На языке цветов

      — Букет из белых лилий, пожалуйста.       Новый посетитель — совершенно обычный молодой мужчина. Возможно, в нем чуть больше спеси и снобизма, но такое стандартно перед Днем Влюбленных.       Эггзи старается не обращать внимания на требовательность тона и пристальный взгляд, которым клиент провожает каждое его движение. Сто процентов, на кону шикарная цыпочка или отличный отсос, вот и нервничает. Хах, он видел такое много раз; все снобы такие, что с них взять. Он вежливо уточняет количество цветов, какие взять бумагу и ленты для оформления.       — Не волнуйтесь, мистер, — улыбается коронным "я не настаиваю, но не против чаевых", — будет по высшему разряду!       Посетитель в ответ приподнимает уголок губы и презрительно фыркает:       — Да-да, лучше поправьте ленту, — и указывает наманикюренным пальцем на чуть неаккуратный бант.       Эггзи и так бы переделал, честное слово. Он за качество, благоприятную атмосферу и прочие фэншуйные штучки. Но фраза — не что, а как было сказано — заставляет его замереть. Глаза у клиента искристо-холодные, надменные; длинный нос и упрямая челюсть. С такими рожами обычно ходят сынки каких-нибудь высокопоставленных чинов.       Только сейчас Эггзи замечает, что он одет как самодовольный индюк, да и пыжится ровно так же. Носатый показушник.       Эггзи на мгновение жмурится. Ссора — не выход, плюс точно не добавит ему премии. Надо сдержаться. Раз, два, поря...       — И побыстрее, — добивает сноб, бросив быстрый взгляд на наручные часы.       Они не золотые, но это что-то на языке роскоши. Эггзи как бывший карманник может утверждать.       И, да, он старается прикусить язык прежде, чем он выдаст его с потрохами, но не успевает. Просто именно этот клиент — мерзкий. Сложно промолчать.       — Качество букета не влияет на качество минета, — выдает Эггзи и с силой затягивает бант. Получается на удивление здорово. — С Вас 28 фунтов.       Поразительно, но сноб оставляет правильную сумму и уходит без наездов. Эггзи надеется, что больше его не увидит.

***

      Видимо, зря.       Уже к выходным мистер Не-Знаю-Слова-Благодарность приходит опять. В этот раз он выбирает роскошные розовые пионы, черную упаковочную бумагу и розовую ленту. Стоит над плечом, периодически отпуская замечания, пока Эггзи собирает букет.       Если честно, бесит. Жутко. Конечно, Эггзи не гениальный флорист, но он работает в цветочном у Шарлотт-стрит второй год и успел кое-чему научиться. В конце концов, хочется честно получать заработную плату!       — Мистер, — говорит он, внутренне стыкуя трехэтажные матерные конструкции, — доверьтесь славному имени нашего магазинчика. Мы не подведем.       Голубые глаза напротив пару раз обжигают с макушки до пят. Эггзи запоминает складку между бровей и изогнутые узкие губы. В родном Ист-Энде он бы уже попытался разбить их, доказывая свою правоту.       — Может, имя у этого магазина правда есть, — парирует собеседник, — но у Вас — нет. Акцент выдает, что Вы не местный.       И это как удар по яйцам. Эггзи моментально вспыхивает. Едва сдерживает рвущийся с языка мат.       Раз, два.       Раз, два, сука. Какая же породистая сука.       — Если так задевает акцент, выберите другой! На Шарлотт-стрит цветочных десятки.       Носатый выглядит максимально удрученным. Будто он внутренне согласен с его раздражением. Аристократичные пальцы выстукивают ритм по стойке.       — К сожалению, Ваш удобнее всего.       Букет, кстати, получается замечательный. А тварь без имени, но с фамилией оставляет вместо насчитанных 90 фунтов сотню. Эггзи без угрызений совести кладет сдачу в карман.       За моральный ущерб.

