Два медведя в одной берлоге

      Казань. Дорога от ТатНефть Арены до дома Яшкина. Сам Дима шел в гордом одиночестве домой, не став со всеми идти в бар. По ходу движения его нагнал Артур. — Димка… я поговорить хочу.       Яшкин открыл глаза и тут же улыбнулся, увидев перед собой Артура, что смотрел на него с едва заметной улыбкой, спрятавшись в свой пуховик. Судя по тому, что у него был сильно большой портфель за спиной, Диме не придётся больше спать одному и гонять эхо по квартире. Осталось лишь подобрать ему нужные слова. — Конечно, мальчишка мой. Что случилось? — Он уткнул нос в воротник, внимательно смотря на него. — Перед тем как ты пришёл, Радик мне все рассказал. И про Ляму с Волчонком, и про тебя… как ты вчера уговорил Ширу защищать его маленького. — Он похлопал глазами, неловко топчась перед ним, — Димка, а ты для чего это сделал? — Потому что я вспомнил об этом моменте. Голова дала мне знать, что я виноват. Я не стал Кертиса дёргать, но он обо всем от Никиты узнал. Мы с Лямой поговорили… я сделал нужные выводы. — Он вдруг улыбнулся. — Я же сказал, мне надо просто время, чтобы все вспомнить. Когда я уверен в том, что я делаю, так лучше для меня. Я сделал то что должен был. Я дал маленькому лучшую защиту. Дело было даже не в твоей просьбе. Я сам чувствовал, что в теории, что озвучил мне Саша, что-то не так. Пришлось позвонить Ови, и его слова о том, что теория строится на мнении не очень надёжных людей только дали мне больше уверенности. — Он кивнул, — Так получилось, Жаба. Это не только оправдание для плохих поступков. Хорошее тоже слушается под эгидой фразы «так получилось», хоть и реже. — Спасибо что сделал это. — Он отвёл глаза, и тихо сказал. — Мама, конечно, очень рада была, что я у них пожил. Но я… — Возвращайся. — Дима улыбнулся, — Я не могу без тебя. — Ты на меня не обижен? — Нет, я в порядке. Я понимаю твои действия. Понимаю, чем ты руководствуешься. Поэтому и трогать тебя не стал. Ты сам все прожил, сам все понял. Ты у меня хороший мальчишка. Умнее, гораздо, чем я. Ты справился сам. — Димка… — Растерянно прошептал Артур и, вытянув руки, обнял его за шею. — Димка… — Он всхлипнул, — Мой Димка… — Ну я, ну да я. — Он улыбнулся, — маленькая моя Жаба. Лягушонок мой. Ну куда… Ну ты же видишь… — Он мягкими жестами вытер слезы с его щек, — Ну все же хорошо. Младшая жаба…       Артур изумленно вздохнул, смотря ему в глаза. Крепко обняв за шею, горько расплакался. Дима прижимал его к себе, терпеливо ожидая, когда мальчике станет полегче. Его наверняка первый раз так швыряло по эмоциям. Надо просто побыть с ним. Он сделает правильные выводы. — Мне страшно от того, что я все это понимаю. Я не хочу этого. — Больше некуда деваться. — Он мягко провел рукой по его мягким волосам, — Приумножая знания, приумножаешь скорбь. Пойдём, а то ты совсем замерзнешь.       Они пошли домой в полной тишине. Артур кидал вещи обратно к себе в комнату, закрывшись в ней. Дима же уселся на кухне, привычно качаясь на стуле. Когда Артур сел рядышком, Дима тихо сказал: — Не знаю, чем люди обычно по вечерам заняты, но мне очень скучно. Так можно было бы сходить в бар, набить кому-нибудь морду, напиться, отвалится. А так сидишь, как дурак, в окно смотришь весь вечер. — Он повернул голову, — Жаба, как долго вы с Волчонком были со мной? — С того момента, как Радик притянул тебя с Питера и бросил, тут же сбежав. Я не знаю. Я не считал дни. Но было много. Пару дней, возможно больше. Дня четыре. Шесть? Я не уверен. — В прошлый раз, чтобы выходить меня, отправили в больницу. — А в этот раз Аня, моя девушка, попрактиковавшись на кошках в виде Никишина, взялась за тебя, засучив рукава. И пока она в своём Петербурге сидела на научной конференции, параллельно проводила огромную работу, чтобы угадать какие препараты тебе подойдут, не убьют тебя, не отравят ещё сильнее, и приведут максимально быстро в чувства. — Он вдруг усмехнулся, — Повезло, что Кертис уколы умеет делать, и в курсе, что надо делать, когда тебя тошнит. Боже, ты как беременная девушка, только блевал… Среди ночи, среди дня. Так тебя страшно полоскало. — Он закрыл руками лицо тихо сказав, — Это был кошмар. Мне кажется я тоже седой буду в тридцать лет. — Почему тоже? Я же не седой, хотя мне тоже скоро тридцать один как и маленькому. — Ага, не седой. В зеркало давно смотрелся? Ты пойди, посмотри что там показывают за парня.       Яшкин тут же поднялся и пошёл в гостевую ванную. Артур встал рядом с ним, и, перекинув несколько прядей волос, слегка приподнял своей тонкой ручкой прядь седых волос. Дима вскрикнул, закрыв руками рот. В ужасе уставился на себя. Артур перебрал ещё пару прядей, и сжал ещё в руке приличную горсть седых волос только с другой стороны. — Ебать мой хуй. Я… Я что, старик? Пиздец, это че за хуйня?! И че мне с этим делать?! — У Кертиса больше седых волос. — Артур мягко опустил руки обнял его сзади, уставившись с ним в зеркало, — Я поглядел, да. У него почти половина волос уже седые. Он красится каждые три недели, чтобы этого видно не было. Поэтому, кстати, у него волосы то с синеватым отливом, как воронье перо, то с каштановым. Чуть-чуть с подтоном не угадаешь, и будешь так же мучаться. Тебе на твои волосы я вообще не знаю что делать. Но у Ани есть подруня, она сможет с твоей копной справится. — Пиздец. — Констатировал Яшкин, — Я же сейчас на всех матчах как ебаный Ковальчук буду. Но Кови простительно, ему уже послезавтра за пенсионным удостоверением идти. Как раз и Радулову прихватит с Шипой. А я куда… А как же я… А я же ещё молодой и красивый. — Не знаю, я таких не вижу. — Артур едва заметно улыбнулся, — Дима, побрейся, бога ради, ты выглядишь отвратительно. И подстригись. — Ещё что тебе сделать? — Он усмехнулся, — Тебе только на лице побриться или везде. — Это у Саши узнавай. — Артур гордо развернулся и ушёл, — Мне не критично. Я с тобой душевую не делю.       