнувшись, быстро ступает к стойке, уверенно зажимая красную кнопку. Теперь пять кружков против трёх крестиков. Следующие два игрока после Ниджиро проголосовали «за» — Раичи, свято верящий в свои возможности, и Эйта, пообещавший Карасу дойти с ним до финала да покрасоваться своей ловкостью.       Засунув ладони в карманы синей олимпийки, Рюсэй — номер «11» — блаженно насвистывал себе под нос, не задерживаясь долго у стойки — ещё один голос полетел в копилочку к желающим играть дальше. Выловив из оставшегося сгустка непроголосовавших бирюзовый недовольный отблеск Рина, Шидо подмигнул ему в насмехающемся жесте. Младший Итоши закатил глаза, осматривая бледный профиль брата, что внимательно глядел на сменяющиеся числа на экране. Рин так и знал — Рюсэю нет доверия. Мутный тип. И почему только старший брат дал ему шанс на знакомство? Что же такого Саэ нашёл в этом чёрте? Даже в столь ключевой момент он подводит их.       — Номер «10», просим подойти вас к стойке для голосования, — громко проговаривает работник в маске с изображением квадрата, впредь наблюдая за каждым участником. Ещё хоть одна попытка к содействию голосования, и обычным предупреждением никто не отделается.       Рин подходит к стойке, зажимая красную кнопку. Восемь кружков против четырёх крестиков. Внезапно ситуация обрела иной поворот, повернувшийся лицом в пользу тех, кто хотел поскорее покинуть это место: Кунигами, ступающий сразу за младшим Итоши, напоследок крепко сжал ладонь Чигири и удалился к стойке голосования, уверенно зажимая заветную красную кнопку; Бачира, буквально вприпрыжку добежавший до стойки, завис на мгновение над цветными манящими символами и всей ладонью хлопнул по крестику, любовно показав язык заметно повеселевшему Йоичи из-за плеча; после двух неудачных голосов — Гагамару и Карасу вовсе не страшились перед лицом смерти и смело зажали кружок — последующие игроки порадовали на славу: пускай Сейширо и были интересны подготовленные игры, а возможность занять первое место манила знатно, но класть голову под топор он был не готов.       — Вам стоит извиниться перед Рео, — монотонно проговаривает Наги, ступая к зоне за белой линией и сверля прожигающим взглядом Гуриму: — он предложил вам весьма дельный вариант, а вы ещё посмели упрекнуть его. Каждый день предлагают по полмиллиона за раз, оттого вы так нос воротите?       Игараши недовольно щурится на возвышающегося игрока «05», горделиво хмыкая и складывая руки на груди. Он был не единственным, кто проголосовал за кружок, а первым вообще был Михаэль. Так чего этот белесый так взъелся на именно на него, обращаясь с таким неуважением? После Сейширо голосование не утратило удачливой ноты — Чигири с Рео были самыми главными амбассадорами к завершению ночного кошмара, возымевшего наглости обратиться в быль. Сам Исаги был предпоследним, и он тоже верен своим принципам — очередная зажатая красная кнопка. За спиной послышались радостные хлопки вкупе с возгласами от игроков, также проголосовавших за крестики. Отняв ладонь, Йоичи невольно зашёлся в улыбке, оглядывая экран — десять крестиков против десяти кружочков. Это победа, остался всего-то один человек. Стоило ему встать по другую сторону белой полосы, как на плечи накинулся с объятиями Мегуру, крепко-крепко сжимая, а за руку схватил Нанасэ.       — Скоро всё это канет в лету, и мы пойдём-с ко мне в гости, — самодовольно закрыв глаза да хлопнув ладонью по груди, Ниджиро поправляет сползшую повязку на лбу и переводит взгляд к широко улыбающемуся Бачире: — и ты с нами, дружище!       Он щёлкает нового друга по щеке, и этот жест только сильнее горячит игрока «08»:       — Меня дважды уговаривать не надо, — нехотя сползая со спины Исаги, Мегуре звонко хлопает по ладони Нанасэ. — Все друзья Исаги по умолчанию становятся моими друзьями.       — Если канет, — слышится позади леденящий душу голос Хёмы, глядящего в противоположную сторону — за белую черту: — последний участник — Саэ Итоши. Мы не можем быть уверены в том, проголосует он за продолжение или за прекращение игр.       — Да ладно тебе, Чигири, — Ренске заправляет выбившуюся розовую прядь тому за ухо, стараясь незаметно для окружающим провести кончиками пальцев по бледной коже щеки: — его брат уже проголосовал за крестик. Думаешь, он действительно позволит своему родному человеку держать равновесие между двумя гранями — жизнью и смертью?       — Хватит мелить чепуху, — Рин обращался непосредственно к разговорившимся, но смотрел исключительно на брата, которого к стойке только что подозвал сотрудник: — Саэ знает, что делает. Не смейте в нём сомневаться.       Старший Итоши стоит над кнопками дольше всех. Смеряет взглядом сначала одну, а затем вторую, подолгу залипая на горящей красным кнопке с вычерченным крестиком под полупрозрачной крышкой. Не сводя с неё глаз, ладонь тянется к нужной кнопке. По комнате разлетается протяжный звон, и сердце Рина падает на самое дно, разбиваясь вместе со всеми надеждами.       — Десять голосов «против» и одиннадцать голосов «за», — объявляет «квадрат», как только игрок «01» отнимает ладонь от зелёной кнопки и встаёт к остальной толпе. Игроки проголосовавшие за кружочки радуются, дают друг другу пять, однако, особые эмпаты поддерживающе похлопывают «оппонентов» по спине и выражают глубинное сочувствие. В чём-то Кайзер с Игараши были правы. Наверное. — Всем спасибо за голосование! Игра будет продолжена завтра утром, а сейчас персонал выдаст вам ужин.       Толпа рассеялась по своим койкам, а младший Итоши так и остался глядеть в спину старшему, вокруг которого уже начал скакать Рюсэй, взмахивающий рукой куда-то в сторону. В голове протянулся непроглядный туман, а лёгкие сжало, и даже голос Саэ, обернувшегося и позвавшего за собой, не смог провести по затерянной тропинке к ясности. Отчего-то так больно внутри.       — Раз уж игре суждено заиметь второй раунд, то держись вблизи меня и если понадобится — делай всё, как я скажу. Хорошо? — усадив брата на собственную кровать, старший Итоши ладонью закрывает рот взбудораженного Шидо, едва успевшего заикнуться, мол: «конечно, я сделаю всё, что скажешь», и отталкивает на соседнюю койку. — Рин, ты услышал меня?       — Почему? — на фоне ожесточившегося тона голос младшего кажется безмерно жалким. Он не понимает, но очень хочет понять.       Рин ведь своей ладонью чувствовал своевременную дрожь в теле брата во время первой игры; своими глазами видел, как старший в оба глядел за его безопасностью; на себе почувствовал, кого это, когда тебя готовы оттолкнуть за спину и принять весь удар на себя. В руках у Саэ была возможность прекратить всё это, вернуться домой и жить, как раньше: играть в футбол, параллельно тренируя младшего на стадионе, играть за сборную академии, а затем перейти на новый уровень. У них же было всё в достатке. Тогда зачем всё это?       — Рин, — тяжело выдохнув, старший присел рядом, резко отмахнувшись от выработанного строго тембра. Рин всегда старался держаться ровно рядом с ним, вдохновляться и идти по стопам, но сейчас, в этот сокровенный момент после голосования, перед Саэ не взрослый самодостаточный юноша, а только познающий мир малец, заливающий глаза слезами от пораненных коленок из-за неудачно пнутого мяча: — подумай сам: проголосуй я против, то мы бы упустили единственный шанс стать настоящими профессионалами в футболе, как ты и хотел, — младший слегка поворачивает голову на брата, а в бирюзовых глаза мерцает непонимание: — как думаешь, почему я завис над кнопками? Размышлял. В финал смогут выйти минимум три человека, а выигрыша нам с головой хватит для переезда в другую страну, для подъёма на новую ступень нашей профессиональной деятельности, — предавшись собственным мечтам, старший смахивает с плеча брата налетевшую с верхнего матраса пушинку: — родители бы нас не пустили, а я уже не раз ставил их перед фактом того, что рано или поздно я покину родную страну. Перед фактом того, что если ты захочешь подниматься вместе со мной, то я не стану останавливать тебя, а наоборот протяну руку. Теперь понятно? — Рин какое-то время думает, сомневаясь в сказанном. Во всей этой ситуации есть одно большое «но» — Саэ его брат. Он никогда не обманывал. Был строг — конечно же. Иногда они расходились во мнениях — естественно. Однако в голове шрамом отпечатались те самые слова, сказанные после первого неудачного матча: «знай: чтобы не случилось, я буду на твоей стороне до самой смерти». Разве может Рин не ответить взаимностью? Он туда же, куда и брат — и в огонь, и в воду: — само собой, я волнуюсь за тебя, но, — смахнув нависшую прядь на глаза младшего, Саэ переводит внимание на вошедший в комнату персонал, не обрывая речи: — я уверен в нашей победе, потому что рядом со мной будешь ты.       Внутри загорается огонёк надежды, успевший потухнуть после голосования. Старший всегда собран, хладнокровен, редко показывает настоящие чувства, но после его монолога Рину кажется, что брат открылся ему совершенно с новой стороны. Вот только почему-то сердце до сих пор тянет.       — Я тоже уверен в нашей победе, — встав следом за Саэ, младший в раздумьях кивает головой, напоследок покачав ей в разные стороны, чтобы все ужасные картинки, нарисованные разыгравшимся воображением, разлетелись по углам: — потому что я играю бок о бок с тобой.       «Я сделаю всё для нашей победы» — заканчивает Саэ, легонько ткнув брата локтем в солнечное сплетение. Младший невольно расплывается в искренней лёгкой улыбке, в тот же миг недовольно закатив глаза, когда сбоку послышался наглый голос. Серьёзно, Рин за один день столько раз сошёлся в недовольных вздохах и закатывании глаз, что можно перекрыть месячную норму:       — Очень мило вышло, братишки, — смеётся Шидо, развалившись на спальном месте вниз животом и покачивая ногой в воздухе: — вы такие сладкие, я ваш главный фанат. Не спроста же мой номер — сумма от сложения ваших.       Он демонстрирует две синие цифры на белом полотне футболки — «11». Даже удивительно, как такой человек не успел измазать чистую ткань. Ещё немного, и Рин ему с этим поможет, знатно поваляв по полу.       Желудок сводит. Исаги понимает, что в него не влезет ни кусочка. Голосование забрало все силы. Казалось, шанс сам запрыгнул в ладони, но внезапно упорхнул высоко в небо — туда, где уже не достанешь. Он не уверен, что дойдёт до конца. Следующие игры могут быть незнакомы, безумно сложны или даже непонятны. Обнимая подушку, Йоичи слышит, как скрипит железная лесенка, приделанная к балке кровати.       — Иса-а-ги, — тянет спустившийся Бачира, пробегаясь пальцем по обнажившейся коже щиколотки: — ужин уже начался, там дают банан, воду и йогурт. Пойдём, тебе надо набраться силёнок.       Мегуру начинает тянуть друга за ногу, готовясь испробовать всевозможные способы поднять тому настроение. К сожалению, звёзды не всегда выстраиваются в нужное созвездие, но даже так астрологи находят отголоски благоприятных фактов, что способны собой перекрыть новости о неудаче. Наверняка, когда Йоичи читает гороскопы, то перескакивает с плохих вестей сразу на хорошие. Что ж, сейчас ему следует сделать точно так же, иначе он потонет в отчаянии и не сможет победить в следующей игре.       — Я не хочу, — бубнит в подушку Исаги, дёргая плечом да всем своим видом показывая другу, что на контакт он не готов идти.       — Тогда и я не хочу, — Бачира запрыгивает на его койку, весело болтая свешенными вниз ногами. На привычном месте персонал — «кружки» — уже выдавали пайки, участники собирались группами, наслаждаясь ужином. Кажется, былого спора насчет голосования «за» и «против» даже в помине не было. Такая уютная обстановка. Что же тогда будет завтра? Мегуру снимает с себя олимпийку, накидывая ту на плечи Йоичи, и заботливо поглаживает по плечу. Одаривает лаской, даёт понять — он рядом, не бросит. Ему можно всецело доверять. — Будем надеяться, что нам не суждено умереть здесь голодными.       От шутливого тона тело Исаги подрагивает в приступе подавляемого смеха. Звучит иронично, если честно. Ощутив потеплевшую атмосферу вокруг парня, Бачира тоже заходится в тихом смешке, двумя руками опираясь на ноги лежащего.       — Бачира, можно вопрос? — Йоичи садится, приглаживая растрепавшиеся волосы, и решает продолжить недавний разговор, что был так скоро прерван.       — А ты не хочешь поиграть в «крокодила»? — старается сменить тему Мегуру, прекрасно осознавая, к чему клонит Исаги. Под удивленный взгляд синеватых глаз, номер «08» показывает язык, поднимает ладони и устремляет взгляд кверху: — угадай, что я делаю?       — Бачира...       — Неправильно, я ловлю языком дождевые капли, — словно находясь в собственном мире, Мегуру посмеивается в ладонь и хлопает недовольного собеседника по плечу: — теперь твоя очередь!       — Бачира! — Йоичи хватает парня за плечи, приближая к своему лицу и глядя со всей серьёзностью. Он устал ходить вокруг да около, такой подход не успокоит его зародившийся интерес.       Из янтарных глаз мигом испаряется веселье, сменяясь досадой. Более Мегуру не смотрит на друга, глядит куда-то вниз, перебирая меж пальцев тонкое одеяло. Как же не хочется говорить на эту тему, однако, если Исаги так этого жаждет, то Бачира готов вновь обжечься о раскалённые воспоминания.       — Ты хочешь спросить, откуда я тебя знаю, да? — лёгкий кивок и ослабленная хватка только подталкивают к продолжению: — мы с тобой учимся в одном университете, но на разных кафедрах, — Мегуру чешет осветлённый затылок, облокачиваясь спиной на холодный металл и вытягивая ноги вдоль бока Йоичи: — заприметил тебя на футбольном кружке. Там-то мне и приглянулась твоя техника, а твой настрой твердил об одном — «этот человек сделает всё ради победы», — улыбается Бачира, прикрывая глаза и растворяясь в воспоминаниях.       То была осень, деревья едва успели окраситься в рыжий, а небо ещё не затянулось серыми тучами. Тренер вывел свою группу на ближайший стадион для тренировки: после разминки шла небольшая игра, в которой студенты менялись между собой. Однако, во время прихода второй тренировочной группы, Мегуру не повезло оказаться на скамейке. С неё обзор был хороший, видно чуть ли не каждую отлетевшую крупицу земли. В тот самый момент в глаза бросился он: Исаги — юноша с необыкновенной техникой. На первый взгляд кажется, что у него не получается играть: мячи летят мимо, а пасы не настолько ловкие. После череды неудач, когда сокомандники чуть ли не начинают умолять тренера сменить игрока, разбившиеся мысли Йоичи словно собираются по кусочкам пазлов — он выдаёт такие голы, которые Бачире и не снились.       — Тогда в моё сердце закралось не только желание сыграть с тобой хотя бы один матч, но и желание подружиться, — улыбается Мегуру. Его трепетная улыбка прожигает новый поток мурашек по спине Исаги. Никто ранее не смотрел на него с таким восхищением, с таким уважением. С такой... любовью. — Твоя техника необыкновенна, а умение работать в команде поражает до глубины души! — не удержавшись, Бачира перехватывает своими двумя ладонями кисти Йоичи, прижимая груди. Под кожу заползает размеренное сердцебиение, жидкий янтарь плещется в потемневшем омуте коричневатой радужки: — я так хотел сблизиться с тобой, но не мог. Честно, в какой-то момент мне самому хотелось проголосовать за продолжение игры, лишь бы побыть с тобой рядом подольше, но, — выпустив ладони, парень выпрямился и смотрел глубоко в глаза, стараясь пробраться до каждой струны души: — ты мне поверил, а я не мог упустить нечто столь хрупкое.       Вечно радостный Бачира, человек, которого можно описать, как «ходячий фестиваль», был предельно сосредоточен, исключительно серьёзен. В макушке крутится стая невысказанных шуток, однако, он не позволяет им вырваться. Исаги должен ему поверить, потому что других слов у Мегуру не найдётся. Выдал всё сокровенное, глубинное. Больше не может. Речь сердечна, нежна, сравнима с признанием в любви, но... это не оно ведь? Или...       — Столько времени потерял, — по-доброму смеётся Йоичи, оглаживая вытянутую сбоку от себя ногу и вновь перехватывая чужую ладонь: — ты тоже необыкновенный человек, Бачира, — от столь чувственного тона каждый кровеносный сосуд заходится в судороге, а лёгкие спирает ледяным покровом, не позволяя полноценно вдохнуть. Исаги одаривает его самой добродушной улыбкой, на которую только способен, и намеревается встать: — ты прав. Нам нужно поесть, чтобы набраться сил.       Протянутая ладонь становится символом к чему-то новому, а когда Мегуру вкладывает в неё свою, безудержный поток тепла пронизывает всё тело насквозь. И всё же это не сравнимо с признанием в любви.       Оглядывая проходящих мимо, Несс откидывается назад, упираясь руками в пол. День выдался чересчур нервотерзательным, потому в голове сущий бардак. Кайзер отмахнулся от его предложения пойти поболтать с кем-нибудь, запланировав вскоре забыться сном. Давно такого стресса не приходилось испытывать.       — Всё же, не думаю, что рисковать собственной жизнью — хороший вариант, — предпринимает очередную попытку Алексис, откидываясь яркой макушкой на чужое плечо. Недовольного взгляда хватает по горло, и Несс вновь садится ровно, оглаживая ладонью шею: — мы ведь могли...       — Прикуси язык. На, лучше отклей мне наклейку с банана, — пожелав не продолжать бесполезный разговор, Кайзер стукает фруктом по груди: — терпеть не могу наклейки.       Алексис принимает в руку банан, в непонятках прокручивая его в разные стороны:       — Зачем её отклеивать? — интересуется с щенячьими глазами, всем глубинным надеясь, что по головушке не настучат этим же самым бананом или не пропишут очередной подзатыльник. — Можно же просто очистить от кожуры.       — Для баланса Вселенной, — не находит оправдания получше Михаэль, прекрасно осознавая, что друг сделает для него всё, что угодно безвозмездно: — ведь где-то там, на другом конце планеты, такой же идиот приклеивает эти наклейки, — завалившись на своё спальное место, Кайзер не желает более вести диалог, однако, добавляет: — если сильно захочешь, то можешь и от кожуры почистить.       Несс не только почистит, но ещё и на половинки разломает, дабы было удобнее есть. Такая забота затрагивает нечто в глубине, но наружу в виде слов благодарности не выскальзывает. Вот только Алексис остаётся с половинкой фрукта, искренне поверив в то, что другу не понравился его вкус. Своеобразная благодарность, но это лучше, чем ничего.

