Imperium

      Так, вот и ещё одно совпадение. Аккуратно и жирно обведя нужное слово, чтобы не задеть остальной текст, Лаура вновь прикусила карандаш и, прислонившись к стене, тяжело вздохнула. Это хорошо, что они придумали, с чего начать поиски, но как найденное сопоставить, а главное с чем? Сюда бы пригодились познания дяди Раймунда — несмотря на порой легкомысленное поведение, он основательно учился алхимии, знает все названия ключевых понятий, ведь то, что им кажется простым словом, для него — знак. Да ещё и научился без круга преобразовывать! Но чёртов папочка потащил его с собой в архив. А второй алхимик в доме, Робель, по части теории совершенно бесполезен, только и знает, что о винтах бормотать да свои эротические картишки раскладывать. Самой бы научиться хотя бы чуть больше, чем втайне пытался научить дядя, но отец запретил, он в принципе почему-то алхимии боится.       Как только Адемар с братцем ускакали в архив, их дети разбрелись по магазину, дабы заняться своими делами, и только Лаура осталась разбираться в творениях своего дяди, периодически перемещаясь по залу, чтобы было легче думать, ну и иногда реагировать на клиентов — сегодня их с чего-то стало особенно много. А ведь каждая минута на счету.       Упомянутая ещё вечером Регина появилась только в последних двух главах, хотя до того постоянно вспоминают несравненную «душечку» и прекраснейшую из выпускниц — это точно про неё. В миру несравненная мадам Аморф, но в институте её зовут по имени, и некоторые даже открыто её желают. Прямо как алхимики желают заполучить философский камень. Получается, что Регина является либо аллюзией на камень, либо сама по себе тесно с ним связана… Но разве он и его получение не относятся к разряду легенд или профессиональных баек? Или кому-то всё-таки удалось его создать? Впрочем, даже если и так, то пока ничего не давало понять, что в записях зашифрован этот самый процесс его создания, а значит, нужно искать ещё какие-то подсказки. А может, и не в камне дело?       — Эй, Лала, — проводив взглядом очередного удовлетворённого покупателя, Робель оказался рядом с Лаурой и прислонился спиной к стене так же, как стояла она сама. Его руки опять машинально перемешивали колоду Таро, а единственный глаз аккуратно заглядывал в книжку в руках подруги. — Отыскала что-нибудь весёлое?       — Явно больше, чем ты со своими картишками, — та пихнула его своим плечом и, оторвавшись от своего дела, с вызовом глянула парню в лицо.       — Ну не просто же так он там их оставил! — отвечал тот с обидой в голосе. — Тем более что в колоде нескольких карт не хватает.       — Может, потерялись где-то случайно? — предположил Гис, невольно подслушивавший их беседу — а их было сложно не услышать.       — Так случайно потерялись, что все четыре именно из старших, а остаток колоды, новенький и целёхонький, валяется у трупачелло на кухне? — Робель скептично поднял бровь.       — Четыре… — задумчиво произнесла Лаура себе под нос, глядя куда-то в пространство, а потом вдруг добежала до прилавка и кинула одну из изданных книжек дяди на него, дабы нарисовать что-то только ей понятное на полях. — Робель, каких карт там нет?       — Дьявол, Колесница… — подзабыв остальные, он принялся перебирать карты, уже отсортированные в правильном порядке по мастям и номерам, Старший аркан для удобства лежал впереди. — Звезда и Суд, вот.       Тим, сидящий за прилавком, а затем и остальные подтянулись к ней и принялись следить за тем, что их сестрица, родная или нет, рисует и пишет. Кратко и быстро записав названия перечисленных карт, Лаура продолжила вырисовывать какую-то схему: один кружок посередине, а вокруг него ещё четыре поменьше, по всем четырём сторонам, от каждого маленького шла линия к большому, и получался своеобразный крест. Повезло ещё, что посетителей в эту минуту в зале не было.       — Пять корпусов, но карты четыре… — закончив с рисунком, она выпрямилась и внимательно оглядела своё творение. — А ты уверен, что ты всё посчитал?       — Раз пять перепроверил, только они! — Робель возмутился на недоверие его внимательности механика и скрестил руки на груди. А затем подумал ещё раз и добавил уже с сомнением: — Ну… ещё Шут со Смертью валялись отдельно, но причём тут это?       — Теперь получается шесть, но две карты в одном месте, так что возьмём как одну, — сделала вывод Лаура, мелко подписав «Ш.» и «С.» в правом кружке, а Тим тут же вырвал творение из её рук и в нетерпении изучил уже сам.       — Объясни нормально! — недомолвки сестры, строившей из себя великого следователя, ему порядком надоели.       — У дяди в романе сама школа состоит из четырёх корпусов, три на каждый профиль и один для новичков, — с умным видом начала та, — и все они соединяются коридорами с главным зданием, как я нарисовала. Одна карта нашлась на Востоке, осталось ещё четыре корпуса и четыре карты!       И тут она отняла книжку у брата и торопливо засобиралась, явно на поиски приключений себе на одно место — ну, то есть, на поиски новых подсказок от дяди. В мгновение ока она отыскала зонт и пару плащей, оделась и аккуратно сложила романчик себе в карман, а затем подбежала к Гису и накинула второй плащ на него, заодно и всучила зонт, а тот и не очень-то и сопротивлялся, особенно когда сестра потащила его к выходу. Когда она одержима навязчивой идеей, лучше ей не сопротивляться.       — Так, а ну куда намылилась?! — их старший брат даже вышел из-за прилавка и преградил им путь лично. — Опять вляпаешься куда-нибудь, а старик за тебя мне вставит!       Почти одного роста с их высоким отцом, он возвышался над ними, грозно сверля своими зелёными глазами. На секунду его сестра вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.       — Не вляпаюсь я никуда, пусти! — Лаура принялась бить Тима по груди кулачками, разумеется, не очень-то и больно. — Тебе не остановить главного героя, злодей!       — Папашке об этом расскажешь, да брату его!       — Я могу их выгулять, если так боишься.       К спорящим герцогским детям подошёл Робель, надевая на голову кепку, заткнутую за пояс, — вот и готов выйти на улицу, даром что дождь почти прошёл, и положил Гису руку на плечо. Наглая девица победно и хитро глянула на него, а затем и на брата, а тот с раздражённым вздохом закрыл лицо рукой и пробормотал что-то невнятно злое. Сестра совсем от рук отбилась, а виноват будет почему-то он, а не горе-папочка, занимающийся чем угодно, но не воспитанием детей. Хоть бы раз за столько лет было как-то иначе.       — Только на меня потом ответственность не вешайте, сами с ним разберётесь, — прорычал Тим, уступая дорогу.       Робель махнул кепкой и догнал Лауру и Гиса, уже успевших убежать к выходу, Рафаэль помахал им рукой вслед, а Тим вернулся за прилавок и грузно упал на свой стул, понимая, что вся работа опять останется на нём.       ***       — С чего ты вообще решила, что нам нужна именно церковь?       Несмотря на то что дождь почти закончился, брат и сестра шли под зонтом — последняя не хотела намочить бумагу, а оторваться от изучения было настолько трудно, что Гису приходилось иногда одёргивать Лауру, чтобы та не врезалась в ближайший фонарный столб или случайного прохожего. Благо хоть звуки проезжавшего экипажа до неё доходили, и она успевала остановиться, но всё ещё почти не поднимала головы. Робель, у которого, казалось, храбрости немного поубавилось, тащился позади них, периодически поглядывая по сторонам — как бы не нарваться на их папаш, которые уже скоро могут вернуться. Тогда взбучку зададут всем, а ему особенную, от двоих разом.       — Если я права, то на Юге ничего такого важного больше нет, — отрываться от вычитки она явно не собиралась, пока они не дойдут до нужного места. — Особенно для нашей семьи.       — А чё церковь-то вам сделала?       — Её взорвали вместе с дедушкой, — но Гис всё-таки обернулся, когда заговорил, — и родителями Рафы.       Робель как-то растерянно почесал макушку прямо через кепку — не очень уж он интересовался историей своей приёмной семьи, жил настоящим днём больше, чем горькими воспоминаниями, да и о себе поэтому же мало рассказывал. А может, и стоило бы, хотя к слову и не приходилось.       