Два медведя в одной берлоге

      Услышав шаги, тут же перевернулся на спину, приняв изначальное положение. Решил проверить дедукцию, пытаясь понять по шлепанью босых ног сначала по керамограниту, затем и по паркету, кто идет. Сначала прошел кто-то очень тихо. Следом зашел кто-то шлепая ногами словно ластами. Кто-то длинноногий. Возможно, это был Никита. Следом раздался громкий ржач. — Пидоры, это моя койка. — Возмутился Радулов, — Ну-ка съебались в тень. — Это его койка. — Раздался голос Никиты. — Твое место вообще на диване. — Возмутился Артем. — Твое так-то тоже. — Рассмеялся Лямкин, — Все, Шипа нас двоих стоит. Он сказал, он там сегодня спит. Пошел в пизду, Радик, иди к Шипе ебаться. Или вон, телку свою подними. — Вы ща следом к телке пойдете. — Раздался скрип кровати и громкий хохот, эхом отразившийся в больной голове. Следом раздался звон пустых бутылок, рухнувших на пол и снова хохот. — Блять, да не ржите вы, лошади, разбудите еще этого… — У него самое козырное место, прям под батареей. — Возмущенно сказал Лямкин. — Так иди, хули ты улегся на кровать? — Ответил ему Радулов. — Он тебя пустит поближе. — Да блять, у меня кости больные, я потом не поднимусь оттуда, всю ночь там проспавши. — Раздался смех Никиты, — Глянь, этого уже отключило. Ебать, отработал парень в шахте, блять, отвалился уже, не успела голова подушки коснуться. — Ты заткнешься, а то я тебя сейчас уложу?! — Возмутился капитан, — Заткнись и спи.       Дима прождал на полу достаточное количество времени, и, услышав равномерное сопение, с трудом опираясь на руки, максимально беззвучно выполз из спальни. Мелко дрожа, вжался спиной в закрытую дверь, сидя в гостинной. Опустил руки, растерянно оглядевшись. Надо бы хоть прикрыться. Задрав голову, он схватился за халат, и сдернул его с крючка. Тяжелая мокрая ткань шумно накрыла его. Тело на диване заворочалось, простонав что-то. Дима замер, обняв халат. Сука, он еще и холодный. Дрожа, натянул его на себя. Надо бы до ванной добраться. На коленях, он отправился в свое медленное приключение по квартире. Пополз мимо гостинной, прекрасно увидев, что на диване спят двое.       Увидев свет на кухне, замер. Аккуратно встав на коленях, опустился на локти, чтобы как можно меньше дергаться, он начал сгибать пальцы, пытаясь понять, кто там мог быть. Тут как минимум Шипачев лишний. Он точно его видел по дороге. Он замер, услышав хохот на кухне. Это Дамир… Яшкин растерялся, услышав второй голос. Шипа. Повернул голову, уставившись на диван. Там тогда кто? Снова уперевшись локтями в пол, раскорячившись около двери в собственную спальню, начал пересчитывать. Их много пошло пить. Даже слишком. Вся его банда…их пятеро. Хорошо, с ними был еще Сафонов и Жафяров. Дамира он услышал. Шипачев откуда взялся? Разве он тоже с ними был? Он аккуратно двинул корпусом влево, выглянув из-за угла, и уставился на гору обуви на входе. Пересчитал их поштучно. С трудом поделил напополам и уставился на руки с согнутыми пальцами.       Девять. Но их же должно быть пятеро. Он задумался, уставившись на руки, что продолжали слипаться. Либо идти в ванную напротив, но тогда придется перебираться через кухню, либо свернуть чуть раньше, и ввалится в ту ванную, что была у Артура. Потому что назад он точно не рискнет пойти. Работать ртом у него больше не было никакого желания. Медленно разогнув спину, он упер руки в пол. Почувствовав, что силы к нему начали потихоньку возвращаться, он очень осторожно поднялся во весь рост. Подвязав халат, сделал максимально непринужденное лицо, и безликим фантомом промелькнул мимо прохода на кухню. Вдруг раздался громкий ржач и снова пошли обсуждения. Дима в ужасе заскочил в гостевую ванную, и, швырнув на пол халат, открыл стеклянную дверцу, тут же включив воду, что обжигающими горячими струями потекла по больному телу. Он тихо завыл, съехав по стене, и, дождавшись, пока вода отмоет его руки, закрыл ими лицо. Долго же ему пришлось просидеть под почти обжигающей водой, льющейся с тропического душа, прежде чем он отмылся от сладкой и липкой жижи.       