Дима рассмеялся и гордо пошлепал в свою ванную, прихватив ножницы. Побрившись, обрезал большую часть волос, приведя себя в относительный порядок. Потом как-нибудь к нормальным людям сходим. Пока так, просто чтобы людей на улице не пугать своим видом. Он вернулся на кухню и, встав около кухонного гарнитура заинтересованно смотрел на то, как Артур довольно поедает большой кусочек пирога. Мальчишка счастливо улыбнулся и с гордостью отрезал себе ещё один. — Какой он был, Дима, когда был другой? — Кто? — Удивился Яшкин, усевшись на каменную столешницу и упёрся спиной в мраморный фартук. — Кертис. Я… Я не могу даже представить его другим. — Тебе напиздели, если вдруг кто-то сказал, что он был другим. Он был тогда только не зашуганным, а просто стеснительным. И не умеющим целоваться. Примерно как ты. Вот да. Это будет прекрасное описание. — Яшкин вдруг рассмеялся, — Да! Просто полная твоя копия. Я тоже ему тогда вопрос задал, прежде чем кинуться на него. О том, не против ли он… А я-то думаю, блять, откуда эта херня во мне… — Он закрыл глаза, сложив руки на груди и сказал, — Артур, а он что-то говорил про меня? Вдруг он тебе признался, что влюбился в меня тогда?       Артур молча поедал пирог, смотря с улыбкой на Диму. Сказал. Много чего сказал. Но он привык не рассказывать чужие тайны. Не говорить о том, что видел чужие слезы. И не говорить, почему серые глаза ждут именно облачной погоды среди ночи. — Нет. Ничего такого. Там было не до разговоров. Мы только с ним один раз среди ночи выгуляли тебя. Правда я проморгал нужный район и мы нарвались на каких-то хулиганов. Ты тогда с Волком вперёд упиздячил, а у меня ножки длинные, но толка от них мало. Я за вами едва успевал. Так ты присел, дал мне на тебя запрыгнуть, и со мной на спине побежал за Волком. — Он усмехнулся, — А что, к чему вопрос? Ты же Радика любишь. Кольцо, вон, принял от него. Что тебе ещё от жизни надо? Все равно что-то не так? — Я читал его дневник. И одна вещь не сходится. Раз мы с ним знакомы не первый год, значит там в дневнике должны были быть какие-то такие записи. Что-то такое. Но я нашёл там много другого. — Он вдруг открыл глаза и уставился на Артура, что поставил свою кружку в кофеварку, — Он хотел покончить с собой. Он долго и много размышлял об этом. Он про это тебе не рассказывал? — Я не удивлён этому. — Артур пожал плечами, — Он столько говна в жизни пережил, это предательство от близкого человека, эти изнасилования, не раз и не два случившееся, этот проклятый хоккей, в котором он никакого толка не мог получить, как бы сильно не старался… Мы с ним про это не говорили. Но я давно чувствую от него этот шлейф смерти. Это не радуловская смерть, которая охотится от него к чужим. Эта смерть пахнет по-другому. Она дарит человеку длинные тени. — Он вдруг улыбнулся, смотря в карие глаза. Яшкин даже растерялся от его слов, — Я был с Аней, когда она была в похожем состоянии. И насколько я могу судить по тому, что мы с Волчонком обсуждаем последнее время, я успел вовремя поймать его за поводок и не дать натворить глупостей. Когда к нему вернулся Никита, который извинился перед ним за единственную, сука, склоку за все эти почти половину года, когда он сказал ему о том, что будет рядом… Ему стало легче. Он доверился чужому человеку, который сначала оступился, проверив другим, но в отличии от всех, провел свое независимое расследование, и сделал свои выводы, что не сошлись с мнением большинства и он этого не испугался. — Он улыбнулся, — Самая главная фраза, которую Никита ему сказал, она такая теплая. И именно она лечит души, что разбиты в вдребезги. Такие фразы возрождают из пепла сердца. — Артур сделал несколько глотков любимого кофе и, шумно выдохнув сказал, — «Я буду любить тебя, даже когда ты себя ненавидишь. В самые твои тёмные времена я буду стоять рядом и быть тебе источником света»       Дима улыбнулся. Закрыв руками лицо, задумался. Да. Артур был прав. Такие слова главное сказать в нужное время и нужному человеку. Такими словами не будешь разбрасываться для всех подряд. — Я так рад, что у них стало все хорошо. Что они сами со всем разобрались. И мы с Радиком им не помешали. — Вы мешали так же сильно, как и все остальные. А я тебе уже говорил, что у них другая любовь. Что так, как эти двое друг друга любят, ещё надо постараться влюбиться. Так, чтобы понимать. Чтобы уважать. Они единственные в отношениях построили границы и уважают друг друга. Не вредят. Не крысятничают. Волшебники, что поделать. Так поступают люди. Случайно влюбляются в компании общих друзей. А потом выясняется, что этот человек — твоя родная душа. Я тоже хочу так же. — Ага, сразу видно, что они близкие души, но не близкие телом. Я вообще не представляю. Мне вот очень неудобно с Кертисом спать было. А какого Ляме… Он же ещё выше. — Ты знаешь, хватит его стебать. — Артур вдруг рассмеялся и сказал, — Вы, каланчи пожарные, просто к свету тянулись, все детство в подвале росли, а его мама на подоконнике растила, поэтому он маленький, но крепкий.       