Остаток пути они прошли в тишине, тем более что до церкви Св. Андрея им было ещё немного. Едва они оказались рядом с ней, Гис дёрнул сестру, и та поспешно спрятала книжку в кармане плаща, дабы первой подлететь к развалинам, к которым даже местные власти приближаться не очень любили, оттого их состояние ухудшалось ещё быстрее, чем могло бы. С каждым днём увеличивалась вероятность того, что на голову случайно забредшего сюда человека упадёт что-нибудь тяжёлое, и из-за этого даже бездомные перестали искать здесь ночлег, а всё ценное, что только можно было отодрать, вынести и продать, уже было отодрано, вынесено и продано, оставались лишь какие-то жалкие обломки и уцелевшие украшения в нескольких метрах от земли, за которыми лезть попросту опасно для жизни. Поднявшись по разбитой лестнице, она быстрым шагом, почти бегом ворвалась через огромный полуразрушенный портал, на месте которой когда-то были массивные двери, в место, что когда-то было нартексом, и от которого остались только почти уничтоженные стены у входа и разбитые полы — здесь был эпицентр взрыва десять лет назад, — а оттуда попала в бывший неф. Когда-то его высокие своды с колоннами вдоль стен, ведущие к алтарю, пугали её, заставляя прятаться за спину то деда, то отца, но тянущиеся к потолку цветастые витражи, изображавшие этеланских святых, покровительствующих главным городам, восхищали её, хотелось к ним притронуться и ощутить прохладное стекло, искусно соединённое друг с другом в величественные изображения. Ничего не осталось от детских воспоминаний: частично обрушившийся купол, выбитые стёкла, стены одновременно казались и хрупкими, и в то же время надёжными. Но они были пустые: все фрески с событиями из истории Этела были стёрты и вырезаны, подсвечники украдены, вместо них были дыры вместо выпавших кусков да оставшиеся давно высохшие капельки крови. Разбитые полы были усеяны пылью и грязью, битым стеклом и деревяшками, оставшимися от длинных скамеек, из которых уцелела лишь часть, что была ближе всего к алтарю. Стена возле него осталась самой целой из всего, что она здесь увидела, но всё такой же разорённой, с разбитым изображением распятия, от которого остались только ноги Христа.       Гис и Робель влетели в церковь за Лаурой и только тогда заметили, что та угрожающе замерла на одном месте, глядя куда-то внутрь.       — Эй! А ты кто такая?! — едва они успели проследить её взгляд, та окликнула ещё одного человека, решившего навестить руины.       На её громкий голос обернулась женская фигура, стоявшая возле алтаря. Скинув с головы капюшон, она обнажила свои светлые волосы, собранные в хвост, и увенчанное шрамом лицо.       — Она, вроде, у нас в магазине была, — задумчиво отметил Робель.       И правда, сложно не запомнить девушку с длинными почти белыми волосами, которая ещё и предпочитает грубое мужское одеяние красивому женскому платью. Сейчас она выглядела практически так же, как и тогда, только на плечи был накинут простейший плащ с капюшоном, а взгляд её, изучающий окружение алтаря, был более серьёзным и сосредоточенным.       — Герцогские детишки? Что вам тут надо? — произнесла она, не скрывая недовольства.       — Это ты должна сказать, что здесь тебе надо! — а Лаура без единого сомнения уже понеслась бы в бой, если бы её не поймал за руку Гис. — Что за тёмные делишки ты тут творишь?!       — Вы спрашивали разрешения у вашего папочки, прежде чем лезть куда не следует? — девушка улыбалась, но не очень весело, оттого, казалось, слегка злобно.       — Я уже достаточно взрослая, чтобы разобраться в смерти дяди Рюди самостоятельно! — та вырвалась из хватки младшего брата и уже приготовилась напасть, несмотря на то что никакого оружия или предмета, хоть отдалённо напоминающего его, при ней не было. — Если не хочешь говорить сама, то придётся выбить из тебя информацию!       