***

      Тишина в сумраке комнаты, освещаемой лишь отблеском телевизионного экрана, разбивается о громкий стук в железную дверь с выпуклым окошком. Стараясь спрятаться от шума, Рин вжимается головой в подушку, но до боли знакомый голос всё-таки заставляет прислушаться.       — Хей, треугольные квадраты! — всматриваясь в стекло, закрытое с противоположной стороны шторкой, Шидо не перестаёт стучать по холодному железу: — откройте дверь. Мне очень надо выйти.       Приподнявшись на локтях, Итоши в первую очередь глянул на нижнюю койку, где мирно спал брат — даже такой грохот не способен разбудить Саэ. Сбоку недовольно бурчит Сэндо, накрываясь одеялом с головой, жалея, что под рукой нет ничего тяжёлого. Очень хочется огреть жёлто-розовую макушку нарушителя покоя какой-нибудь железякой.       Шторка с обратной стороны открывается, и перед взором Рюсэя предстаёт «треугольник»:       — Вечерок, треугольник, — кивает тому Шидо и водит пальцами перед окошком, старательно вырисовывая в воздухе фигуру квадрата: — приведи сюда того, кто умеет разговаривать. Начальника своего, — окошко вновь закрывается, и пару секунд игрок томится в ожидании. Наконец единственный работник, располагающий привилегией разговаривать, показывается: — откройте, мне надо в уборную.       — Запрещено, — отвечает «квадрат», как запрограммированный. Видимо, это одна из любимых фраз местных рабочих: — игроки не могут покидать комнату в неотведенное для этого время.       Окошко вновь захлопывается. От такой вопиющей наглости даже дар речи пропадает. То есть, они тут терпят такие зверства, жизнью своей рискуют, а работники даже сопроводить не могут? Хмуро прищурившись, Шидо качает головой. Нет, он не намерен терпеть такое неуважительное отношение.       — Ну всё, сейчас я вам тут такой водопад устрою! — стоило отойти от двери, нарочито громко притопывая, и взяться за завязки на спортивных штанах, как послышался щелчок. Дверь всё же соизволили открыть. — Почему всегда нужно брать измором?       Только Рюсэй подошёл к выходу, за которым уже ожидали «квадрат» с «треугольником», как резко к нему подскочил Рин, наспех спустившийся со своего спального места:       — Я тоже пойду, — слегка оттолкнув знакомого плечом, младший Итоши даже не спрашивает у работника, а наоборот — ставит перед фактом.       — Рад, что ты вызвался составить мне компанию, — смеётся Шидо, довольно подмигивая осуждающему блеску в бирюзовых глазах.       Работник с изображением треугольника кивнул головой, призывая участников ступать следом. Огибая знакомый цветной лабиринт, поднимаясь по бесконечным ступеням, двигаясь вдоль продолговатых коридоров, Итоши краем глаза подмечает множество дверей, а скользящий по потолку взгляд цепляется за вентиляционные решётки. Держа руку в кармане и крепко сжимая в ладони чайную ложку, выданную во время ужина вместе с йогуртом, Рин чувствует, что готов, как никогда. «Треугольник» встаёт возле однотонной розовой двери, стукая двумя пальцами по запястью — время ограничено.       Стоило войти внутрь кафельной комнатушки, как Рин чуть ли не бегом направился к одной из кабинок. Перед глазами показалось крупное вентиляционное отверстие, и с сердца словно вытащили длиннющий осиновый кол: взобравшись повыше да стараясь не издавать много шума, Итоши выудил из кармана олимпийки припасённую ложку, вставив в резьбу винтика. Как хорошо, что персонал для закрутки вентиляции не использовал болты, иначе как без гаечного ключа тут не обошлось бы. Наверняка эти ходячие фигуры даже представить не могли, что какому-то игроку въесться в голову идея открутить решётку, влезть внутрь и проползти до самого конца. Даже со своим высоким ростом, дотягиваться до высокого потолка тяжело, а вставать на носочки опасно — можно легко свалиться и разбить затылок. Действовать надо быстро, но осторожно. Если стоящий у выхода треугольник его застукает, то всё кончится плачевно. Увлёкшись игрой в секретного агента, Рин не сразу приметил, что вода из-под крана перестала течь, а за спиной послышался скрип двери.       — Так-так, Ринчик, — облокотившись плечом на устойчивую часть кабинки, Рюсэй оглядел друга с ног до головы: — ты что, надумал сбежать отсюда без своего братишки?       Не обращая внимания на наглую шутку, Итоши через плечо равнодушно посмотрел на вошедшего без спроса игрока да вернулся к тому, над чем кряхтел до этого:       — Наоборот, — обрывисто проговаривает он, тяжело дыша после каждого выкрученного винтика. Тонкая сторона ложки входит в резьбу ловко, но вот для прокрутки нужно прикладывать не мало усилий. Наконец второй винтик поддался: — раз уж Саэ готов идти на такие жертвы ради нашего светлого будущего, то и я сделаю всё для того, чтобы он не оставил свою жизнь в этом гнилом месте, — глубоко вздохнув, Рин встряхивает кистью руки и едва не роняет ложку. Звон о кафель мог привлечь вооружённого сотрудника, что без разборок расстрелял бы их двоих на месте, благо Шидо резво перехватывает столовый прибор. Однако одного хищного пурпурно-фиолетового взгляда хватает, дабы младший Итоши понял — без объяснений единственную отмычку не вернут: — я хочу пробраться по вентиляции и проследить за персоналом. Может, получится выглядеть какой-нибудь реквизит для следующий игры. Доволен?       