Укрощая зверя

      На открытом стадионе Эвермора ласково светило солнце, погода для начала мая держалась просто отличная, и Адские Псы тренировались под мягким, теплым весенним ветерком.              — Детка, — томно протянул Жан, отвлекая Кевина, который кошмарил свеженьких игроков. — Может хватит на сегодня? Пощади их, не все готовы к твоему тренерскому энтузиазму.              Дэй бросил взгляд на трибуны для зрителей, где расслабленно сидел Жан, и с счастливой улыбкой направился к нему. Моро вернулся из недельной командировки, и Кевин очень соскучился по своему парню.       Это был первый их год вне игры, Кевин и Жан официально закончили свою спортивную карьеру, и теперь каждый из них занял немного другое место. Кевин стал официальным тренером команды Псов, и вместе с Джо он воспитывал лучших игроков в стране. По крайней мере, очень старался это сделать. Жан же был полностью вовлечен в дела команды Натаниэля.       Прошло четыре года после плена у триады и тех пыток, которые парни перенесли на своей шкуре. Восстанавливались они долго, как физически, так и морально. Истерзанный Натаниэль навестил их в больнице через сутки после освобождения и выглядел как потерянный и несчастный ребенок. Он рассказал в подробностях о том, что произошло на базе Мао, о том, что произошло в больнице в Чарльстоне… И извинялся перед ними.        Когда Порко узнал о том, что Ирис умер, закрыв собой Миньярда от пули, и что его сердце пересадили Эндрю, он надолго замкнулся в себе и закрылся от остальных. Даже Пташка не могла его растормошить и привести в чувство.       Выздоровление у всех троих проходило со скрипом. Переломы срастались хорошо, но вот уродливые рубцы от ожогов и порезов доставляли беспокойство. Особенно французу — Жан сильно переживал о шрамах на своем лице. Каждый раз, когда он смотрел в зеркало, он видел блеск стального ножа, который надрезает уголки его рта. Кевин как мог поддерживал любимого, но не всегда это помогало, и тогда Натаниэль предложил альтернативу — свести эти отвратительные напоминания о плене раз и навсегда. Поразмыслив, Моро согласился, и, когда появилась возможность, он обратился к хорошему пластическому хирургу и убрал все шрамы с лица.       А вот Порко ничего с рубцами делать не стал. Первые месяцы он сторонился всех, а потом устроил безобразную сцену с дракой, обвинив Натаниэля в своих увечьях. И обвинив их с Эндрю в смерти Ириса… Все Псы Ната дружили между собой, и потеря Даррена, причем такая трагичная, задела их.       Веснински не стал оправдываться или как-то наказывать Нуара — он был согласен с тем, что все это произошло именно из-за него. Нат утер кровь с разбитой губы и увел парня к себе в кабинет, где они очень долго разговаривали, расставляя все точки над i. После этого Порко немного успокоился и со временем пришел в себя, смирившись с произошедшим.       После восстановления здоровья членов команды Веснински, все вернулось в прежнее русло. Кевин играл в экси, а Жан чаще отсиживался на скамейке запасных, все больше вникая в дела Ната и помогая ему. Веснински в то время был полностью сосредоточен на Эндрю, который проходил реабилитацию после пересадки сердца. Гончей нужна была помощь, и его Псы добросовестно ему помогали. Верность в их кругу никогда не была пустым звуком.              — Они игроки лучшей команды штатов, cheri, — ответил Кевин, приближаясь к французу и нависая над ним. — Пусть привыкают к серьезным нагрузкам.              Моро улыбнулся и подался вперед, захватывая губы Кева в долгом поцелуе.              — Хватит на сегодня. Я соскучился, — сказал он, поднимаясь на ноги и хватая за руку не сопротивляющегося Дэя.              Улыбаясь, Жан повел Кева к ним в комнату. За эти годы их отношения стали очень крепкими и ни капли не остыли.              — Ты же помнишь, что сегодня вечером мы идем на ужин вместе с Порко и Натали? — немного погодя спросил Кевин, когда разгоряченные после душа, они устроились на кровати.              В этом году Натали собиралась частично отойти от дел — они с Порко ждали рождения ребенка уже через три месяца, и крестным малыша должен был стать Кевин. Натаниэль настаивал на том, чтобы и Нуар, и Пташка вышли из клана Веснински и стали вести жизнь, не связанную с его преступным миром. Оба отказались, оскорбившись и назвав своего господина идиотом, но Нат не оставлял попыток их переубедить.       — Не переживай, душа моя. Я помню, — ответил француз, седлая его бедра. — Мы все успеем, а теперь выбрось все мысли из головы и поцелуй меня.

