удачи, детка!

1.

— Я сделаю это сегодня! — восклицает Сону уверенно, как только усаживается задницей на кожаное потрескавшееся кресло и складывает локти на столе. Чонвон и Джейк закатывают глаза, многозначительно переглядываясь. — Ага, конечно, — говорит один из них, но Сону точно не знает кто, потому что начинает жадно хлестать воду из бутылки, словно в его желудке образовалась бесконечная пустыня. Они слышали это каждую пятницу на протяжении нескольких месяцев, стоило им переступить порог бара, в который ходила большая часть студенческого городка. Здесь можно было выпить, просто поболтать с друзьями, поиграть в бильярд, спеть караоке и запечатлеть свой позор в памяти всех присутствующих. И вот они втроём снова здесь. Сону божился, клялся и крестился, что сегодня точно подойдёт к парню, который ему нравится. Он знает, кто он, а он не знает, кто такой Ким Сону. Как бы грустно и безнадёжно это не звучало, но это правда. Сону знает, кто такой Пак Сонхун. Ему известно, что тот любит огромные худи, длинное пальто, футболки со странными кричащими фразами, которые не вписываются в антураж общественности и поэтому особенно его выделяют, и он достаточно привлекателен, чтобы не выглядеть глупо. Сону знает, что он на курс старше, тоже, как и он изучает английскую литературу, живёт в съёмной квартире со своим другом в городке. Что он подрабатывает в этом баре и очень быстро делает классные напитки, которые всем нравятся. Он тоже всем нравится. Он улыбчивый, когда на работе, уставший немного, но всегда поддерживает беседы и не пытается от них сбежать. Интересно, если бы Сону подошёл и заговорил с ним, он бы тоже терпеливо его слушал? Этого Сону не знает, но думает, что из вежливости слушал бы весь бред, который тот ему бы наговорил. Сону мечтательно вздыхает, пока Джейк успел сходить за заказом и приносит каждому по стакану пива. — Ну, и какой там у тебя план? — учтиво интересуется Чонвон и отпивает из высокого стакана, тут же облизывая свои пенные усы. — Мне надо узнать его дату рождения, — серьёзно говорит Сону, но это лишь вызывает недоумение и сиплый смех. — Что?! Я серьёзно! Джейк хлопает Чонвона, который то ли задохнулся от абсурдности, то ли от пива. Сону смотрит на это с нескрываемым разочарованием и отвращением. Карма, та ещё сучка. — Боюсь спросить, зачем? — хмурится Джейк, когда Чонвона наконец отпускает кашель. — Во-первых, — поднимает Сону большой палец вверх, — чтобы узнать его матрицу судьбы, а во-вторых, — в ход пошёл указательный палец, — рассчитать его натальную карту. — Ты за этим выпрашивал у меня ещё и время моего рождения? — в голове Чонвона складывается пазл, ура. — У меня тоже, — бормочет Джейк задумчиво. — Именно поэтому мы друзья, не беспокойтесь, — машет Сону рукой, — у вас там всё хорошо. — Слава богу, — вздыхает самый старший из них и Чонвон шлёпает его по плечу. — Не потакай его шаманству! Сону широко распахивает глаза, возмущённо глотая воздух ртом: — Это не шаманство, а целая наука! — Ладно-ладно, как там его зовут, говоришь? Сонхён? — Чонвон хихикает, Сону прожигает его взглядом. — Сонхун, — исправляет его Джейк и заедает чужое имя сырными крекерами. — Сонхун, — медленно проговаривает его имя Сону, смакуя каждую букву на кончике языка. Каким-то образом, его имя уже заведомо даёт понять, что Сону останется пожинать плоды своего любопытства в одиночестве, скорчившись на полу в гостиной своей квартиры. Именно поэтому он хотел подойти к нему и осознанно обречь себя на