В одном полотенце вышел из ванной. Свет на кухне уже не горел. В квартире наконец-то стало тихо. Он облегченно выдохнул, и, раскрыв комод, стоящий в коридоре, поблагодарил сам себя, что оставил запасной комплект пижамы прямо на входе на всякий случай. Переодевшись в черную шелковую пижаму, на которой были вышиты золотыми нитями луна с солнцем и сияли тысячи маленьких золотых звездочек, он огляделся. Надо бы найти себе безопасное место для сна. На кухне кто-то спал прямо на столе, громко храпя. Не пойдет. Обернулся. На диване прибавилось тел. Судя по выглядывающим рукам, там как минимум спал Шипачев и Лукоянов. Задумавшись, посмотрел на последний оплот тишины в квартире. Беззвучно открыв дверь в комнату Артура, он искренне улыбнулся, увидев, как в кресле устроился вверх ногами Сафонов, укрывшись теплым пледом. — Чего шатаешься, приведение? — Сонно спросил Артур, выглянув из-под одеяла. — Бля, ищу место для сна. Мою койку занял Радик с Лямой и Галей.       Ахтямов отодвинулся поближе к стенке и откинул одеяло. — Ложись, бедолага, только не пихайся. — Шепотом сказал он.       Дима с великой радостью устроился рядышком с лучшим другом. Артур накрыл его теплым тяжелым одеялом, на котором сверху лежал плед, и, приобняв, почти сразу же уснул. Яшкин же, дотянувшись до чужого смартфона, медленно поднял его. На черном экране едва заметно нарисовалось время. Четыре утра. Он совсем чуть-чуть не дождался рассвета. С облегчением отложив телефон, он тут же закрыл глаза, и, почувствовав себя за всю ночь первый раз в безопасности, уснул.       Проснулся он от чужого прикосновения. Тут же дернулся, моментально закрыв рукой лицо и сжав челюсти вместе. — Тихо, тихо. — Прошептал Артур, — Свои.       Яшкин с опаской выглянул из-под одеяла. Он все еще был в его кровати. Сам же Ахтям стоял в пижаме, счастливо улыбаясь. — Чего случилось? — Сонно спросил Дима, высунув руки.       Артур медленно опустил взгляд и замялся, увидев на запястьях Димы едва заметные следы. Подняв взгляд он указал на дверь. — Там все обедают. У нас через четыре часа игра. Нам скоро выходить. Пойдешь есть или еще поспишь? — Пойду. — Кивнул Яшкин, — Спасибо, Артур, я буду должен тебе. Иду, да…       Артур кивнул. Указав молча на стакан с водой и таблетками рядышком, оставил его одного и тихо закрыл дверь. Дима же медленно сел. Зажал челюсти, почувствовав сильную боль и опустил голову. Дотянувшись до таблетки, выпил ее. Медленно закинул голову, почувствовав, как хрустнуло несколько суставов. — О, заебись, живем. — С улыбкой сказал Дима, почувствовав фоновую головную боль.       Оттолкнувшись от кровати, медленно слез с нее. Вышел из комнаты, и пошел вперед, через коридор на кухню. Искренне улыбнулся всем сидящим. — О, привидение, всем на загляденье проснулось! — Рассмеялся Шипачев, — Пиздец, я думал я вчера инсульт получу. — Ага, мы сидим, бухаем, никого не трогаем. — Согласился Дамир, увлеченно жуя, — А тут блять проплывает вдалеке силуэт…       За столом раздался громкий хохот. Все дружно сидели и завтракали. Дима медленно опустился на последнее пустующее место, и Артур поставил перед ним тарелку с рисовой кашей на молоке. Вручил и ложку. Рядышком поставил кружку со сладким чаем. Уселся рядом по правую сторону, начав завтракать сам. — Бля, я так долго пил, что, кажется, я теперь не умею играть в хоккей. — Задумался Сафонов, подперев голову рукой. — Ты и так никогда не умел, не обманывай себя, а самое главное нас. Мы же тебе еще поверим…— Отозвался с другого края стола Лукоянов, энергично поедая завтрак. — Будь как Галя, он вообще играть не умеет, зато ездит с таким лицом, будто он вчера побил рекорд Мозякина. — Я могу да. — Гордо отозвался Артем, сидя около Шипачева, — Это единственное что я могу. Надо же быть кому-нибудь красивому в команде. — Он указал на Радулова, что сидел по левую сторону от Димы Яшкина, закрыв глаза, едва ли соображая что происходит, — Уродов хватает. — Ну че ты сразу? Ты себя в зеркало-то видел? — Усмехнулся Шипачев, — У нас вон, Лямкин красивый еще… Вон, главная красавица стола сидит, пытается понять что он такое. Яша, меньше пить надо было. Вообще неизвестно что бы с тобой получилось, если бы я этих уродов не останавливал.       