Лисий танец

Хоть деревенская свадьба и была скромной по меркам кланов заклинателей, но Вэй Ин видел всё это впервые. Он смотрел на алые наряды молодожёнов восхищённо, вцепившись в ладонь матери изо всех сил, точно опасался, что суета и кружение полностью захватят его, заставив потерять контроль. Любопытные уши и хвосты так и норовили вырваться! — Когда-нибудь наступит день и твоей свадьбы, — с тихим смехом сказала мать и присела с ним рядом, обнимая его. — Мой мальчик, должно быть, то будет замечательный день. — Замечательный, — убеждённо повторил он за ней следом, не сводя взгляда с невесты, чьё лицо закрывала плотная алая вуаль. Золочёные шпильки с фениксами издали смотрелись достойными причёски даже дамы высокого положения. Конечно, это была всего лишь дешёвая мишура, кто бы позволил деревенским жителям действительно вставлять в волосы такую роскошь! Но для ребёнка и они казались чудом и волшебством. Звучала музыка, смех, детям раздавали сладости, взмывали в небо лепестки и цветной рис. Праздник длился до самой ночи… …На следующий день Вэй Ин мельком увидел юную жену. Лицо её казалось печальным, а волосы уже не были убраны красивыми шпильками. Она была одета не в алое, а в простое, никак не украшенное ханьфу и несла корзину к реке — свадебный день ушёл, и на смену ему пришли каждодневные хлопоты. — Разве невесте положено быть такой грустной? — осмелел Вэй Ин, подойдя к девушке, когда она разложила одежду на камнях, чтобы начать стирку. Быстрая река бежала мимо, напоминая, что ещё вчера в водах отражались праздничные огни. — Невесте? — она подняла на него глаза. — Я не невеста больше, а третья жена, важный день прошёл, и теперь некогда веселиться. Да и разве кто спросил меня, хочу ли я замуж? — губы её на миг задрожали, но она быстро взяла себя в руки. — Не мешай. Вэй Ин отступил. Он никогда не задумывался о том, что жён может быть несколько — его отцу хватало его матери. И никогда прежде он не думал о том, что кому-то может быть не в радость свадьба. Столько вопросов сразу! Он тут же сорвался с места и помчался разыскивать мать. — Это человеческий порядок, — пояснила она спокойно, когда он нашёл её на берегу реки, у тихой заводи. Мать отложила сяо и мягко улыбалась всё то время, пока он излагал ей, что обнаружил. — Ты — лис. А лисы любят однажды и на всю жизнь. Супружество лисов — только для двоих. Мы не заключаем браков по договору, только тогда, когда сердце подскажет, с кем провести эту жизнь. Заклинатели же вступают на тропу совместного совершенствования, и в этом тоже нет места третьему. Вэй Ин кивнул — это казалось ему правильным. Единственное, что ему не понравилось в объяснении, — мать отвела на мгновение взгляд. Чем-то она была опечалена, как будто бы… как будто бы не сказала ему всей правды. *** Вэй Ин смотрел только себе в тарелку. Он не мог ни есть, ни пить, хоть Яньли, похоже, постаралась лично, чтобы вокруг него оказались все любимые блюда. Однако Главный зал пропитало предчувствие скорой грозы, казалось, в воздухе разлился знакомый свежий аромат, как бывает, когда вот-вот на землю падут сияющие молнии, а вслед за ними обрушится чудовищный ливень. Обед в Главном зале едва начался, взаимные привествия и торжественные речи только что отгремели, и можно было наконец приступать к еде. Но, выдержав положенное время, чтобы его слова не показались неуважением, Лань Чжань поднялся со своего места и поклонился Цзян Фэнмяню и госпоже Юй. Он стоял, развернув плечи, с подчёркнуто прямой спиной, и в голосе его не было ни сомнений, ни волнения, хотя Вэй Ин понимал, какими усилиями ему это давалось. Тихо и торжественно Лань Чжань изложил свою просьбу, обращаясь сразу и к Цзян Фэнмяню, и к госпоже Юй. Глава клана ничего ему не