Яшкин начал громко хохотать, заболтав босыми ногами. Вот такого он ещё не слышал. — Обожаю тебя, Артур! — Заливал хохотом Яшкин. — Ну твою-то мать! — Да, а что вы пристали к маленькому?! Нельзя маленьких обижать! Да и вообще, спать пошли. Потом будешь о нем думать. А лучше вообще не надо, а то Радик это почувствует и вломит тебе. А кстати… — Он сделал несколько глотков. — Дима, а если Радулов уйдёт из команды, что ты делать будешь? — За Брукса выйду. — Яшкин задумался. — Он мне как экстренный вариант. Но ты знаешь, в нем тоже что-то есть. Он соблазнительный. Умный. Немного странный. И я с ним чувствую себя хорошо. Мы с ним можем и напиться, и поебаться, и посмеяться, да, я думаю, он тоже любитель пореветь, когда за двадцать бросков ноль попаданий. Я считаю его своим другом. Хорошим. Он мне нравится. Явно не достоин быть «запасным» вариантом. Но я так за ним наблюдаю, что он… — Ага, он либо один, либо с тобой. Он ни с кем не встречается. Ему никто больше не интересен. — Артур внимательно рассматривал Диму, что эта фраза даже поразила и натолкнула на какие-то мысли. — Беда есть, Яшка. Так Брукс тоже уходит. Он хочет закончить с Екатеринбургом, другие клубы ему не интересны в Континенталке. Я так понял, он поедет в Канаду, на родину к себе. — Артур пожал плечами, — Мне не предлагай. — Тебя твои родители мне не отдадут. — Дима тяжело вздохнул. — Без понятия. Вообще Саша сказал, что если ему предложат, он согласится побыть тут. Но я не верю его словам. Он явно не хочет тут оставаться. Ему не нравится то, что воротит наш тренерский штаб… Пока стараюсь об этом не думать. Кстати, ты на воротах у СКА! — Да ну-у-у не-е-т! — Расстроился Артур. — Ага. Проебешь нам матч, я… — Дима задумался, — Я тебя в СКА сдам на опыты!       Дима бросился бежать, и Артур едва успел кинуть в него полотенцем от обиды. Громко рассмеявшись, скрылся в спальне, и, с разбегу нырнув в кровать, укрылся одеялом.       С утра проснулся и приготовил завтрак. Поев быстро сам, оставил вторую часть завтрака Артуру, и побрел в одиночестве на тренировку. Столкнулся с Радуловым в тёмном коридоре. Саша схватил его за тренировочную джерси, вжав в стекло, за которым хранились клюшки и тихо сказал: — Дима, нам надо что-то делать с Вадимом. — В плане?! — Удивился Яшкин, обняв его за шею, сделав вид что они обсуждают свои любовные вещи и перешёл на шёпот, наклонившись чуть ближе, — Что не так? — Я только что слышал о том, как он сдал Роме все наши планы. Теперь Рома в курсе что ты хочешь сделать. Либо надо менять состав снова, либо придумывать что-то ещё. — У нас не такая длинная скамейка, чтобы что-то опять менять.       Он тут же впился в него поцелуем, повиснув на шее, услышав знакомые шаги. Саша обнял его за талию, схватив за задницу, отвечая на поцелуй. Вадим лишь кратко усмехнулся, и, ничего не сказав, скрылся в раздевалке. Саша с благодарностью ему кивнул и замер, смотря в глаза: — Умно. Давай я попрошу Пашнина ебнуть ему?! — Нельзя так делать. — Прошептал Дима, мягко перебирая прядки чёрных волос. — Знаешь что, давай мы будем делать вид, что до сих пор не в чем не в курсе. Если он нам игры не будет руинить, то дойдём с ним до игры. И поговорим с Билялетдиновым вечером перед последней тренировкой, чтобы он вы швырнул его из состава. Но оставим состав таким. Возьми себе в звено кого хочешь. Подстройся сам, с кем тебе будет проще. А че, у нас завтра Салават?! — Саша с улыбкой кивнул. — Блядские суки. Ладно… Ты знаешь, я вообще не вижу смысла что-то менять. Он все равно обо всем узнает. — Давай просто скажем ЗХБ об этом. Он как главный должен знать. Он-то, я напомню, просто до сих пор еще не в курсе, что у нас команда… либо хитровыебанных, либо пидорасов. — Не надо сор из избы выносить. — Дима мягко его поцеловал, прижимая к себе, — Ты поговорил с Вадимом? — Я не знаю как к этому поступится. Пока нет. Не критично же? — Дима кивнул, и, положив обе руки ему на зад, тихо сказал. — Артур снова со мной живёт. Спасибо, что с Широй поговорил. Ты даже не знаешь, насколько это помогло мне. — Всегда рад, детка, побыть тебе полезным.       Они ещё пару минут потратили на поцелуи и, прихватив каждый свою клюшку, отправились первые на лёд. Дима, прекрасно почувствовав, что силы у него ещё остались, взял себе часовой перерыв и остался вместе с Сашей на вторую смену. Дима стоял и хохотал около ворот, пока Радулов ругался с Лукояновым по поводу их места в градации хоккейного клуба. Луке было очень смешно от этих разборок, и он стоял и хохотал, пока Саша стоял и орал на него. Дима вытянул лениво клюшку и, сунув крюк под джерси, словно крючком, удержал его от того, чтобы Саша не кинулся к нему с кулаками. — Саня, а ну фу! — Приказал Дима. — Плохой пёс. — Да не, ну а чё он! — Возмутился Саша. — Да-к не лезь на меня. — Хохотал Лукоянов и, слегка наклонившись спросил у Димы, — Слышь, Яшка, ты у него кофту-то забери… — Не, пускай он в своём начальском кресле крутится, пока не наебнётся с него. — Расхохотался Дима.       По залу прошёлся громкий хохот. Дима же бросился бежать вон от Радулова, что помчался за хулиганом в попытке пришибить его за его шуточки.       После тренировки, которая закончилась ночью, Лукоянов предложил команде сходить в бар, если игра закончится удачно. Дима был удивлен, что Радулов согласился, не раздумывая. Конечно, сходить в бар, чтобы пообщаться, это нормально. Но, кажется, они оба обещали друг другу не пить. А чем еще можно заняться в баре? Разве что развозить всех по домам, работая баркасами.       