страдания. Придурок, не иначе. Но Сонхун притягивал его, как самый вкусный шоколад на витрине, как тот, кто должен был быть предложен ему судьбой с первого взгляда, как последняя трапеза перед неминуемой казнью. Для смелости Сону просто необходимо впитать в себя пенное и не один стакан, а хотя бы три. Пока его друзья увлечённо беседуют и шутят над каждым входящим в бар, кидают колкие комментарии в его сторону и заговорщицки пихают друг друга в плечи, Сону молча пережёвывает свои чувства, запивает их и облизывается, шумно выдыхая. Вкусно, но немного горчит. — Ладно, я пошёл, — Сону упирается ладонями в стол и поднимается, одаривая Чонвона и Джейка взглядом путешественника-завоевателя, который вот-вот сделает новое открытие, завоюет землю, пока какие-нибудь аборигены не нападут и не пустят на шашлык. Но он станет частью всемирной истории, которую преподают на скучных уроках. — Удачи, детка, — обнадёживающе улыбается Джейк своей широкой и доброй улыбкой, которая вселяет хмельному Сону небольшую веру в себя. — Если что, я буду твоим партнёром по преступлению и помогу закопать труп, — быстро добавляет Чонвон. — Это ещё зачем? — За разбитое сердце нужно нести ответственность. Сону поворачивается с усмешкой на губах, готовый сделать шаг вперёд, но тут же разворачивается обратно, с паникой глядя на спокойного Чонвона и такого же спокойного, но слегка удивлённого Джейка. Его глаза бегают от одного к другому и паника медленно поднимается вверх по его желудку. — А что если… — Без если, — обрывает его Ян, глядя на него более серьёзно, чем вообще мог себе позволить в этой ситуации. Сону не хочет проблем, поэтому разворачивается обратно, делая неуверенные шаги. «А что, если…» должно было иметь продолжение «у него кто-то уже есть, просто я не знаю?», но это не будет озвучено в ближайшие минут так десять. Кого вообще волнует есть ли кто-то у Пак Сонхуна? Только Сону и ещё таких же десяток Сону, которые провожают Сонхуна взглядами в коридоре университетского корпуса и жадно следят за каждым его движением у барной стойки. Ну, да. Никого. Неуклюже подпрыгивая на месте, как боец в углу ринга, он уже готов нанести первый удар, чтобы схлопотать второй ответный, приводящий в нокаут. Нет, подождите. Сону снова разворачивается. — Скажите мне пару ободряющих фраз, — канючит он, складывая руки в молитвенном жесте. — Ты прелесть, — не раздумывая бросает ему в лицо Джейк с полным ртом крекеров, спасибо. Сону брезгливо вытирает прилетевшие крошки с щёк. Чонвон же вздыхает и подпирает ладонью щёку. Он уже устал закатывать глаза, поэтому немигающим взглядом смотрит в упор. — Ты красивый, милый и обаятельный, у тебя прелестная улыбка, которая перекрывает раздражение, которое ты вызываешь у людей. — Мерси боку! — с улыбкой восклицает Сону. И теперь он точно готов. Волнение скручивает вместо желудка сердце, перекрывает аорту и нечем дышать. Тут душно, слишком много людей и шума вокруг. Много мыслей, много телодвижений, страха и дрожи в коленках. Всего много оказывается слишком много. Сону старается дышать ровно, дышать через нос и выдыхать через рот, чтобы волнение не переросло в тревожность, мысли занимает счётом, а подушечками больших пальцев рук проходится по оставшимся подушечкам четырёх. С нервной усмешкой на губах Сону поправляет джинсовую куртку, шмыгает носом и вальяжно прибивается к барной стойке. Он смотрит на Сонхуна во все глаза, словно видит впервые, поэтому жадно наблюдает за тем, как тот делает коктейль какой-то девчонке