Яшкин, облизнув ложку от вкусной каши, осматривал бедолаг, пытаясь понять, кто же второй его так… долго любил вчера с Радуловым. Он остановился взглядом на длинных пальцах Никиты Лямкина, что складывали блинчик, стараясь потерять как можно меньше варенья. Тут же перевел взгляд на руки Шипачева. Кольцо на пальце. У того, кто вчера его гладил, точно было кольцо. Или нет? Голос чей-то был, кто умеет шептать. Явно не сильно громкий. Точно не Лукоянов. Он прикусил губу, задумчиво обдирая зубами с нее кожу, положив обе руки на коленки. Снова остановился на длинных пальцах Никиты, на которых тоже было кольцо. Одно на безымянном пальце, а на второй руке сразу два. Он уставился на него и, медленно подняв взгляд от его рук, молча смотрел на то, как защитник довольно жует набив рот. — Яшкин, прием. — Раздалось у него в голове, сквозь размеренный бубнеж. Перед глазами появилась рука с тощими пальцами, что помахала в приветственном жесте. Пришлось Артуру пощелкать, прежде чем Яшкин потерянно отвернулся от Лямкина, что, кажется, даже не заметил такого внимания к себе, и уставился на руки Шипачева, что мягко приобняли кружку с горячим чаем. Указательный палец левой руки скользил по прозрачной кромке кружки. — Ебать, але, нахуй!       Радулов решил проблему проще, просто дав Диме подзатыльник. Он растерянно встрепенулся и уставился на Сашу. — Че? — Да ниче. — Улыбнулся он в ответ, — Хуев сто — большая куча. — За столом послышался громкий смех. — Ты где витаешь-то? — Он уже выиграл сегодняшний матч, и представляет как пойдет дальше спать. — С улыбкой сказал Дамир. — Заебись, вот это я понимаю, заявка на победу. — Улыбнулся Никита, смотря на Диму, и отпил довольный чай, — Мне надо выиграть, чтобы жену порадовать хорошей новостью, а у этого мотивация просто… Поспать! — Заебись, да-а-а, — Протянул Лукоянов, откинувшись на стуле, вальяжно качаясь, — Ща бы как дать по массе. Успаться бы. Забатонится. Завафлить. Отъехать на боковую. Отвалится. Закипеть…       Команда мечтательно отвела взгляд. Яшкин смотрел в зеленые глаза Радулова, который ему хитро улыбался. Почувствовал, как его начало тошнить. Первый раз за долгое время он испытал к нему животную ненависть. Отвращение. Почему-то предательство. — Больше в моем доме ты не ночуешь. Забудь сюда дорогу.       Тихо сказал Дима, и, отставив пустую кружку, медленно поднялся, уйдя из-за стола первый. Подняв с пола одеяло, бросил его обратно на диван, и скрылся в спальне. Уставился на полнейший беспорядок. Медленно вдохнув, так же медленно выдохнул. Устало поднял все вещи с пола, тут же швырнув их в сторону выхода. С отвращением стянул с одеяла пододеяльник с разводами, пропахшую водкой. Составил в кучу пустые бутылки из-под водки и джина. Швырнув одеяло на пол, растерялся, увидев на постели мокрые пятна и почти черные разводы. — Кровь? — Растеряно спросил он сам себя, стоя напротив кровати.       Аккуратно провел рукой по лицу, вытерев потекшую кровь с искусанных губ. Облизнув ладонь, потянул простыню вон с матраса. Снял и наволочки. Осмотрев подушки, отправил их следом. Запихав все это безобразие в пододеяльник, он отправил туда свою же одежду, что тоже была не в лучшем состоянии, и потянул этот мешок через всю квартиру до постирочной. Зашвырнув стираться, настроил двойное полоскание, налив побольше кондиционера. Вернулся обратно. Достав из шкафа новое постельное, застелил его. Прихватив мусор, пошел на кухню, где все продолжали завтракать, обсуждая свои дела. Дима вышвырнул все в стоящий около холодильника огромный пакет с мусором на сто двадцать литров, и побрел обратно. Медленно улегшись на чистую кровать, он оставил ноги на полу, уставившись в потолок. С приоткрытого окна тянуло морозной свежестью. Спустя какое-то время Дима слегка приподнял голову, увидев на пороге Никиту, что стоял уже в другой одежде и пуховике и счастливо улыбался. — Мать, идешь? Или ЗХБ звонить, сказать что у тебя температура? — Иду. — Устало отозвался Яшкин, поднявшись с кровати.       Закрыв окно, побрел по резко опустевшему дому. Все уже давно обулись и собрались, шумно галдя, и ожидая, когда до последнего этажа доберется лифт. Дима же, взяв с полки свои ключи, закрыл входную дверь. Задумавшись, начал закрывать ее. Артур остановился рядом, вжавшись в стену около номера квартиры, и шепотом спросил: — Дима, все хорошо? Ты какой-то очень потерянный. — Меня вчера связали, — почти беззвучно сказал Яшкин, зазвенев ключами, прижав коленом дверь, — и минимум дважды изнасиловали. И я даже не знаю кто это был. — Он потерянно осмотрелся на галдящих парней, что продолжали хохотать, — Как ты думаешь, как я?       Он опустил голову, и растерянно посмотрел на руку, поняв, что пихает не тот ключ в замок, и наконец засунул его в нужный. Артур растерялся, и тут же обернулся, увидев, как в стороне стоят и разговаривают Саша с Вадимом. Он тут же повернул голову обратно, и тихо сказал: — Хочешь, не будем больше никого в дом пускать? — Я бы с радостью. — С грустью сказал Дима, и, наконец закрыв дверь, сунул ключи в карман, — Но этого не выйдет. — Он похлопал его по плечу и сказал, — Ты ничего не знаешь. Знаешь, как пелось в одной хорошей песне — Пока я делаю вид, что все хорошо — улыбайся тоже. Это поможет. — Он растерянно прошептал, шагнув вперед за всеми, — Точно поможет… мне.       