ответил — не успел, потому что госпожа Юй тут же встала и устремила на него строгий взор. Вэй Ин был уверен — и по кольцу её то и дело пробегали всполохи, но слишком уж дерзким было сейчас посмотреть на неё. — Трудно упрекнуть клан Лань в недальновидности, — сказала она наконец, будто втайне досадуя, что Лань Чжань не исчез только потому, что она пыталась испепелить его взглядом. — Пусть там есть свои два Нефрита, он готов забрать себе и сокровище Юньмэн Цзян. Вэй Ин широко раскрыл глаза и всё же украдкой посмотрел на госпожу Юй. Она была строга с ним, никогда не давала спуску и не прощала провинностей. Ждал ли он, что она назовёт его сокровищем?.. Конечно, такого у него и в мыслях не было! Лань Чжань на миг опустил взгляд, а потом ответил тихо: — Я пришёл сам, мой дядя не знает о моих намереньях. Это лишь моё желание, чтобы Вэй Ин стал моим спутником на тропе совершенствования. Но я не отступлюсь от него, даже если получу отказ. — Вот как, — на этот раз госпожа Юй чуть запрокинула голову, посмотрела на него насмешливо. — Может, тогда сам Ханьгуан-цзюнь войдёт в наш клан, как невеста входит в дом мужа? Вэй Ин ощутил, как кровь приливает к скулам. Он мельком взглянул на Цзян Яньли, хранившую молчание, и заметил, что она едва сдерживает улыбку. Яньли лучше их всех угадывала настроения матери, и Вэй Ин немного успокоился. Но слова госпожи Юй граничили с оскорблением, и мало кто вынес бы их, не меняясь в лице. — Если это нужно, чтобы идти с Вэй Ином единой тропой, то пусть так, — спокойно ответил Лань Чжань, будто его нисколько не задевало такое сравнение. Пришёл момент госпоже Юй удивляться. Лицо её изменилось лишь на краткое мгновение, но и этого было достаточно, чтобы Вэй Ин понял — она поражена, по-настоящему поражена. — Говорят, — продолжала она в удивительной тишине, которую, казалось бы, боялись прерывать даже дыханием, — человеческому сердцу не понять лисьего. Но я дерзну попробовать. О том, какой клан примет вас обоих, мы будем говорить с главой клана Лань, но противодействовать вам я не стану, — и она снова села за стол и даже протянула руку к чайнику, словно желала налить себе чашку чая. Лань Чжань поклонился ей, и Вэй Ин почувствовал, какое облегчение и какую радость он испытал. Однако стоило ему опуститься на место, как госпожа Юй тут же добавила: — Впрочем, не годится младшему ребёнку играть свадьбу раньше старшего, — и она перевела взгляд на тут же опустившую голову Яньли. — Нужно обратиться к клану Цзинь с вопросом, уж не собираются ли они разорвать нашу договорённость. — Задам этот вопрос главе Цзинь, — кивнул ей Цзян Фэнмянь, хотя в глазах его на мгновение мелькнуло сожаление. — Если Цзинь Цзысюань так недоволен своей невестой, что ж… — Этот мальчишка не будет решать судьбу нашей дочери, — строго прервала его госпожа Юй и поставила чайник на место, так и не наполнив собственную чашку. — А-Ли?.. — Но Яньли, поднявшись с места, глубоко поклонилась, сбивчиво извинилась и сбежала из Главного зала. Вэй Ин коротко вздохнул, и в этот самый момент госпожа Юй перевела взгляд на него: — Вэй Усянь, сам Ханьгуан-цзюнь просит за тебя, а прежде мы убедились — и ведёт себя так, будто вы уже поклонились земле и небесам. Отчего я больше не слышу твоих дерзких речей? Отчего ты не откроешь нам, каковы твои желания? Может быть, второй молодой господин Лань намеревается тебя принудить к вступлению в брак?.. Лань Чжань, кажется, поперхнулся чаем, а Вэй Ин подскочил на месте, будто его ужалили. Нет, какими бы вкусными ни были блюда, сколько бы перца в них ни добавила Яньли, стремясь его порадовать, а он не сможет ничего съесть! — Это наше обоюдное желание, — вырвалось у него, и только тогда он заметил, что Цзян Фэнмянь смеётся, а госпожа