Давай улыбаться вместе

Это как с цветком.

Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде,

хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают.

© Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

            Выбор был сделан. Ино никогда не хотела выбирать, но с самого начала ее терзала необходимость сказать другим и себе, кого она любит и с кем хочет быть. Саске, Сай… Сакура. Каждый из них по-своему любил ее, а она — была ли она плохим человеком, потому что радовалась их любви и вниманию? Цветы любят внимание. Цветы нуждаются во внимании и любви; Ино знала это лучше всех. Чем она отличалась от роз в парнике отцовского магазина? Она так же выпускала шипы, о которые другие люди до крови ранили пальцы. Ино ни разу не колола пальцы шипами роз. Может, потому, что с детства научилась ловкости рук в обращении с хрупкими нежными стеблями, а может, потому, что розы узнавали в ней свою. Узнавали родственную душу — прекрасную и жестокую. Все это было жестоко: она поступала жестоко со всеми, желая того или нет. Она ранила их шипами. Она заслуживала, чтобы ее бросили — но она была цветком, привлекающим бабочек, и ее не бросали. Она ничего не была им должна. То, что в Ино влюбился не один человек — было не ее проблемой; она не могла забраться в чужую голову и поменять мысли, эмоции и впечатления. То, что она оказалась бисексуальной, тоже не было проблемой — ни ее, ни кого-либо другого; разные люди и разные ориентации. Но то, что Ино была бисексуальной, не значило, что она любила кого-то меньше — она любила Сакуру, Сая, раньше — любила Саске. Но она определилась. Наконец-то.