Артур с Димой уселись на задние сиденья, шумно обсуждая предложенный план тренера вратарей, который Артур вообще никак не понял. Пока Дима разъяснял все принципы броска, Саша довёз их до дома, и, пожелав удачи, поехал дальше домой. Они же провели остаток вечера за сериалом и снова легли спать.       Утро началось у Димы со звонка. Он не глядя принял его и сонно спросил что хотят. — Я так рад слышать тебя. Привет, сладкий.       Яшкин распахнул глаза, уставившись в потолок. Сердце забилось гораздо быстрее. Этот приятный голос моментально забрал с собой остатки сонливости. Это был Рома. — Чего хочешь? — Насторожился Яшкин. — Просто звоню узнать как ты. От тебя давно вестей никаких не было. Вот, услышал, что ты вчера весь день на льду был. Значит у тебя все хорошо? — Отравить мою любимую бруснику было подлой идеей, Рома. Весело смотреть, как я трясущимися руками пытаюсь клюшку удержать? — Чего? — Удивился Ротенберг. — Какая ещё брусника? — Тюменский застройщик, твою мать! — Возмутился Яшкин. — Ну сам как думаешь?! Я знаю о том, что ты сказал насыпать отравы в мои любимые ягоды, которые я в пирог кидаю. — О, так их все-таки кинули! — Рома усмехнулся. — Спасибо за информацию. Я слышал, все отказались. Надо будет похвалить мальчишку за работу. Я слышал, что ты начал думать над нашей игрой. Скажи мне сразу, что ты будешь делать. — Я понимаю, что обещал тебе, что Казань тебе проиграет. — Дима перевернулся на бок, обняв подушку, уставившись в окно. Поганое утро. — Найди там у себя на столе договор, он тебе пригодится. Я тебе пришлю акт с внесением изменений. — Медленно облизнул губы, услышав едва заметное «хм». — Нет, Рома. Я не буду тебе проигрывать. И я не дам больше никому навредить. — Давай я предложу ответные изменения? Раз уж ты начал думать над тем, что делать, значит можно. — Ротенберг задумался, постучал шумно ручкой по столу, — Сладкий, если ты нам уступишь, то я поговорю, чтобы вас пропустили повыше. — Нет. Мы сами залезем. Я на это не пойду. — Тут же ответил Дима, даже не став думать. Перевернулся снова на спину, и, закрыв глаза, запустил руку в пижамные штаны. Тяжело дышал, услышав его голос. Хочется. — Еще идеи? — Тогда… если уступишь, я не трону никого из твоего окружения. — Какая соблазнительная интонация в голосе. Вот два Питерца и столкнулись на торгах. Обоим не хочется уступать. Дима издал едва слышный довольный стон, и Рома тут же усмехнулся, прекрасно все поняв. — Если мы не дотянем даже до овертайма, то знай, что ты лишишься всех, кто тебе дорог. Я заберу у тебя всех. Я знаю о том, как ты дорожишь своими мальчишками. Я заберу у тебя всех. Просто проиграй мне, Димка. Проиграй мне, сладкий мой. И все будет в порядке. — Давай ты нам проиграешь тихо и молча, а я проведу с тобой вечер, а то и ночь, а то и не одну…       В трубке раздался задумчивый вздох. Ручка зашаркала по бумаге. Он вообще хоть когда-то бросает работать? Дима же продолжил заниматься самообслуживанием. — Мне понравилось твоё колечко. Ты же понимаешь, что Радулов узнает о твоей измене… — Понимаю. Я готов хоть при нем с тобой изменять. С тобой всегда другая ситуация, Ромка. Ты же знаешь я прогнусь под тебя, если ты скажешь что хочешь. — Мне надо подумать. — Думай, Ромка. — Прошептал Дима. Изогнувшись, издал довольный стон. Рома простонал в ответ. Яшкин прикусил губу, закрыв крепко глаза, облегченно выдохнув. Вот и утренняя проблема решена. Он отвел руку в сторону с улыбкой, смотря как белые капли стекают по пальцам. — Спасибо, что помог. — Раздался смешок в ответ, — Я даже готов постирать свою синюю джерси. Твою любимую. И… Пригласить тебя домой к себе на ужин. Но только если ты мне проиграешь. — Нам важна каждая победа, Димка. И проигрыш вам не даст нам шанса схватить кубок конференции. Мы с Металлургом не справимся. Уйдем с поражением от вас к Разину, и тот добьет нас. — Ну выбирай. — Дима усмехнулся, вытеревшись простыней. — У нас, вон, Металлург никому шанса даже не дал. У вас все еще есть вариант. Запад еще пытается с ним бороться. А у нас на Востоке все просто смирились и уже никто даже не пытается. Ебаный этот Разин вообще проигрывать не хочет. А победа от вас даст нам шанс Авто скинуть с их четвёртого места. Я же тоже не просто так прошу. Если мы к тому времени залезем так, что уже точно начнём из дома, я уступлю. Ты то в любом случае с дома начнёшь. А я не хочу с Екатеринбурга начинать, а то мы с этими упырями там и кончимся, отлетев на пятом матче, и то, если сильно повезёт. Ноль же шансов вообще.       Они вдвоём рассмеялись. Дима лежал обкусывая губы. Вдруг Рома сказал: — Заманчивое предложение, любимый мой. Я подумаю. У меня есть кое-что, что тебя заинтересует.       