      

      ***

             За четыре года Ичиро Морияма так до конца и не оправился от влияния яда Цикуты, но от большей части негативных последствий отравления все-таки удалось избавиться. Стюарт в роли мужа оказался истинным «тираном», который следил за самочувствием Ичи в сотни раз тщательнее, чем он сам.       Удивительно, что брак, о котором Морияма даже и не думал, и который случился без его ведома, оказался довольно крепким.       Когда миновала опасность, и закончилась нервотрепка с установлением новой власти, Стюарт для Ичиро раскрылся по-новому. Они оказались с ним похожи — оба страстные упрямцы с собственническими замашками, что иногда приносило им проблемы. Первый год брака Хэтфорд будто бы боялся, что Ичиро исчезнет, растворится в его руках и поэтому мужчина словно старался все успеть — путешествия, страстный и частый секс, постоянный контроль за здоровьем мужа и гипертрофированная забота. Они часто ссорились на этой почве, потому что Ичиро ощущал себя одновременно при смерти, в золотой клетке и затраханным до потери сознания — темперамент Стюарта был просто бешеным. Наконец, не выдержав такого темпа, он прижал мужа к стенке и потребовал объяснений. Выяснилось, что Стюарта до сих пор терзал страх, что Ичиро умрет — пережиток тех событий, связанных с комой. К счастью, скоро все это сошло на «нет», и их совместная жизнь в браке стала комфортной.       Наладились у Ичиро и отношения с братом. Сразу после убийства Кенго, они с Рико встретились и о многом поговорили. Рико, увидев живого брата, всхлипнул и крепко обнял его, вцепившись в рубашку на спине. Они молча обнимались долгое время, прежде чем младший брат нарушил тишину.              — Эта боль уйдет? — спросил тогда Рико, и Ичиро грустно вздохнул.              Он понимал, о чем спрашивал брат — методы отца всегда были жестокими, а уж что мог сотворить обозленный на предательство сына Кенго, можно было только догадываться. Пытки? Унижение? Насилие? Кенго был способен на что угодно.              — Уйдет, — тихо ответил Ичиро и чмокнул брата в макушку. — Ты теперь свободен и можешь занять то место, которое захочешь. А боль со временем сотрется, как и воспоминания.              — Я всегда играл в экси, и мне это нравилось. Я не хочу ничего другого. Твоя жизнь не для меня. Позволь мне вернуться к моим Воронам и заниматься командой, — сказал тогда Рико.              Младший Морияма очень изменился за эти годы и вырос над собой. Нет, он не стал мягкосердечным, — кровь Морияма всегда подразумевала под собой долю жестокости. Но Рико многое переосмыслил. Его Вороны вернулись в Эвермор, и японец полностью перестроил формат команды и иерархию, взяв на вооружение методы Натаниэля и его Адских Псов. Теперь Вороны дышали игрой и не смели причинять друг другу увечья, желая выделиться перед господином. Годы шли, Рико был на своем месте, играя, а потом и тренируя новое поколение команды.       Погрузившись в воспоминания о первом и самом тревожном годе после окончания их с Натом великой игры, Ичиро не заметил, как домой вернулся муж. Они со Стюартом сегодня впервые за несколько лет крупно поругались. Обеденная встреча с несколькими представителями двух триад шла по плану до тех пор, пока Стюарт не уловил недвусмысленные взгляды в сторону Ичиро от одного из них. Чувство собственничества взыграло в британце, и он весь остаток встречи всячески подчеркивал, что Морияма его муж — мимолетные касания, обнимание за талию, Стю даже несколько раз обратился к Ичиро его домашним прозвищем, которое они использовали только наедине. Ичиро взбесился — он ненавидел публичные проявления чувств и не любил афишировать свою личную жизнь. Когда встреча закончилась, Морияма накричал на Стюарта и уехал домой, пылая от гнева.       Ичиро стоял возле панорамного окна в их квартире на Манхэттене и смотрел на огни вечернего Нью-Йорка, плавно переходя с воспоминаний о прошлом на размышления о дневной ссоре с мужем. Внезапно в его ногу что-то ударилось, и он опустил взгляд вниз — большая машинка на пульте управления врезалась в его ботинок. На крыше машинки был прикреплен букетик полевых цветов и записка. Ичиро наклонился, отвязал цветы, которые источали нежнейший аромат, и стал читать послание.              — Выходи уже, — усмехнулся Ичи, и Стюарт показался из-за двери.              — Я прощен? — робко спросил британец, приближаясь к мужу.              — Ты идиот, Стюарт. Никогда больше не смей так себя вести, — ответил Ичиро.              — Прости, — пробормотал Хэтфорд. — Я приревновал и знаю, что был не прав, Ро-Ро.              Он обнял мужа за талию и наклонился к нему для поцелуя.              — Еще одна такая выходка, и я придушу тебя, Стюарт Хэтфорд, — пообещал Ичиро, прижимаясь к нему и целуя в губы.              Британец согласно кивнул и прижал Ичи к стеклу, углубляя поцелуй.

