Цветочный мальчик

— А кем ты хочешь стать в будущем? Лепестки шипастой душистой розы раскрывались очень медленно, словно дразнили наблюдающего, даже слишком медленно. За окном уже давно светило солнце, касаясь своими тонкими лучами стоящий на подоконнике горшочек с поистине восхитительным растением. — На какую профессию пойдешь учиться? Музыкальная шкатулка, которую ему подарила Луна тихо и неприметно наигрывала мелодию, родом из его детства, заставляя его погружаться в теплые воспоминания. Ему пять, из дома доносится музыка, он сидит в саду на зеленой мокрой после недавно прошедшего дождя траве, поглаживает белую кошку с невероятно пушистой и мягкой шерстью. Он звал ее Айрис. Он не знал чья она и откуда, но Айрис подходила к их дому практически ежедневно. Они любили проводить время вместе. Особенно Айрис нравилось, когда детская ручка чесала ей мордочку, поэтому зачастую подносила свою голову к его ладони. А он улыбался и радовался. Счастливый, беззаботный. — Чего хочешь добиться в жизни? Он стоял, не обращая внимания ни на что вокруг и, казалось, мир не имел для него никакого значения. — Гарри. Он проморгался и повернул голову в сторону, откуда шёл голос. — Да, Рон? — Почему ты не отвечаешь на мои вопросы? — Уизли недовольно нахмурился, но скорее в шутку. Слишком уж часто его друг витает в облаках и не слышит ничего, что происходит прямо у него под ухом. Сначала его это, безусловно, раздражало, но со временем он привык. — Не думал, что ты обращаешься ко мне, — Гарри пожал плечами и отошёл от окна, присаживаясь на свою кровать. Роза уже распустилась. — Но ведь в комнате только ты, — Рон с интересом смотрел на Гарри, всё же намереваясь добиться ответов на свои вопросы. — Не имеет значения, вдруг ты просто вслух рассуждаешь, — Гарри откинулся на спину и протер лицо руками, словно пытаясь пробудиться. Он чувствовал себя таким уставшим и опустошенным, хотя проснулся пару часов назад. Возможно из-за приснившегося кошмара, который вот уже третий день все не оставляет его в покое. Каждую ночь одно и то же сновидение. Каждую ночь он не может двигаться и говорить. Каждую ночь он не может никого позвать на помощь. Во сне он чувствует себя душой, застрявшей в теле трупа. Это ли люди называют сонным параличом? Рон издал какой-то неразборчивый набор звуков и закатил глаза. — Кем ты планируешь стать в будущем? — повторил он свой вопрос. Гарри вздохнул. Это, наверно, одна из самых нелюбимых его тем для разговора. Будущее. Он терпеть не может думать о будущем. Он понятия не имеет, что его ждёт, каким оно сложится, да и в целом чего он хочет от этой жизни. На самом деле, он даже не видит, своего будущего после обучения в Хогвартсе, словно он покинет этот мир раньше, чем подойдёт время выпуска. Гарри усмехнулся. Откуда настолько пессимистичные мысли в его голове? Неужели влияние Тома? Хотя вряд ли. С Томом они лишь пересекаются, и так ни разу и не поговорили. А может?.. Гарри вскочил с кровати. Да, нужно это сделать. Прямо сейчас, пока он не передумал. — Гарри! Ты куда? — Рон в удивление наблюдал, как закрывалась дверь в их комнату. Но Цветочного мальчика уже и след простыл. — И ведь так и не ответил на мой вопрос! — Рон застонал и прилёг на кровать, закрывая лицо подушкой. Видимо придется искать другого человека, с которым можно обсудить эту тему. Ну вот очень надо ему об этом поговорить!

