Writober-2022

Волчья звезда сияла ярко, и второй день под кожей зудело, кости ныли, в груди словно ворочалось что-то, заставляя внутренности скручиваться. То и дело накатывала тошнота. Это оно, думал Ричард со страхом и предвкушением, оно всё-таки случилось со мной. Он понятия не имел, что делать — матушка не могла объяснить, как происходит превращение, но настаивала, что следует уповать на волю Создателя. Ричард молился лишь об одном — чтобы первый раз случился ночью. Создатель, разумеется, не услышал. Утренняя каша пахла мерзко. Ричард с трудом заставил себя проглотить две ложки, и отодвинул тарелку. Валентин и Арно есть тоже не стали, но остальные унары старательно стучали ложками, словно не замечая неприятного запаха. Голода Ричард не чувствовал, но волнами накатывали то жар, то озноб, и зуд стал сильнее — одежда причиняла почти невыносимые мучения, хотелось её сдернуть, особенно плотный фехтовальный колет и перчатки. Шпага в руке казалась лишней, ненужной, руки стали неловкими, словно тело вдруг забыло всё, чему его учили на протяжении нескольких лет. — Укол в четвёртый сектор! Шаг назад! Ещё раз! Унар Ричард, это не дубина. Унар Паоло, шаг назад, а не прыжок. Ещё раз! Ричард попытался выполнить команду, но его вдруг скрутило невыносимой, выворачивающей все мышцы болью, пальцы разжались, выпуская эфес, судорожно заскребли воздух. Шпага с оглушительным звоном покатилась по полу. Он упал на четвереньки, рванул ворот прорезавшимися сквозь перчатки когтями. — Унар Ричард, ваши кривляния… Что с вами? Создатель! От боли хотелось выть — и Ричард взвыл, и вой этот выпустил, наконец, зверя наружу. Мир стал чёрно-белым, но наполнился звуками и запахами — пот, пыль, еда, оружейная смазка, мыло. Люди заметались вокруг, и от них несло страхом и возбуждением. Люди сыпали словами, но волк слышал только слитное гудение. Волк закрутился на месте, сдирая лохмотья, в которые превратилась одежда. Прыгнул туда, откуда веяло свежим воздухом и запахами кухни — но кто-то захлопнул дверь перед его носом. Волк зарычал — ему хотелось наружу, бежать по прелым листьям под деревьями, хотелось простора, охоты, ветра. Человек перед ним что-то крикнул и выставил вперед железную палку — палка была опасна, волк это знал, поэтому он снова отпрыгнул, заметался между людьми с их палками, неудачно развернулся в прыжке — что-то упало с грохотом, люди снова закричали. Волк оскалился. Среди запахов вдруг отчётливо прорезался один знакомый. Хороший запах. Правильный. Волк побежал к его источнику — два человека стояли рядом, и железных палок у них не было. Они не кричали и не метались. Спокойные словно деревья или камни. Один из них присел на корточки, протянул вперёд руку, позвал низким уверенным голосом: — Комм, комм цу мир…Рихард. И волк подошел. Правильный запах окутал его облаком, когда человеческие пальцы скользнули в густую шерсть, крепко и нежно взяли за загривок. — Ты есть плохой волк, Ричард, — ласково сказал человек, и слова больше не сливались в один поток. — Зачем ты ронять оружейный стойка и пугать фейхтмастер? Хороший волк, мысленно возразил Ричард, тыкаясь носом в шершавую щеку. Человек засмеялся. — Выведите его уже отсюда, — устало и раздражённо сказал ещё кто-то, пахнущий благовониями. — В парк. И прихватите с собой одежду!