Он перешёл на шёпот и кратко рассказал ему планы Салавата Юлаева на их игру. Дима быстро все за ним записал, развалившись на животе. Поблагодарил его, завершил вызов и раздумал, что же теперь с это информацией делать. Хмыкнув, все же передал её ЗХБ. Пока умылся, причесался, в общем диалоге главный тренер прислал изменения по тройкам. Яшкин счастливо улыбнулся. Отлично. Лишь бы это не навредило. Он осмотрелся по дому, и, громко постучавшись в комнату к Артуру, вскрикнул: — Жаба, пошли есть! — Не хочу-у-у. — Протянул он. — Дай мне помереть прям тут. — Вот ещё что! А убираться кто будет?! Опять Яшкин? Давай, мелочь, быстренько, лапки собрал и поквакали. Там… Кто-то? — Там тренировка. Тебе вчера не хватило, когда по тебе Трактор проехался? — Артур приоткрыв дверь недовольно уставившись на Диму. Тот лишь усмехнулся. Мальчишка был весь сонный, в следах от подушки и растрепанный, с привычным красным пледом на плечах. Дима мягко потянул ткань, и уткнулся в нее носом. Тут же сделал жадный вздох, почуяв духи Кертиса. Артур выдернул плед из его руки и прижал его к себе, не дав снова уткнуться в него носом. — Не надо его трогать. Я сам знаю кем оно пахнет. — Его взгляд остановился на шее. Дима снова ходил с подвеской Волка на шее. — Дай поспать, ты чего как этот… — Дохуя хочешь! Кстати, там два выходных будет после игры. Какой-то… Я, сука, только недавно с Радиком на график смотрел. Опять все отшибло. Если я… Ладно. Не важно. Ну… Да, кстати… Давай мы с тобой сегодня сходим на тренировку, потом выиграем, а потом сразу на самолёт и слетаем к Ляме и его упырям? — Ты-то не к Ляме полетишь. — Улыбнулся Артур, сложив руки на груди, продолжая упорно стоять на пороге комнаты, не хотя из неё выходить, — Опять своих канадцев полетишь лапать?! — Яшкин громко расхохотался и кивнул, — Сучка… Седая. Димка, ну ты ваще не солидно смотришься! — Яшкин удивился его словам, — Давай я попрошу девочку, она придёт к нам после тренировки, мы тебя в божеский вид приведём. А то от тебя не то, что канадцы, так и казахи разбегутся.       Яшкин кивнул, и, схватив его за плед, вытащил из комнаты, потащив на кухню. Артур захныкал, но сопротивляться толку не было. Они позавтракали вдвоём, шумно обсуждая кому что приснилось, громко хохоча. Побрели вдвоём на тренировку. После неё вернулись в дом и быстро вдвоём навели порядок. Все-таки чужие люди придут, да ещё и незнакомые. Негоже позориться. Артур встал около двери, ровно напротив Димы, что с сомнением сложил руки в замок, вжимаясь в стену напротив него, и тихо сказал: — Которая светленькая, это Вероника. Которая темненькая, это Аня. Глазки никому не строишь, изменщица, а то я на тебя Радулова натравлю и никакого Салавата завтра не надо будет. Темненькая, которая Аня, она моя девушка. И я от Лямы не только любовь к разноцветным носкам перенял. Я тоже ревнивый.       Дима покорно кивнул и все же открыл дверь, прикинувшись нормальным. Артур замер, выглянул из-за плеча Яшкина. Две молодых девчонки с небольшими портфельчиками уставились в шоке на Яшкина, стоя на пороге квартиры. Темненькая и правда очень красивая девушка с опаской пряталась за светленькую. Так. Вероника и Аня. Надо не забыть. И потом не забыть не забыть… — Здравствуйте, дамы. — Дима тут же улыбнулся. — Я прирученный. Я не кусаюсь. Мне нечем. — Я думала он ниже. — Прошептала светленькая девушка стоящей позади. — Матерь божья, мне же никто не поверит, что я видела Яшкина у него же дома… — Это его естественная среда обитания. — Артур усмехнулся и оттянул Диму назад. Девушки все же перешагнули порог квартиры не сводя взгляда с хозяина квартиры, — Раньше его только в отделе с алкоголем можно было найти. Так! — Артур упер руки в бока. — Аня, что за улыбочка… — Он милый. — Призналась темненькая, — Это… Вот я такую громадину на ноги поставила? — Яшкин вдруг удивился уставившись на девушку, — Ничего себе. А говорят, что я зря пошла в медицину. Уж если такого смогла выходить, то с другими-то вообще никаких проблем не будет. Никишин еще не так солидно выглядел… А вот это чудо… — Слов у нее не нашлось. Она аккуратно прикрыла рот, рассматривая Диму, — Матерь божья. Вот это я смогла…       В квартире раздался громкий хохот. Артур с Димой побыли джентльменами, поухаживав за девушками. Налили им чай, дав каждой по кусочку пирога. Девушки примерно к десятой минуте разговора прекрасно поняли, что этот мальчик из телевизора примерно такой же балбес какие водятся во всех дворах, и перестали стесняться его. Вероника прошлась с хозяином по квартире, постаравшись найти какое-нибудь светлое место в этом кромешном тёмном аду. Дима покорно уселся перед зеркалом в своей ванной, где был самый лучший свет. Девушка задумчиво запустила руки в его волосы, рассматривая седые пряди, и вдруг констатировала: — Каждые три недели будешь красится. Иначе никакого смысла не будет. У тебя волосы такие… Старайся сильно их не отращивать, а то отдельные пряди на просвет будут выдавать седину. — Блять и мне только тридцать. Ещё даже не тридцать один. — С грустью сказал Дима, уставившись на себя в зеркало. — Ладно. Делай что хочешь, Вероника. Выйду завтра на игру красавчиком. Вдруг это выиграть поможет?       Девушка стеснительно улыбнулась ему, и, принялась за работу. Аккуратно подстригла, побрила, и принялась красить. Дима сидел счастливо улыбаясь, наслаждаясь чужими тёплыми руками в волосах. Как же это было приятно. Он старался не дёргаться, с большим удовольствием отвечая на многочисленные вопросы о своей жизни и о том, как он до жизни такой вообще докатился. В какой-то момент к ним пришла и Аня, тоже решившись помочь. Яшкин скалился как дурак, слыша тихие перешептывания и смешки. Не стал им ничего говорить. Все таки они вооружены.       