Я — Учиха Итачи

Развалившийся за барной стойкой Джузо, с любопытством следил за моими манипуляциями и с нескрываемым нетерпением поглядывал в сторону кипящей кастрюли, периодически с явным удовольствием принюхиваясь к витающим в комнате ароматам. Закатила глаза, пряча мелькнувшую улыбку за длинной челкой, и продолжила неторопливо орудовать ножом под его жадно-любопытным взглядом. — Ты вполне можешь заняться своими делами и зайти за порцией позже, — вскользь напоминаю ему, высыпая нарезанные грибы в бульон. Джузо скептически посмотрел на меня, на тщательно закрытую ранее дверь и покачал головой, с неприкрытым сарказмом фыркая: — Ага, конечно, будто я первый день живу, — и ворчливо продолжил: — Эти шакалы только этого и ждут — мигом слетятся на запахи и сожрут мою еду. Я лучше тут пока побуду, а ты давай, не отвлекайся, пока пальцы себе не отчекрыжила… напарница. Я снова издала смешок, но не стала ничего говорить. Все-таки за все то время, что готовится этот суп, здесь успели побывать почти все члены организации, задерживаясь по самым разнообразным, но несомненно важным поводам, в число которых входила и забота о моем супе, а также беспокойство о вреде чрезмерного переедания. Так что его опасения остаться и вовсе без еды были вполне справедливыми. Меня все это откровенно забавляло — вроде взрослые люди, а такие детские отмазки, и я никого не прогоняла, но вот Джузо… Тяжелый, буравящий взгляд напарника и его нежные поглаживания Обезглавливателя тоже не оставались долго без внимания, и эти весьма умные и догадливые люди быстро вспоминали о своих незаконченных делах, торопливо смываясь из кухни, пока мечник не перешел с невербальных угроз на телесные. — Совсем никакого чувства самосохранения, — проворчал себе под нос напарник, когда дверь чуть приоткрылась и тут же захлопнулась, стоило мечу демонстративно врезаться в деревянный косяк. — Никудышное поколение, а всё туда же, в нукенины подаются… могу поставить свой меч, этот идиот не проживет и месяца с Какудзу. Я хмыкнула, пряча мелькнувшую усмешку. Чем больше с ним общаюсь, тем большие ассоциации с людьми старшего поколения моего мира он вызывает. Этакий… дед на скамейке у подъезда. Ворчливый, старый дед, что с удовольствием болтает о прошлых временах, ворчит на молодежь и бесконечно язвит. Это, конечно, не отменяло, что, помимо болтовни, он и врезать мог… палочкой, ага. Такой… двухметровой и очень острой, кинула я скептический взгляд на все еще торчащий из косяка Обезглавливатель. У всех бы стариков были такие палочки, и хрен бы у нас была история Раскольникова. — Почему же? — кинула я любопытный взгляд на мечника. В отличие от Сасори, Джузо не только бесконечно язвил и спорил, но и легко делился информацией, если она, конечно, не касалась его прошлого или Кири. Но в остальном Джузо даже будто бы доставляло удовольствие общаться и просвещать меня. Особенно это касалось остальных членов Акацуки — про них он знал немало и охотно рассказывал различные байки, тем не менее, внимательно отслеживая при этом мою реакцию и вроде как даже оставаясь довольным увиденным. Конечно, ничего важного он не говорил — все-таки засланных шпионов никто не отменял, все больше шутки или какие-то неловкости, а также почти незаметные советы — как жить в этой организации так, чтобы тебя при первой же возможности не убили свои. Не касаться прошлого, не проситься в чужие комнаты-лаборатории-полигоны, не давить на жалость, не подслушивать, не спорить о высоких ценностях, не вклиниваться в чужие конфликты, не болтать о политике, не касаться денег… все это подавалось под соусом очередных баек и смешных или не очень ситуаций с новичками и старыми членами Акацуки. Вообще, Джузо, несмотря на устрашающую внешность и довольно своеобразную манеру общения, в какой-то мере мне нравился. В отличие от все того же, спокойного на вид Сасори — слишком много про него сегодня вспоминаю — не к добру это, ох, к не добру, — не было такого подспудного ощущения, что одно не так сказанное слово и неизбежно последует взрыв, который похоронит меня под собой. Сасори… это словно зажатый в кулаке скорпион, которого можно держать в руке правильно и ты останешься невредимым, но при этом тут же сдохнешь от его жала, если чуть поменяешь хватку, а Джузо… это скорее, тот большой, потрепанный жизнью и угрожающий на вид пес, которого беззаботно таскают за уши маленькие дети и тот только тихо ворчит. Хотя, обидчики от него отхватят тоже немало. И, наверное, именно про таких, как он, говорят: «как за каменной стеной». Рядом с ним было спокойно, надежно и как-то… безопасно, что ли? Впервые за все время своего попадания в этот мир я чувствовала, как внутри меня разжимается невидимая пружина, заставляющая быть настороже и неосознанно отгораживаться от всего живого. — Да потому что подохнет на миссии, — фыркнул Джузо, слегка покачиваясь на стуле. — Такие, как этот пацан, кидаются в