и мило, сладко, приторно ей улыбается. Как только он заканчивает, то поворачивается к Сону и земля мигом уходит куда-то из-под ног, образовывая тянущую воронку, что готова утащить его в разверзнувшееся небытие. Но небытие вообще отдыхает по сравнению с тем, как утаскивает его омут сонхуновых глаз. Сону готов протянуть руки и закричать «Арестуйте!» за тяжёлое преступление в виде полной безоружности. — Привет, — Сонхун улыбается ему. Ему, Ким Сону, готовому пасть ниц. — Что будешь? — Не знаю, — тупо отвечает он и мысленно даёт себе десять оплеух. Глупый, глупый Сону, потому что Пак тоже тупо пялится на него в немом вопросе. — То есть, я хотел сказать… что посоветуешь? — А что ты любишь? — вопрос перестаёт быть немым, а все остальные знаки покинули чат. — Сладкое, но не приторное. — Апероль шприц? — голос его мягкий, спокойный и лёгкий, как ветерок, приносящий утреннюю свежесть. — Шпиц? — Шприц. — А, — тянет Сону быстро моргая. Всё ещё глупый, безнадёжный и тупой. — Давай, попробую. — Отлично. Сонхун с той же дежурной улыбкой принимается делать коктейль и Сону ненавидит себя на все двести процентов, потому что не знает, что ещё сказать? Как подтянуть разговор, чтобы сгладить то, как он лажает. В Сону пессимизма так же много, как и оптимизма. Он быстро облизывает сухие губы, готовясь выдать что-то очередное заурядное и бесполезное, что уж точно не отпечатается в памяти Сонхуна, который видит таких же Сону сотнями на дню. — Тебе здесь нравится? — спрашивает Сонхун слишком внезапно. И это как галлюцинация, которая спасает Сону от ошибок. — Частенько тебя тут вижу с твоими друзьями. — Нравится, — ты нравишься, только ты. — Каждую пятницу сюда приходим. — Круто. — Меня Сону зовут, кстати. — Сонхун, — вежливо отвечает Пак и Сону мысленно затыкает себе рот, чтобы не сказать «да, я в курсе, потому что у нас есть совмещённые пары и у тебя громкие друзья, а ещё тебя все знают и зовут по имени». Это придаёт какую-то надежду, блеклую, но ощутимую, потому что Сону набирает побольше воздуха в лёгкие, ведь Сонхун видит его. Частенько. Это что-то должно значить, это не просто так. Не просто так Сону впервые подошёл сюда сам, не подзывая официанта или не отправляя к бару одного из своих друзей. — Не хочешь обменяться инстой? — вопрос вылетает на выдохе, как дротик, попадающий прямо в цель. Десять из десяти, промаха быть не может. Всё чётко. — Да, давай, — кивает Сонхун, отдаёт Сону его апероль шприц и достаёт телефон из заднего кармана джинс. Теперь Ким Сону не скрытый сталкер его новых постов, а официально подписан, причём взаимно, на его страничку. Всё заверено и даже печать есть, получите и распишитесь, жаль, что не в паспорте, но тоже неплохо. Да, можно быть уверенным на сто процентов. Когда такие люди встречаются впервые лицом к лицу, за этим следует либо свадьба, либо похороны. Но умирать пока что не очень хочется. Он возвращается на место довольный, с бокалом в руках и инстой Пак Сонхуна в телефоне. Беседа про новое обновление геншина прекращается, как только Сону садится на своё место и две пары глаз в ожидании приговора смотрят на друга. — Это победа! — чётко выговаривает он, показывая всем экран своего телефона. — Запишем этот день в календаре, — Чонвон одобрительно хлопает его по плечу, а Джейк с любопытством в глазах наклоняется ближе, чтобы услышать подробности. Сону довольный тем, что совершил своего рода подвиг, делает большой глоток апероля и слегка морщится. — Я ожидал от этого шпица большего.

2.

Сону добирается домой ближе к полуночи. Часы тикают, увлажнитель воздуха тихонько шипит, а холодильник что-то бормочет в приветствии своего хозяина. Сону включает свет, стягивает с себя джинсовку и небрежно кидает на тумбочку, где лежат ключи в чашке, скидывает поношенные кеды в угол и обувает мягкие тапочке в форме милого оранжевого динозавра. Рыбок покормить надо, — первое, о чём думает Сону и движется в сторону небольшого аквариума с пятью яркими неоновыми рыбёшками, маячащими туда-сюда в спокойной воде, совершенно не заботясь о том, что в мире вообще происходит. Стоят себе на тумбочке возле дивана, смотрят иногда телек, открывают рты в шоке из-за утренней программы новостей и заглатывают корм. Заебись. — Везёт, вам, конечно, — хмыкает Сону, закончив кормёжку и стукнув по прозрачному стеклу пальцем, глядя на то, как они активно собирают крошки. Душно здесь. Следующее телодвижение в сторону окна, которое с подозрительным треском открывается наверх. Ради приличия необходимо взглянуть вниз, как люди возвращаются домой тенями под фонарными столбами, и задвинуть штору. А затем, самое главное, о чём он думал, пока трясся в метро. Сону двигается к полкам с книгами в углу, статуэтками аниме персонажей, маленьким Сяо, стопкой манги, а на отдельной полке стоят свечи и коробочка с картами таро. Так сказать, маленький шаманский алтарь. Он берёт карты в руки, тщательно их перемешивает в положении стоя и шёпотом просит дать совет. Зажмуривается, достаёт одну карту и пальцами пытается нащупать, какой пиздец там его ожидает. Момент истины, Сону открывает сначала левый глаз, затем смотрит на карту уже двумя, отказываясь больше гадать. Тройка мечей: нестерпимые любовные муки. Спасибо большое, колода, именно этого и не хватало. Но также шёпотом благодарит и убирает карты на место, тупо пялясь в пустоту, которая готова утащить его в себя, пугая оглушительной тишиной. Сожрёт и даже косточек не оставит. Действовать приходится неспешно, Сону совершает всю свою вечернюю рутину, переодевается в пижамные штаны и растянутую гигантскую футболку, а затем берёт лавандовые благовония с шаманского алтаря, поджигает и носится по каждому углу своей маленькой квартирки. Дай бог очистить это место от эмоционального напряжения, которое таилось только в нём самом. Это его надо очистить пинком под зад из этой жизни, можно даже запустить в стратосферу и забыть. Но аромат должен хотя бы заставить расслабиться и спокойненько позволить уснуть. Меньше всего Сону сейчас нужно, чтобы дамба его мыслей снесла с ног и затопила своим напором. Прежде чем наконец лечь в кровать, он подходит к холодильнику и смотрит на аккуратно составленный и весьма понятный лунный календарь, прибитый магнитиком с новогодним дракончиком. Он в очередной раз удостоверяется в том, что сейчас луна в квадратуре с марсом, что говорит о повышенной эмоциональности и возможных конфликтах, а венера в стрельце. Астрология говорила ему быть осторожным, но он не послушался, решил, что живём один раз и теперь он точно упадёт в бешеный омут. Сону стучит себя по лбу ладонью, поджимает губы, хмурится немного, словно решает непосильную задачу с переменными его жизни и сраными квадратурами марса, тяжело вздыхает и выключает свет, оставляя только тёплый блеск ночника возле кровати. Единственный выход, спрятаться от всего под одеялом с головой, что он и делает. Ебаная астрология. Но, а с другой стороны… ну, что может пойти не так? Сонхун же не тюбик какой-то, а вполне себе очень милый и приятный человек, к которому хочется быть ближе. Такие, как он всегда становятся главными героями ромкомов и женских романов. На общих лекциях по истории английской литературы, Сону следил за ним. Видел, как он отстранённо сидит где-то в середине, тянет по трубочке банановое молоко, обходительно отказывается от маленьких подарочков со стороны однокурсниц, обменивается конспектами со своим другом, когда становилось скучно, смеялся вместе с ним же, и почти всегда вежливо улыбался другим ребятам. Почти, потому что у Сонхуна бывали дни, когда он был абсолютно в себе и только кивал на приветствия с холодной отстранённостью. Но даже это нисколько не отталкивало, он по-прежнему оставался тем, к кому притягивало всю вселенную. И вселенная Ким Сону магнитом к нему тянулась. Утро встречает Сону бледным солнцем, пробивающимся сквозь шторы, вынуждая его открыть глаза. Затем кипит чайник, включается телевизор для фона, полив цветов, постукивание пальцев по аквариуму и через пару гренок, оказавшихся в желудке, раздаётся стук в дверь. Сону машинально встаёт, открывает и идёт обратно к дивану. — Йоу, — салютует Чонвон и сбрасывает рюкзак с плеч вместе с кедами. — Идём в библиотеку? — Ага, попробуй заставить меня, — лениво бросает Сону, не обращая на друга внимание. Всё, что ему требуется, это порция свежих новостей, пока он не осознает своё существование в новом дне, и в которые он даже не вникает, но делает вид, что ему пиздец как интересно узнать, что где-то там проходит выставка гигантских тыкв. — Мы договаривались. И я шёл к тебе целый квартал. Чонвон падает рядом и забирает у него кружку с матча-латте, делает глоток и кривится, прежде чем вернуть напиток в руку друга обратно, который безмятежно пялится в экран. — Не знаю, с кем ты там договаривался, — неспешно говорит Сону, — но точно не со мной. И целый квартал не звучит как полгорода. — Ха! — Его