      ***

      Эндрю вдавливал педаль газа в пол и мчался по ночному Балтимору — он очень сильно опаздывал домой и был уверен, что Элли и Ари устроят ему головомойку за это. Сегодня Аарон защитил дипломную работу на отлично, и Натаниэль в приказном порядке велел всем быть дома без опозданий, ведь он приготовит для парней праздничный ужин. На который Эндрю безбожно опаздывал почти на два часа.       У Эндрю сегодня не было особых дел — обязанности советника Натаниэля были сброшены частично на Жана и частично на Малкольмов, учеба на юридическом продвигалась без проблем: экзамены он уже сдал, а защита диплома у него намечалась только на следующий год — первый год, пока Аарон учился в колледже, Эндрю потратил на реабилитацию после операции, а также на осознание того, на что он хочет потратить свой второй шанс, который ему дал Даррен.       Так что Миньярд был совершенно свободен, когда ему ближе к вечеру позвонила Мишель…       Через полгода после смерти Ириса и пересадки сердца, Эндрю захотел найти его родственников. Он сам не знал, зачем ему это. Прийти и сказать: «Здравствуйте, Даррен умер из-за меня, и теперь его сердце бьется в моей груди»? Бред. Общаться с ними? Но на каком основании и, главное, зачем?       Натаниэль сделал так, что смерть Ириса оформили как нападение уличной банды, члены банды были убиты при задержании, и дело закрыто. Веснински нашел мать Даррена и его сестру, представился другом и капитаном команды по экси, в которой играл Ирис. Его родственники знали лишь мизер информации, и это было всем на руку. Натаниэль помог им финансово, сообщив, что команда Адских Псов решила помочь родным их друга и сокомандника.        В целом, на этом можно было бы и завершить эту историю, но Эндрю захотел увидеть семью Ириса и познакомиться с ними. Натаниэль никогда не мог сопротивляться желаниям своих котят, поэтому через некоторое время и после долгих уговоров, Эндрю сжимал в руках бумажку с заветным адресом.       Встреча прошла безумно неловко и сумбурно. Эндрю не знал, что сказать, когда появился у них на пороге. Но в еще больший ступор его ввело то, что младшая сестра Ириса, которую звали Мишель, была просто невероятно похожа на своего покойного брата. Проглотив комок в горле, Миньярд представился лучшим другом Даррена и попросил принять его. Тот вечер прошел в неловком молчании и натянутых разговорах о детстве Дара.       Мишель оказалась проницательной девушкой, которая заподозрила неладное, когда Миньярд стал часто к ним приходить под надуманными предлогами. Долго скрывать свои истинные мотивы Эндрю не смог, и в конце концов Миньярд раскрыл часть правды. Девушка узнала самое главное, что сердце ее брата спасло Эндрю жизнь.       У них сложились довольно странные отношения — Эндрю с Мишель могли не общаться месяцами, а потом девчонка звонила ему, и Миньярд срывался с места на встречу. Иногда девушка просила помощи с мамой, которая болела, или с учебой, иногда хотела просто поболтать. Сегодня же она попросила Эндрю съездить вместе с ней на могилу Ириса. Парень не отказал, и они вместе с Мишель провели на кладбище больше трех часов, разговаривая с Дарреном. Когда Дрю был на кладбище, он всегда отключал телефон, поэтому сегодня он немного потерялся во времени и, когда вышел за ворота кладбища, понял, что дико опаздывает.        Добравшись до дома, Эндрю припарковал свою машину на закрытой парковке и направился к зданию. Поместье Веснински встретило Миньярда подозрительной тишиной и полумраком. Судя по всему, Нат отпустил весь персонал на вечер, чтобы им никто не мешал. В столовой горели свечи, и был накрыт ужин на троих, который давно уже остыл. Натаниэля и Аарона нигде не было видно.       Поразмыслив, Эндрю поднялся на второй этаж и двинулся в их общую спальню. Скрипнула дверь, и Миньярд замер на пороге, разглядывая рыжеволосого демона, который сжимал в своих объятиях его брата.              — Ты не торопился домой, котенок, и не отвечал на звонки, — произнес обнаженный Натаниэль, в чьих руках плавился Аарон. — Не хочешь объясниться?              Элли с комфортом опирался спиной о резное изголовье кровати, а Ари оседлал его бедра и плавно двигался на члене, прикрыв глаза и тихо постанывая. Он полностью отдавался удовольствию и не обращал внимание на пришедшего Эндрю.              — Прости, меня выдернула Мишель на кладбище, и я потерял счет времени, — ответил Эндрю, расстегивая рубашку и приближаясь к парням.              Натаниэль сжал ладонями ягодицы Ари и силой насадил его на свой член, заставив коротко вскрикнуть и задрожать.              — Если ты еще раз выключишь телефон, я посажу тебя под замок, мой котенок, — чуть задыхаясь произнес он, бросая горящий взгляд на Эндрю, который уж стащил рубашку и встал на колени на краешке кровати рядом с ними.              Миньярд кивнул и потянулся к нему за поцелуем, сминая его губы своими. Поцелуи с Элли были отдельным видом искусства, его наркотиком и наваждением. Вкусные, горячие, забирающие частичку его души. Эндрю увлеченно исследовал его рот языком и покусывал вкусные мягкие губы, прежде чем его грубо потянули за волосы.       Нехотя он оторвался от Натаниэля и посмотрел на брата.              — Ты … нарушил… свое обещание, — прерывисто дыша, сказал он, — и испортил мне вечер.              Нат усмехнулся и чуть наклонился вперед, обхватывая губами его сосок и одновременно с этим подаваясь бедрами вперед. Аарон коротко всхлипнул, вцепившись в его плечи и чувствуя, как головка члена идеально проехалась по простате и вызвала вспышку удовольствия, которая скрутила низ живота.              — По тебе не скажешь, что ты так уж сильно расстроен, Ари, — усмехнулся Эндрю.              — И-д-иот, — прохрипел он и буквально повалился на грудь Натаниэля. — Не могу больше, — проскулил парень.              Веснински покинул его тело, перевернул Ари на спину и вновь проник в него одним плавным толчком, начиная двигаться в безумном ритме. Аарон выгибался под ним, полосовал спину короткими ногтями и крепко сжимал его талию ногами, сильнее насаживаясь на член. Под горящим взглядом Эндрю они двигались в едином ритме, лихорадочно целуясь и хрипло постанывая. Наконец, не выдержав особенно глубокого толчка, Аарон кончил с надрывным стоном и обмяк в объятиях Натаниэля.       Нат осторожно вышел из парня, поцеловал его в взмокший лоб и начисто вылизал его живот от семени, зная, как сильно это возбуждает обоих близнецов.              — Закончишь начатое? — обратился он к Эндрю, кивая на свой член и стаскивая с него презерватив.              Миньярд рассмеялся и повалил Веснински на спину, нависая над ним.              — Ты же любишь долго не кончать, так что потерпишь, — с улыбкой произнес он и положил руку на его член, сжав пальцами головку.              — Мой котенок такой властный, мне это нравится, — хмыкнул Нат в ответ и провел языком по его шее, прикусывая чувствительно местечко под ухом.              Эндрю вздрогнул, не глядя стащил с себя остатки одежды и расположился между ног Натаниэля. Блондин бросил взгляд на брата, который еще витал в посторгазменной неге, и окликнул его.              — Смазка. И презервативы.              Аарон слепо нашарил флакон и бросил его Эндрю. Парень выдавил большое количество смазки на пальцы и приставил их к кольцу мышц.              — Раздвинь ноги шире, Элли, — сказал он и спустился ниже, касаясь губами его члена.              — Как прикажете, мой господин, — с усмешкой ответил Нат и громко застонал, когда Эндрю без предупреждения накрыл головку своими греховными губами и проник в его задницу сразу двумя пальцами.              