***

Сакура не поверила, что Ино уходит по делам — она знала подругу. Яманака заметно нервничала, да и какие у нее могут решаться «вопросы бизнеса» вечером? С торговлей у цветочного магазина все шло хорошо; Сакура убедилась, тайком успев просмотреть нужные документы во время работы в лавке Яманака. Никаких недостач и задолженностей, дебет и кредит аккуратно сведены, как и ожидалось от Ино, идеальной в том числе в этом. Поэтому… что еще ее могло волновать? Что-то с Акимичи? Но если так — зачем Ино брызнула на шею капельку французских духов? Ревности в Сакуре почему-то не было. Она сгорала от ревности, когда застала Сая дома у Яманака, но когда сама побывала в ее постели, когда они с Ино вместе несколько раз долетали до вершины блаженства — Харуно радовалась, и все. Она принялась готовить ужин, решив сделать любимый мясной пудинг Яманака, и чувствовала себя молодой женой, нарезая говядину и томаты-черри, которые Ино обожала не меньше пудингов. Женой — или мужем. Роль мужчины в их дуэте приняла бы Сакура — Ино была слишком женственной, в отличие от подруги. Но Харуно терзало беспокойство, вгрызаясь в душу крысиными зубами: что, если Ино поймет, что с Саем ей лучше? Не сейчас, так потом? Захочет нормальную семью, захочет детей — ребенок с самого начала был камнем преткновения для Сакуры. С тех пор, как мать, узнав правду об ориентации дочери, выплюнула ей в лицо: настоящие женщины должны рожать детей, а как родишь ты? И какая ты тогда женщина? Ошибка природы, вот и все. Еще мать сказала: я жалею, что родила тебя. Другого ребенка у нее не было, но Сакура не стала спрашивать, какая в таком случае женщина госпожа Харуно. Она заставила себя сосредоточиться на готовке, но то и дело поглядывала на часы вовсе не ради пирога в духовке. Вдруг Ино не придет до утра? Вдруг Ино прямо сейчас… с Саем… после того, как была с ней, открывалась ей, плавилась под ее руками — вдруг она с Саем? — Саку, я дома, — улыбающаяся Яманака заглянула на кухню, озарив помещение своим присутствием — будто солнечные лучи среди ночи. — Ух ты, как вкусно пахнет! — восхитилась она, подходя к Харуно сзади и обнимая со спины, сложа руки на ее животе и уложив подбородок на плечо. Ее грудь прижалась к спине Сакуры, а дыхание обожгло щеку. — Ты… решила свои вопросы? — тихо спросила Харуно. Ино напряглась — она чувствовала, как тело подруги на миг застыло. Значит, поняла правильно. Она была у Сая. — Решила, — сказала Ино после молчания. Бекон подгорал на сковородке. Сакура закусила губу. — И что ты решила? — спросила она чуть слышно, не в силах отделаться от ощущения, что Ино прямо сейчас решит ее судьбу. — Что я… — Яманака задумалась. Как сказать это, чтобы прозвучало без высокомерия? «Я выбрала тебя»? Потрясающе, словно благодеяние совершила. «Я хочу быть с тобой»? Пафосно и неприятно, слишком литературно, так говорят в фильмах, так бы Антуанетта сказала Марту… или Рут. И как Сакура может быть такой спокойной, если догадалась? Ино ощутила горячую волну нежности к подруге — и немного вины, горькой, как соус-чили. — Я решила, что если ты будешь не против, — сказала Яманака, — то мы могли бы… Нет, это невозможно! — она разозлилась, и Сакура вздрогнула всем телом, на миг решив, что невозможны любые их отношения. Но Ино имела в виду другое. Совсем другое. — Переезжай ко мне! — быстро заговорила она. — Или я перееду к тебе, неважно, главное, чтобы мы жили вместе! Если хочешь, конечно, — уточнила Ино. — Я ни к чему не собираюсь принуждать или понимаю, насколько была неправа, и мне жаль, что эти годы мы провели врозь, но я действительно люблю тебя, Толстолобая, и если ты все еще согласна простить меня — в последний раз простить… Ты просто богиня терпения, Саку. Сакура не дала Ино договорить и не ответила — повернулась и поцеловала ее, взяв лицо подруги в ладони. Это был самый нежный из их поцелуев, в который Харуно старалась вложить все чувства, и Ино, как ей показалось, тоже. Отстранившись от губ подруги, Сакура прижалась лбом к ее лбу. — Давай будем вместе, — просто сказала она. — Жить вместе, спать вместе, ужинать вместе… Давай улыбаться вместе. Я почитала в интернете, что мы можем делать в постели, — усмехнулась Сакура, скользя кончиками пальцев по шее Ино. — Я не мужчина, но все равно… есть варианты. Интересные варианты. Единственное, чего я не могу — подарить тебе возможность быть матерью, но я буду любить тебя, защищать и беречь. Я хочу этого. Господи, Свинка, как я счастлива, — призналась Сакура. Она хотела вновь поцеловать Ино, но их идиллию прервал запах гари и дым — бекон начал не просто подгорать, а гореть. Чертыхнувшись, Сакура выключила плиту. Ино настежь распахнула окно, и в кухню ворвалась вечерняя свежесть. — Извини, — сказала Харуно: кухня принадлежала Ино, и если бы здесь что-то испортилось — она бы испортила чужое имущество. Яманака рассмеялась, покачав головой. — Между прочим, с чего ты, доктор Харуно, взяла, что у нас с тобой не может быть детей? — спросила она. — Как будто для ребенка нужен только мужчина. То есть, настоящий, живой мужчина в постели. Существует процедура ЭКО, и я хотела бы… Если ты тоже хочешь, — снова уточнила Ино. — Я помню, я говорила, что не хочу детей, когда делала аборт. И тогда я их не хотела. Но теперь понимаю — хочу. Именно из-за того аборта. В психологии это называется «гештальт». Пройду ЭКО, если получится зачать — рожу. — Но тогда… — нахмурилась Сакура. — У ребенка будут две матери? — Неужели лучше, когда нет ни одной? — Яманака смотрела в окно. — Двойная материнская забота и любовь. Так или иначе, еще рано думать об этом. — Да, — улыбнулась Харуно, привлекая Ино к себе. — Я не хочу думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя.