Writober-2022

У белого волка хвост, как у собаки — колечком. Пушистый. Потрогать хочется невыносимо, но волк скалит зубы. Второй волк, бурый, почти каштановый, сидит смирно, пристально наблюдает за Берто жёлтыми глазами. Но угрозы в нём не меньше, Берто не надо видеть клыки и когти, чтобы её почувствовать. — Итак, это правда, — говорит он осторожно. — Древняя кровь имеет два обличья. Он садится на корточки — как сделал Норберт перед надорцем. Белый волк коротко рычит, предупреждающе. — Я никому не скажу, — говорит Берто. — Клянусь. Волки переглядываются, переступают с лапы на лапу. Потом бурый волк подходит близко-близко, от него пахнет сырой землей, прелыми листьями, влажной шерстью и ещё немного — пылью. Сердце Берто колотится, как сумасшедшее, но ему не страшно. Если бы они собирались его загрызть, они бы прыгнули сразу, как только он зашёл в галерею. Волки слышат лучше, чем люди. Волки знали, что он идёт, могли бы спрятаться — тёмные ниши достаточно глубоки и захламлены обломками статуй и мебели. Грязная волчья лапа ложится на лицо — осторожно, почти нежно. — Что…? Хотите, чтобы я не смотрел? — он послушно закрывает глаза. Лапа исчезает, и жаркое дыхание волка тоже. Берто не шевелится, хотя долго сидеть на корточках непривычно и неудобно. И звуки раздаются неприятные — хруст, какое-то хлюпанье, еле сдерживаемые стоны. Когда всё наконец стихает, он решается и открывает глаза. И сразу же жалеет об этом — они стоят прямо перед ним совершенно обнажённые, в глазах всё ещё плещется расплавленное золото. — Как ты нас нашёл? — спрашивает Арно. — Я говорил, что это неподходящее место, — холодно замечает Валентин. — Слишком много пыли, слишком часто здесь назначают свидания. — Именно поэтому и хорошее, — запальчиво возражает Арно. — Если кто-то нас застанет… Берто встаёт и вытирает щёку платком. — Я за вами наблюдал, — признаётся он весело. — Не думаю, что кто-то ещё догадался. Но когда Ричард начал превращаться, вы оба не выглядели испуганными, только раздосадованными. Словно вы понимали, что происходит. Я хотел поговорить с тобой, Арно, и… — … и увидел, как я ухожу, — Арно кривится. — Великолепно, — говорит ему Валентин, и в одном этом слове столько яда, что хватит на весь Лаик. Там, в ночном парке они были совсем другими — Берто видел с крыши трапезной, как они двумя тенями бежали к деревьям. Рядом, время от времени тычась друг в друга мордами. — Тебя тоже могли заметить, — сердится Арно. — Это просто удача! — Нет, это предусмотрительность, — цедит сквозь зубы Валентин. — Прекратите оба, — требует Берто своим лучшим «палубным» голосом, и они поворачиваются к нему. Они такие красивые — очень трудно не рассматривать их жадно. — У меня есть вопросы, — заявляет он как можно легкомысленнее. — Вы всегда так умели? Это больно? А вы можете превратиться не полностью? Чтобы только хвост и уши? Они снова переглядываются, втягивают носом воздух: — Берто нравятся наши хвосты, — улыбается Арно. — И не только, — Валентин приподнимает уголок губ, в случае Придда это тоже можно счесть за улыбку. Они придвигаются к нему одновременно.