И она вдруг опустилась на колени, нашла камешек, который кое-как оставлял линии на полу, и принялась рисовать по памяти простейший круг преобразования — окружность, внутри квадрат с ещё одной окружностью, а углы квадрата соединялись крестом по типу андреевского. Остальные лишь удивлённо и завороженно ждали, что эта девчонка может выкинуть, — что им ещё оставалось делать? Под руку этой неугомонной лучше не лезть.       — Готово!       Сосредоточенный взгляд и прикушенный за работой язык сменились злорадной ухмылкой и предвкушающим возгласом, Лаура коснулась начерченного круга, преобразовывая себе оружие, как иногда делал дядя. Только вместо привычного ему ножа она сделала себе дубинку поувесистее, да ещё и с кошачьей мордой на конце. В этот момент Гис укрылся за одной из уцелевших скамеек — всё равно боец из него не самый рьяный и опытный, да и оружия при себе не было, не зонтом же ему биться. Кое-как подняв оружие в воздух, юная алхимичка замахнулась и почти рванула к сопернице, видимо, дала последний шанс на размышления.       — Ну что, ещё не решила всё рассказать добровольно?! — она старалась звучать грозно, чтобы произвести на неё должное впечатление.       Но та лишь усмехнулась и резко выдернула из-под плаща пистолет, дабы направить в сторону Лауры — но не в неё саму, скорее в скамью рядом с ней. Прежде чем кто-либо спохватился, она выстрелила в дерево ровно пять раз, образуя пулями пятиугольник, затем отшвырнула пистолет и натянула припрятанную в кармане перчатку с нарисованной на ней пентаграммой в круге и коснулась ей пола. Следы от пуль засветились синеватым цветом и образовали собой такую же пентаграмму, тут же дерево под ней разлетелось на куски, на что Лаура инстинктивно отпрыгнула назад, запнулась и шлёпнулась спиной на землю, чудом не разбив голову. Сориентировавшись, вперёд неё вылетел Робель, с хлопком в ладони он ударил по земле сам и поднял перед той девушкой, что уже схватила пистолет и порывалась сбежать через низкое давно выбитое окно, каменную стену.       — Без круга… Ты открывал Врата?! — та на время передумала удирать, лишь вернулась к алтарю, где стояла до этого.       — Ну открывал, и что…       — Ты идиот?!       — Эй!       — Идиот.       Тем временем Лаура, сообразив, что вроде бы угрозы пока больше нет, поднялась на ноги, отряхнулась и подобрала брошенное оружие. Для неё дело всё ещё было незавершённым, потому — теперь безо всякого предупреждения — она оттолкнула Робеля и понеслась навстречу девушке с занесённой битой. Подлетев к ней, герцогская дочь принялась махать дубинкой в попытке задеть противницу, но та была достаточно быстрой и ловкой, чтобы уворачиваться от грубых замахов, правда, пространства за спиной, куда отступать, было немного, и в конце концов она упёрлась в более-менее сохранившийся алтарь и пропустила один неслабый удар по руке и частично животу, из-за чего вскрикнула и немного потеряла равновесие.       — Ха! — с победным возгласом Лаура угрожающе наставила на неё оружие, пока та схватилась за ушибленное место, а мальчишки, включая высунувшегося из укрытия Гиса, подбежали к ним. — Теперь ты точно должна мне сказать, что ты тут творишь!       — Пытаюсь разобраться, что происходит в этом вашем чёртовом герцогстве, — девушка поднялась на ноги и недовольно глянула на соперницу сверху вниз. — Как и вы, я полагаю.       — Уйди, бешеная, — Робель поймал Лауру за плечи и оттащил от её жертвы, на что получил удар локтём под рёбра, но проигнорировал это и обратился к незнакомке: — И как разбирается?       — К вашему дельцу это не относится.       Гис стоял у алтаря, рассматривая его, как рассматривала его их собеседница, как только они пришли, Лаура за неимением выбора принялась изучать его тоже. Алтарь как алтарь, зачем его вообще так пристально разглядывать было… По бокам и сзади кресты, один из них то ли срезан, то ли оторван, на стороне, которая ранее обращалась к пастве, — потрёпанный эдельвейс поверх андреевского креста, деревянная поверхность вся измазана грязью и прочими жидкостями, исписана и исцарапана, стенки почти отходят друг от друга… а вот и местечко для тайника. Отодвинув брата, Лаура опустилась на колени, заглянула внутрь небольшого зазора, как раз пропустившего бы что-нибудь толщиной с бумагу, и попыталась засунуть туда пальцы, но только ободрала кожу.       — Нашли чего-нибудь? — после непродолжительного диалога поняв, что многого от этой девицы не узнать, Робель подошёл к своим.       — Помоги туда залезть, что ли.       Он сел рядом и достал свой извечный ножик, дабы подцепить уже подгнившую деревяшку, провести по краю и аккуратно сдвинуть стенку с места — дальше она уже отдиралась довольно легко. Догадка оказалась верна; внутри нашлась буквально пара листков, а между ними ещё одна карта Таро.       — А вот и Колесница, — самодовольно отметил Робель, тут же забрав карту себе и внимательно изучив, прежде чем спрятать её к остальной колоде.       — И ещё немного рукописей дяди, — Лаура тоже была удовлетворена находкой, только Гис не вылезал из алтаря, продолжая рассматривать и ощупывать его изнутри. — Братишка, чего там застрял? Интересно в деревянной коробке сидеть?       — Да тут вон это… — тот повернулся к сестре, не отрывая руку от крышки. — Тут что-то вырезано. На круг похоже.       Заслышав это, девушка вдруг встрепенулась и быстрым шагом подошла к детям, дабы оттолкнуть их от алтаря и оказаться рядом с Гисом самой.       — Дай посмотреть.       Мальчишка непонимающе, но послушно вылез и пропустил её внутрь. Взрослому человеку, в отличие от тринадцатилетнего паренька, рассматривать обратную сторону крышки было не так удобно, но для неё, казалось, не было никаких помех, когда искомое было прямо перед глазами.       — Вот ты где, значит… — рассмотрев едва заметный в тени символ, она вылезла и выпрямилась, но мысленно она всё ещё пребывала где-то в поисках. — Не прогадала.       — Что там ещё за круг? — настороженно спросил Робель, порываясь забраться в поломанный алтарь следом.       Но сделать этого, как и получить ответ, он не успел. Если громкие голоса, пусть и смутно знакомые, они все умудрились проигнорировать, то на звуки выстрела они не могли не отреагировать. Вперёд всех на них побежала Лаура — кто ещё, кроме неё, мог додуматься до такого? Бросив занятие, Робель подхватил Гиса за руку и полетел за ней.       — Стой, дура, куда прёшь!       Та и правда остановилась у входа, разглядывая драку из более безопасного места, но, заметив что-то, помчалась в пекло быстрее прошлого. Брошенная ими девушка уже подумывала сбежать под шумок, но в последний момент решила отправиться за ними, будто чувствовала ответственность за нерадивых детишек. Раз они пришли сюда и наткнулись на неё, значит, они о чём-то если не знают, то догадываются, а это значит, что обязательно попадут в беду.       — Отец?!       Несколько мгновений — и раздался выстрел.

***

      В закрывшемся магазине всегда было шумно, семья-то большая. Но сегодня все пошли совсем в разнос.       — Какого хрена ты опять сломал автоброню, идиота кусок?! Да ещё и основы не оставил?!       — Почему ты вообще вылезла из дома?! Ещё и остальных за собой потащила!       — По крайней мере я никого не убила!       — Пожалуйста, помолчите! Все!       Всё семейство оглянулось на Рафаэля, который едва не сорвал голос, пытаясь перекричать спорящих. Они замолчали, разве что вскрикнул Робель от удара кулаком по затылку от Раймунда. В споре не участвовали только Гис, благоразумно державшийся поближе к Рафе, да стоявший за прилавком Тим. Подняв опущенную голову, последний посмотрел на членов семьи, и в то же время куда-то вне их.       — Можно я соберу чемодан и уеду на Север?       — А с тобой, молодой человек, — рявкнул Адемар, — у нас будет отдельный разговор. Хватит увиливать от воспитания младших! По твоему недосмотру они оказались в опасности! Мало ли что с вами могла сделать эта бабища!       — С него вон спрашивай, — Тим кивнул на Робеля, — он сам за них ответственность взял.       — Взял её и честно понёс, между прочим! В отличие от этого пидора, — тот ткнул пальцем в Раймунда и сразу же получил по руке, — мелкие всё ещё живы-здоровы.       — Если бы не мы, вы бы никогда не нашли ещё одну подсказку от дяди! — вновь завелась Лаура. — А вы… ввязались в драку с кем-то, сами чуть не пострадали, да ещё его и пристрелили! Ты пристрелил! — она смотрела на Адемара отчаянно-возмущённым взглядом. — И это мой отец! Убийца!       — Армейские псы всегда убийцы, деточка, — металлически холодно заметил Раймунд. — Особенно те, кто возглавляет их свору. Или ты думаешь, что мы на войне никого никогда не убивали? Не будь наивной.       Лаура с вызовом уставилась на стоявшего возле прохода в жилую часть дома бастарда, который, скрестив руки на груди, смотрел на неё с лицом циничного старого вояки, словно и не был никогда саркастичным забавным дядюшкой. От этого взгляда волосы встали дыбом, и сейчас в её воспалённом от страха и ярости воображении он не вызывал ничего, кроме жгучей ненависти. Уже и позабыла, насколько страшной была её семья.       — Сейчас не война! А вы не только убили невинного человека, но и подставили другого! Чем вы лучше убийцы дяди Рюди?!       — Лаура, хватит, — Адемар уже и сам был взбешён, тем не менее сейчас он старался говорить строго, но спокойно. Он сделал шаг навстречу дочери и поймал было её за руки, но та толкнула его в грудь и отскочила.       — Не трогай меня, убийца!       Когда тот попытался схватить её ещё раз, Лаура отпихнула его всем своим телом и побежала на второй этаж, видимо, в комнату. В подтверждение тому раздался глухой, но сильный хлопок дверью. Все оставшиеся в зале как-то синхронно выдохнули от усталости, Раймунд подошёл к брату и положил единственную живую руку на его плечо, пока тот всё смотрел в сторону, куда убежала его дочь. По импульсивности вся в отца, а может, даже и превзошла его, если она вбила себе чего в голову, то с ней тяжело было общаться. Да и вообще нелегко с детьми в переходном возрасте.       Он не сразу заметил, как к нему подошёл Гис. Свои руки он нервно прятал за спиной, немного переминался с ноги на ногу. Не в первый раз приходилось разговаривать с разъярённым отцом, но в этот раз было особенно страшно.              — Отец… Прости. Мы не думали, что всё этим закончится, — тихо, но отчётливо произнёс он, глядя Адемару прямо в лицо. — Сестра… Лаура просто хочет защитить семью, и–       Тот не дал ему договорить, лишь молча прижал к себе, погладив его по голове. У его детей либо напрочь отсутствует чувство самосохранения, либо это Тим, который словно прирос к этому несчастному магазину, и ничего его больше не волнует. Почему-то только младший сын не боится с ним нормально разговаривать и в целом себя вести. Порой казалось, что Гис единственный, кто любит своего отца. Но эту мерзкую ядовитую мысль, то и дело отравлявшую его сердце и мешавшую спать по ночам, Адемар поспешил отмести прочь. Он всё правильно сказал. Лаура любит семью, как и Тим, каждый по-своему. И всё же единственной дочери не хватало хоть капельки благоразумия, её старшему брату, уж очень походивший характером на свою мать, не доставало участливости, а младшему — умения вовремя сказать «нет». Интересно, будь Онорин здесь, как бы она отреагировала? Нет, вздор, о ней следует забыть, как она когда-то забыла о семье.       Снова погрузился в свои мысли, даже не заметив, как Гис обнял его в ответ. Хоть кто-то из детей его поддерживает прямо сейчас, ещё не всё потеряно.       — Так во-от, — протянул Робель, нарушив затянувшееся молчание, — насчёт наших находок…       — Подожди.       Тим резко выскочил из-за прилавка и направился к входной двери с редкими стеклянными вставками. Мельком Адемар заметил ускользавшую оттуда тень и, поставив Гиса позади себя, поспешил за старшим сыном. Но было поздно: таинственного посетителя, если это был он, уже и след простыл, а на пороге одиноко лежал отпечатанный на тонкой бумаге листок, который Тим поднял и, вручив отцу, закрыл за собой дверь. То была рекламная визитка трактира «У матушки Рют», в который любили наведываться Адемар и Раймунд, как правило, на весь вечер и, как правило, сыновьям их приходилось оттуда утаскивать едва ли не на себе. Повернув находку, глава семейства углядел среди разбросанных по бумаге непонятных символов ровно выведенные карандашом слова.       –«Через тернии к звёздам»? И как нам это понимать?