Напечатала туминское

      – Предназначение, да? – Сынмин сложил руки на груди, глядя на Высшее Око исподлобья. – Другим выпало совершить великий подвиг и создать собачий приют, кто-то создаст лекарство от простуды, – он упирается запястьями в твёрдое сиденье и наклоняется вперёд, – а мне спасти какого-то парня?       Высшее Око блещет яркими лучами солнца. Высшее Око могуче – это знает каждый ангел, явившийся из блеска Ока. И каждый ангел спустя десятки лет обучения от старших архангелов спускается на Землю, чтобы выполнить своё Предназначение.       – Верно, – мягкий, по-отечески добрый голос Ока звучит издевательски. Именно оно определяет задание для ангела, именно оно и спускает своё создание вниз, наблюдая за ходом исполнения. Главная задача – прийти к верному исходу. Вершить правильное чудо, которому обучали все эти годы. – Что смущает тебя, сын мой?       – Я должен спасти парня, чтобы он уверовал в любовь? – Сынмин кусает губы. Ожидание великого подвига убивало все время обучения: Сынмин старался изо всех сил, тратя всё силы и упорство на изучение древних фолиантов. Он учил химию, физику, надежду и волшебство.       Чтобы спасти парня. Ли Минхо. Которому предназначено сломать ногу на танцевальном соревновании и утерять веру в себя.       Задание: вытянуть его из лап апатии.       – Идиотизм! – вскрикивает Сынмин, опасно озираясь по сторонам. Он вышел из Зала Распределения самым последним. Остальные Дети уже отправились на Землю, предвкушая отважные дни.       У Зеркала Отправления его ждал наставник, Бан Чан. И по виду старшего стало ясно: он знает про задание. На его лице искрится сочувствие, а грубая мозолистая рука треплет волосы.       – Ты справишься, – говорит он.       – Знаю! – грубо отмахивается Ким, разминая спину. Белые одежды кажутся грязными и серыми, не соответствующими Ангельской Сути. – Именно с этим я справлюсь. А мог получить что-то стоящее.       – Разве спасти Человеческую Душу не есть высшее добро и любовь? – Чан подходит ближе и грабастает младшего в объятья. – Сынмин-а, у тебя самое прекрасное предназначение. Так будь благодарен. И выполни его усердно, как обучался ты Делу нашему.       – Да, наставник, – вздыхает Сынмин и нехотя движется в сторону Зеркала. Лазурная поверхность меняет оттенки плавно и неспешно, а когда Ким приближается, то уже видит своё новое тело: высокий азиат с прямым носом и щенячьим преданным взглядом. Унизительно!       Минхо нервничал. Как никогда, наверное. Ноющие мышцы от многочасовых тренировок напряжены, а танцевальные движения рвутся наружу. Биты грохочут в груди.       – Йо, – плечо Минхо пихает блондин с нахальной ухмылкой. Хван Хенджин. Тот, чье имя знал каждый. И тот, с кем Ли будет соревноваться сегодня на танцполе. – Пришёл провалиться?       – Если ты не вырезал в танцполе дыру, – оскаливается Минхо. – Иди к чёрту.       – Что поделать, – он театрально разводит руки, – если я сам чëрт?       Ведущий врывается на танцпол, прижав микрофон ко рту. Он громогласно приветствует толпу и объявляет начало баттла. Ли Минхо и Хван Хëнджин. Две легенды ночного танцевального Сеула.       Минхо бросает взгляд на Хвана, чьи руки легко крутятся во фристайле. Ли выворачивается змеем, начиная чувствовать музыку.       И он провалился. Чертову Хëнджину даже не пришлось вырезать дыру в полу, чтобы Ли Минхо провалился. Скользкая часть танцпола заставила Минхо прокатиться через всю искрящуюся оттенками площадь и врезаться копчиком в стену.       Огни скорой помощи надолго застыли в его глазах. Прошло около месяца. Минхо лежал дома, уставившись в стену. Гипс напоминал громадный наручник: правая нога мертвецом мешалась рядом.       – Ну тебя, – Хван пихнул старшего в бок. – Не отрезало же тебе ногу.       – Отвали.       – Хëн...       – Нафига приперся? – Ли обкусал всё губы так, что во рту бесконечно стоял привкус крови.       – Поддержать тебя, идиот! – Хëнджин сполз с дивана и уселся рядом с гипсом. – Хочешь я тебе его разрисую?       – Уходи.       – Мишек Шишкина хочешь?       – Прочь.       – Может тогда Ван Гога?       – Хван..       – Тут отлично впишутся «Подсолнухи», – он выводил указательным пальцем круги на бинтах.       – Хëнджин!       – М? – младший поправил светлую прядь и стушевался под горьким взглядом Минхо.       – Уходи, пожалуйста.       – Тебе плохо, хëн.       – Твои рисульки дело не спасут. Мне нужно пережить это. Иди, – он кивнул в сторону двери. – Спасибо, Джинни. Но не нужно.       Перед тем как закрыть дверь и исчезнуть в подъезде, Хван вернул себе глупую улыбку и шепнул: «позвони мне».       На что Минхо поднял кончики губ и ответил: «ни за что».       Врачи рекомендовали прогулки. С помощью костылей, друзей и солнца. Минхо получил только костыли. Ни солнца, ни друзей.       Рядом с домом недавно открыли кофейню, откуда в окно на третьем этаже постоянно задувало громкими ароматами свежего кофе и выпечки. На третью неделю сладкой пытки Минхо не выдержал. Застегнул у горла молнию своей любимой куртки и, стуча деревом по плитке, шагнул здоровой ногой навстречу вкусностям.       Сынмин предчувствовал их близкую встречу. Колокольчики приветливо звякнули над головой, мелодичный голос старшеклассницы-бариста предложил Киму усесться поближе к музыкальному центру и выпить чашечку капучино. Сынмин уселся в углу, где лианами закрывали кирпичную стену искусственные цветы и взял жасминовый чай.       Он был близко.       Настолько близко, что грохот его костылей оглушал Ангела.       – Есть столики? – Его голос зазвучал у прилавка с круассанами, что Сынмин вздрогнул.       – Позвольте, – улыбнулась Ри Дона, указывая ладонью к углу, где сидел Сынмин, укутавшись в высокий воротник твидового пальто, – предложить Вам место в том углу. Понимаете, мы недавно открылись и мест...       В кафе в самом деле ежедневно был аншлаг. Разноязыкий гам поначалу напугал Минхо, но аппетитный вид пончиков и тортиков взывал: "останься!"       – Ничего, – он кивнул. – Если тот молодой человек будет не против..?       Сынмин против не будет. Ким отхлебнул чай и, поймав взгляд Минхо, медленно моргнул. Немного очарования и Его Человек сидел напротив, раскусывая медовик.       – Пахнет очень сладко, – сказал Сынмин.       – На вкус тоже.       – Догадываюсь.       – Хотите попробовать? – внезапно для себя сказал Ли.       – Не откажусь.       На третий год их годовщины Сынмин впервые понимает, что несет медовик не просто так, а потому что это судьба. Просто нести тортик, перевязанный лентой. Не простому для него Человеку. Не простому возлюбленному, который повторит свой подвиг и порвёт на танцполе Хван Хëнджина.       Сынмин уверен.       Ким справился неплохо. И ты был прав, наставник Чан, вернуть Ли Минхо страсть было тяжёлым Делом, которое стоило всех потраченных сил и умений. Ангел показал себя. Зеркало зазывало.