голос становится громким и счастливым, Ян достаёт телефон и листает их с Сону диалог, пролистывает на несколько дней назад и торжественно подставляет экран к его опухшему после сна лицу. Там говорится о том, что Сону реально договаривался. — Блять, — роняет он вяло и откидывает голову на спинку дивана, закрывая глаза от безысходности. — Я хотел забить на тупой семинар. Друг всё ещё с цветущим ебальником светит во все уголки сознания Сону, доедает его гренки и затем курит свою сладкую одноразку, на которую спустя мгновение зарится Сону и отнимает. — Дай мне пятнадцать минут, — выдыхает он огромный клубок пара в потолок. — Я засекаю. Идея трястись в метро не очень нравится Сону, но договорённость — это как непреложный обет, который он должен выполнить несмотря ни на что. Таков принцип. Конечно, если бы Чонвон заявился сюда и начал его умолять, ползать на коленях и ронять слёзы отчаяния, Сону бы тоже согласился. Его сердце слишком мягкое, чтобы уметь кому-то отказывать, особенно своим друзьям. Быстрый массаж придаёт лицу более свежий вид, сыворотки, кремушки и хуемушки уже заставляют его сиять, а в зеркало на него смотрит не пропитый алкаш, а вполне себе милый парнишка. Он причёсывает свои тёмные волосы, надевает что-то не слишком броское, а нормисное, закидывает тетрадки в рюкзак и готов к выходу, у которого Чонвон его уже ждёт и раздаётся звук таймера. — Ты вовремя, — улыбается он. Сону закатывает глаза. По пути к метро они делят одноразку на двоих, он рассказывает Чонвону о злосчастной фазе венеры и марсах, на что второй только хмурится. Он не совсем понимает этих заёбов, но всё равно внимательно слушает и кивает, словно будет этим пользоваться с осторожностью, чтобы не повторить тех же ошибок. Они сидят в метро и слушают шум скорости, с которой они двигаются от одной станции к другой. Чонвон разрушает эту музыку, толкая Сону в плечо. — Ты уже писал своему Сонхуну? — Прежде всего, он не мой, а ко всему прочему, ещё нет. Я не знаю, что ему написать. — Привет? — Здоровались, — отмахивается Сону, глядя в черноту туннеля за стеклом напротив, в котором отражается он, а пустота тянет к нему лапы. Она всегда так делает, стоит потерять бдительность. — Придурок, напиши ему привет, — Чонвон снова толкает его в плечо и Сону поворачивается к нему лицом. Пустота отступает и прячется в сгустках человеческих тел. — И всё? О боже, это так банально. — О, ну ты можешь быть менее банальным и предложить ему сразу пройти в твой девственный зад, — парирует Чонвон громким шёпотом. — Фу! — шипит Сону и ударяет кулаком тому в грудь, быстро осматриваясь, чтобы никто не услышал их разговор. — Ты отвратительный. — Начни с базы, — закатывает глаза Чонвон и начинает говорить так, будто он знаток отношений, а все падают перед ним на колени в ожидании урока от гуру пикапа. — Спроси, как у него дела, чем занимается. Разговор завяжется и пригласишь его сходить куда-нибудь. — Вау, из твоих уст всё так просто, с ума сойти! — хлопает Сону в ладоши с наигранным восхищением на лице. — Тебе надо написать статью «Как ненавязчиво подкатить к парню» и выступить с ней на семинаре по исследованиям особенностей английской литературы. — А то, — хмыкает Чонвон довольный собой. — С Нишимурой тоже всё так просто? — спрашивает он с усмешкой, глядя на то, как друг резко мрачнеет. — Завали ебало. — Вот и поговорили, — жмёт Ким плечами, наслаждаясь своей маленькой и ничего не значащей победе в этой дискуссии. Ладно, стоит признать, что Чонвон тоже в чём-то прав. Он выуживает телефон из кармана своей зипки, открывает инсту, моментально (конечно же) находит Сонхуна и пишет всё то, о чём сказал ему друг, за исключением фразы про зад. Шаг второй выполнен. Он блокирует телефон и не хочет быть навязчивым, поэтому, если придёт ответ, он напишет что-нибудь ещё немного позже. Немного позже наступает действительно совсем немного позже в библиотеке, когда книги с соответствующей литературой открыты, в ноутбуке создан новый текстовый документ, а Сону совсем не хочет заниматься. Всё происходит по наитию и слишком активно, потому что пальцы Сону иногда не затыкаются. Зачем-то обсуждают, что они съели сегодня; полезные и неполезные, но любимые завтраки; рыбок в аквариуме; котов и тишину в студенческой библиотеке. Когда же речь заходит о любимых фильмах и сериалах, Сонхун даже просит совет, что посмотреть и миллион идей проскакивают в голове Сону. Это именно та тема в которой он шарит помимо астрологии, космической пыли и книгах. Они одновременно переписываются обо всём и ни о чём и Сону в восторге оттого, насколько легко с Паком поддерживать диалог, даже говоря об обычных обычностях в дне насущном. Но даже в такие моменты в голову закрадываются паразиты, которые шепчут ему о навязчивости, простодушии и неинтересности. Он отгоняет их и готов взять в руки дробовик, лишь бы они не испортили ему его счастье. Моментами, Сону прерывается, чтобы ответить на вопросы Чонвона по литературе, вроде тех, что «действительно ли Шекспир был геем и как можно было верить в фей, неужели у Дойля была шиза?» Также он успевает сделать пару заметок в своём ноутбуке и снова утыкается в телефон. Он всё равно боится спугнуть и оттолкнуть. Пальцы дрожат. Но за пределами представлений о том, что является правильным и неправильным в его словах и действиях, есть поле — микрокосм, в котором Сону ждёт встречи с Сонхуном.