День быстро сменился вечером. Дима уже проголодался, и устал концентрироваться, чтобы не отвлекаться. Попытался возмутиться, что они долго, на что девушки с двух сторон легонько пихнули его. Он громко рассмеялся, и, приняв поражение, снова заткнулся. Бесполезно с дамами спорить. Он с большим удовольствием рассказывал о своём состоянии, пока Аня все внимательно за ним записывала, опираясь о столешницу где стояла раковина, быстро цокая ноготками по экрану айфона. Яшкин внимательно присмотрелся. Последний. Даже у него был только предпоследний. Он поинтересовался у неё откуда у неё такая редкость, на что девушка гордо сказала, что половину денег вложила с того, что заработала на своей научной работе, а вторую половину денег дал Артур. Дима с улыбкой кивнул.       Хороший все-таки у него мальчишка, и девушка у него рядом тоже великолепная. Закрыл глаза, когда волосы наконец начали сушить феном. Немного осталось. Услышал и заинтересованный разговор Артура, но не стал глаза открывать. Услышав его тихое «ахуеть», сам усмехнулся. Его что, в розовый покрасили? Он в детстве мечтал. Сейчас это будет странно, хотя уже точно мало кто удивится. Когда Вероника сказала, что все готово, он открыл глаза, и улыбнулся собственному отражению. Великолепный ровный оттенок волос ему явно был к лицу. Да еще и подстригла она его так интересно. Не зря столько времени просидел. — Ну что за красавчик… — Это я. — Гордо рапортовал Артур, стоя около стеночки рядом, — Сам себе нравлюсь.       Снова громкий хохот. Вероника повернула его голову и похвасталась своей работой. Дима был в восторге. — Ещё одна волшебница! И где вас такому учат… — В мире уже всему учат, Дима, ты немного отстал от жизни. — С улыбкой сказала Аня, — Тебя же тоже хоккею научили. — Я не умею в него играть. Меня сколько не учат, я все равно необучаемая обезьяна. — С грустью признался Яшкин, — Бля, ну ахуеть! Ну все, пора и свадебное платье идти покупать. Всё. — Всё-таки за Радулова? — Ну бля, видимо все-таки за Радулова. — Счастливо улыбаясь сказал Дима, посмотрев кратко на Артура. — Других вариантов, сам сказал, не осталось. — Жаль. Я надеялся что у нас в доме поселится канадец и я смогу английский с ним поучить. Мы с Кертисом вообще в команде прекрасно научились работать. Он почти перестал путать падежи. Лямкин ваще не набрехал! Он и правда так легко учится. — Вообще даже странно. — Аня запустила руку в светлые волосы Димы, перебирая их, — После двадцати пяти мозг все тяжелее учится новому. И чем старше становишься, тем тяжелее что-то новое осваивать. А он… Ему же сколько? Тридцать один уже? — Мальчишки синхронно кивнули, — А он выучил новый язык с нуля до очень неплохого уровня. Опять же, может в Казахстане привык казахский слушать. Они довольно близкие языки. Обычно когда понимаешь казахский, то и большая часть таких языков становится понятной, за исключением нескольких правил, которые менялись от региона к региону. Хотя я слышала его интервью, он от казахского два слова знает. Или три. Так что это его всему Никита научил. — А ты откуда знаешь? — Удивился Яшкин, повернувшись к ним, — Я не понял, граждане татары, вы чего с моим канадским казахом сделали? — Научили его правильному татарскому, так, чтобы он мог на нем в Казани спокойно говорить и не получить в морду за то, что не на ту букву ударение поставил и получилось другое слово. — Артур улыбнулся, приобняв свою девушку, — Мы с ним только на татарском разговариваем. Да. Он очень хороший мальчик. — Я Ляме расскажу, что у него опять девку увели.       И снова громкий хохот. Все пошли на кухню. Дима же аккуратно придержал свою местную волшебницу за руку, и, наклонив голову к ней, тихо сказал: — А ты можешь меня потом после сезона покрасить, ну, перед тем, как я в отпуск пойду? — Вероника с улыбкой согласилась, — Бля, вот это деловой разговор. Я не могу с тобой просто «спасибо» расплатиться. Как говорят тут, «спасибо» на хлеб не намажешь, и оно в кармане не булькает. — Он жестом показал открыть ей руки, и положил в них две тысячи евро в пересчёте на российские рубли. Девушка в шоке ставилась на деньги, резко побледнев. — Это не много. Это три дня моей работы. Обратно не возьму. — Это слишком много. — Растерялась Вероника, подняв взгляд и смотря на него, — У меня родители нефтяники не заработают столько и месяц и за два… — Ты же личный парикмахер у какой-то сомнительной личности вроде меня. Так что… Ну… Вот так. Не бойся, они честно заработанные. Честно. — Он показал ей свои трясущиеся руки, — Вот этими руками. — Правда мои? — Удивилась она, сжав осторожно деньги в руках, — Правда…?       Дима с улыбкой кивнул и сказал: — Если что, я тебе напишу, слетаешь ко мне в другой город, вдруг я куда-нибудь на романтическое рандеву захочу. — Девушка ему улыбнулась, — Да блин, хватит… Ну я дурачок деревенский. Правда. Честно заработанные. Настоящие. Теперь твои. Только никому не говори о них. — Это ж сколько я налогов должна за это заплатить… — Наличка тем и хороша, что её не видно. Плати везде сразу ей. — Он указал на деньги в руках, — Специально с разменом дал. Хочешь, могу иностранной валютой дать. Но ты устанешь её менять. — Вот такого счастья мне точно не надо. — усмехнулась она, и, сложив аккуратно деньги, отправила их в кошелёк, что едва застегнулся, — Спасибо, что могу сказать. — Тебе спасибо. Я теперь хоть могу спокойно мимо пенсионного фонда ходить, без боязни, что меня на приём пригласят, потому что я сроки все проебал опять. — Яшкин, хватит флиртовать с Вероникой! — Возмутилась Аня, — Я тебя сейчас укушу и первую помощь не окажу!       