Все дружным строем пешком отправились на стадион. Диме пришлось волочится последним, потому что он просто физически не мог идти быстрее. Ввалились в раздевалку, и принялись переодеваться. Краткая разминка и следом раскатка. Пока лед обновляли, а люди собирались на арене, Радулов поймал Яшкина в общем коридоре, и, грубо пихнув спиной в стену в дальнем краю коридора, шепотом спросил, уставившись ему в глаза: — Ну и че тебя опять переклинило? — А как тебе, — рыча спросил Дима, вцепившись ему в горло ледяной рукой, — заебись меня еще с кем-то делить? — Да. — Радулов улыбнулся, — Ты стоил того. Спасибо что поддался, мальчик мой. — Не благодари. — Яшкин смотрел ему в глаза, — Че, еще надо будет? Могу прям сейчас штаны снять. Или снова в рот? Давай, пока игра не началась, как раз успеешь.       Радулов грубо убрал его руку, и, схватив за воротник джерси, слегка оттолкнул его от стены, с силой приложив его обратно. Надеялся, что это вставит ему мозги на место. Сложив руки на шее, словно собрался задушить бедолагу, зарычал, смотря в глаза: — Если ты вдруг не понял, то ты моя собственность. И права выебываться ты не имеешь. — Дима, задыхаясь, заскользил коньками по полу, пытаясь двумя руками разжать крепкую хватку, — И я буду тебя склонять так, как захочу. Твое мнение меня не интересует. Че ты от меня ожидаешь, шлюха? — Я думал ты любишь меня, — Прошептал задыхаясь Дима, жадно хватая ртом воздух. — Ты не Татарстан, чтобы тебя любить.       Дима закинул голову, чувствуя как темнеет в глазах, повис на его руках, лишившись опоры под ногами. — А ну прекратили! — Вскрикнул Зинэтула.       Хватка Саши тут же ослабла, и Яшкин рухнул на пол. Перевернувшись, в ужасе вжался в стену, пытаясь отдышаться. Его всего трясло. — Радулов, за мной.       Капитан кратко посмотрел на лежащего, и, пропустив тренера вперед, ушел за ним. Дима растянулся на полу, приложив ледяные ноги к покрасневшей шее. Жадно хватая воздух ртом, зажмурился. Он его едва не убил. — Блять, — Прошептал Яшкин, — блять, я больше так не могу.       С трудом поднявшись с пола, он схватил свою клюшку, и пошел до раздевалки, услышав как Бабенко начал что-то рассказывать. Остановился прямо перед Биляловым и Ахтямовым, и вратари синхронно выглянули из-за его спины, слушая рассказ тренера. — Да пошел он! — Послышался эхом крик Радулова, и капитан ввалился в раздевалку, пошагав мимо команды до дальнего края, — Еще че надо?       Еще добрых пять минут последние приготовления, и пора выходить на лед. Злобно переглянувшись с капитаном команды, вставшем в самом конце, он пошел вперед, волоча клюшку за собой. Встал сразу за вратарями, отодвинув Стаса на четвертое место на выходе. Выскочив на лед, они максимально быстро начали действовать в первом периоде. Нагло бились, пытаясь вывести шайбу в чужую зону. Первое звено работало в полном синхроне, не обращая внимания на внутренние конфликты. Шумно остановившись на круге вбрасывания около чужих ворот, Дима встал между Шипачевым и Радуловым, и, задыхаясь, сказал: — Я откидываю вам шайбу, — Он взял паузу, поправив шлем, и указал клюшкой на дальний борт, — Там пройдете, у них там слабенький новенький защитник. Радик, ебнешь его посильнее, а я пока до ворот откачусь. — Понял. — Он повернул голову на Вадима. — Подстрахуй меня.       Парни тут же разъехались по местам, услышав свисток от судьи. Дело нескольких секунд, и шайба оказывается в чужих воротах слетев с крюка Димы. Не успевает период закончится, как на последних секундах, как сказали комментаторы «закинули в раздевалку» обыграв чужую защиту Лямкин с Дыняком. На счете два-ноль команда отправилась в раздевалку. Радулов, воспользовавшись тем, что Яшкин стоял и что-то уверенно рассказывал Артему Галимову, пихнул его в спину. Нападающий пошатнулся, и, развернувшись, пихнул капитана в ответ. Они начали тут же драться. — Да блять! — Синхронно сказали оставшиеся в раздевалке. — Ахтям!       И снова, как в старые добрые времена, Шипачев вынужден держать за джерси Радулова, а Ахтямов обнимать Яшкина. — Ну че ты ко мне опять цепляешься?! — Яшкин тяжело дышал, смотря в злобные глаза, — Че, думаешь себе часть выручки забираю?! Ничего, не обеднеешь.       