sunoosun

го в киношку завтра?

psunghoon ну го Внутри взрываются салюты, петарды, хлопушки, звучит хор Турецкого, и кто-то всё-таки хреначит из дробовика, потому что Сону трясёт. Он лихорадочно проводит ладонью по лицу, смахивая со лба холодный пот, щипает себя за щёки и в конце концов верит, что это не сон. — Мы с Сонхуном идём в кино, — мямлит Сону, широко распахивая глаза и убирая телефон в сторону. — Поздравляю, — улыбается Чонвон и на щеках проявляются ямочки. — Ты смог. Только не навали кринжа, ладно? — Кринж, это моя жизнь, — выдыхает Ким, прикладываясь ладонью к своему лицу. — Когда идёте и на что? — Чонвон крутит ручку между средним и указательным пальцами. — Завтра в семь вечера на Анору. — Романтично. — Наверное? — Да хз, — жмёт Ян плечами и возвращает своё внимание к ноутбуку. Учёба в голову не лезет, нахуй её. Сону прокрастинирует всё оставшееся время и показывает фак, исподтишка выползающей из книжных полок, пустоте. Сегодня и завтра не её день. Это дни Ким Сону… и Пак Сонхуна.

3.

Если бы кто-то зашёл в квартиру Сону, то сделали бы вывод: его ограбили, а затем похитили, чтобы продать на органы. Но органы на месте, ценных вещей и так нет, а квартира стоит вверх дном, потому что Сону готовится к свиданию. Все вещи из его шкафа благополучно пикировали наружу на пол и кровать, что-то досталось цветам в горшках, а что-то безэмоциональным рыбкам. Мысль о том, что необходимо выглядеть идеально, сразила разум Сону и он с самого своего пробуждения, пытается воссоздать это идеально. Но пока получается посредственно, просто и не интересно. Сону не имеет способности выделяться с аккуратностью и мерой, как это делает Сонхун. Тут получается, что либо всё слишком кричит «обратите на меня внимание», либо «я стала готкой», ну ещё можно зайти в крайность «дримкор эра». До отчаяния стоит рукой подать. Сону примеряет наряды, отправляет образы Джейку с Чонвоном, и получая обратную связь, закатывает глаза.

аниме бои

джеюн эт вроде норм вилли вонка ток если на похороны

соник

последнее

[фото]

джеюн мне нравится этот прикид вилли вонка этот прикид выглядит лучше, чем лицо сону

соник

достали! я отправил вам 15 нарядов!

джеюн мне кажется все наряды вполне себе хорошие вилли вонка ох ты слишком добр к нему

соник

а ты поганка!

джеюн давайте вернёмся к наряду под номером 7 я считаю он классный тебе идёт голубой цвет, бро

соник

бро, спасибо

вилли вонка голубизна с голубизной сливается

соник

я удаляю этот чат.

вилли вонка ладно! джейк прав голубая рубашка с этими штуками… джеюн лентами вилли вонка да! выглядит элегантно, не броско, и красиво ну как типа образ принца на минималках с брючными шортами выглядит найс джеюн прям как сиэль фантомхайв

соник

мелочь пузатая что ли?

джеюн он эталон элегантности!