***

— Абраксас! — позвал Гарри стоявшего у слизеринской двери Малфоя, прерывая того от разговора с незнакомой ему девушкой. Абраксас повернулся в сторону Гарри, вскинув бровь: — М? Что такое Поттер? — Можешь позвать Тома, пожалуйста? — Малфой даже не пытался скрыть своего удивления, лицо его транслировало все его эмоции и мысли. — Хорошо, но только минут через пять. Можешь подождать? — Да конечно, — Гарри немного смутился. Как и обещал, ровно через пять минут Малфой зашел в комнату Слизерина. — Том, — Риддл сидел на уютном кресле у небольшого круглого столика, читая какую-то книгу в руках. Абраксасу показалось словно он увидел слово «любовь» на обложке, смешка своего сдержать он не сумел. Услышав свое имя, Том оторвался от чтения и поднял безучастные глаза на Малфоя, но увидев ухмылку на лице этого слизеринца, он заинтересовался. — Что читаешь? — Абраксас присел на подлокотник кресла, заставив тем самым Риддла убрать свою руку оттуда. Стало заметно теснее. Он ненавидел, когда нарушали его личное пространство. — Книгу, — ответил Том, закрывая ее и поворачивая обложкой вниз, так, чтобы нельзя было прочитать ее названия. Абраксас лишь пожал плечами, он и не ожидал признания Риддла в чтении любовных романов. Поэтому просто сообщил причину своего внезапного появления: — Тебя за дверью ждет твой принц. Том непонимающе нахмурился. Абраксас цокнул: — Я про Гарри. Который Поттер. Который гриффиндорец. Тот самый наимилейший, наипрекраснейший, наивеликолпнейший, наивосхити… Риддл резко встал и направился к выходу. Не потому что поверил Малфою, а потому что этот Малфой уже в кишках сидит. Но только выйдя в коридор, Том тут же резко остановился, задержав дыхание от удивления. Гарри стоял, прислонившись к стене и смотря в сторону висевшей неживой картины, внимательно разглядывая все изображенные детали. Его профиль сводил Тома с ума. Настолько четкие и ровные скулы, подбородок. Длинные ресницы, густые брови. Как можно настолько выиграть генетику? Придя в себя, Риддл легким шагом подошёл к Гарри. — Звал? Гарри улыбнулся. Он видел краем глаза, как Том стоит и смотрит на него, как осторожно подходит, стараясь его не напугать. — Пошли со мной, — и, не дожидаясь ответа, берет своей нежной рукой бледную ладонь Тома и просто ведет за собой. А Риддл не сопротивляется. Он потерял дар речи еще с первой секунды прикосновения. Неужели возможно настолько влюбиться? Должно ли каждое касание вызывать такую необычайно сильную реакцию? Или он ненормальный? Они шли по коридорам Хогвартса, направляясь к выходу из замка. На удивление, никого из знакомых они не встретили, поэтому никто не обратил внимания на их переплетённые пальцы. Кроме Гарри. Кроме Тома. Маленькая частичка счастья прыгала у обоих подростков внутри. Этот легкий огонечек словно наполнял их новым дыханием, успокаивая и, одновременно, вызывая небывалый трепет. И вот они оказались на том самом месте, где однажды встретились. Еще тогда, осенью. Гарри помнит, как убирал лист со спины Тома. А Том помнит дрожь, которую ощутил в момент этого прикосновения. Именно тогда у них начала образовываться связь, именно в тот момент они впервые почувствовали едва заметную тягу к друг другу. С момента расставания с Рабастаном прошло уже чуть более двух месяцев, медленно, но верно, рана в сердце начинала заживать, чувство тоски появлялось всё реже. Интерес теперь смещался к Риддлу. Этот слизеринец слишком уж часто всплывал в голове, чтобы не затуманить собой Лестрейнджа. Недавно Гарри задумался: то, что он испытывал к прекрасному Рабастану было любовью? Или всё-таки влюбленностью? Как быстро можно перестать «любить»? Он не знал ответы на эти вопросы, и не знал, с кем можно это обсудить, и стоит ли делать это в принципе. — И зачем ты меня сюда привел? — недоуменно спросил Том, разглядывая Гремучую иву. На улице всё ещё было жутко холодно. А Поттер не позаботился о том, чтобы надеть для начала теплые вещи! — Сейчас увидишь, — ухмыльнулся Гарри, он уже сам дрожал, но отступать было поздно, — стой пока здесь. Том обескуражено наблюдал за тем, как бесстрашный, хотя скорее безмозглый, гриффиндорец начал подходить еще ближе к Гремучей иве, размахивающей своими ветвями. — Поттер… Риддл не заметил как, потому что отвлекся на приеземлившуюся рядом птицу, но уже через несколько секунд ива… выключилась? — Как ты… — Фокусники своих секретов не раскрывают. Давай, Том, иди сюда. — Зачем? — Том, — Гарри закатил глаза. Не дожидаясь ответа, просто сам подошел и, схватив его за локоть, потащил к иве. Риддл не сопротивлялся, — а теперь вперед. — Куда ведет этот подземный ход? — Не скажу. — Поттер. — Иди уже, сам увидишь. Видимо безумство гриффиндорцев заразительно. Вот уже Том, согнувшись, бредет не пойми куда, не пойми зачем, просто потому что его попросил Поттер. Мысль о возможной ловушке и подвохе даже не возникла в его голове. Он, привыкший осторожничать, полностью доверился Поттеру. Влюбившийся человек действительно порой теряет бдительность. — Это хижина? — спросил Том, как только они вышли в комнату, в которой, судя по всему, давно уже никто не появлялся. По крайней мере, пыли, грязи и поломанной мебели тут было навалом. — Не просто хижина — Визжащая хижина! — гордо и даже в некоторой мере хвастливо ответил Гарри. Но Том не понимал восторга, данное помещение не