Радулов снова дернулся, махнув в его сторону кулаками. Яшкин же пихнул его в ответ, и усмехнулся, заметив как Шипачев ему сам пригрозил в ответ дать. — Брейк! — Сказал Лямкин, встав между ними, — Пацаны, все нормально идем, завязываем, нахуй, еще два периода вместе играть. Радик, у Яши только ебало зажило, он только на красивого стал походить. — Зато жопа болит. — Усмехнулся Радулов, вытерев об рукав потекший пот. — Тут у кого угодно бы жопа болела, — Согласился Шипачев, — Все, хватит. Расходимся мирно. Потом после игры будете ебать друга во всех позах, каких захотите. Все.       Они мирно разошлись, еще пару раз потолкавшись перед выходом. Во втором периоде с трудом держали преимущество, но спустя пять минут пропустили шайбу дважды от одного и того же, с разницей в сорок секунд. Когда на последней минуте в ворота Артура влетела третья, а вратарь обреченно рухнул на лед, на льду началась драка. Яшкин решил помахаться кулаками прямо с капитаном Северстали около своих ворот, что рассмеялся Диме в лицо, крикнув, что он бездарь. — Блять, Яша! — Вскрикнул Юдин, увернувшись от полетевших перчаток. — Ну че ты как псина кинулся за такую слабенькую предъяву. Дима, Дима стой! — Убивай! — Закричала арена, — Убивай! Убивай!       Яшкин гордо бился насмерть с капитаном чужаков, пропуская постоянно по себе удары, чувствуя, как кровь полилась по льду. Судьи встали, приготовившись их разнимать, заметив, как Токранов начал пропускать гораздо больше ударов по себе. Конкретно поставленным ударом по морде, успев подставить ногу, Дима со всей силы свалил его на лед, и начал несчадно избивать. — Яша, хватит! — Вскрикнул Бабенко. — Ты же сейчас штраф получишь! — Пиздец, — Рассмеялся Радулов, оперевшись о клюшку, наблюдая за дракой вместе с Шипачевым. — Отпустили Васю на вольные хлеба. Пиздец…       Судьи с трудом схватили взявшего паузу нападающего Ак Барса, и попытались остановить его. Северсталь же потянула назад своего капитана, что едва стоял на ногах с разбитой до крови мордой. Яшкин оттолкнул судей, поехав грозно на него, но Радулов тут же остановил его, перегородив дорогу. Не зная, как остановить его, обнял, прижав к себе. — По пять минут за драку. — Кратко сказал главный судья, и улыбнулся Радулову, — Держи его, Саня, пока он еще двадцатку сверху не схлопотал. — Попадать научись! — Вскрикнул Василий, вытерев кровь об рукав джерси, — Лучше бы ты так по воротам попадал, как морды бьешь! — Хули ты выебываешься на меня! — Сорвался на крик Яшкин, дернувшись из объятий капитана — Че блять, хочешь чтобы как в прошлом сезоне было?! Ты не смотри, гнида, что на мне капитанской нашивки нет, я же уебу тебя сейчас еще раз! Ты, клоп парашный, долго на меня залупаться будешь?! — Радик, — Токранов гордо сплюнул на лед, попятившись к скамейке, — Держи этого Питерца ебанутого от меня, пока я его не разъебал в щепки.       Яшкин же гордо сплюнул кровь на лед, и злобно глянул на Радулова, увидев, как все на льду, включая судей, заливаются смехом. — Че уставился? — Спросил он, — Так и будем стоять обниматься или поедем на перерыв? — Драться больше не будешь? — Пока нет. Если проиграем, я разъебу его.       Они все поехали в раздевалку, пока лед зачищали от крови и заливали заново. — Яшкин, я же попросил не бросаться на провокации. — Устало сказал Бабенко, пока все сидели и переодевались. — Он первый начал. — Дима развел руками, сияя своей разбитой мордой, гордо сидя босиком на лавке, — Сидим по обоюдному. Ничего не знаю, претензии не принимаются вообще ни в каком виде. Если бы у меня была возможность, я б его разъебал бы там. Нет, гляньте, полезли разнимать. С Радуловым драться нельзя, с Токрановым нельзя. Да ну че, я куда пришел вообще?! — На хоккей. — Усмехнулся Стас, натягивая на себя сухую джерси. — Да блять, — Яшкин искренне расстроился, — я все ищу где можно кулачными боями позаниматься. А че, канал какой?! — КХЛ Прайм! — Синхронно ответили ему игроки и дружно над ним посмеялись.       