Inked

Празднование Хэллоуина было чем-то вроде традиции для Сириуса Блэка и Джеймса Поттера. Джеймс отправился в семейную поездку в Нью-Йорк осенью 2008 года и вернулся в школу, по уши влюбленный в этот праздник, и его увлечение им так до сих пор и не прошло. Когда они были детьми, Хэллоуин был не особо популярен в Англии, но он быстро стал таковым в их кругу друзей, причем Сириус сразу же присоединился к восторженным планам своего лучшего друга, а остальные члены их группы последовали за ним. К десятому году 31-е число стало общепринятым днем озорства и веселья в их школе, так как Джеймс Поттер сделал из этого дня целое событие, а такие вещи быстро приживаются. Потом Джеймс и Сириус вместе поступили в университет и устроили на Хэллоуин четыре самых грандиозных вечеринки, которые когда-либо проходили в Великобритании, подряд, причем все они прекращались только после вызова полиции. После окончания университета и вступления, пусть и неохотного, в ряды взрослых людей, вечеринки с каждым годом становились все менее и менее масштабными вплоть до полного их исчезновения, но лучшие друзья по-прежнему каждый год ходили выпить в центр Лондона, чтобы посмотреть на людей в сексуальных костюмах, гриме зомби и тому подобном. Иногда приходили и жена Джеймса, Лили, и их самые старые друзья и бывшие одноклассники – Марлин Маккиннон, Доркас Медоуз, Фабиан и Гидеон Прюитты. В этом году Лили, Марлин и Доркас присоединились к Джеймсу и Сириусу в баре в Сохо, выбранном за его пошлые декорации и тематические напитки. Сириус сразу же, как закрыл студию, сел на поезд, чтобы встретиться с четырьмя своими друзьями. Он был одет в черные джинсы и бордовую рубашку с рукавами чуть ниже локтей, открывающими некоторые его татуировки и резинки для волос на запястьях, его темные волосы этим вечером волнами спадали до плеч. На шее у него висело новое ожерелье – кулон из тибетского рога ручной работы на серебряной цепочке покоился над сердцем. Дойдя до бара, он подошел к столику, который занимали его друзья, и, широко улыбнувшись, обнял одной рукой Джеймса, а другой –Лили. — Сохатый, Лилс. Где Бэмби? Вы могли бы сделать его тыквой, например. — Гарри у Уизли, а у его мамы и папы заслуженный выходной, — сказала Лили, коротко сжав руку Сириуса на своем плече. — Кроме того, он был бы единственным из нас в костюме. — Неправда. МакКиннон в точности повторила образ Кристен Стюарт, — сказал Сириус, ухмыляясь Марлин через стол. С ее коротко постриженными светлыми волосами, белой футболкой и фланелевой рубашкой, повязанной на бедрах поверх свободных джинсов, он был не так уж далек от истины. — Отвали, Блэк, — отмахнулась она от него, и он рассмеялся, поздоровался с Доркас и занял место рядом с Джеймсом. С другой стороны от Сириуса стоял пустой шестой стул, и Джеймс заметил, как тот постоянно косится в его сторону.  — Итак, — спросил он, озорно сверкнув глазами за стеклами очков. — Где твоя пара, Бродяга? — Он не моя пара, — закатил глаза Сириус, оторвавшись от меню напитков, в котором пытался найти самый нелепый коктейль на Хэллоуин, чтобы заказать его для всех. — Он просто придет потусоваться. Как один из приятелей, знаешь. — Да, конечно, — сказала Доркас, скептически подняв бровь. Ее темные локоны были собраны в пучок на макушке, несколько свободных прядей колыхнулись, когда она наклонилась, поставив локоть на стол и положив подбородок на костяшки пальцев. — Потому что ты, человек, у которого одни и те же друзья уже лет двадцать, часто приводишь кого-то просто потусоваться. — А что я могу сделать, если большинство людей, которые оказываются рядом со мной, хотят быть чем-то большим, чем просто друзьями? — невинно хлопая глазами, сказал Сириус. — Я не просил рождаться красивым. Марлин закатила глаза.  — Ну, как минимум ты выглядишь лучше, чем Поттер. Он вот выглядит так, будто засунул голову в блендер.  