Лёд, молнии и пламя

      -The stronghold lives on, and the army's reborn, compelled to forge on. What will we become? Can you be forgiven when the cold grave has come? Or will you have won, or will battle rage on? – последний аккорд был похож на всхлип. Все присутствующие в таверне сдержано поаплодировали, и Мариден польщённо наклонила голову, принимая похвалу. В помещении было темно, только горели несколько свечей на столах. Сегодня по инициативе Блэкволла все собрались, дабы почтить память тех, кто пал в крепости Адамант, поэтому атмосфера царила довольно траурная, но общее единство ощущалось как никогда сильно. Алларос сидел в уголке рядом с Дорианом, который беззастенчиво обнимал его, наплевав на косые взгляды. Да на них не особо-то и пялились: тягостное ощущение потери действовало на всех как-то примиряюще. Инквизитор только что рассказал всё, что произошло в Адаманте и в Тени, так как считал, что люди должны знать правду. Боевые Быки сегодня не кучковались отдельно от всех, Сэра была необычно тихой и задумчивой, Варрик и Кассандра, забыв о разногласиях, выпивали вместе, а Коул, хоть и говорил, что не в силах бездеятельно переносить столько «шума страданий», всё же примостился на перилах лестницы, наблюдая. Даже Лелиана, Жозефина и Каллен явились вместе с Алларосом после военного совета, отложив все дела. Бард же сочинила по случаю песню, которую сегодня впервые представила публике.       -За Страуда! – нарушил молчание Блэкволл, поднимая кружку, больше напоминавшую кувшин. – Этот Страж до последнего сопротивлялся коварным планам Корифея и разоблачил его замысел; его стараниями многих удалось помиловать, и его жертвой Инквизитор сегодня с нами.       -Он отдал свою жизнь не потому, что был Избранным или поклялся. Просто кто-то должен был это сделать, - тихо сказал Алларос, но в царившей тишине каждый голос был слышен. – Пусть его жертва и жертвы других не будут забыты теми, кто живёт, и вдохновит в последние минуты тех, кому выпадет такой же жребий…       -За Джустинию! – неожиданно подала голос Лелиана. – Она была лучшей из людей, кого я знала, и её деяния не будут забыты, - и она опрокинула кружку с элем одним махом под одобрительный гул.       Эльф загипнотизировано следил глазами за алым лепестком огня на медленно оплывающей толстой свече. Несмотря на горечь потерь, ему было так уютно сейчас в этом полумраке в крепких объятиях Дориана, рядом с понимающими и разделяющими общую боль людьми, что забытая мелодия всколыхнула его сознание, словно падающий лист зеркальную гладь озера.       -Мариден, дай, пожалуйста, лютню.       Бард скептически выгнула чёрную бровь, но передала инструмент через стол. Инквизитор бережно взял его и пробежался пальцами по грифу, вспоминая. Все воззрились на него с немалым удивлением.       -Мне вспомнилась старая долийская песня, - задумчиво пояснил он, перебирая аккорды. – Она о мире. О том, за что мы сражаемся, о том, о чём нельзя забывать, если не хотим превратиться в пыль… - он немного помолчал, прикрыв глаза, вспоминая пальцами музыку, а потом неожиданно объёмный и звучный голос наполнил маленькую таверну до самой крыши:       -Once we were in our peace with our lives assured, Once we were not afraid of the dark, Once we sat in our kingdom with hope and pride, Once we ran through the fields with great strides. We held the Fade and the demon's flight So far from our children and from our lives, We held together the fragile sky to keep our way of life. Once we raised up our chalice in victory, Once we sat in the light of our dreams, Once we were in our homeland with strength and might, Once we were not afraid of the night. We held the Fade and the demon's flight, So far from our children and from our lives, We held together the fragile sky to keep our way of life…       Его густой тембр клубился, словно пар, отдаваясь вибрацией на столешницах и стеклянных кружках. Инквизитор взял последний аккорд, едва касаясь струн подушечками пальцев, и он, хрустальный и невесомый, ещё долго таял в задумчивой тишине.       -Никогда не забывайте о цели. Пусть она даст вам силы в самый тёмный час, - тихо сказал эльф и открыл глаза. Отсветы от пламени свечи плясали на поражённых лицах. Потом раздались первые робкие хлопки, под конец переросшие в настоящие овации.       -За мир! – громогласно провозгласил Железный Бык, поднимая рог друффало, служивший ему чашей. Ему охотно вторили все присутствующие.       -Ты великолепен, - прошептал ему на ушко Дориан. – Тебе надо петь почаще. И играть. Но, пожалуй, не здесь, а то лицо у Мариден, словно она лимон съела.       -Я не хотел никого обидеть, - удивился Алларос. – И что такое «лимон»?       -Ого, сколько у меня просветительской работы! Прямо с утра и займусь, - пообещал тевинтерец, пока эльф снова уютно устраивался у него на плече.       -Алларос, - на лавку напротив приземлилась Лелиана, - я читала твои рапорты, но в них нет того, что я хотела бы знать… Можешь рассказать мне… о ней? Какой она была?       -Очень спокойной, - после минутного раздумья ответил эльф, - даже безмятежной.       -Как и всегда. Ты веришь, что это была она? – тайный канцлер положила руки на стол и опустила на них голову, исподлобья глядя на Инквизитора. Сегодня её взгляд был не цепким и острым, а задумчивым и даже будто влажным.       -Да. Я верю. Может, меня можно назвать наивным дураком, но я верю. Или мне хочется верить. Думается, мы никогда не узнаем истины.       -Скажи мне, там, в твоих воспоминаниях… ты рассказывал, что вы бежали вместе, но из Тени вышел только ты.       -Я не понял, как это случилось, ведь я почти всегда прикрывал её и дрался с демонами, сколько мог. В какой-то момент я просто не справился, тварей было слишком много, и они настигли её - долиец виновато опустил голову. – Она приказала мне уходить, это были её последние слова.       -Значит, у тебя не было времени думать, только действовать. Я понимаю, - вздохнула Лелиана.       -И, кстати… у меня не было шанса сказать, Джустиния кое-что просила передать тебе: «Извини, я тоже тебя подвела».       -Да? – её голубые глаза по-детски расширились, словно она собиралась заплакать. – Так и сказала? И… что же это значит?       -Не знаю. Думал, ты поймёшь.       -Может, она сказала ещё что-нибудь? Ну хоть что-то! Попытайся вспомнить!       -Нет, - покачал головой Алларос, - только это.       -Она была лучшей из всех, кого я знала. И она не сделала мне ничего плохого. Это Я её подвела, - горько сказала Лелиана. – Спасибо.       -Извини. Я хотел бы рассказать больше.       -Ничего. Я рада, что где-то там она ещё помнит обо мне и всё так же заботится, - мягко улыбнулась тайный канцлер, вставая.       -Не вини себя за это, - тихо сказал Дориан, мягко поглаживая эльфа по щеке кончиками пальцев. – Ты не можешь спасти всех.       -Но это же Верховная Жрица! Я должен был попытаться!       -И ты пытался, мы все это видели.       -Я, наверное, никогда не пойму, как работает этот чёртов мир, - пожаловался Инквизитор. – Видят боги, я стараюсь, но это выше моих скудных сил!       -Не говори так. Если кто и сможет во всём разобраться, то это ты. Мы все здесь потому, что верим в это… Пошли пройдёмся, мм?       Народ потихоньку расходился ввиду позднего времени, так что они тоже выскользнули из таверны на свежий ночной воздух. Деловая суета, заполняющая двор Скайхолда днём уже почти рассеялась под покровом ночи. Высокое чёрное небо с россыпью крупных звёзд притягивало взгляды, заставляя задуматься о далёком и вечном...       -Нет! – решительно отрезал Солас, спускаясь по ступеням от главного входа.       -Но тебе же нравятся демоны! – возразил Коул. Он лёгкой тенью летел за магом по пятам, а его большие голубые глаза были полны мольбы.       -Мне нравится общаться с духами, да, и именно поэтому я не держу их на поводке, это же унижение!       -Это не унижение, если я сам прошу! – паренёк настойчиво теребил его за рукав. В голосе звенело отчаяние.       -Не всегда это так, - досадливо отмахнулся эльф. – Кроме того, я не практикую магию крови, что делает наш спор чисто теоретическим.       -Он не хочет меня привязывать! – пожаловался Коул проходящему мимо Инквизитору. – Он маг и любит демонов, но не хочет помочь! – с нотками обиды. Алларос и Дориан, ставшие невольными свидетелями сцены, остановились в замешательстве.       -Почему ты просишь Соласа это сделать? – искренне удивился долиец.       -Чтобы быть в безопасности! – юноша явно был раздражён неподдатливостью собравшихся. – Если меня не привяжет Солас, то это сможет сделать кто-то другой, кто угодно! И привяжет! Как Стражи! И тогда… я перестану быть собой! Желанное сожжено, стена, месть, сделают монстром… - отчаянно забормотал он, зажмуриваясь.       -Хорошо, - неожиданно легко согласился Дориан, - я могу, но ты же в курсе, что для этого нужна жертвенная кровь? Кого из своих друзей ты желаешь положить на алтарь? Покажи пальчиком, малыш!       Глаза эльфов почти вылезли на лоб, когда они наконец поняли горькую иронию в предложении тевинтерца. Дух сострадания же был повержен в перманентный шок, и в его блондинистой голове, кажется, происходил настоящий конфликт интересов.       -Наверняка есть какой-нибудь разумный вариант, - проговорил Алларос, весомо наступая Дориану на ногу.       -Он есть, - медленно согласился Солас, обдумывая только что пришедшую ему в голову идею. – Я слышал об амулетах ривенийских провидцев, которыми они защищали призванных духов от враждебных магов. Духа, владеющего амулетом воли, нельзя привязать. Ты будешь в безопасности. Возможностей Инквизиции хватит, чтобы достать такой амулет? – он вопросительно посмотрел на Аллароса.       -Вполне. Мы найдём его, если он существует. Я поговорю с Лелианой.       -Хорошо, - уже без отчаяния, но всё так же нервно согласился Коул. В следующий момент его уже не было во дворе.       -Полагаю, это значит «спасибо», - ухмыльнулся Дориан.

***

      Странные ощущения вытряхнули Аллароса из глубокого сна. Он сонно щурился, не понимая, что происходит, почему мир переворачивается, и куда сбегает одеяло.       -Какого хрена ты спишь? – вопросил яростный шёпот, и ощутимый шлепок настиг ягодицы эльфа. Инквизитор дёрнулся, но верёвки, врезавшиеся в запястья, ограничили его возможности: они плотно стягивали руки, а другим концом были привязаны к верхней балке балдахина. – Какого хрена я сам себе должен готовить завтрак?! – Дориан грубо схватил его за подбородок, задирая голову.       -Но я…       -Мне не интересны твои оправдания! – шлепок по губам. Долиец шокировано захлопал глазами, с трудом соображая, что происходит. – Я не потерплю разгильдяйства! – прошипел тевинтерец.       -Что, Мор тебя дери, это значит вообще? – праведно возмутился пленник. – Что ты творишь?       -Ты как с хозяином разговариваешь?! Кому-то надо напомнить, для чего рабу нужен ротик, я смотрю? – рука, забравшаяся в длинные волосы эльфа, резко дёрнула его голову вниз, так, что его лицо оказалось на одном уровне с возбуждённым членом. Алларос открыл было рот, чтобы выразить крайнее негодование, но это стало фатальной ошибкой: рот тут же был занят. Вторая рука Дориана крепко взяла его за затылок, не оставляя ни единого шанса. Почувствовав его запах и вкус, Инквизитор невольно вздрогнул от возбуждения, накатившего неожиданным жарким потоком, и привычно расслабил горло. Стон, отозвавшийся приятной вибрацией, заставил тевинтерца крепче взять его за волосы и толкнуться глубже. «Опыта у него мало, ага…» - мысленно фыркнул он, азартно трахая эльфа в рот, откровенно и глубоко. Сам вид этих шикарных губ, скользивших по его члену, был просто крышесносный, так что хотелось повторять движения снова и снова. Взять за волосы, запрокинув его голову, полюбоваться влажными зелёными глазами, подёрнутыми туманом возбуждения, послушать прерывистые вдохи…       -Не слышу раскаяния!       -И не услышишь! – вызывающе. Ощутимый шлепок по лицу. Обида, смятение и возбуждение в непонятных пропорциях. Рывок, но связанные руки отозвались болью в растянутых мышцах… Все эльфийские боги вкупе с человеческими, гномьими и авварскими не смогли бы объяснить Алларосу, почему его сознание меркнет, проигрывая похоти, когда горячая и гладкая головка ласкает его рот изнутри. Прикосновения её к языку были настолько сладкими, что эльф потерял все ощущения, кроме этих. Дориану не было смысла спрашивать о его слабостях, если он сам прекрасно всё нашёл…       -Ты же ничего больше не умеешь, да? Так может мне просто стоит использовать тебя по назначению, маленькая шлюшка? – самозабвенно шептал «хозяин», наслаждаясь теснотой жадного рта, явно более умелого, чем признавал его обладатель. – Пожалуй, я прощу тебя, если будешь хорошей девочкой… мм?       -Обойдёшься! – возмущённо прохрипел Алларос уже чисто из принципа. Негодование, обида и непонимание, такие сильные на первых порах, переплавлялись в мощную лавину страсти. Он откровенно кайфовал в этих руках, в этих путах, а от мысли, что Дориан НЕИЗБЕЖНО сделает с ним всё, что захочет и как захочет, просто мутилось в голове и подкашивались колени.       -Нет, не обойдусь, - категорично отрезал Дориан, возобновляя насильственные действия в отношении строптивого эльфа. Очевидно, уже не очень-то насильственные, ведь недовольные так не стонут. – Ты же не хочешь разозлить меня?       -Пошёл ты…       -О, да как скажешь! – сощурился тевинтерец. Он отпустил голову Аллароса, и исчез из поля его зрения. Инквизитор попытался отдышаться, но его прервал резкий шлепок, а потом ещё один. Было больно и досадно, поэтому он, изловчившись, от души пнул обидчика. Кажется, даже попал: Дориан зашипел от боли, резко раздвинул коленом его ноги, оказавшись за пределами досягаемости. – А сейчас ты будешь извиняться. С энтузиазмом! Считаю до пяти. Раз! – он ввёл один палец в тело эльфа и резко прокрутил. Тот вскрикнул от неожиданности и пронзившей его, словно разряд молнии, вспышки удовольствия. – Не слышу извинений. Два! – второй палец добавился к первому, и Дориан развёл их, растягивая вход. Алларос смог только невразумительно всхлипнуть: он уже давно потерял нить разговора и связь с реальностью. – Три! – ещё один добавившийся палец сделал ощущение растянутости почти болезненным… почти, оно балансировало между удовольствием и страхом, сплавляя их воедино.       -Ааааа… ладно, извини, - бессвязно простонал Инквизитор, стараясь не представлять, что будет на слове «четыре».       -Что-что? Я как-то не расслышал, - притворно огорчился Дориан, перебирая пальцами, что абсолютно лишало его жертву любой возможности мыслить, и заставляло дрожать от удовольствия и незнакомых ощущений.       -Извини, - чуть разборчивее проворчал эльф, злясь на себя за слабость и отчаянно полыхая кончиками ушек. Движения пальцев сделались мягче, а потом они и вовсе убрались, оставляя после себя уже ставшей непривычной пустоту. – Дориан… в смысле… и всё?       -Ты же понимаешь, что этого мало, - жарко прошептал тевинтерец ему на ушко. – Если хочешь чего-то, то придётся хорошенько попросить.       