Что же, теперь Диме хотя бы полегчало. Кипящая кровь, льющаяся с ран чуть остыла об лед и чужие кулаки. Переодевшись, все дружно поехали на третий период. Делать было нечего, пришлось и дальше бодаться с чужаками за право победы. Никто в этом году победу легко не хотел отдавать. Обоюдное удаление прошло незаметно, и каждая из команд играла безрезультатно. Летя на полной скорости с шайбой, Яшкин едва удержался на ногах от хорошего силового. Даже шайбу не выронил. — Ну че, ровесник Рузвельта, побадаемся?! — Семьдесят седьмой номер почти повис на нем, — Я тебе Ваську не прощу…       Яшкин грубо спихнул его с себя, и, в попытках удержать шайбу, по своей известной внимательности, не заметил подножку. Полетел далеко и тяжело. Вратарь успел отскочить, пропустив Яшкина в сетку ворот, и поймал ловушкой шайбу, просвистевшую мимо. Раздался свисток. — Да не было ничего! — Возмутился Никита, покатившись до своих ворот. — Вы че начали-то?! — Да ты как умудрился Яшкина-то уронить?! — Удивился лайнсмен, покатившись с поднятой рукой, — Тут сдвинуть-то его троим надо.       Увидев, как Яшкин выполз из ворот, и, отбив кулачек чужому вратарю, Седов даже растерялся, и, вскрикнул: — Ну! — Он бросил перчатку в Диму, — Давай, падла! Давай попиздимся, пока твой сутенер не пришел! Питерец ебнутый, нахуй, утырок блять, Ротеберг тебя в Казань как в ссылку отправил? — Ответишь ему, дам до конца матча, — Предупредил главный судья.       Яшкин же тяжело вздохнул и задрал голову на табло. Опустив голову вздрогнул, увидев как Никита пропустил конкретный удар от Радулова, что уложил его на лед. — Ща как дам, не унесешь. — Усмехнулся Радулов, и посмотрел в глаза Яшкину, — Только попробуй им ответить. — Радик, это две минуты. — Предупредил судья, и кинул Никите его перчатку, — Тебе тоже за крики. Как раз кровь успеет остановится.       Все дружно разъехались по лавкам. Яшкин же довольный уселся отдыхать. Он не опозорился, но и не преуспел. — Пиздец, Яша, — Вадим пихнул его в плечо, — Ну сколько раз говорил, надо шайбу в ворота отправлять, а не самому нырять туда, и не чужаками туда забивать…       Игра на последних минутах шла без пауз. Казанцы пытались отыграть хотя бы одну. Просто выровнять счет. Всего одна шайба. И такую они даже получили. Пока второе звено раскатывалось, Кателевский встал около Яшкина, и, поправив шлем, сказал: — Ты легко прошел через правый борт? Есть варианты? — Я хуй его знает. — Дима тяжело дышал через рот, — Хотя в твоем звене попроще. Попробуй проскочить, — Дима тяжело сглотнул слюну, и указал ему на игру, что во всю шла у чужих ворот, — Видишь, помчали они. Тема их на себя забайтил… Тебе надо будет на пару с Лукой разыграть, он же левый. — Артем тут же поднял голову, услышав знакомое погоняло, и поменялся местами с Радуловым, рухнув рядом с Яшкиным. Все несколько секунд пронаблюдали за неудачной попыткой Стаса забить очередную шайбу. Раздался свисток, когда шайба оказалась в ловушке. — Глянь, куда они били. Вратарь успел поймать. — Он пихнул Лукоянова, — Ты, пожалуйста, сделай тоже самое, что Галимов нарисовал. Затяни их на себя, держи максимально долго шайбу. Потом отдай Котлу. — Дима улыбнулся, увидев серьезный взгляд другого Димы, — А ты просто ебни по воротам. Повезет, попадешь по пустым. Не повезет, целься в дальнюю девятку. Все третье звено поехало на лавку. — Давайте, пацаны, может у вас получится.       Пока четвертое звено поехало на смену, Радулов указал на оставшееся время. Две минуты. — Первое звено, будете доигрывать до конца. Надо уйти в овертайм любой ценой. — Предупредил Бабенко. — Артура посадим на лавку. Лямкин, ты с ними пойдешь.       Дима же, схватив бутылку, ополоснул водой рот, тут же сплюнув ее. — Если у них не получится, мы Шипу напряжем, сами выскочим. — Радулов внимательно следил за игрой, — Лишь бы не проебали.       Все замерли, наблюдая за попыткой четвертого звена. Разыграв ровно то, что было предложено, Дмитрий Кателевский с легкостью ударил по пустым воротам, пока вратарь отвлекался на Лукоянова. Трибуны взревели в победном крике. Три-три. Четвертое звено гордо поехало отбивать кулачки. Осталась минута. — Пиздец, я как, Сорвиголова, нахуй, — Задыхаясь сказал Дима, отбив благодарственный кулачок Яшкину, что тут же уступил ему место, — только глухой, а не слепой. — …и тупой еще чуть-чуть, но это на нас на всех эта недуга распространилась, когда мы Ак Барсовское джерси на себя надели. — Смеясь, ответил Лука. — Оставьте Артура на лавке. — Предупредил Радулов, выбираясь на лед со своим звеном. — Мы закончим эту возню раньше. Теперь это личное.       Бабенко с Билялетдиновым переглянулись. Главный тренер показал вратарю жестом оставаться на лавке. Лямкин же, гордо выскочив шестым, прокрутил клюшку в руке, уверенно догоняя остальных. Шипачев встал на вбрасывание, сплюнув недовольно в сторону. — Я тебя не пущу, уебок. — Предупредил капитан Северстали, встав около Радулова, — Ты выиграешь эту игру только через мой труп, гниль. — Ща организуем. — Усмехнулся Радулов. — Ты че блять, в этом Череповце, ваще оголодал по дракам?       