***

      К пятому появлению аристократика Эггзи узнает от Роксаны его имя. Ч-а-р-л-и. В перерыве, докуривая сигарету, Эггзи катает его на языке: мягкое, урчащее, совсем безобидное. Не то что хозяин — палец в рот не клади, оттяпает руку по локоть.       И что удивительно — только ему. В смены, когда они вдвоем с Рокс, Чарли к ней не лезет. Пристает исключительно к нему, с блядски невинным выражением лица выклевывая мозг. Настоящая королевская гадюка.       — Добрый день, мистер, — ненатуральная улыбка ломит рот; Чарли смотрит сверху-вниз с привычным "привет, уеба", и Эггзи рассеянно думает, как бы звучала эта фраза в переводе на снобский, — что пожелаете?       — Белые розы. Белые лилии. Гипсофилы. Можно голубые или нежно-фиолетовые.       Нужно отдать ему должное — аристократик сечет в языке цветов. Раз за разом собирая ему букеты в стиле "ты мне нравишься", "я ухаживаю за тобой", "ты прекрасна", Эггзи мстительно представляет букет "иди на хуй". Он добавил туда кроваво-красные розы (крашеные черные — моветон) и пару калл.       Это было бы без преувеличения великолепно.       — Так устроит? — Эггзи накручивает "хвосты" лент и показывает результат.       Конечно же, Чарли не нравятся около десятка мелочей, и он методично заставляет исправлять их одну за другой. Отпускает только полчаса спустя и довольный выходит из магазина.       Эггзи чувствует себя оттраханным. В плохом смысле слова.       Он травит Роксане язвительные байки оставшееся время смены.

***

      — А мне кажется, он вполне милый, — произносит Рокс, когда Чарли однажды покидает цветочный с букетом хризантем.       У Эггзи аж волосы дыбом встают. Во всех местах разом. Неприятное, надо сказать, ощущение.       — Я говорил, не мой руки перед "морозилкой", простудишь мозги, — хмыкает он и старается вернуть лицу прежнее выражение. Наверное, со стороны выглядит, будто у него защемило нерв. — Серьезно, Рокс?! Что за херня?!       Роксана отмахивается полотенцем и в защитном жесте выставляет вперед ладони.       — Он всегда оставляет тебе щедрые чаевые!       Эггзи хочет сказать: нихуя! Но прямо перед ним на столе лежит десятка; она выглядит как жуткая и наверняка стоящая улика. Он прячет ее в карман и говорит:       — Нихуя, — но звучит неубедительно.       Роксана задумчиво подрезает ленты на катушках (привет, ОКР):       — Может, он не очень хорош в общении?       Ага, человеческом. Потому что на планете сраных снобов, Эггзи уверен, Чарли просто чертов король.

***

      В конце апреля Чарли неожиданно тихий. Забегает один раз в две недели, берет скромные тюльпаны (Эггзи не запоминает, но они точно его любимые) и почти не бесит.       Удивительно. И немного скучно.       Адреналин, к приливам которого Эггзи почти привык с появлением в его жизни Чарли, стабилизируется в крови. Эггзи ищет развлечения и сам не замечает, как собирает целую линейку букетов, так или иначе напоминающих сноба. Белые розы и лилии. Ярко-желтая мимоза в оранжевых лентах. Тонкая, почти прозрачная обертка вокруг россыпи розоватых тюльпанов.       Глупо надеяться, что Чарли однажды выберет из готового — а Эггзи никогда не признается, что готовил для него.       Ему просто нравится.       Да, нравится.       Разве плохо любить свою работу?       Он веселит себя нестандартными названиями. "Иди к черту", "ты слишком плох, носатый мудила", "надеюсь, у тебя будет несварение"... Эггзи чувствует себя этаким злым гением, переизобретающим язык цветов.       Но Чарли ходит все реже. И это пугающе, но он начинает его ждать.