Дима тут же отошёл от неё, подняв руки. Снова громкий хохот. Яшкин приготовил на всех ужин, с радостью разговаривая с молодёжью. Всех обслужил и с большой радостью сидел и ужинал сам. Хорошие люди рядом делают его психику лучше. Он задумчиво жевал, подперев голову рукой, смотря на сидящих напротив Аню и Артура что были увлечены разговором друг с другом. Кажется, все парочки влюблённых в друг друга вокруг него одинаковые, и только они с Сашей разные.       Опустив взгляд уставился на колечко из белого золота. Он все равно любил Сашу. Любил его любым. И паскудой, и уступчивым милым псом, и агрессивным неуступчивым чудовищем. Потрепал свои волосы и вдруг улыбнулся. Они такие мягкие. Обычно были как стог сена на ощупь. А теперь такие мягкие и шелковистые. Он не упустил возможности сказать Веронике ещё пару комплиментов за её работу. Наевшись со всеми до отвала, они собрались и отвели девушек по домам. Вернулись домой вдвоём только в середине ночи и сразу же разошлись по своим комнатам.       С утра пришло время собираться на игру. Дима с трудом разбудил Артура, что до последнего упирался и не хотел вылезать из тёплой постели. Все же вылез, приманившись на очень заманчивый аромат оладушков. Наевшись, громко хохоча и выбирая себе сериал на вечер, доползли до базы.       Игра с Салаватом началась как попало, и они умудрились пропустить сразу две быстрых шайбы в первом же периоде. Всё дружно пожурили Билялова, что гордо сидел в раздевалке и на все претензии команды говорил о том, что чтобы появились претензии к вратарю, надо сначала убрать претензии к нападающим. Спорить с ним никто не стал. С нулём забитых шайб не победишь, даже если очень захочешь.       Дима все равно заметил, что предложенные им изменения хорошо повлияли на игру. Как Рома сказал, так Башкирия и играет. Не обманул его. Билялетдинов перетасовал тройки нападения, вернув Динамовскую связку, которая тут же дала плоды в виде забитой шайбы Шипачев, что, кажется, сам не ожидал, что у него получится забить. Кагарлицкий с Яшкиным лишь похохотали над ним. Через звено выскочил и Радулов, чтобы не опозорится, и ему пришлось забить. Третья шайба пришла к ним в третьем же периоде и принесла с собой победу.       Стоял снова счастливый хохот в раздевалке. Все дружно собрались в бар всей гурьбой. Дима демонстративно отказывался от любой выпивки, сидя в развалочку на диване рядом с Сашей, что тоже сопротивляться вместе с ним. Команда быстро напилась, и начала над ними хохотать. Дима же не сводил взгляда с Саши, что хитро улыбался своим, мягко поглаживал его по волосам. В какой-то момент, Шипачев уговорил Лукоянова на то, чтобы Радулов не уходил трезвый. Дима нахмурился, когда Саша взяв предложенную стопку с водкой, закинул содержимое внутрь себя. Снова громкий хохот. Саша расхохотался, покраснел. Тут же с радостью выпил ещё. Дима же продолжал отказываться. Молча смотрел на то, как его любимому сразу стало легче.        Саша заливался хохотом. Дима выглядел словно пес рядом с ним, что ждал какого-нибудь хорошего знака внимания в свой адрес. Саша, кажется, даже не заметил что он поменялся. Продолжил спиваться со своими бандитами. Дима наклонился к нему, захотев поцеловать его, но Саша лишь жестом отмахнулся от него, легонько оттолкнув. Яшкин поджал губы. Повернув голову к Артуру, посмотрев на него с надеждой. Тот же сидел подперев голову рукой, тоже трезвый, слушая уже третий раз одну и ту же историю от Галимова, что едва собирал слова в кучу. Беззвучно предложив ему свалить, и, получив согласие от Артура, тихо шепнул Саше, что он пойдёт домой. Радулов снова от него отмахнулся, и продолжил разговор, сжав в руке уже стакан с виски. Дима облизнулся, уставившись на выпивку. С трудом отведя взгляд, поднялся из-за стола и с Артуром под ручку побрел домой. — Вы же друг другу обещали не пить. Что это за шоу было? — Ага. Надолго же его хватило. И это было грубо. За вечер ни одного поцелуя, даже в щечку. Я себя снова в молодости почувствовал, когда меня каждая первая девушка отшивала. — Дима с грустью вздохнул. — Я ничего ему не скажу. Пускай сам обо всем думает. Как обычно правила распространяются на меня, но не на него. — Он улыбнулся, — Ну что, нас ждет Екатеринбург. Куда ты денешься? — Я хочу с тобой к Волчонку сходить. Можно? — Яшкин кивнул, — А потом с Володей в настолки играть побегу вместе с Трямой, Толей и Аликой. Я все равно тебе благодарен, что ты познакомил меня с ними. — Ты сам с ними познакомился. Я просто показал тебе, что так можно — дружить с другими командами, и тебе за это ничего не будет. Вы же только на льду враги. — Дима, учитывая то, куда мы собрались, я просто обязан спросить, а ты будешь Саше изменять? — Нет. — Он усмехнулся, — Я же не пью сейчас. Вот это проще делать, когда ты на мозги трезвый. Я бы хотел побыть с Бруксом, но кроме как не пить и не закидываться мы с Сашей обещали друг другу не изменять. Так что нет. Просто флирт. Флирт же не запрещался. — Ага, я уже один раз увидел такой флирт. А потом оказался в койке сразу с тремя! И я опять ничего не помню. — Он заскочил в квартиру первый и снял кроссовки, отправившись к себе в комнату, — Лучше бы плохое так забывалось легко, чем хорошее.       Они помылись, переоделись и быстро собрали вещи, что могут пригодится в путешествии на два дня. Уселись в аэропорту ждать свой самолёт. Дима с улыбкой показал Артуру сообщение от Никиты, что Волчонок будет рад их видеть дома, только если ненадолго. Артур кажется был этому очень счастлив.       