вызывало у него ничего, кроме отвращения и омерзения. Он слишком чистоплотный для такого неимоверного количества грязи и мусора. И если он пробудет здесь еще минуту, тело начнет чесаться, и зуд будет нестерпимым настолько, что он сам себя исцарапает. — Это всё конечно прекрасно. Но тут отвратительно, — он сморщился, увидев пробегавшую мимо крысу. — Мы можем прибраться тут немного, — Гарри внимательно разглядел комнату, уже начав колдовать своей палочкой. Том пару секунд стоял в остолбенении, наблюдая за тем как филигранно управляет Поттер своей палочкой благодаря изящным и отточенным движениям. Он действительно невероятно талантливый волшебник. Риддл опомнился лишь когда Гарри обернулся на него. — Я понимаю, что ты не обязан, но с твоей помощью вышло бы быстрее. Том встряхнул головой и тоже взялся за палочку. С каждой минутой пыли становилось меньше, поломанные ножки стульев выглядели как новые, а разбитые осколки стекла снова превратились в невредимое окно, и в комнате тут же стало уютнее и теплее. — Зачем ты меня сюда привел? — спросил наконец Том, не сумев уняться своего любопытства. — Если честно, — начал Гарри снова повернувшись обратно на Риддла, — я и сам не знаю, почему привел тебя сюда, — Гарри улыбнулся и уткнулся взглядом в пол, — мне просто захотелось тебя увидеть. Тишина в ответ. Том отвернулся к фотографии, висевшей на стене. Волк, крыса, собака и олень смотрят прямо в камеру, слово понимая, что их снимают. Волк взвывал, собака лаяла, а крыса бегала по рогам оленя. Гарри подошел поближе, дотрагиваясь руками до рамочки, а затем снова посмотрел на Риддл. Но не успел он ничего сказать, как его опередили. — Я не могу сопротивляться, — сказал Том, внимательно вглядываясь в эти светящиеся добротой зеленые глаза. Они стояли слишком близко. Всего в полуметре друг от друга. — Сопротивляться чему? — Гарри недоуменно нахмурился. — Желанию тебя поцеловать. — Широко раскрытые от удивления глаза в ответ, и маленький шаг Тома вперед. Легким движением руки его пальцы потянулись к подбородку стоявшего напротив гриффиндорца. Большой палец поглаживал щеку, пока Гарри с закрытыми глазами наслаждался мягкими и нежными прикосновениями. И Том снова не мог оторваться от трепетающих ресниц и слегка приоткрытых губ. Они встали еще ближе, уже вплотную, их грудные клетки соприкасались, они слышали и ощущали тяжелое и прерывистое дыхание друг друга. Гарри прикусил губу в ожидании и это стало последней каплей для Тома. Теперь уже между их лицами не было лишнего расстояния. Их губы двигались очень медленно, не спеша, словно это самый последний поцелуй в их жизни. И тут Том почувствовал что-то мокрое на своем лице. Он оторвался и увидел маленькую слезинку, которая катилась по щеке этого милого и сводящего его с ума гриффиндорца. Том окаменел в ступоре, совершенно не зная, что это значит и что ему сказать. Но говорить и не нужно было. Гарри сам прижался обратно к Тому, но на этот раз уже обхватывая его руками, крепко обнимая. Это запутало еще больше. — Поттер… — Чшшш, ничего не говори. Просто… просто молчи. — И снова губы потянулись к поцелую, но желание целоваться у Тома мгновенно испарилось. Эта крошечная слеза выбила его из колеи. Он отвернул голову и выпустил себя из объятий. Гарри вздохнул. — Это просто эмоции. — Эмоции? — голос Тома стал тверже, — эмоции чего? Сожаления? — загорелась искорка обиды. — Нет-нет! Вовсе нет… Просто… — Гарри улыбнулся. И это выбесило Риддла еще больше. Почему он улыбается, если минуту назад плакал? Что всё это значит? — Поттер. — Перестань называть меня Поттером. У меня есть имя. — Не переводи тему. Почему ты заплакал? — Я же говорю — эмоции. Пока мы целовались, я почувствовал себя счастливым, понимаешь? Счастливым. Радостным. Умиротворенным. Они были настолько сильны, что всё это выплеснулось так резко, что я не успел себя остановить. — Эмоции, говоришь, — ответил Том спустя минуту молчания. Объяснение Гарри его не особо убедило. Он не верил, что возможно заплакать от счастья. И даже если оно так, то почему обычный поцелуй вдруг вызвал в нем такое сильное чувство? Неужели в отношениях с Рабастаном Гарри тоже постоянно плакал? — Да, эмоции, — Гарри понимал, что Том ему не верит. — Я знаю, что тебе непривычно общаться с настолько сентиментальными людьми… — Поттер, — Риддл его перебил, — и всегда ты плачешь по время поцелуев? — Нет, конечно! — Тогда почему этот раз стал исключением? — Том действительно хотел знать, ему нужно было, чтобы… Чтобы? Чтобы что? Чтобы удостовериться, что это не он был причиной его слез? — Потому что я осознал, что с тобой я чувствую себя настоящим. — Что ты имеешь в виду? Гарри сократил образовавшееся расстояние между ними и взял Риддла за руку. — С Рабастаном мне было хорошо и уютно, но я чувствовал себя не совсем комфортно. Я вспоминаю наши с ним встречи и понимаю, что иногда мне приходилось сдерживать эмоции, чтобы он не испортил свое мнение обо мне. Да, звучит глупо, но на тот момент мне казалось, словно он может не понять причину моей злости или разочарования. Он видел лишь мою улыбчивую сторону личности, потому что неосознанно я прятал от него все остальные. Закончив свою короткую речь, Гарри не дал Тому ответить ни слова, возобновив такой прекрасный, но прерванный поцелуй. И Том не стал противиться. Ведь он тоже этого хотел.