Шайба не успела коснуться льда, как шестеро негодяев в зеленом ринулись с ней к чужим воротам. Ловко разыгрывали шайбу, обхитрив защитников. — Че так медленно, — вскрикнул Яшкин, несясь по чужой зоне как по своей, и передал шайбу Вадиму, что объехал нападающего, громко постучав клюшкой по льду, — молодняк, весла дать?!       Шипачев на вираже отправил шайбу в ворота, но она предательски отскочила от щитка. Вратарь не успел ее накрыть ловушкой, и Юдин, схватив ее со льда крюком, отправил ему ее прямо под щиток на последних секундах. Вся шестерка заликовала. Счет на табло стал четыре-три. Раздался финальный свисток. — Ну че, — усмехнулся Радулов, прикатившись к Токранову, и легонько пихнул его, — че трупешник, отсосал мне?! Пошел нахуй, гниль, в свой Череповец, ромашки собирать. — Он пихнул его клюшкой, отодвигая от себя, — Уебывай с моей Казани. Свалил в Череповец, вот и ебашь обратно. — Ты так и будешь это терпеть?! — Искренне удивился Никита, встав за спиной капитана, — Дай ему по ебалу, все равно ничего не потеряем. Выбей ему последние зубы. Не смотри, что он бывший твой друг. Ебани как следует. — Вы Сашку-то не трогайте. — Предупредил Яшкин, держа Радулова за джерси, — Сашка-то у нас нервный типочек. Вас двоих, тряпочки, раскидает. Он в этом году с трупов на свежак перешел. — Че, проститутка, возникаешь тут, когда мужики разговаривают. — Вскрикнул Никита, — Защищаешь сутенера своего?! За Ротенберга был смысл заступаться, он хотя бы тебе деньги в рот сует. А этот ничего кроме своего хера короткого тебе не предложит. — Не, ну это драка.       Устало сказал Лямкин, и едва успел увернутся от прилетевших клюшек. Все четверо снова начали драться под общее улюлюканье обеих команд и криков стадиона, предвкушающих великолепный финал. Добрых три минуты два капитана и два нападающих бились друг с другом насмерть. Даже тут герои в зеленой форме с белоснежным крылатым барсом победили. Судьи всех растянули, отправили по домам. Раздались громкие аплодисменты. В победной раздевалке было очень весело. Наконец-то команда начала вылезать с дна турнирной таблицы. — Ебать Яшу сегодня распидорасило. — Рассмеялся Адамчук, — Нам с Дыней даже ничего не досталось. На пацане коньки горели! — Он ваще чорт сегодня. — Согласился Лямкин, — Глянь, как заулыбался… Красавец, хоть в гроб клади.       Яшкин гордо стоял переодевшись в джинсы с голым торсом и искренне улыбнулся. — А поместится? — Полюбопытствовал Тимур, снимая с себя защиту.       Раздался громкий хохот. Яшкин же даже растерялся, и, спустя минуту, не менее гордо сказал: — Поместится в сделку не входило. Мы с Лямой напополам сложимся и поместимся туда, где таких как вас, гномов, хоронят. — Это… в землянке что ли? — Растерялся Сафонов, и повернул голову к Тимуру. — Землянка это хата Билялова. — Рассмеялся Яшкин, — Ебать, он, наверное, на первом этаже живет, потому что выше не дотянулся. Там же лестница. Он же не залезет. Не дотянется. Хорошо в Казани снега много не бывает, как на севере, и у нас подъезды вровень с дорогой делают. Ебать, тебе может юрту подарить, вдруг однажды КХЛ в Ханты-Мансийск вернется… — Ой, блять, иди нахуй, сам живет в скворечнике, блять, птица-говорун. — Улыбнулся Билялов, натягивая штаны, — А ты че ржешь, Рада, ты свою проститутку-то не защищай. — Да че я-то блять, — Радулов рассмеялся, — меня каким боком ваше плевание говном зацепило опять? Че Радик сразу?! — Та ты потому что начал говном первый плеваться, — Заливаясь в истерике промычал Сафонов, вытирая текущие от смеха слезы, — Ты блять, как эта, садовая брызгалка, которая газоны поливает, как завелся на первом перерыве, так блять, тебя и не успокоить.       В раздевалке начался истерический хохот, не прекращавшийся долгих пять минут. Некоторые уже начали выть от боли в животе, а кого-то, кто стоял, от смеха свалило на пол. С горем пополам все собрались, начав расходится по домам. Яшкин же сидел одевшись, и с улыбкой наблюдал за тем, как Артур завязывает шнурки на кроссовках. Увидев, как Радулов гордо куда-то пошел, оставив свой пуховик, Дима вдруг поднялся и сказал: — Иди без меня. Я забыл кое-что спросить.       