Тяжело выдохнув, Рюсэй стирает с лица ухмылку и протягивает ложку хозяину, продолжая наблюдать за его потугами. Вид того, как парень чертыхается, страшась не успеть, покрывается испариной в попытках открутить последний винтик, захватывает в когтистый плен индифферентную душу игрока «11».       — Ты же не успеешь, треугольничек может в любой момент ворваться сюда, если почует неладное, — тихо наставляет Шидо, щёлкнув пальцами по голени друга. Слова его остаются без внимания, но отступать Рюсэй тоже не намерен. Если с Рином что-то случится, то как потом смотреть в глаза Саэ? Да ладно, дело даже не совсем в этом. Пускай младший недолюбливает нахального ухажёра своего брата, Шидо всё-таки его уважает и не может позволить отбросить прямо здесь коньки: — я тебе помогу. Подсажу, иначе если ты сам попытаешься влезть, то создашь много шума.       Замерев на пару секунд, Рин оборачивается на стоящего позади. С подозрением оглядев парня с ног до головы, он всё же соглашается. Удивительно, но Рюсэй прав. Желание узнать структуру следующей игры ради брата затмило осознание того, что прямо сейчас младший ставит на кон свою собственную жизнь. Наконец решётка отворилась, и, подтолкнув друга под подошвой кроссовка, Шидо нервно постукивает пальцами по стенке, попеременно выглядывая из кабинки в сторону входной двери. Своевольно взгляд соскальзывает на перекрытый кран. Точно, надо включить воду, дабы поток потопил весь остальной шум.       В вентиляционном проходе тесно, пыльно, приходится прикрывать нос воротником синей олимпийки, чтобы случайно не чихнуть. Одно неловкое движение, и можно будет опускать занавес. Чуть не зацепившись тканью штанов за торчащий край металла, Рин выкрутил всю свою аккуратность на максимум: пробирался прямо, почти не дышал — от потока воздуха пылинки разлетались во всех стороны, щекоча слизистые глаз и носа, резких движений не совершал, поглядывал в каждое отверстие. Стоило заползти в очередной поворот, как в нос ударил сладкий аромат, зачастую встречающийся в парках аттракционов или на карнавалах.       В голову закрадываются приятные воспоминания из детства, от которых, к сожалению, приходится отмахнуться. Каждая секунда на вес золота. Миновав препятствие в виде невысокого выступа, Рин дополз до нужной решётки и глянул вниз: люди в розовых комбинезонах с кругами на маске перемешивали в больших чугунных котлах странную смесь янтарно-коричневого оттенка, дым клубился вверх, оседая испариной на железных пластах.       — Ваше время на исходе, — громко оповещает «треугольник», но с места пока не сдвигается. У игроков осталось ещё пара отведённых минут, а потом уже придётся предпринимать меры.       — Э-э, — задумчиво тянет Рюсэй, выглянув из кабинки и бегло поглядывая то на открытую вентиляцию, то на входную дверь. В руке крепко сжималась ложка, а сердце стучало безумно быстро. Кажется, ещё немного, и оно выскочит прямо из горла. Перебрав все возможные отговорки в голове, Шидо не надумывает ничего лучше, чем: — стой, терпи теперь! Дали просроченный йогурт, вот нас и тошнит. Вряд ли у вас в запасе имеются таблетки для спокойствия желудка! — вбежав обратно в кабинку, игрок «11» приложил ладонь ко рту и взобрался к вентиляционному проходу: — Ринчик, ты где там? Давай обратно, иначе нас на органы пустят!       В тёмной макушке ни одна идея не загорается яркой звездой. Должно быть, эта игра связана с чем-то сладким. Однако какая именно? Перебирая всевозможные японские детские игры, Рин не может вспомнить ни одну, связанную с едой. Большинство развлекаловок связано с ёкаями, мифическими существами, к тому же нацелены на ловкость со скоростью. Проползать обратно приходится почти вслепую — развернуться в тесной трубе невозможно.       — Ужас, пыльный весь, — перехватив ногу друга и позволив поставить ту себе на плечо, Шидо старается не отвлекаться на настойчивую долбёжку во входную дверь.       Помотав головой, в желании отделаться от прилипших пылинок, только выбравшийся из тесного помещения Итоши держится одной рукой за Рюсэя, а второй старается закрыть вентиляционную решётку. Протянутая рука становится сигналом для игрока «11»: Шидо суетится, взбудораженно хлопая себя по карманам да наконец отыскав, передаёт ложку. Наспех закрутив отложенные винтики, Рин разворачивается, намереваясь спрыгнуть, да нога подворачивается, и он пластом валится на друга. Дверь кабинки оглушительно стукается о соседнюю, а из руки на кафельный пол выпадает ложка, звон которой мгновенно обрывает все нервные сосуды. В сердце влетает пуля страха. Более не слышны настойчивые постукивания в дверь от работника, однако, от застывшей в воздухе тишины легче не становится.       — Ваше время вышло! — дверь распахивается, и в такт движениям «треугольника» Рюсэй молниеносно поднимается с Рином, вталкивая того обратно в кабинку и шепча на ухо: «сделай болезненный вид сейчас же». Пыльный осадок отпечатался также на олимпийке Шидо, оттого приходится отряхнуть не только друга, но и самого себя, параллельно пряча подхваченную ложку в карман. — Пора возвращаться...       Паре повезло, что сотрудник отвлёкся на струящуюся из-под крана воду, которую догадался открыть игрок «11», в ином случае ребята бы попросту не успели, в конечном итоге размазав содержимое собственных черепушек по сияющему полу. Не успевает «треугольник» толком пройти внутрь, как дверь одной из кабинок распахивается:       — Чего шумишь? Не видишь что ли, ваши йогурты человека до отравления довели? — придерживая Рина под боком, Рюсэй оглаживает его по волосам в заботливом жесте. Бледность Итоши, выработанная организмом из-за животного страха, и слегка покрасневшие глаза от влетевших пылинок только на руку сыграли. Работник даже застопорился, слегка отшатнувшись назад, надеясь, что игрока не стошнит прямо на него. — Чего пялишься? Давай, веди нас назад.       Всю дорогу до общежития игроки хранили молчание. Непонятно, то ли до сих пор старались придерживаться роли больнушек, то ли от стресса язык успели прикусить. Интересующийся взгляд Рюсэя незамеченным не остался — Рин кивнул ему, давая понять, что смог кое-что высмотреть. Стоило двери общей комнаты захлопнуться за спинами, а шороху шторки проскользнуть скоротечным фоновым миражом, как ребята смогли вдохнуть полной грудью.       — Спасибо, — тихо благодарит Рин, чувствуя, каким ватным в один миг стало тело. Еле отлепив руку от плеча Шидо, он направился прямиком к спальному месту.       — Тебя под суд надо за такую фортель, — смахнув выбившиеся светлые пряди, Рюсэй прикрывает глаза да закидывает голову назад. Что ж, они были на волоске.       «Это тебя надо под суд, где я сам буду судьёй» — остаётся невысказанным. Если парню так хочется забыться в шутке, то именно в данный момент Рин ему и слова против не скажет. Всё-таки, они под руку прошли через такой кошмар. Не хочется признавать, но если бы не помощь Шидо, то страшно представить, чем могла быть чревата сия внезапная выходка.       — Ринчик, ну, ты что-нибудь высмотрел? — придя в себя, Рюсэй отряхивает другу спину. Очередная удача: если бы Итоши повернулся спиной к сотруднику, то пули было бы не избежать. Весь в пыли извалялся.       — Я смог уловить аромат сахара, работники что-то намешивали в больших чанах, — даже не обернувшись, тихо говорит Рин. Весь путь он мысленно перебирал каждую игру, изо всех сил пытаясь вспомнить хотя бы одну, в которой главным реквизитом выступает сладость. — Вот только я не могу вспомнить ни одну игру. Может, ты знаешь? — ответом становится отрицательное покачивание головой.       Обречённо выдохнув, младший Итоши отвешивает самому себе мысленную оплеуху: нечего огорчаться раньше времени. Возможно, разум до сих пор всмятке после произошедшего, а завтра утром Саэ поможет добраться до разгадки. В конце концов, он знает всё. Взобравшись на второй ярус и всеми силами постаравшись не разбудить спящего брата, Рин позволяет себе расслабиться, приложив руку к успокоившемуся сердцу. Завтра ожидает очередная игра, нужно как следует отдохнуть.       Дождавшись, когда отдалённый шорох простыней стихнет, Чигири поднимается в полусидящее положение. Недавняя громкая беседа игрока «11» и сотрудников пробудила ото сна, а заснуть обратно, к сожалению, оказалось задачей невыполнимой. Откинув тонкое одеяло, Хёма спускается вниз и слегка тормошит Кунигами за плечо.       — Что...? — сонно раскрыв глаза, Ренске не сразу понимает, кто заползает к нему под одеяло, настойчиво двигая ладонью. — Чигири, что-то случилось?       Откинув розовые волосы за спину, Хёма оплетает руками тёплые плечи, прижимаясь щекой к груди. Становится всё равно на то, что подумают окружающие. Тревожные волны не способна унять даже пелена ночи, а ворочаться туда-сюда, засыпая на хилые полчаса, начинает надоедать. Любимое тепло возлюбленного срабатывает лучше всего, и нервозность в миг отступает назад.       — Всё нормально, — проговаривает Чигири, прикрывая глаза. Становится совсем хорошо, когда в волосы нежно вплетаются пальцами, массажирующими касаниями пробегаясь от самой макушки до затылка, а на виске теплится невесомый поцелуй.       Волнение отступает, накручивания просеиваются подобно песку. Хотя бы на одну ночь можно забыться в любящих объятиях, не дать страху накрыть удушающим туманом. Неважно, какой будет следующая игра, они по-любому будут вместе, рука под руку.