Алларос просто ушам своим не поверил. Он возмущённо уставился на своего мучителя, насколько позволяли верёвки. Тот ответил ему невозмутимым взглядом, и снова погрузил в него пальцы. Следующие несколько минут Инквизитор запомнил плохо. Они смазались в сплошную вспышку мучительно сладкого удовольствия, заставляя его подаваться навстречу и стонать, как в последний раз.       -Дориан… пожалуйста…       -Что, прости? Тебя плохо слышно!       -Ты издеваешься… - выдохнул Алларос. -Да, - честно признал тевинтерец. И над собой в том числе, потому что он был вообще не уверен, сможет ли продержаться ещё хоть немного. Очень хотелось наплевать на всякие игры и вставить до упора в эту влажную растянутую дырку.       -Ааааа, да трахни меня уже как следует, заколебал!!!       Ну и вот как тут его ослушаться? Пообещав себе, что ещё заставит его умолять, Дориан с чистой совестью выполнил требуемое…       …-Ненавижу тебя.       -Что, так понравилось? – улыбнулся тевинтерец, блаженно потягиваясь. – В следующий раз я тебе личико испачкаю…       -Да пошёл ты… - у эльфа уже не было сил на какие-либо эмоции. Пустая голова была очень лёгкой.       -Я там уже был.       -Может, ты меня развяжешь?       -Не-а! Мне нравится, когда ты такой послушный… - Алларос тихо выругался по-эльфийски, и верёвки вокруг его запястий мгновенно превратились в хрупкий лёд. Один рывок – и этот лёд раскололся, осыпав холодными осколками простынь и шокированного Дориана. Инквизитор без сил упал рядом с ним лицом в подушку. – Ты как это сделал? И давно ты такое умеешь? Всем телом магию излучать?       -Без понятия, - пробормотал в подушку эльф. Кровать плыла под ним, словно корабль по волнам Недремлющего моря, а расслабленное тело отказывалось двигаться.       -Ну я тогда с тобой больше не играю! Ты это… мне ещё отморозишь чего-нибудь! Нафиг-нафиг!       Инквизиторских сил не было ни на что, но вульгарно заржать у Аллароса всё же получилось. Он перевернулся на спину, продолжая хихикать, и погладил негодующего Дориана по щеке.       -Не бойся, я тебя не обижу. Я и правда не знаю, как это сделал… руки устали, захотел освободиться, ну и… Дориан, ну да ради Создателя, не надо таких выводов! – эльф уютно устроился у него на плече и уткнулся носом в его шею, наслаждаясь запахом. – Ты же не хочешь сказать, что это было в последний раз?       -Рад, что ты просишь не пощады, а добавки, - фыркнул тевинтерец, обнимая его покрепче. – Классный ты парень, Алларос. Азартный… люблю таких.       -И много у тебя было… «таких»? – в мягком голосе Инквизитора прорезались острые ледяные грани.       -Меньше, чем я мог себе позволить, и больше, чем некоторым хотелось бы. Не ревнуй, конфетка, ты лучше всех, однозначно. Ну да, у меня бурное прошлое, что теперь, вешаться?       -Да я ничего… конечно… прошлое – оно такое, у всех есть, - неразборчиво пробормотал долиец, садясь.       -Ах ты, мелкий собственник! Делиться – это не твоё, да? Не беспокойся, я твой всецело... Хоть ты и любишь все эти ледяные примочки, но горяч до невозможности! – Дориан обнял эльфа сзади и несколько минут с удовольствием целовал его изящную шею. Алларос молчал, прикрыв глаза. Его и самого пугало то, насколько сильные эмоции вызывал в нём этот человек. Но от себя не убежишь, нет смысла даже пытаться – это он отлично понимал, поэтому даже не дёргался. Влип – так влип, по самые кончики ушей, что уж тут скажешь… - У тебя суды сегодня, да?       -Да. Три, кажется. И все нелёгкие. До бала немного времени совсем осталось, а дел невпроворот… Чувствую, мне ещё придётся поломать голову.       -Я тебя полечу, если перенапряжёшься, - от души пообещал Дориан ему на ушко. – А пока хочешь, сделаю тебе кофе?..