***

      В мае туманы не такие плотные, и над Лондоном иногда светит солнце. Эггзи выгуливает новую кепку, купленную на чаевые, радуясь жизни.       И когда он только чуть-чуть расслабляется — на пороге магазина появляется Чарли.       Он снова одет с иголочки и умудряется выглядеть на все сто даже в 9 утра. Эггзи чувствует (облегчение) зависть: он уже просчитал, что немного младше, но даже мамкины крема не делают его таким привлекательным, как Чарли.       Хотя он не красавчик.       Он не красавчик.       — Красавчик, — хихикает Рокс и легонько бьет полотенцем по плечу. Спасибо, иначе выйти из анабиоза было трудновато. — А он хорошенький, скажи.       — Нихуя, — шикает сквозь зубы Эггзи и (не)деланно улыбается во все тридцать два. Рокс снова хихикает и оттекает через черный вход. — Здрасьте, мистер! Гвоздички? Хризантемы? Самое то для весны.       — Красные розы, много, — говорит Чарли и смотрит глаза в глаза.       Пробирающе. Маняще. Эггзи уже называл его змеей? Он напоминает Каа из "Книги джунглей", и да, Эггзи вообще-то читает книжки. Детские, с сестрой (опустим).       Он собирает букет. Почему-то медленнее, чем обычно. Звенящая тишина над прилавком сбивает с толку.       — Что-то не так, сэр? — решает осторожно уточнить Эггзи; Чарли не реагирует. — Что-то не так, сэр? — опять игнор.       Чарли смотрит в окно, Эггзи — на его нервные пальцы. Букет получается с кривым бантом, обертка съехала буквально на дюйм. Ноль эмоций.       Эггзи не может назвать это злостью, но в груди вспыхивает и моментально разгорается пламя. Оно сжирает все на своем пути, опаляет вены.       И, наверное, он звучит злее, чем во время обычных придирок, но — знаете что? — ему плевать. Правда. Все нервы вытрахал, породистая блядь.       — Надеюсь, она Вам дала. На шелковых простынях или на чем вы там, снобы, спите.       Раз, два. Пауза. Чарли медленно поворачивает голову. Опять этот мозговыносящий зрительный контакт. Одно неверно сказанное слово — и Эггзи уверен, он полезет драться. Он так больше не может.       Не может.       Чарли облизывает — быстрое, мимолетное движение языком — губы и берет дыхание. Эггзи пытается отговорить себя от стычки на рабочем месте. Тут камеры, а на снобе дорогой костюм.       — Еще нет, — произносит наконец Чарли.       И улыбается криво (красиво).       Эггзи говорит себе: не... к черту!       Он тянет Чарли за лацканы, с наслаждением слушая треск натянутой ткани. Хорошо бы приложить его о стойку, но это как-нибудь потом (если повезет — не разочек и в разных позах). А пока...

***

      Рот Чарли на вкус как вишня и манго. Он любит перехватывать инициативу, прикусывать, оттягивая, нижнюю губу. А еще нежно касаться языком мочки уха.       Чарли работает адвокатом, встает в 5 утра на пробежку, часто бывает в этой части Вест-Энда у друзей и обожает суши (ест руками, фу, как непоэтично и неаристократично).       Чарли знает язык цветов, умеет самостоятельно составлять букеты (сука) и никогда не хранит трусы с носками.       И, надо признаться, Эггзи от него в восторге.

***

      — А...       Чарли забегает перед работой. Чмокает в лоб (Эггзи не любит намеки на разницу в росте). И смотрит свысока, но без яда.       — Только не говори, что полгода спустя решил спросить.       — Эм, и все-таки... Я не пойму: кому столько букетов?..       Эггзи ловит лучики солнца в его улыбке. Черт, это против правил.       — Моя мама работает в Архитектурной школе.       — Но у Архитектурной есть еще цветочные.       Чарли выглядит хитрым и довольным, как объевшийся кот.       — Там нет таких продавцов.       — О!..       — Заткнись, Эгги. Просто заткнись.       Перед тем как выйти из магазина большими шагами, он целует Эггзи еще раз.