***

      Впервые, за весь период нахождения здесь, Исаги просыпается не от протяжного звона за железной дверью. Спине отчего-то стало безумно жарко, а живот сдавило, словно в хватке. Пробираясь сквозь темень сна, Йоичи не сразу осознает, почему движения его настолько скованные, и как только затылок опаляет чьё-то горячее дыхание, он всё-таки дёргается.       — Бачира? — рука, которой Мегуру оплетает торс парня, не теряет своей цепкости, даже наоборот — старается прижать к себе только ближе. Довольная улыбка на бледном сменилась умиротворением, а окрашенные волосы растрепались по простыне. Неожиданный гость улёгся поверх одеяла, не страшась холода (или не желая ненароком разбудить хозяина койки), промычал недовольно от такого пробуждения. — Ты во сне что ли лунатишь? — смеётся Исаги, стараясь лёгкой шуткой отогнать подступающий к щекам румянец: — твоё место на втором ярусе.       Сонно потирая глаза, Бачира садится напротив парня, зевая с особым удовольствием:       — В детстве, когда мне было тревожно, то мама приходила и обнимала меня, — подперев щеки ладонями, Мегуру зачарованно глядит в синеватый блеск напротив, улыбаясь с особой нежностью: то ли от взгляда на любимого человека, то ли от воспоминаний из детства. — Я долго не мог уснуть, перепробовал все позы для сна, даже поперёк ложился — тщетно, — почесав за ухом, юноша скучающе оглядел проснувшихся игроков, что собрались в небольшой кружок на ступенях: — потом ты начал ворочаться сквозь сон. Однако стоило мне обнять тебя со спины, как утихло не только моё внутреннее беспокойство, но и твоё.       Потрепав тёмно-синие волосы, Бачира соскакивает с налёжанного места и подаёт руку. В этот раз Йоичи не ломается. На ступенях, среди собравшихся игроков, они высматривают знакомые лица и подходят ближе.       — Доброе утро! — оперевшись ладонями на плечи Рео, Мегуру радостно подпрыгивает на месте и пристраивается рядом: — о чём воркуете?       — Размышляем над тем, какой может быть следующая игра, — говорит Эйта, подпинывая под коленом Карасу, пытающегося вывести его на эмоции путём запускания ледяной ладони под футболку и щекотными прикосновениями пробегаться по боку: — если так посудить, то под одну гребёнку можно многое подогнуть.       Перебрали многое: Микаге с Сейширо предложили вариант «кагомэ-кагомэ» — потребуется четыре команды по пять человек, а получается, один из участников останется вне игры; Чигири с Кунигами думали над такой игрой, как «дарума отоси», сродни известной дженге — такая игра требует аккуратности и ловкости; Табито с Отоей подали мысль на игру «дарума упала», сродни всеми известной «тише едешь — дальше будешь» — самый оптимальный вариант. Каждый вариант подходит по-своему, особенно если учитывать тот факт, что вся суть «проекта» заключается в прохождении детских игр.       Вот только есть загвоздка, которую подметили Оливер с Сэндо — где гарантия того, что игры будут исключительно японские? Неизвестный в плаще предлагал сыграть в ттакджи — корейская игра, а в первом раунде они попали в западню под названием штандер — старая дворовая развлекаловка с мячиком родом из Германии. Тяжело предугадать, не имея на руках хотя бы одной подсказки.       — Тут не предугадаешь, — потягиваясь, Шуто опирается подбородком на подставленную ладонь да задумчиво глядит за спины Хёмы и Исаги: — утречко, Зантецу.       Ребята оборачиваются к Цуруги, очевидно собирающемуся пройти мимо, но вот незадача — от лисьего взгляда Сэндо никто не укроется. Игрок «21» хмуро оглядывал собственные очки, даже сразу не обратил внимание на пожелание доброго утра.       — Да-да, доброе, — потерянно оглядев сострадальцев, Зантецу чешет затылок и всё же присаживается рядом.       Изменения в парне заметил не только Шуто , но и каждый присутствующий.       — После сна забыл, как очки надеваются? — попытав удачу через шутку выйти на интересующий разговор, Микаге запустил ладонь в белый волосы лучшего друга, заботливо поглаживая да позволяя поспать лишние пару минут. Всё-таки от волнения они проснулись даже раньше будильника.       — Да нет, — качает головой Цуруги, перебирая меж пальцев скользкую тёмную оправу: — перед сном я всегда снимаю их, складывая на тумбу. Однако здесь пришлось сложить рядом с собой, — очерчивая кончиками пальцев трещины на стёклах, игрок «21» думает, что всё не так уж и плохо: носить ещё можно, главное, чтобы последующие раунды не требовали скрупулёзного внимания или ювелирной работы. — А после пробуждения они выскользнули у меня из рук, упав со второго яруса. Теперь стёкла, как калейдоскоп.       Эйта с Шуто одновременно присвистывают, пока Оливер и Кунигами поддерживающе похлопывают Зантецу по плечу. Честно говоря, несмотря на то, что основатель игры старается стравить их меж собой, они не собираются плясать под выбранную мелодию в угоду своих эгоистичных желаний. Оттого-то лелеят надежду на то, что «коллеге» не составит труда пройти следующую игру и они вновь соберутся вместе на ступенях этой лестницы.       Уставше потирая лоб, Рин чувствует, насколько же в горле сухо. Откашлявшись, он понимает: остался пыльный осадок после вчерашних похождений, ставший ощутимым лишь сейчас, когда шоковое состояние сошло на нет. Сглатывать тяжело, неприятно, а воды со вчерашней выдачи не осталось. Спустившись со второго этажа, перед глазами сразу же предстаёт спина брата, глядящего куда-то вдаль на экран да слушающего хаотичные рассказы рядом стоящего Рюсэя. Как только лёгкий топот послышался за спиной, старший Итоши выловил секунду, пока Шидо делал глубокий вдох, и обернулся на источник звука.       — Доброе утро, — кивает Саэ, сразу подметив странное состояние Рина: кадык мельтешил при частых глотках, а голос был хриплым. Подойдя поближе да стряхнув прилипшие пылинки к олимпийке с груди, наклонился к личному спальному месту, достал из углубления между матрасом и железной перегородкой наполовину опустошённую бутылку и протянул младшему: — держи. У меня осталось тут немного, можешь допить.       Благодарно кивнув, Рин открутил крышку, пересекаясь взглядом с Шидо, что недвусмысленно кивнул головой на Саэ. Точно, увиденное вчера. Надо преподнести полученную информацию брату так, чтобы он не осудил своевольное решение младшего, беспечно рисковавшего своей жизнью за спиной.       — Кстати, — проглотив желанную воду, Рин кивает собственным мыслям да собирает всю волю воедино. Родной человек не будет на него ругаться. Не будет ведь? — Не спрашивай как и откуда, но я смог выудить небольшую подсказку, касательно следующей игры.       Саэ не меняется в лице, но на секунду показалось, как уголок его губы нервно взметнулся вверх. Бирюзовые глаза пристально глядели в родные напротив, словно пытаясь отыскать там каждую деталь, о которой так старательно умалчивает брат.       — Ладно, и какая же? — звучит холодно, отстранённо. От такого тона даже Рюсэй замирает, остановившись за спиной на полшага.       Старший не шевелится, зрительного контакта не обрывает. Вариант стать главным разочарованием в глазах брата пугает намного сильнее, чем вчерашняя авантюра с вооружённым сотрудником за дверью. Лучше словить пулю в висок, чем утратить трепетные взаимоотношения с самым близким человеком на всём белом свете.       — Будет игра, связанная со сладостью, — положив бутылку обратно на кровать брата, Рин перебирает воспоминания, стараясь ничего не упустить. В горле напоминанием стоял рой пылинок, который удалось устранить парой глотков. Допивать всю припасённую воду не хотелось, мало ли, когда состоится завтрак (если он вообще будет), а Саэ пускай и сам разрешил выпить всё, младший так не может. — Однако я не могу припомнить ни единой похожей игры. Может, у тебя будут идеи?       Итоши смотрит изучающе, даже внимания не обращает на подошедшего Шидо, своевольно забросившего руку на плечо. По спине точно проходятся ледяным колом, затрагивают позвоночник, заставляя дёрнуться — Саэ молчит долго: либо перебирает всевозможные игры, либо всевозможные способы докопаться до истины.       — Дальгона, — наконец тишина обрывается. Старший прислоняется виском к железной балке, перебирая пальцами по сложенным на груди предплечьям: — когда мы ездили с родителями в Корею, я приметил, как сильно местные дети любили в неё играть.       Ну конечно же! Дальгона! Рин хочет себя по лбу хлопнуть. Как он не догадался? Распространённая игра даже за пределами Кореи. Должно быть, мозг стёр это травмирующее воспоминание: как-то в детстве младший решил попытать удачи в выуживании фигурки из сахарной соты — не получилось, даже иголкой случайно по пальцу проехался. Благо боль притупилась быстро благодаря Саэ: перехватив кисть, он заботливо подул на неглубокую ранку и утёр выступившие слёзы. Это единственное, что осталось теплиться на полочках памяти. Вот только старший не воодушевляется полученной информацией, наоборот напрягается — незаметно для окружающих, но очевидно для Рина.       — Ты уверен, что игра будет связана с чем-то сладким? — вопрос, кинутый как бы невзначай. Конечно же, Саэ не сомневается в наблюдательности младшему, однако, подкрепить одну мысль хочет.       «Работники варили сахар» — фатальная ошибка, вылетевшая под гнётом родного бирюзового взгляда. От оплошности не смог уберечь даже Шидо, показывающий руками крест за спиной предмета своего воздыхания. Внезапно внутри что-то обрывается, падает вниз, разбиваясь на миллионы осколков. Осознание пришло запоздало — Рин не умеет лгать брату. Укрывать желанное от родителей, обводить вокруг пальца соперников на футбольном поле — на здоровье, но наедине с Саэ словно сыворотку правды пускали по вене. Нет ни единой причины врать ему.       — Впредь даже не думай о том, чтобы залезать в вентиляционные трубы, рискуя собственной жизнью. Услышал? — сурово, но тревожно. Старший неспроста взял обещание с младшего не отходить далеко от него. Один лишний шаг карается смертью. Удивлённые взгляды Рина и поодаль стоящего Шидо, не решившего мешать разборкам двух братьев, даже повеселили: — на твоей олимпийке осталась пыль, а горло наверняка першило от проскользивших по переносице мелких крупиц.       Продолжать разговор больше нет смысла. Младший Итоши виновато кивает, более не находя в себе сил смотреть в глаза напротив. Делов натворил он, это да, но всё это было сделано ради брата. Остаётся лишь надеяться, что эта ситуация не зародит меж ними раскол. Переживания обращаются в пыль, стоит Саэ прислонить голову Рина к своему плечу, легко похлопывая ладонью по затылку.       — Ещё хоть одно необдуманное решение, и будешь спать со мной в одной кровати, — оставив родственный поцелуй на лбу младшего, игрок «01» разворачивается в сторону железной двери, когда раздаётся протяжный звон. — Может, хотя бы так получится уследить за тобой, дурак.       На сей раз персонал проводит игроков в другую комнату, по тем же коридорам-лабиринтам. Площадка родственница той, из первой игры: горка, возвышающаяся посреди песка, крутящиеся карусели, нарисованное небо на глянцевых стенах, бутафорская трава и имитация козырьков небольших киосков, в которых зачастую продают дешёвые угощения. Главным отличием был закрытый потолок — небо более не накрывало куполом. Такая дружелюбная атмосфера, по-детски наивная. Какой сумасшедшей додумался проводить в такой красочной обстановке смертельно опасные игры?       Всю дорогу Исаги старался отвлечься разговором с Нанасэ и Бачирой, крепко сжимая в своей ладонь Мегуру. Контакт кожи к коже дарил мнимое ощущение временной безопасности, и из макушки ненадолго вылетело понимание того, что каждая игра может стать последней. За троицей ступал Микаге, разговорившийся в приятной беседе с Хёмой и Кунигами, крепко удерживал под ногами уснувшего на его спине Сейширо. Половина ночи прошла в бессонном забвении, страх сковывал конечности, горло окольцовывало колючей проволокой, а спокойствие удалось отыскать в лучшем друге: пожертвовав самым любимым — сном, Наги позволил Рео залезть к нему на нижний ярус, сойдясь в продолжительном разговоре. Пускай поглаживания Микаге действовали покрепче снотворного, Сейширо не позволил себя уснуть, вслушиваясь в тихий голос друга, внимая его переживаниям да мыслям касательно следующих игр, пока в светлой макушке колоколом звенело лишь одно — они обязательно дойдут до конца. Иначе быть не может. Рео тоже в этом уверен, но вокруг него крутятся немного иные переживания: страшнее смерти могут быть только тонны невысказанных слов, нераскрытых, потаённых чувств. Да уж, не о такой атмосфере для признания Микаге мечтал.       Работники проводят игроков глубже в помещение. Теперь-то в поле зрения оказались четыре раздвижные двери с разными выпуклыми фигурами: треугольник, кружок, звезда и зонтик.