Артур с Димой доехали под разговоры до аэропорта и, решили в нем в самом погулять, ожидая объявления о начале регистрации. Они сначала долго гуляли по терминалу. Задержались у выставки про гражданскую авиацию, которой исполнилось сто лет, и Дима с большим любопытством послушал от Ахтямова рассказ и про самолеты, и про то, почему аэропорт назван в часть Габдуллы Тукая. Пройдя через контроли, уселись в бизнес-зале. Артур стеснялся немного, явно в первый раз в таком месте оказавшись. Даже удивился, что у Димы была специальная карточка, позволяющая ему бесплатно обитать в таких местах. Выпив кофе, заели его вкусным кусочком тортика.       Артур поделился некоторыми разговорчиками, которые они с Волком обсуждали. Но тайны все уберег. Рассказал ему историю Кертиса, и то, только ту, которая касалась непосредственно Димы. Он никому не расскажет чужие тайны. Он много чего знает, но никому ничего не говорит. Такие личные вещи должны остаться секретом. Собрались и пошли на посадку. Уселись в самолете. Самолёт быстро скрылся в небесах. Артур весь полет смотрел в окно, пока Дима крепко спал у него на плече. Уже через два часа самолет мягко уселся в Екатеринбурге, где стояла страшная холодина. Мальчишки быстро побежали до такси, и все сорок минут поездки отогревали замерзшие руки. Артур с радостью рассказывал о городе и местах, в которых он успел побывать. Оказывается в этом городе много чего интересного. Они громко начали хохотать, когда Яшкин выдал свои любимые шутки про низких, чтобы потом при Кертисе что-нибудь не сказать. Артур закрылся руками весь в слезах, заливаясь смехом.       Они доехали до нужного дома. Дима повёл Артура за руку по знакомому маршруту, заодно выведав у Брукса его адрес. Постучавшись в дверь, закрыл руками рот, чтобы не заржать. — Ебучий случай! — Взвыл Лямкин, открыв дверь сонный. — Вас, пидорасы, что принесло?! — Не хотите поговорить о Валькириях?! — Поинтересовался Артур, обняв свой портфель, — Загробная жизнь на пиру у Одина не интересует?! А Фенрир дома?! — Никита расхохотался, не выдержав этого уровня бреда. — Да пошёл нахуй! С этой бы справится. — Лямкин рассмеялся и все же пропустил их в чужой дом, довольно вскрикнул, — Мелкий, тебя обозвали каким-то Фенриром… И да, бойся, тут свои! — Может «не бойся»? — Удивился Яшкин.       Переступив следом за Артуром порог квартиры, закрыл за собой дверь, повешав куртку и скинув кроссовки, с Никитой вместе уставился на Артура, что заинтересованно оглядывался. Вдруг Ахтямов, увидев их лица полные недоразумений, сказал: — Фенрир, так-то огромный злобный волк из скандинавской мифологии. Первоначально боги посчитали его недостаточно опасным и позволили жить в Асгарде. А потом волк вырос среди асов, это которые основные боги, и где главным был как раз Один, и стал настолько велик и ужасен, что кормить его отваживался только Тюр, бог воинской храбрости. Чтобы обезопасить себя, асы решили сковать Фенрира цепью. Однако могучий волк легко рвал самые крепкие цепи. Поэтому, кстати, и Кертис кусается. Потому что знает чем это для его собрата по прозвищу закончилось. — Никита с Димой изумленно слушали его. — В конце концов асам хитростью всё же удалось сковать Фенрира волшебной цепью Глейпнир, которую гномы сделали из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, которым в древности сухожилиям приписывали свойства нервов, рыбьего дыхания и птичьей слюны. Всего этого больше нет в мире. Глейпнир, эта самая цепь, была тонка и мягка, как шёлк. На глазах Фенрира асы демонстративно пытались разорвать цепь, но безуспешно. Тогда они стали предлагать Фенриру разорвать цепь, уверяя, что он один сможет справиться с этим. Если же он разорвёт цепь, то они обещали его отпустить. Фенрир согласился лишь при условии, что один из асов вложит руку ему в пасть в залог того, что всё будет без обмана. Тюр вложил правую руку в пасть волка. Волк не смог разорвать Глейпнир: чем больше он рвался, тем сильнее цепь врезалась ему в тело. Так был связан Фенрир, а Тюр лишился правой руки. — Рассказал им Артур. — Так что, Фенрир дома? Конечно, раз Яшкин приперся, надо бояться. Все верно Домовой сказал. — Кивнул Артур, и завороженно уставился на красивую люстру. — Вауч. Шикарная. — Дима толкнул его вперед за Никитой, — Да иду я!       Дима принюхался. Привычный легкий холод в этой квартире соседствовал с домашним уютом и ароматом свежего хлеба. Никита провел их по дому до спальни. Артур встал на пороге и улыбнувшись, сказал: — Ну вот и он. Фенрир. — Как его называет моя старшая — «Вольк!» Его явно с его степей брали еще маленьким, надеясь, что они его за два года контракта на екатеринбургском майонезе откормят до размеров Фальковского. — Привет! — Артур расхохотался, пихнув Никиту в плечо, — Дурак блин! — Сам же сказал что Фенрира маленьким оставили. Ну вот и этого тоже. А он просто «Вольк»! — Фенрир! — Упирался Артур. — Ай, да он уже точно не вырастет. Все, маленькая собака до старости щенок. На что ты надеешься?! Скормить ему ведро майонеза, а не пачку?! — Я сейчас тебя ему скормлю. Он как раз кости любит облизывать.       Дима обоих просто пихнул внутрь, попросив заткнуться и не обсуждать Кертиса, пока он все слышал. Мальчишки друг другу показали языки и все же пошли дальше. Сам же Яшкин замер на пороге спальни. — А мы к тебе. — Тут же сказал Артур, гордо пошлепав вперед, — Можно? Ты не против?