Артур кратко поднял глаза, и молча кивнул, прекрасно поняв, у кого и что он пошел спрашивать. Яшкин быстро пошел следом за Радуловым, что пошел обратно до раздевалки. Забрав с лавки забытый телефон, капитан растерялся, и свалился на лавку, когда Яшкин толкнул его в спину. — Сидеть. — Приказал Дима, нависнув сверху, — Ну че, поговорим. — Эй, ты чего надумал, мелкий? — Радулов задрал голову, смотря на искреннюю улыбку Яшкина. — Че, хочешь чтобы я извинился за тот вечер? Ну бля, не буду, мне понравилось… — Он медленно закрыл рот, заметив, как Яшкин, задрав футболку, начал гордо расстегивать штаны, — Э нет, братец, я в защите не работаю. Я только нападающий и только центральный. — Ты же меня не спрашиваешь. — Яшкин улыбнулся, слегка спустив штаны и положил руку ему на затылок, — Вот и я не буду. Моя очередь. Открывай ротик, Сашенька.       Артур вернулся домой один, и, бросив вещи, довольный пошел босиком по квартире, в которой был тотальный бардак. Довольно стянув с себя футболку, он пнул ее в сторону своей двери. Разбежавшись, нырнул на диван. Плед мягко накрыл его плечи. Растянувшись на диване, Ахтямов положил ногу на ногу, лениво зевая. Один в огромной квартире, да еще с красивой победой вечером. Что может быть прекраснее. Он повернул голову, посмотрев на входную дверь. Вот бы Дима поскорей бы пришел и что-нибудь сообразил поесть. В холодильнике, после их попойки, остались только сушеные пауки и мухоморовый отвар.       Самому же Яшкину было совершенно не до этого. Он сегодня в выигрыше в любом случае. Он довольно и громко стонал, наслаждаясь наконец тем, что давно заслуживал. Счастливо улыбнувшись, он опустил голову и застегнул свои штаны. — Ну как? Заебись, да, когда тебя не спрашивают.       Радулов же опусти голову, вытерев слюни об полотенце, и, тяжело все сглотнув, сказал: — Ну ты и гнида, Яшкин. — Он уставился на него, тяжело дыша. — Я извиняться не собираюсь за то, что сделал. — Кто это был? — Дима заправил футболку в штаны, мягко поглаживая капитана по голове, — У кого такие тонкие руки, что холоднее чем твои? Признайся мне. — А ты так и не понял? — Саша искренне улыбнулся, — Вот я и не скажу тебе. — Он вытер лицо, и, дотянувшись до своей бутылки, жадно допил остатки. — Помри от любопытства.       Яшкин медленно присел перед ним, и, оперевшись руками о чужие ноги, замер, смотря в его зеленые глаза. Все пытался понять, что же с ним не так. В светлых зеленых глазах он чувствовал только омут, что заставлял его быть послушным и тихим. Есть в нем что-то такое. Манящее. Таинственное. Его дьявольская черная душа тащила за собой. Радулов же едва заметно улыбнулся, смотря в ответ не моргая. Коснулся рукой его плеча, медленно наклонившись, и тихо сказал: — Дима, не смотри мне в глаза. Не надо. — Почему нет? — Прошептал он, медленно опустившись на колени, не в силах отвести взгляда. — Бывшая мне однажды сказала, что мои глаза не зеркала души, а двери, с которых тянет смертью. И что именно за красивые глазки она согласилась выйти за меня. А потом очень сильно об этом пожалела. — Я хочу только тебя. — Шепотом ответил Дима. — Она так же говорила. — Он мягко поцеловал его, и прошептал, — Дима, не лезь ко мне в душу. Я не просто так веду себя по-скотки. И не просто так я такое чудовище. Я думал, два раза тебя этому научат. — Я хочу услышать от тебя хоть одно хорошее слово в свой адрес. — Яшкин замер, — Неужели я такой хуевый хоккеист… — И как баба ты не очень… — Радулов кивнул, и, улыбнувшись, наклонился к нему, начав целовать. Медленно и с большим удовольствием, прижимая его к себе. Дал усесться на свои ноги, прижимая к себе. — Так, — прошептал он, — на троечку ты, Дима… Жопа у тебя классная, но в остальном, Дима, троечка. — Ну блять. — Яшкин рассмеялся, — А я так мечтал услышать хоть что-то хорошее в свой адрес. — Мне мнение ты уже слышал по поводу тебя. — Крепкая рука проскользнула по скуле на которой сияли свеженькие ссадины, — И я тебе сказал, что не буду больше этого произносить в слух. — Он взял паузу, приобняв его за талию, и тихо прошептал, — Татарский знаешь? — Когда Яшкин отрицательно покачал головой, Радулов вдруг улыбнулся, и сказал, — Мин сине яратам       На лице Яшкина появилась искренняя улыбка. Он прикрыл лицо рукой, просто не поверив в его слова. Отрицательно покачал головой, прекрасно поняв что он хотел этим сказать. Артур дал ему знать, что значит эта фраза. Неужели он и правда услышал то, что все эти месяца грезил услышать. — А miluji tě. — Согласился Дима, и, склонившись, снова поцеловал Сашу, прижав к себе.