Напечатала туминское

      Сынмин вжимается в угол дивана, чувствуя, как подступает к горлу тошнота. Карамельный попкорн просится обратно, когда по экрану телевизора опять мажут чьи-то розовые кишки. Из тела, распластанного на дощатом гнилом полу, брызжет кровь. Ким сжимает губы и отводит взгляд. Органы второстепенного персонажа плющатся в руках монстра.       – Сынмин-а, это всего лишь фильм, – Минхо сует руку в пластиковый пакет и забрасывает в рот попкорн. – Там кровь даже не настоящая. Ужастик-то второсортный.– Верю, – бурчит Ким, но глаз в телевизор не возвращает. Декоративная подушка в разы интереснее. Ровные швы, красивый канареечный цвет и .... Сынмин слышит, как пронзительно кричит девушка. Он жмурится, когда острое лезвие ножа встречается с телом.       Минхо посмеивается и переваливается с живота на спину.       – Глупые персы. Говорю же – второй сорт. Сынмин-и, ты побледнел. Переключим?       – Ты же не хотел? – гнусавит он, ковыряя подушку.       – Смотреть на твои мучения весело, но диван потом оттирать мне, – отвечает Ли, сбрасывая пакет на пол. Он хватает пульт и убавляет звук. – Ты не голодный? Я бы прогулялся до СевенЭлевен. Хочу рамен.       Сынмин оглядывается на окно. Давно стемнело, и запели сверчки. В такую ночь даже луна скрылась за облаками. Лишь свет фонарных столбов проникает в комнату.       – Смеешься? Меня еще крутит после этих кишок.       – Тогда подожди меня полчасика, я сбегаю, – Минхо сползает с дивана на манер змейки и поднимается на ноги. Сынмин провожает его обеспокоенным взглядом.       – Может лучше доставку, а?       – Тут близко, – отмахивается тот.              – Я не отпущу тебя одного, – Ким подскакивает и сгребает оставленный на спинке дивана бомбер. – Мало ли.       – Боишься за меня, да, Сынмин-и? – уголки губ Минхо дрожат, пока звенят ключи.       – Не обольщайся.       – Печально, я уже начал.       Ночью Сеул гораздо привлекательнее, чем днем. Нет снующих повсюду людей, бесконечных разговоров и завываний машин. Шуршит в листве слабый ветер, на сером асфальте играют бликами неоновые вывески и гудят щитки. Минхо спустил маску, вдыхая ночную свежесть. Сынмин идет чуть поодаль, рассматривая свои ноги. Дорогу от общежития до круглосуточного магазина он выучил наизусть. Повяжи маску на глаза – без проблем вернется. Рядом треснула ветка. Ким вздрогнул, оборачиваясь в сторону звука.       – Хён, ты наступил?       – М? – спрашивает тот. Когда Сынмин говорит про треск, то отрицательно машет головой. – Животное может. Или ослышался.       – Может.       Он сует руки в карманы. Неприятные мурашки гонятся по спине и шее. Жуткий фильм оставил след, хотя Сынмин рьяно доказывал, что не боится подобных глупостей. Треск повторяется. На этот раз он резко поворачивается, но замечает плавно качающуюся ветку куста.       – Не смешно уже, – шепчет Ким, надеясь быть не услышанным. Однако посреди пустой улицы слышно его отлично.       – Ты от фильма еще не отошел? – спрашивает Минхо и протягивает свою ладонь. – Если страшно, возьми меня за руку.       – Что за бред? – фыркает Сынмин.       Спустя минуту Ким уже сжимает теплые и шершавые пальцы хёна. Становится чуть спокойнее. В пятидесяти метрах уже видна вывеска магазина, даже слышится слабая музыка, доносящаяся из приоткрытого окна. Тонкий кофейный аромат зовет за собой.       – Успокоился? – спрашивает Ли и Сынмин кивает, однако в мыслях крутится: "предстоит дорога обратно".       За прилавком сонный парень в синей жилетке встречает уставшим взглядом покупки парней и неторопливо сканирует каждый товар. Пачка острого рамена, лед в пластиковом стаканчике, айс-кофе. В две стороны слышится "спасибо" и "доброй ночи". Прощально звенит колокольчик. Ноющий страх возвращается и Сынмин робко просит: – Дай руку.       – Чего? – не понимает Минхо. Эмоции на его лице сменяются одна за другой. Он акает и протягивает свободную руку.       Сынмин торопливо перебирает ногами, таща Минхо за собой. Чем быстрее окажемся в общежитие – тем лучше, чем быстрее...       – Ким Сынмин, выключай турбо-режим, не убьет нас никто.       – Береженого берегут, – наспех отвечает Сынмин, не сбавляя темпа. – Когда ты голоден и не такой спидран устраиваешь.       Минхо пожимает плечами и ускоряется. Если младший хочет домой – ладно.       Сынмин успокаивается, лишь когда бурлит вода в кастрюле. Минхо опускает лапшу и накрывает крышкой. Холодный свет лампы над электрической плитой не захватывает и половину кухни. Сынмин облокачивается на кухонный стол и допускает ошибку – глядит в окно.       Два ярких зеленых глаза исчезают за стеной.