Twelve roses

Субин надел на шею фартук и завязал его за спиной. Он пробежался руками по передней части, разгладил складки на темно-синей ткани и позволил себе на мгновение насладиться мягкостью хлопка его рабочей формы под пальцами. Он нацепил на ткань бейдж со своим именем прямо над сердцем, вставил в замок ключ, чтобы отпереть входные двери, а потом перевернул табличку с «Закрыто» на «Открыто» и вернулся на свое место за стойкой. Он сделал глубокий вздох, наполняя легкие запахом цветов. Даже проработав в цветочном магазине так долго, он все равно любил запах роз и то, как он переплетался с ароматами тюльпанов, лилий и орхидей. Субин проработал в цветочном уже несколько месяцев, и, хотя работа могла быть утомительной, а смены — долгими, он все еще каждый день с нетерпением ждал возможности приступить к работе. Это была просто идеальная для него работа. В магазине никогда не было слишком много посетителей, а миссис Ли доверяла ему достаточно, чтобы позволять ему открывать магазин самостоятельно. Это значило, что он мог сам выбирать музыку, которая играла на фоне, а когда он не был занят, то мог заняться домашней работой или чем-нибудь еще. В настоящее время он оформлял ежедневник, но раньше в свободное время он рисовал или читал. Именно в одной из тех книг по самосовершенствованию, которые он прочитал на работе, появилась идея начать вести дневник. В книге говорилось, что ведение дневника должно было стать способом лучше понять себя; видимо, многие люди использовали это как способ разобраться в себе и решить свои проблемы. И, ну, у Субина как раз была большая проблема. Колокольчики над дверью зазвенели, сообщая о вошедшем посетителе. Субин поднял взгляд, и, конечно же, его проблема прошла через входную дверь. Ёнджун вошел с широкой бестолковой улыбкой на лице. Его волосы были свежевыкрашены: на этот раз в ярко-голубой. Ему шло, к большому разочарованию Субина — новый цвет подчеркивал его глаза, как будто заставляя их гореть сильнее, чем обычно. Но Субин не думал об этом. Определенно не думал. Вне зависимости от того, как часто Ёнджун захаживал в их магазин (это был его второй визит за неделю), он всегда тратил абсурдно много времени, выбирая цветы. Он смотрел на выставленные на витрины цветы и букеты в холодильниках так, будто впервые пришел и никогда их раньше не видел. Субина это бесконечно сильно раздражало. Не потому что этот парень ему не нравился, нет. Как раз-таки потому что он ему нравился. И каждый раз, когда Ёнджун заходил в магазин, Субин чувствовал себя так, словно не может двигаться, не может говорить, не может дышать. Каждый раз он так и надеялся, что Ёнджун поскорее уйдет, чтобы расслабиться. Но тем не менее, он действительно наслаждался видом. Вот в этом и заключалась проблема Субина. Ёнджун нравился ему настолько сильно, что он застывал каждый раз, стоило ему зайти в магазин, а сердце безумно колотилось еще несколько минут после того, как он уходил. Он не мог ничего с этим поделать, потому что Ёнджун очевидно был занят. Зачем еще он покупает цветы по несколько раз в неделю с этой глупой влюбленной улыбкой на лице? Субина вся эта ситуация злила и поднимала в нем не самую лучшую его сторону. Сейчас ведь субботнее утро, а все, о чем он думает — Ёнджун, покупающий цветы для кого-то еще, с кем он собирается провести долгий волшебный день. Он глубоко завидовал, а матушка всегда говорила, что зеленый ему не к лицу. Субин рассеянно постукивал пальцами по стойке, наблюдая за Ёнджуном. Ёнджун задумчиво рассматривал цветы, поджав губы и держа пальцы на подбородке. После мучительно долгого времени он наконец сделал выбор — розовые розы. Субин почувствовал, как чудовище ревности взревело где-то внутри. Розы были самыми популярными среди покупателей цветами… особенно, среди парочек. Тем не менее, он завернул их и подвязал голубой ленточкой. Он выбрал цвет под цвет волос Ёнджуна — если он это и заметил, то не сказал ни слова. Он протянул ему цветы, уже готовый к тому, что Ёнджун уйдет и он сможет расслабиться, как внезапно тот сказал: — Спасибо. — Его взгляд метнулся на именной бейджик. — Субин. И ушел. Разум Субина перестал функционировать. Это был первый раз, когда Ёнджун произнес его имя, и ему пришлось оборвать себя, чтобы прекратить это анализировать. — Он просто был вежлив, — пробормотал он себе под нос. И все же, он просто обязан был запечатлеть это в дневнике.