Джеймс рефлекторно провел рукой по своим диким волосам, как обычно специально еще больше взъерошивая их. — Да, но в таком сексуальном он-может-быть-рок-звездой стиле, — сказал он, широко улыбнувшись. Он бросил взгляд в сторону Лили, и та покачала головой. — Не-а, ты знаешь, что за ежедневными аффирмациями тебе к Сириусу, — отшутилась она, на что Сириус тут же ответил:  — Это работает на тебя, приятель. Если бы существовала премия "Самый сексуальный отец Британии", ты бы выиграл ее, без всяких сомнений. — Очевидно, — кивнул Джеймс, гордо вздернув подбородок. — Но мои волосы никогда не смогут достичь уровня великолепности твоих волос, Бродяга.  — Надеюсь, Ремус готов к этим двум идиотам вместе, — пробормотала Доркас другим женщинам, пока Джеймс и Сириус продолжали осыпать друг друга комплиментами. — Но это действительно просто невозможно. — Можно было бы подумать, что они уже исчерпали все способы сделать друг другу комплимент за столько лет, но нет… Это было бы даже впечатляюще, если бы так не раздражало, — согласилась Марлин.  Лили внимательно посмотрела на Сириуса через стол, откидывая свои длинные рыжие волосы назад.  — Знаешь, ты никого из нас не обманешь, — сказала она ему. — Ты говоришь о нем уже несколько недель. Ремус одолжил мне свою любимую книгу. Ремус сделал мне чашку чая. Ремус тоже любит Big Brother and the Holding Company. Мне кажется, ты даже не осознаешь, что постоянно делаешь это. — О, хватит, — надулся Сириус, неосознанно листая меню. — Он просто... классный парень. Он был хорошим соседом и приятелем с тех пор, как я перевез студию. И он все время работает, почти никуда не выходит. Так что… — он неопределенным жестом указал на друзей, сидящих вокруг стола, — я подумал, что ему будет весело с нами. — Так и будет! — заявил Джеймс, похлопав Сириуса по спине. — Мы стопроцентно хорошо проведем время. Итак, что мы будем пить сначала: фиолетовый напиток в черепе или оранжево-черный в котле? В нескольких кварталах от бара Ремус вышел со станции метро и проверил свой телефон. У него было одно сообщение от Сириуса, в котором говорилось: "Фиолетовый или оранжевый?" Он на мгновение моргнул, прежде чем отправить "оранжевый", надеясь, что это не приведет к какому-нибудь позорному костюму или, что еще хуже, к чему-нибудь со вкусом тыквы.  Ночь была холодной, его дыхание вырывалось изо рта облачком белого пара, так что он надел вязаный джемпер поверх рубашки, в которой был на работе, но все равно мерз. Ремус прошел уже половину пути до места назначения, когда его телефон зазвонил. Он ответил, не посмотрев на высветившееся на экране имя. — Ладно, Сириус, на что я подписался? — Что? Алло? Ремус? — на другом конце линии раздался голос его отца. — О, привет, пап. Ты в порядке? — Да, да, я в порядке. Пытался дозвониться тебе сегодня утром, решил попробовать еще раз, прежде чем лягу. Ремус забыл о пропущенном звонке, слишком отвлеченный работой и мыслью о встрече с лучшими друзьями Сириуса вечером.  — Я собирался перезвонить тебе после закрытия, извини. — Все в порядке, парень, я просто хотел поздороваться, — усмехнулся Лайалл. Их разговор на мгновение заглушила проезжающая мимо полицейская машина с ревущей сиреной. — О, ты куда-то выбрался? Мы можем поболтать завтра. — Все в порядке. То есть, да, у меня планы на сегодня, но это просто бар. — Правда? В будний день? — поддразнил Лайалл. Ремус считал, что это один из пунктов, по которым человек понимает, что он действительно интроверт – когда родители заставляет его чаще выходить на улицу. Он уже собирался ответить, когда его отец добавил, — значит ли это, что у тебя наконец-то появилась девушка? Живот Ремуса сжался, и он замолчал на несколько секунд, поправил телефон, прижатый к уху, и ускорил шаг.  — Ничего подобного, — ответил он, его тон был нарочито непринужденным. Он не хотел думать о Сириусе Блэке прямо сейчас, не хотел. — Просто встречаюсь с друзьями. Лайалл вздохнул.  — Ну что ж, может же отец мечтать. Развлекайся, парень, а мы с тобой поболтаем позже. — Да, хорошо. Спокойной ночи, папа. Ремус положил трубку, убрал телефон в карман и некоторое время просто стоял, смотря на усеянное звездами небо, глубоко вдыхая и выпуская воздух длинными усталыми выдохами. Через пару минут он снова пошел к бару, и, когда он вошел и огляделся в поисках знакомой темноволосой головы, тепло этого места накрыло его, как одеяло. Через мгновение он заметил Сириуса, оживленно беседующего с остальными за своим столиком. Он уже почти успел сесть на свободный стул, который явно предназначался для него, когда Сириус заметил его, и все его лицо засветилось так, что в груди Ремуса потеплело. Он поприветствовал его восторженным: "Ремус!" – а затем представил его остальным четырем людям за столом. Он запомнил их имена, когда они тоже поздоровались с ним: Доркас, Марлин, Лили, Джеймс. — Значит, ты терпишь этого придурка в качестве соседа? — спросил Джеймс, указывая большим пальцем в сторону Сириуса. — К сожалению, — пошутил в ответ Ремус. — Но я всегда могу пожаловаться Андромеде, если он станет очень надоедливым. — Извините, я просто восхитителен, — фыркнул Сириус. — И очень скромен, — подколол Ремус.  Джеймс бросил на Лили выразительный взгляд, и они многозначительно улыбнулись друг другу, пока Ремус и Сириус переговаривались. Ремус вдруг вспомнил фотографии улыбающегося малыша на телефоне Сириуса и снова обратил свое внимание на пару.  — Вы родители Гарри? — Да, он наш мальчик, — Джеймс, явно переполненный гордостью, положил руку на плечо Лили. — Сириус показал мне несколько его фотографий. Он выглядит в точности как ты. Это не было преувеличением. Внешность мальчика – волосы, цвет кожи и черты лица – почти полностью совпадала с Джеймсом, отличались только глаза – они были такого же поразительного зеленого цвета, как у Лили. — Мы надеемся, что ему достались мозги Лили, — сказал Джеймс с ухмылкой. — Чтобы он мог вырасти и стать крутым ученым, спасающим Землю, как его мама. — Завтра я не буду спасать планету, не с таким похмельем, которое будет от этой сахарной гадости, — сказала Лили, сделав глоток из своего бокала в форме котла. Ремус посмотрел вниз, когда Сириус подтолкнул к нему полный стакан. Теперь он, по крайней мере, понял, к чему был вопрос о цвете. — А ты очень увлекся этим Хэллоуином, да? — хмыкнул Ремус.  Он сделал неуверенный глоток оранжевой жидкости, сверху которой было что-то вроде черных съедобных блесток, и сделал такое же лицо, как и Лили. Напиток был тошнотворно сладким и наверняка привел бы к жуткой головной боли утром. — Своей любовью к Хэллоуину мы все обязаны Джеймсу, — сказал Сириус, тоже сделав глоток. — Он увидел большой костюмированный парад в Нью-Йорке, когда мы были детьми, вернулся одержимым и втянул всех нас в это... — он обвел рукой бокалы на столе и бар вокруг. — Остальное – история. — Боже, помнишь все эти дурацкие костюмы, которые мы носили? — сказала Марлин, улыбаясь сама себе, вспоминая школьные годы. — Год мертвой рок-звезды был хорош. — Это было классно, но лучшим Хэллоуином был тот, в который мы все нарядились учителями, — добавила Доркас. — Я никогда не забуду выражение лица МакГонагалл, когда она увидела Сириуса, дефилирующего по коридору. — Она была польщена, я видел, — подхватил Сириус. — И, возможно, немного завидовала. Я выглядел фантастически в том зеленом платье. Ремус рассмеялся, представив себе эту картину. Он с любопытством выслушал еще несколько историй друзей, потягивая коктейли, прежде чем спросил:  — Так вы все знаете друг друга с детства? И вы и в университете учились вместе? — Верно, — сказала Доркас. — Мы все учились в одном классе в Хогвартсе – одной из тех старых шикарных школ-интернатов в центре Шотландии. Туда поступают в одиннадцать и остаются до восемнадцати – до окончания школы и сдачи A-levels. Я, Лилс и Марлин жили в одной комнате, мы все были стипендиатками, поэтому сблизились мгновенно. Они втроем протянули друг другу руки и пошевелили пальцами в своей версии тайного рукопожатия. — А потом мы встретили этих двух богатых засранцев, — добавила Марлин, жестом указывая на Джеймса и Сириуса. — И