соник

окей. но в шортах ходить уже прохладно, я надену брюки

Ладно. Сону успокаивается, считает до трёх, скрещивает руки на груди, располагая ладони на плечах и хлопает ими поочерёдно. Порхание крыльев бабочки. Сону успокаивается, выдыхает сгустившиеся эмоции и страх в открытое окно. — Так глупо, — шепчет себе, постаравшись улыбнуться. Он убирает лишнюю одежду в шкаф, поливает цветы, кормит рыбок, стучит по стеклу аквариума, слушает новости на заднем фоне и делает себе матча-латте. Всё каким-то отвратительным способом взаимосвязано. Это раздражает, так как не всегда есть власть над тем, что происходит и как происходящее в прошлом создаёт и накладывает паттерны на настоящее. В такие моменты осознаёшь — прошлое живёт вечно. Оно подглядывает за тобой, караулит за углом, оно вооружено и готово нанести удар в спину. Самое ужасное, что с этим приходится учиться жить, находить пути отступления и привыкнуть к мысли, что нож в спине обязательно окажется, рано или поздно. И ужасно это потому, что не всегда есть возможность расслабиться, нужно быть начеку, смотреть в оба, быть готовым. Хочется оставлять прошлое там, где ему самое место. Без напоминаний, без страха, без ощущения — ты на мушке. Жить так, будто ничего никогда не существовало, поэтому теперь ты в безопасности. Ничто тебя не коснётся и ничего не случится. Живи в моменте, Ким Сону, потому что этого момента может и не быть. Когда время подходит, Сону тоже подходит, волнительно оглядываясь, потому что Сонхун должен быть где-то поблизости, затерявшись в толпе людей у входа. Уходит целая минута, чтобы глаза его нашли. И он прекрасен. В чёрной футболке с очередной непонятной надписью, в огромной рубашке в бежевую клетку, широких штанах и кроссовках. Элегантно стоит, облокотившись о стену с телефоном в руке. Хотелось бы, чтобы он писал сообщение ему, с вопросом «где ты?», но сообщения не доходят. Сону выдыхает и делает шаги навстречу. Ему не сложно всегда идти навстречу. — Хэй, — говорит он, потянувшись к Сонхуну рукой, касаясь края его рубашки. — Я здесь, привет. Сонхун тут же отрывается от телефона и уголки его губ лениво двигаются, создают мягкую улыбку, снова какую-то дежурную, словно он на работе. Но Сону пропускает это мимо себя. Они не знают друг друга лично, чтобы обижаться и пытаться найти в чужих глазах тепло. — Привет. — Пойдём? — Да, — кивает Сонхун и прячет телефон вместе с руками в карманы штанов. — Я уже взял нам билеты. Мысли Сону сносят его вихрем штормового предупреждения, слишком поздним, потому что он уже чувствует бриз сильных морских волн, рвущий электрические столбы ветер и невозможность ровно дышать. Вся его голова занята тем, что «о чём думает Сонхун? Нравится ли ему фильм? Захочет ли он его обсудить? Какое впечатление он оставит? Оставит ли впечатление сам Сону? Скажет ли он ему комплимент? Сонхун хорошо выглядит. Сонхун вкусно пахнет. Вот бы узнать его поближе. Узнать больше о том, что он любит или ненавидит. Нравится ли ему держаться за руки? Как он относится к поцелуям на первом свидании?» И всё это рвёт его ебаную крышу, совершенно отрывая от просмотра картины, на которую он очень хотел сходить. Но внешние факторы не всегда заботят, когда ты идёшь куда-то не ради чего-то, а обязательно ради кого-то. Грустно, немного, когда действительно забываешь себя. Сонхун внимательно наблюдает за тем, что происходит на большом экране. Тени играют на его лице, создавая эфемерный дражайший образ, недоступный и одновременно опасный слегка. Непременно, хочется прикоснуться, провалиться в эту яму с головой, запутаться в пластилине, стать поглощённым жидким сахаром, застрять в воске и стать экспонатом в музее Мадам Тюссо и никогда не суметь отмыться. Боже, как же красиво, — думается Сону. И всё пролетает мимо него вместе с красочностью экрана. Когда они выходят на улицу, Сонхун довольно потягивается и улыбается с прищуром во взгляде. — Спасибо, что вытащил меня, фильм классный. — Правда? Тебе понравилось? — Да, очень. Не то чтобы я смыслю в кинематографе, но картина трогает, а режиссёрская работа действительно впечатляет. Чувствуется какой-то трепет внутри, что ли. — Здорово, — улыбается Сону весьма довольный тем, что у Сонхуна приятные впечатления и очень недовольный собой. Он не может и слова связать о том, какой прекрасный этот фильм, но может придумать тысячи предложений о прекрасности человека, идущего с ним рядом. Негласно, они решают