Ох, реакции Ната тоже были отдельным видом искусства. Эндрю обожал смотреть на его лицо, когда попадал кончиками пальцев по простате — Элли жмурился, как довольный кот, и закусывал нижнюю губу. Когда Эндрю скручивал внутри пальцы и добавлял третий, растягивая тугие мышцы, Натаниэль начинал издавать совершенно бесподобные звуки, тихонько хныкая. А когда он заглатывал его член по самые яйца и одновременно давил на простату, Элли выгибался в спине и громко скулил.              — Хватит мучить, трахни уже, — с рыком произнес Веснински, оттягивая за волосы Эндрю от своего члена.              Миньярд усмехнулся, облизывая блестящие от его смазки губы, и жестом руки приказал парню перевернуться. Натаниэль встал на четвереньки и в нетерпении выгнул спину. Эндрю подтащил его бедра к себе, надел презерватив и ткнулся головкой во вход, неумолимо растягивая мышцы ануса.       Они простонали в унисон, и Эндрю стал медленно и чувственно двигаться внутри, наслаждаясь горячими стенками, которые сдавливали его член. Пришедший в себя Аарон подполз к Натаниэлю и утопил его губы в поцелуе. Веснински с жаром ответил, плавясь от движений Эндрю в своей заднице.              — На спину передо мной, живо, — прохрипел он, отталкивая Ари и побуждая его лечь перед ним.              Эндрю перестал двигаться, давая Нату краткую передышку. Веснински подтянул Аарона за бедра поближе к себе и провел языком по всей длине его члена, который истекал смазкой от возбуждения. Ари удобнее раздвинул ноги, схватил Ната за волосы и притянул к своему паху.              — Какой же ты вкусный, моя льдинка, — простонал Натаниэль и с усилием стал сосать головку его члена.              Дрю вновь возобновил толчки, размашисто вбиваясь в хлюпающую от смазки задницу. Стоны, всхлипы и шлепки тел друг о друга нарушали тишину спальни в симфонии страстного секса. Натаниэль глухо мычал, отсасывая Ари так, будто хотел высосать его душу через член. Парень беспомощно дрожал, стараясь сдержать оргазм, но, когда Нат проник пальцами в еще растянутую задницу и надавил на простату, он кончил, громко вскрикнув. Натаниэль сглотнул, облизнулся и уперся лбом в живот Ари, чувствуя, что оргазм совсем скоро накроет и его — Эндрю идеально чередовал толчки с мелких и медленных на глубокие и быстрые. За эти годы его котенок изучил все самые чувствительные места Ната и знал, как довести его до безумного удовольствия.       Эндрю сжал его бедра до синяков и стал быстро двигаться, каждый раз ударяясь головкой члена о его простату, а Ари просунул руку вниз и обхватил его член, проведя большим пальцем по уздечке. Этого хватило для того, чтобы Натаниэль с протяжным стоном кончил и обмяк, завалившись на Аарона. Буквально через несколько толчков его догнал и Эндрю, кончив с хриплым выдохом.              — Мне нужно закурить, — невнятно проговорил Натаниэль, развалившись на подушках.              — Ты не куришь уже четыре года, Элли, — строго произнес Аарон и подал ему с тумбочки бутылку воды.              Смочив сухое горло, Нат коротко чмокнул Ари в нос и ответил:              — Да, но это не означает, что я не хочу. После такого мне точно нужна сигаретка, — коротко хохотнул парень.              — Нет, — произнес Аарон и обнял его за шею, прижавшись к правому боку.              С левой стороны устроился довольный Эндрю, который небрежно гладил его по влажным от пота волосам и целовал в плечо.              — Дрю… Ты хочешь продолжения? — поинтересовался Натаниэль.              — Возможно, — ответил Эндрю, очерчивая кончиком пальца ореолу его соска, а Аарон в это время прильнул к его шее и стал целовать ее.              Веснински беспомощно застонал и ответил:              — Дайте мне на отдых полчаса, мои котята.              Близнецы синхронно ухмыльнулись и продолжили дразнить свою Адскую Гончую, своего Элли, которого безумно любили, с которым были предельно откровенны и которому доверяли все, вплоть до собственных жизней.