каким-то образом стали этой странной неблагополучной маленькой семьей... которая стала еще более странной, когда мы вместе оказались в Калифорнийском университете. — Каким-то образом? — Джеймс сказал с насмешливой недоверчивостью. — Я расскажу вам, как. Вы увидели, как мы с Бродягой создавали наше наследие, и подумали: "Боже мой, они такие горячие и умные, они станут королями школы к следующему семестру. Мы должны с ними подружиться". — О, только в твоих мечтах, Поттер, — усмехнулась Марлин. — Может, перечислим все твои постыдные нелепые попытки привлечь внимание королевы Лили? — Бродяга? — тихо спросил Сириуса Ремус. — Это я, — сказал Сириус. — Джеймс – Сохатый. Старые кодовые имена с наших хогвартских дней. С годами они окончательно к нам прилипли. — У вас были кодовые имена друг для друга… — сказал Ремус, покачав головой и усмехнувшись про себя. — Конечно, были. Внезапно Марлин схватила Доркас за руку и махнула куда-то на другую сторону бара. — Эй, эти пижоны наконец-то вышли к бильярдному столу. Пойдем унизим их. Ее глаза озорно загорелись, Доркас быстро допила свой напиток и, сказав, что скоро вернется, взяла Марлин за руку и позволила увести себя от стола. Когда они ушли, Лили посмотрела через стол на Ремуса и сочувственно улыбнулась ему.  — Мы уже целую вечность болтаем, Ремус, извини за это. Я знаю, что мы можем быть немного многословными, когда мы все вместе, как сейчас. — Нет, все в порядке, — честно сказал Ремус. — И вы гораздо веселее, чем я. Я уже не помню, когда в последний раз выходил на какой-нибудь праздник. Обычно я избегаю толпы, как чумы.  — Поверь мне, мы не такие уж и веселые, — ответила Лили. — С ребенком дома нам с Джеймсом очень везет, если мы гуляем до восьми. Даже Сириус теперь чаще всего остается дома. — У меня нет выбора, — сказал Сириус, покачав головой. — Тебе когда-нибудь приходилось стоять часами с похмелья, делая кому-то татуировку? Это чертовски тяжело, скажу я вам. Это было единственное объяснение, которое он дал, но Ремус своими глазами видел, насколько Сириус любит свою работу и насколько профессионально он к ней относится. Во многом Ремус так привязался к Сириусу именно потому, что увидел, как он общается со своими клиентами – как он сразу же располагает всех к себе, как внимательно выслушивает их пожелания и как всегда уделяет каждому клиенту куда больше времени, чем хотелось бы Андромеде, составляющей расписание. Серебряная цепочка на шее Сириуса заиграла на свету, и Ремус проследил ее взглядом и остановился на изогнутом кулоне.  — У тебя новое украшение, — осторожно сказал он. Ему не хотелось напоминать о медальоне Альфарда и портить прекрасное настроение компании, — красивое. — О да, — сказал Сириус, поглаживая кулон пальцами. — Мама Джеймса подарила его мне на днях. Она купила его в... Тибете, да, Сохатый? Они постоянно путешествуют, его родители. — Наши родители, — поправил Джеймс.  Его тон был непринужденным, он произнес эти слова так легко, как будто говорил о времени суток, но в его глазах, когда они с Сириусом обменялись взглядом, было что-то такое, что говорило об огромной значимости этих двух слов. Ремус почувствовал, что эти взгляды между двумя друзьями  – целый безмолвный разговор, не понятный окружающим, и он и не надеялся уследить за ним. Он взглянул на Лили, которая улыбнулась ему и пожала плечами, как бы говоря: "Не волнуйся, я тоже не всегда могу за этим уследить". Через мгновение Джеймс перевел взгляд на Лили.  — Так, второй раунд за нами. На этот раз фиолетовый напиток, да? Когда они встали из-за стола и направились к бару, Ремус повернулся и посмотрел на Сириуса. Теперь, когда они остались одни, он сказал:  — Я не должен был поднимать эту тему. Прости, мне жаль. — Нет, не стоит, — отмахнулся Сириус. — Я много думал о том, что ты сказал о моем дяде и о магазине. Я... не в восторге от того, что произошло, конечно, но... — он слабо улыбнулся Ремусу, — твои слова помогли. — О. Хорошо. — Ремус на мгновение опустил взгляд на стол, кончики его ушей потеплели от мягкого тона Сириуса. Он снова посмотрел на другого мужчину, уголок его рта приподнялся, когда он добавил, — спасибо, что пригласил меня. Тут весело. Не считая ужасных коктейлей. Это вызвало смешок у Сириуса.  — Да? — сказал он, слегка приподняв брови. — Да. Ремус посмотрел на бар, где Джеймс и Лили болтали, ожидая напитки, а затем через всю комнату на Марлин, сосредоточенно склонившуюся над бильярдным столом, и Доркас, с триумфальной ухмылкой наблюдавшую за группой несчастных мужчин, которых они увлеченно обыгрывали.  — Ты так близок со своими друзьями, — заметил он, оглянувшись на Сириуса. Сириус хмыкнул, кивнул и провел рукой по волосам.  — Как сказала МакКиннон, сейчас мы больше похожи на семью. — Это то, что Джеймс имел в виду, говоря о своих родителях? — спросил Ремус, прежде чем смог остановить себя. — Эээ, прости… можешь не отвечать. Сириус рассмеялся и, вытащив соломинку из своего стакана, ткнул ей в руку Ремуса.  — Все в порядке, Ремус. Сними детские перчатки, — Ремус закатил глаза, и Сириус ухмыльнулся, прежде чем продолжить. — Ты знаешь, что нас выгнали из семьи, Альфарда, Энди и меня. Я все еще жил в школе большую часть года – мне удалось остаться, потому что обучение уже было оплачено, что, я уверен, приводило мою дорогую милую мамочку в бешенство, и Джеймс пригласил меня жить у него на Рождество и летние каникулы. Ремус почувствовал, как холод поселился в его желудке, когда он понял, что сказал Сириус.  — Ты имеешь в виду, что они буквально вышвырнули тебя из дома? Когда ты был еще ребенком? — Мне было пятнадцать, я не был ребенком, – сказал Сириус, но это не особо помогло развеять ужас Ремуса. — И технически я сбежал – с меня было достаточно. Но, да, они отреклись от меня после этого. Официально и все такое.  Ремус стиснул челюсти, чувствуя, как в нем просыпается тот защитный инстинкт, который он впервые ощутил, когда Сириус расстроился из-за брата и медальона. — Мне действительно нравится Джеймс Поттер, — после долгого раздумья сказал он. Сириус издал удивленный смешок.  — Мне тоже. Все Поттеры замечательные. Его мама и папа без вопросов взяли меня к себе и обращались со мной как со вторым сыном.  — Поэтому она дала тебе это? — спросил Ремус, коснувшись кончиками пальцев кулона над сердцем Сириуса. Они были уже близко, бессознательно склонившись друг к другу во время разговора. Ремус мог просто слегка наклонить голову, наклониться вперед в своем кресле и... — Потому что она знала, что ты потерял свой медальон? Сириус высунул язык, чтобы облизать нижнюю губу, его серые глаза на мгновение опустились на губы Ремуса, прежде чем он снова заговорил.  — Да, — сказал он, его голос был немного тише, чем раньше. — Это ее способ напомнить мне, что у меня все еще есть мама, которой не наплевать.  Ремус почувствовал укол жалости к себе, когда подумал о своей маме. Он знал, что она поступила бы точно так же, как миссис Поттер, если бы он привел домой этого яркого, харизматичного мальчика, которому нужна была семья. Он на пару секунд позволил себе представить, как познакомил бы ее с Сириусом, а затем отогнал все мысли о ней на задворки сознания. Он понял, что все еще прикасается к медальону, и переместил пальцы на подол своего джемпера.  — У тебя много людей, которым не наплевать на тебя, — сказал Ремус, и ему было важно, чтобы Сириус точно это знал, поэтому он добавил, — включая меня. — Да? — спросил Сириус, на несколько мгновений улыбнувшись так широко, что его глаза почти закрылись, а затем его губы сложились в то, что Ремус считал его фирменной ухмылкой. — Хорошо, что мы так хорошо ладим, знаешь. Для наших детей. Ремус усмехнулся в ответ, чувствуя, как настроение становится более легким.  — Мхм... Важно, чтобы Рифф Рафф и Маджента росли в спокойной стабильной домашней обстановке. Джеймс и Лили вернулись к столу, и вскоре к ним присоединились Марлин и Доркас. Марлин громко хвасталась их победой, а Доркас тихо подсчитывала деньги, которые они выиграли у соперников. Они болтали, пока не закончилась выпивка, и пока Лили не заявила, что им с Джеймсом пора забирать Гарри. На выходе Джеймс остановил Ремуса у двери, пропуская всех остальных.  — Хэй, приятель. Что ты сделал для Сириуса после стычки с его братом? Это было круто. Немного опешив, Ремус ответил:  — Да ничего особенного. Ну, его мотоцикл, возможно, отобрал у меня несколько месяцев моей жизни, но... — Ха, да. Лили до сих пор отказывается садиться на него. Но, если серьезно… Он многое оставил позади из того, что касается его семьи, но Регулус – его больное место. Наверное, самое большое. Они были очень близки, когда были детьми. Ремус кивнул, на мгновение нахмурившись в раздумьях.  — Может быть, для них еще не слишком поздно, — сказал он. — Да… — Джеймс, казалось, обдумывал вероятность этого и некоторое время спустя пожал плечами и добавил, — может быть, — он бросил на Ремуса пристальный взгляд, и продолжил. — Дело в том, что обычно он несколько дней был бы в ярости из-за такого. Он все еще был расстроен, но, что бы ты ни сказал ему сразу после этого, это очень помогло. Не так уж много людей, которые могут это сделать. Ремус ненадолго отвел взгляд, пытаясь осмыслить сказанное Джеймсом. Он явно сказал Ремусу что-то очень важное, он ждал, пока они останутся наедине, чтобы поговорить по душам. Джеймс просто благодарил его за то, что он был хорошим другом для Сириуса, или намекал на что-то большее..? Ремус не мог быть уверен. — В любом случае, — сказал Джеймс, прежде чем Ремус успел придумать ответ. — Давай убираться отсюда, пока они не сели на поезд без нас. Они догнали остальных на улице и все вместе дошли до станции, прежде чем попрощались. Ремус рассмеялся и помахал рукой, когда Марлин, Доркас, Лили и Джеймс закончили петь последний припев Come hang out, и когда Джеймс закончил чересчур настойчиво убеждать его отметить с ними американский День Благодарения. Они с Сириусом завернули за угол к своей платформе и опустились на ступеньку в ожидании поезда.  — Неужели Джеймс так одержим каждым американским праздником? — спросил Ремус. — Ремус, если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты не в восторге от перспективы попробовать жареную индейку, завернутую в бекон.  — Что? — И клюквенный соус в банке! — Каждый день мы все дальше уходим от света Божьего.. Сириус вдруг встрепенулся, будто что-то вспомнил и, порывшись в карманах, с триумфальным видом продемонстрировал два шоколадных батончика и вручил один Ремусу.  — Лучшая часть Хэллоуина, — сказал он, разворачивая свой. — Конфеты! Ремус прикончил половину батончика за те две минуты, что потребовались для прибытия поезда.  — Теперь пирожные имеют смысл, — лукаво ухмыльнулся Сириус, когда они зашли в вагон. Он прислонился к стене, скрестив лодыжки, а Ремус взялся за поручень. — А ты сладкоежка, Люпин. Хотя тебе не понравились эти напитки, а? — Я люблю шоколад, — поправил Ремус, попытавшись выглядеть достойно с набитым ртом, но только еще больше рассмешив Сириуса. — Я заметил. У тебя немного... — он указал на уголок рта, — вот здесь. Ремус быстро вытер растаявший шоколад большим пальцем. Они вышли на Мейда Вейл. Квартира Ремуса находилась в нескольких минутах ходьбы от станции, но Сириусу нужно было ехать на мотоцикле. — Ах, черт. У меня нет с собой запасного шлема. Мог бы отвезти тебя домой, — с сожалением сказал он. — Все в порядке, — ответил Ремус. — Мне тут недалеко. — Я больше никогда не посажу тебя на свой мотоцикл, не так ли? — Все возможно. Сириус рассмеялся.  — Мы поработаем над этим. Спокойной ночи, Ремус. На этот раз Ремус обнял Сириуса. Объятия не были такими крепкими, как у Сириуса, и закончились слишком быстро, но Ремус встретился с ним взглядом и мягко улыбнулся, когда отстранился. Он многое хотел сказать, но остановился на:  — Спокойной ночи, Сириус. Перед тем как уйти, Сириус улыбнулся ему в ответ, слегка прикусив нижнюю губу, и Ремус подумал, что, наверное, он все-таки сказал достаточно на этот раз.