прогуляться. Небо покрашено в тёмный, фонарики горят паутиной над аллеей, мысли всё ещё ударяют о черепную коробку. Сонхун рассказывает о своём дне, новых задачах на учёбе и работе. Ему хочется быть профессиональным барменом, кажется, смешивать напитки действительно нравится ему больше, чем изучать английскую литературу. Так бывает, когда получаешь образование не потому что сам захотел, а потому что не было другого выбора. Сону же рассказывает, что ему наоборот нравится это направление, что он запоем читал книги с самого детства и до сих пор, заходя в книжный не может уйти хотя бы без одной новой, с приятным ароматом свежей печати. Непринуждённая болтовня расслабляет, даже когда разговор заходит о вкусах, которые не совсем сходятся, но от этого становится интереснее. Сону нравятся философские романы, проза и детективы, а Сонхун любит ужасы, мистику и триллеры. В сообщениях не было таких подробностей, скорее сухие факты о том, что они любят читать и какая их любимая книга. Сону любит «Цветы для Элджернона» и «Демиана», а Сонхун бережно хранит на полке «Исчезнувшую», «Чужака» и «Оно». Теплее становится, когда они говорят о музыке и находят много общего. Сону радуется, его глаза загораются, улыбка становится шире. Глаза Сонхуна тоже начинают гореть. О музыке можно говорить часами, но время ограничено. Они уже подошли к станции метро и готовы расходиться, — Сонхун живёт на кампусе, Сону живёт в другой стороне города. — Слушай, — начинает Сонхун с неловкостью и зажатостью. Это мило. Сону готов услышать всё, что угодно. — Ты же дружишь с Джейком, да? Вы часто тусуетесь вместе. Но не этот вопрос. — Ага, — кивает Сону заторможено. — А что такое? — У него кто-нибудь есть? Стекло чёрного зеркала разбивается, никакого белого шума, только пустота. Она тянется к нему, жадно облизываясь и пуская густые слюни. Всё было очевидно с самого начала. В голове моментом проскальзывают короткие кадры, в которых при разговоре с Сону в баре, Сонхун поглядывал в сторону их столика в углу, он не обозначал их встречу свиданием, не пытался взять за руку, не сказал, как хорошо Сону выглядит и как ему идёт голубой цвет. Не сказал и не сделал ничего, кроме покупки билетов. Иногда случается, но признавать это совершенно не порывает. Дурак. Какой же дурак. Сону слишком тупой, чтобы принимать безусловные вещи во внимание сразу же. Слишком тупой, чтобы решить не довериться в единственный раз своей астрологии, и решить, будто тройка мечей не будет значить то, о чём она говорила. Подсознательно, он понимал, что его сердце будет разбито, но отчаянно шёл к этому. Ведь ему не сложно идти навстречу, даже когда к нему не делается ни одного шага. Поперёк горла встала рыбная кость после накрывшего его шторма, она колет и ранит, проглотить не получается, жжётся и до слёз. Но руки сжимаются в кулаки, разжимаются и снова сжимаются, короткими ногтями впиваясь в кожу ладоней, лишь бы остаться в сознании происходящего. Явный переломный момент со сдвигом приоритетов в результате падения с высоты собственных заблуждений. — Н-нет, — хрипит Сону, — он вроде… не очень заинтересован в этом. — Вот как, — хмыкает Сонхун. Секундное молчание затягивается так, будто проходит года два, не меньше. За это время Сону успевает наказать себя за потерю бдительности и слишком беспечное отношение к себе и к тому, что были знаки. Но он хотел просто быть счастливым, это же не сложно? Неверно. Ещё как сложно. — Нас как-то не особо что-то связывает, но он понравился мне, когда профессор Мун решил вместо лекции устроить интеллектуальную дискуссию между смежными направлениями, пригласив лингвистов. — Сонхун улыбается. Сону помнит этот единственный день в сентябре, потому что Джейк рассказывал о том, как их совместили с литературоведами и он был в группе с Сонхуном. И эта улыбка на его лице, совсем не второстепенная, как до этого, но она не принадлежит Сону, она для его друга. Но нельзя же так расстраиваться из-за того, что выбирают не тебя? Верно? Снова нет. Вполне оправданная причина, чтобы вернуться домой и лечь на пол в слезах. — Сможешь нас познакомить, пожалуйста? Как-нибудь? Его брови ломаются, прячась за тёмной чёлкой волос, его глаза умоляют, тело содрогается в просьбе. И Сону слишком тупой, чтобы отказать. Но он всё же не будет плакать. Он просто разъебашит всю свою комнату и руки в порыве агрессии и обиды. Но пока он относится к этому серьёзно, это будет оставаться сложным.