Чернильные кляксы и Незабудки

Лето 2021

Всё утро в магазине было тихо, вероятно, из-за недавней волны жары. Улицы снаружи были пусты, поскольку типичная для города ненасытная тяга к покупкам, похоже, была подорвана изнуряющей жарой. Это более чем устраивало Азирафаэля, который сидел за стойкой, уткнувшись носом в потрепанный экземпляр «Убеждения». «Я не могу долее слушать Вас в молчании. Я должен Вам отвечать доступными мне средствами. Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою. Не говорите же, что я опоздал, что драгоценнейшие чувства Ваши навсегда для меня утрачены. Я предлагаю Вам себя, и сердце мое полно Вами даже более, чем тогда, когда Вы едва не разбили его восемь с половиной лет тому назад…» Это была его любимая часть, и он солгал бы, если бы сказал, что каждый раз, читая книгу, он не перечитывал письмо капитана Уэнтворт несколько раз. Раньше это всегда заставляло его плакать, но сегодня оно просто заставило его улыбнуться и лениво провести пальцами по левому рукаву, думая о маленькой татуировке незабудки, которая теперь украшала его кожу. Он прочитал отрывок только дважды, когда раздался звонок над дверью, прервав вызванный Остин транс. Кроули вошёл с пакетом из их нового любимого тайского ресторана. — Привет, ангел, — протянул он, лениво усмехнувшись. В тот день он отказался от пиджака из-за жары, из-за которой его жилистые татуированные руки были выставлены на всеобщее обозрение. Азирафаэль почувствовал, как мягкое, согретое солнцем чувство разлилось по его груди. Он не думал, что когда-нибудь устанет от этого чувства или от того факта, что теперь это всё было реально. — Привет, дорогой, — сказал он, перегнувшись через стойку, чтобы слегка поцеловать улыбающиеся губы Кроули. — Принес нам летние рулетики и немного холодной лапши с кунжутом, не думаю, что нам нужно ещё больше тепла, — сказал Кроули, ставя пакет на стойку. — Не могу не согласиться. — Азирафаэль встал и расправил плечи, поморщившись, когда его шея хрустнула. — Ты можешь остаться сегодня подольше? — Анафема сказала, что придёт сегодня днём с малышом. — О, ангел, только не говори мне, что ты снова вызвался присматривать за ним, — простонал Кроули. — Мне только удалось очистить сидения «Бентли». Она травмирована. Я тоже, если уж на то пошло. Азирафаэль приподнял бровь и промычал. — Да, ужасно травмирован. И всё же я отчетливо помню, как ты тогда ворчал над ним, беспокоясь о его «бедном маленьком животике». — Ничего подобногоя я не делал, — усмехнулся Кроули, скрещивая руки на груди. — И я не потерплю такой откровенной клеветы. Посмотрим, принесу ли я тебе обед еще раз. — Он вытянул бедро и прислонился к стойке со своей фирменной искусной сутулостью. — Ты это не всерьёз, — сказал Азирафаэль, хлопая ресницами. Кроули поджал губы, явно готовый оспорить это утверждение. После паузы он вздохнул и сдулся. — Нет, не всерьёз, — пробормотал он. Азирафаэль приподнялся на цыпочках и поцеловал покрасневшую щеку Кроули. — Дай мне минутку, чтобы я закрыл тут всё и смог уделить тебе всё своё внимание. Он обошёл прилавок, ловко перешагнув через одну из жевательных игрушек «Пса» и обойдя небольшой складной столик, который Мадам Трейси использовала для чтения карт Таро, и направился к передней части магазина. Со времени свадьбы Анафемы и Ньюта в магазине не стало меньше беспорядка. Во всяком случае, он только становился более хаотичным — яркие наборы лепестков и зелени смешивались с солянкой новой жизни Азирафаэля, свидетельствуя об эклектичной смеси людей, которых он считал семьёй. Это был не цветочный магазин, а скорее очень маленький общественный центр, где проводились как занятия по изучению Библии, так и сеансы гадания. В любой день можно было прийти и увидеть «Их», готовящихся к экзаменам, или Ньюта, разбирающего древний Макинтош, или Кроули, кормящего Аластора замороженной крысой. В магазине царил беспорядок и это сбивало с толку клиентов, но Азирафаэлю это казалось правильным. (Помогло то, что «Девятый круг» был настолько успешен, что в наши дни «А.З. Фелл и Ко.» в целом мог свободно работать по себестоимости.) Азирафаэль перевернул табличку на входной двери на «Закрыто» и повернул ключ в замке, лениво поглядывая при этом в переднее окно. Мимо проходили две девочки-подростка, держась за руки. Он улыбнулся и начал отворачиваться, но затем замер. Девушка слева, с синими волосами и в армейских ботинках, выглядела до ужаса знакомой. Он нахмурился и напряг память, пытаясь вспомнить, где он видел её раньше. Возможно, подруга «Их»? Но нет, она казалась слишком взрослой для этого и слишком молодой, чтобы быть подругой Анафемы. Он нахмурился и прикусил губу, пытаясь узнать её. Девушка взглянула в его сторону и улыбнулась, помахав рукой. Она толкнула другую девушку и что-то сказала, заставив её тоже улыбнуться и помахать рукой. Кэссиди, подсказала его память. Девушка, которая пришла в магазин два года назад, и которая так боялась своего первого свидания. Его сердце замерло, когда он увидел её, идущей по улице рука об руку с другой девушкой, демонстрируя свои чувства, без страха и тревоги. Он задавался вопросом, была ли это та самая девушка, которая получила цветы (Сара, как он вспомнил), или это был кто-то другой. Он не был уверен, чему он предпочитал верить: что это была Сара и пара установили связь, которая длилась более двух лет, или что это был кто-то другой, и что Кэссиди стала достаточно уверенной в себе, чтобы приглашать других девушек на свидания. Он решил, что в любом случае это не имело значения, особенно учитывая то, как ярко она улыбалась. Кэссиди сказал еще кое-что, что заставило Сару рассмеяться и поцеловать её в плечо и это была идеальная картина молодой, беззаботной любви. Они отвернулись от окна, снова погрузившись в свой маленький мир. Азирафаэль вытянул шею, чтобы посмотреть, как они завернули за угол и наконец исчезли из поля зрения. Через несколько мгновений Кроули подошел к нему сзади и обвил руками его талию. Он нежно поцеловал Азирафаэля в висок, прежде чем положить подбородок ему на плечо. — Что это такое было? — спросил он. Азирафаэль подвинулся и прижался спиной к груди Кроули. Он положил руки на руки Кроули, наслаждаясь крошечным металлическим щелчком, когда их обручальные кольца ударились друг о друга. Под этим углом он мог видеть их отражение в окне, полупрозрачное и слегка выцветшее. Стекло смягчало края их отражений, сглаживая морщинки между бровей и следы возраста на лицах обоих. В отражении они казались неподвластными времени — они выглядели так же, как и тридцать лет назад, и он знал, что так будет и через тридцать лет. Получилась довольно красивая картина; два нестареющих дурака, любящие друг друга на виду у всего мира и нисколько не заботящиеся о том, кто это увидит. Азирафаэль вздохнул и подвинулся, позволяя себе глубже погрузиться в объятия Кроули. — Это, мой дорогой, счастливый конец.