«Цветочный дворик» Сяо Чжаня

      И Ван Ибо действительно снова вернулся, но последним — в этот бесконечно долгий и так по-дурацки начавшийся день.       А первым привычно был Юй Бинь.       — Тебе как всегда? — вежливо осведомился Сяо Чжань, — или предложить что-то новое?       Тот посмотрел долгим взглядом на его прокушенную губу и заплаканные глаза:       — Посетители с утра пораньше? И на машине, и на байке…       В голосе приятеля скользило откровенное любопытство, которое он, впрочем, безуспешно, пытался прикрыть небрежной улыбкой. Получалось плохо. Ему явно нужны были подробности.       Сяо Чжань поначалу попытался отмахнуться:       — Ай-я, обычные покупатели. И как не лень в такую погоду выходить из дома?       — Обычные?! Первый ушёл без цветов, а второй — тот, который тебе так нравится — был, конечно же, с очередным букетом, но приехать без шлема в дождь!..       — Который мне что?.. — Сяо Чжань услышал главное, прижал обе руки к груди и замер испуганным кроликом. Прямолинейность Юй Биня застала врасплох. Неужели он так очевиден? Быть этого не может…       Он запнулся, лихорадочно пытаясь придумать ответ. Но приятель продолжил нарочито фальшиво-мечтательным тоном:       — Я ведь не мог ошибиться — это точно был он. У него ещё такая чудесная улыбка. И самый смешной смех в мире.       — Что-о?       — И с ним так легко разговаривать. Настолько легко, что у тебя сложилось впечатление, что ты знаешь его всю жизнь…       — Разве я рассказывал тебе про него?       — Тысячу раз вчера, — лукавые смешинки в глазах Юй Биня при виде растерянности Сяо Чжаня стали совсем уж откровенными.       Кончики ушей угрожали сгореть от смущения. Сяо Чжань прочистил горло. Вот чувствовал же он, что байцзю слишком крепкий, и сливовое вино подошло бы лучше. Смутно припомнилось, как он, закидывая в себя одну за другой рюмки-чжунцзы, расписывал Юй Биню, какой Ван Ибо невероятный — и точно, было там что-то и про губы, и про нос, и про ладони…       — И про «наверное, он хорошо целуется…»       Сяо Чжань жалко заскулил. Яомо подери, только этого ещё не хватало! Сможет ли он смотреть приятелю в глаза после всего, что наговорил? Вряд ли. Но, с другой стороны, в глубине души, Сяо Чжань понимал, что держать всё в себе невозможно.       — Что тебя беспокоит? — Юй Бинь успокаивающе похлопал его по плечу и улыбнулся. Эта улыбка не была насмешливой. В ней сквозило дружеское участие и искреннее сочувствие.       И Сяо Чжань решился:       — Ничего не могу с собой поделать, но мне нужно выговориться. Если ты, конечно, не против…       Юй Бинь кивнул.       — Тогда слушай. Месяца два назад ко мне в магазинчик заглянул парень, который не мог любить. Я всего-то собирался ему помочь. А потом… все запуталось. Поначалу мне хватало, что он приезжал ко мне за цветами. Но с каждым разом я стал нуждаться в большем…       Было неловко и странно ему, давным-давно привыкшему быть одному, рассказывать о сокровенном, однако с Юй Бинем они были знакомы с незапамятных времён, и Сяо Чжань знал, что тот, несмотря на крайне легкомысленный вид, умел хранить тайны.       — Ты собираешься сказать ему? — спросил Юй Бинь. — Я имею в виду, когда он приедет в гости.       — Сказать ему что? Он не в гости ко мне приезжает, Бинь-Бинь. Он приезжает, чтобы получить очередной букет.       — Этот парень кажется совершенно сраженным тобой. Я видел, как он каждый раз оборачивался на магазинчик и вздыхал, прежде чем уехать… — продолжил приятель. — И не то чтобы я мог его винить за это.       Сердце Сяо Чжаня дрогнуло от слепой надежды, но дух противоречия требовал иного ответа.       — Не надо путать любовь с…       — С чем? С утренней эрекцией?       — Очень бородатая и очень несмешная шутка, — Сяо Чжань закатил глаза. — Эй, он сбежал…       — Ты же мне сказал, что прогнал его, — Юй Бинь поджал губы и прищурился, глядя на Сяо Чжаня так, что это можно было охарактеризовать только как обвинение. — Кстати, на этот раз, с какими цветами?       — Да, какой-то идиотский бу…кет, — Сяо Чжань осёкся на середине слова, бросил на приятеля растерянный взгляд и метнулся к прилавку. — Охуеть! Это не букет идиотский. Это я идиот! Знаешь, что всё это значит на языке цветов? — он торопливо сунул Юй Биню под нос бумажку — руки, держащие листок, заходили ходуном, а иероглифы расплылись перед глазами. — Жёлтая акация — «любовь ушла», иберис — «мне хорошо без тебя», а цикламен, флоксы и горошек — «расставание». Расставание, Бинь-Бинь!       Юй Бинь изо всех сил попытался сохранить серьезную мину, но не выдержал и заржал во всё горло. Однако надо отдать ему должное, очень быстро справился с собой, и несильно, по-дружески, толкнул его в грудь:       — Знаю, любишь ты себя жрать почем зря. Не загоняйся, прошу тебя. Просто пригласи парня на свидание, если он действительно теперь свободен.       Ах, если бы всё было так просто! Сяо Чжань, красный как рак, не знал, смеяться ему или плакать.       Он всё же не решился рассказать приятелю про проклятие.       Как только за Юй Бинем закрылась дверь, раздался звонок телефона.       Звонила На Ин. Сяо Чжань сперва удивился — тётушка никогда не беспокоила его в столь раннее время, потом вспомнил, что она на гастролях в Америке, и часы у неё показывают, как минимум, полночь.       — Как дела, баобэй? — голос её звучал немного встревоженно.       — Всё в порядке, не волнуйся, — особо не понимая причины её тревоги, Сяо Чжань всё же постарался, чтобы ответ оказался как можно более убедительно бодрым.       — В новостях сказали, что над Пекином пронеслась какая-то странная гроза. Из-за сильного ливня затопило улицы. Говорят даже, что был град, которым выбило стёкла в домах… Магазинчик? Он цел? С цветами ничего не случилось?       Так вот оно что! Тёплое чувство благодарности шевельнулось в груди, и Сяо Чжань невольно улыбнулся ей в трубку. Тётушка беспокоилась о нём, пусть даже непосвященному человеку их разговор показался бы странным.       — Но голос кажется заплаканным… — добавила она с сомнением. — С тобой точно всё нормально?       Он замялся. Что тут скажешь? Быть всю жизнь привязанным к цветам — лишь звучало красиво, а на деле могло обернуться чем угодно. Память тут же услужливо подбросила воспоминание, как он мерзко вёл себя с ней в тот злополучный день, когда его прокляли. Сяо Чжаня не оправдывало даже то, что он ничего не знал о сути проклятия. А что будет, к примеру, если он однажды забудет прицепить на грудь бутоньерку, и уже Ван Ибо попадёт под раздачу? Сможет ли тот потом простить его?       Сяо Чжань мотнул головой, отгоняя мрачные мысли.       — Эмм, — осторожно начал он. — Тут такое дело. Ну, в общем, я недавно познакомился с парнем…       На том конце трубки воцарилось долгое молчание. Потом прозвучал тихий голос На Ин:       — Но, мой дорогой, в принципе, это проверить проще простого…       Правда?! Сяо Чжань незаметно выдохнул, сам удивившись, что, оказывается, задерживал дыхание в ожидании ответа. Хмыкнув, он облегченно перевел дух:       — Не представляю, с чего начать…       И тётушка безмятежно отозвалась:       — Попробуй выйти на улицу без цветов.       В магазинчик сквозь приоткрытое окно ворвалось солнце, разогнало полумрак и высушило слёзы. Запахло нагретой влажной землёй. Аромат жасмина окутал сладкой свежестью, Сяо Чжань вздохнул полной грудью, подставился тёплым лучам и незаметно для себя успокоился. Отразившиеся от мокрого асфальта солнечные зайчики, словно почувствовав его настроение, тотчас пробрались под веки кругами белого света, заставили закрыть глаза ладонью и улыбнуться счастливой улыбкой.       Так отчаянно хотелось верить, что всё получится!