гущу боя, увлекаются и в итоге дохнут от шального куная в горле. Рано он свалил из деревни, — вздохнул мечник более спокойно. И как-то задумчиво, почесав нос и кинув на меня изучающий взгляд: — Еще даже жизни толком не нюхнул, но уже на вольные хлеба с кучей гонора. Так что сдохнет он… ну или сам Какудзу постарается, он таких терпеть не может. Я задумчиво хмыкнула, неосознанно чуть усилив хватку на ноже, и невозмутимо отвернулась к плите. Разговор затих сам собой, а невысказанный намек «какого хрена ты тут забыла, девочка, и не свалить бы тебе, пока не поздно» так и повис в воздухе. *** — Почему я вообще согласилась на это? — обреченно вопросила я воздух, опершись руками о раковину и стоя перед зеркалом, чувствуя, как меня уже мутит от волнения и ноют ребра от предвкушения очередных синяков. Тяжело вздохнула, кусая губы. До безумия хотелось плюнуть и никуда не идти, но… Накормленный и довольный как слон напарник после ужина объявил о том, что скоро нас ждет совместная миссия, так что если я не хочу подохнуть на ней же, то обязана явиться на утреннюю тренировку. И учитывая его понятие о «тренировках»… ничего хорошего меня на полигоне явно не ждало. Это же показал и широкий оскал встретившего меня Джузо, что уже проводил разминку. Едва сдержала желание развернуться обратно и больше никогда здесь не показываться. А по окончании короткой разминки тот небрежно кивнул на мой клинок, опершись всем телом о свой Обезглавливатель: — Доставай свою зубочистку, мелочь, и показывай, что ты с ней можешь. Я только тяжело вздохнула, но напоминать о том, что с ней он меня уже вчера неслабо так погонял не стала. Как и язвить о внезапно проклюнувшемся склерозе. Может, прозвучит это и немного самодовольно, но, несмотря на всю свою нелюбовь к живым существам и довольно злобное мизантропство, я неплохо… читала людей. И сейчас прекрасно видела, что Джузо хочет что-то показать мне, чего-то добиться своими действиями. Напарник вообще был из тех людей, что с легкостью помогал, но при этом не напрямую. То есть, мог дать совет, который за пустой болтовней можно и не заметить, или чему-то учить так, что ты этого и не поймешь. Так что к его словам и действиям я действительно прислушивалась внимательно, не позволяя себе упустить бесплатный источник знаний о выживании в этом мире. В каком-то смысле я была безумно благодарна ему за это, но в каком-то это неслабо напрягало и заставляло искать какой-то подвох в его словах и действиях. Потому что… хэй, дяденька, ты случаем не забыл, что ты как бы злобный и страшный нукенин? Конечно, нет, мысленно ворчу я, изворачиваясь изо всех сил, но все-таки получая довольно болезненный и тяжелый удар на быстро выставленный блок. Запястья резко прошивает болью, а пальцы болезненно сводит на рукояти. Едва удерживаюсь на ногах. Прерывистый выдох сам срывается с моих губ. Вот же блять, сжимаю я зубы и через силу заставляю себя не шипеть от боли и продолжать тренировку. Как бы я ни ворчала на Сасори, у того было одно несомненное достоинство, которое перечеркивало некоторые его недостатки с лихвой. По сравнению с Джузо, кукольник отлично сдерживался и четко контролировал свои силы… хотя я и от его ударов летала, да. Но вот сам мечник хрена с два сдерживался больше, чем процентов на двадцать — не то не считал нужным, не то просто не привык. И огребала я из-за этого только так. К окончанию тренировки меня настигает дикая усталость и острое понимание, что тела я просто не чувствую. В особенности рук. И думать о том, что пытался до меня донести Джузо не хотелось. Хотелось свернуться клубочком, обнять какую-нибудь игрушку и поплакаться о том, как же меня все это достало. Задумчиво-довольный Джузо только закатывает глаза, качает головой и без всяких глупых вопросов закидывает меня на свое плечо, не дав даже как следует поваляться на полу, поразглядывать потолок и всласть порефлексировать на тему: "а оно мне точно надо?". Еще и ворчать начал, отчитывая, совсем как глупого ребенка: — Мне, конечно, плевать, что там с тобой будет лет через десять-пятнадцать, если вообще доживешь до этого момента… в чем я сильно сомневаюсь — с твоими то привычками. Шиноби — ребята-то крепкие, но почему-то никто до тебя не додумался валяться в разгоряченном после тренировки состоянии на каменном полу!.. хоть бы до матов доползла, идиотка малолетняя!.. и если ты думаешь, что так свалишь с задания, то хрен тебе, с температурой потащу, из гроба вытащу, но на миссию ты у меня пойдешь! Я только фырчу в ответ, но гордо храню молчание, продолжая болтаться в такт широких шагов напарника. Отвечать сил не было, да. И разливающее в груди тепло от чьей-то впервые проявленной в этом мире заботы, пусть и грубой, совсем тут ни при чем. Не-а. Точно-точно. И удивленно-расширенные глаза встретившегося в коридоре Орочимару мне показались. Как и сам Орочимару. Галлюцинации, да, на фоне усталости и сплошных стрессов.