Юй самодовольно улыбается. — Что за дети, — добавила она мягким тоном, какой Вэй Ин слышал от неё так редко, что почти забыл, как он звучит, — юны и порывисты, чисты в каждом своём проявлении, — и снова стала строгой: — Мы отправимся в клан Лань и оговорим всё, что нужно. Выберем время, сверим гороскопы… Вэй Ин похолодел и перевёл взгляд на Лань Чжаня. Традиционная церемония, состоявшая из такого количества обрядов, что Вэй Ин не мог разом вспомнить и половины, грозила затянуться на долгий период. А времени у них было немного — Цзэу-цзюнь не мог слишком долго беспричинно скрываться, ему нужно было как можно скорее предстать перед Лань Цижэнем и представить ему невесту! Только так получилось бы спасти жизнь Мэн Яо, а значит, и жизнь самого Сичэня! — Нет нужды в таких церемониях, — выпалил он. Госпожа Юй снова удивилась. Теперь она подалась чуть вперёд, пристально его рассматривая. Снова грозовой аромат напомнил о том, как быстро у неё меняется настроение. — Что значит — нет нужды? — сощурилась она. — Вижу, ты всё же не потерял свой дерзкий характер. Но я только что слышала, как вы просили о благословении, а теперь, оказывается, ты не желаешь справлять свадьбу? Ну-ка, объяснись! — Мы оба — мужчины, — выпалил Вэй Ин, хотя горло перехватывало от волнения. — Нам не пристало участвовать в пышной церемонии, и без того наша… наша связь будет казаться прочим кланам противоестественной. Нет нужды устраивать что-то подобное, будто бы мы желаем всем и каждому показать себя. Достаточно… оговорить все нюансы, от которых зависит благосостояние клана, и… скромно… — он сбился, не в силах договорить. Госпожа Юй недоверчиво качнула головой, посмотрела на Лань Чжаня, но тот молчал, не отрывая взгляда от маленькой нефритовой чаши, стоявшей прямо перед ним. Госпожа Юй подняла вверх руку, и по этому жесту все служанки мгновенно оставили Главный зал. У клана Лань была техника, позволявшая закрыть комнату куполом тишины, у госпожи Юй была припасена другая, защищавшая от чужих ушей не хуже. Едва она начертила в воздухе линии печати, как тут же посмотрела на Вэй Ина. — Вэй Усянь, — сказала она ледяным тоном. — Говори! Что такое вы утаили от нас? Вэй Ин беспомощно взглянул на Лань Чжаня. Он мог сражаться с любой нежитью и не робел в бою, но строгий взгляд госпожи Юй обезоруживал его и заставлял признать поражение, даже если битва не началась. Они не успели посоветоваться друг с другом, как вести себя в подобной ситуации, и теперь Вэй Ин не знал, что можно сказать, а чего говорить не следует. — Если мы промедлим, — поднялся Лань Чжань, чуть кивнув Вэй Ину, — жизнь моего брата окажется… под угрозой. — Под угрозой… — повторила за ним госпожа Юй. — И как же ваш союз сумеет спасти его?.. — Если после этого он придёт к дяде и представит ему невесту, какой бы та ни была, в глазах его это будет лучше, чем… наш союз с Вэй Ином, — признался Лань Чжань. — Этот старик, возможно, и выжил из ума, по вашему мнению, — погрозила пальцем госпожа Юй, — но он не может не понимать, насколько ваш союз выгоден каждому из кланов. — Он посчитает меня недостойным Лань Чжаня, — встрял Вэй Ин, и тут же госпожа Юй ударила ладонью по столу. — Недостойным? — вскинула она голову. — Твой талант — не только в дерзких речах и смелых замыслах. Мне, может быть, горько это признавать, но если кто и воплощает в себе девиз клана Цзян, так это ты. Достичь невозможного — таков твой путь. Лань Цижэнь помнит твою мать, не может простить ей того, что её лисье сердце оказалось верным не ему, а другому человеку. Но из-за таких обид отказать вам он не посмеет. Вэй Ин уже хотел расслабленно выдохнуть — кажется, госпожа Юй переключилась с Лань Сичэня на их будущий союз с Лань Чжанем… но тут она, переглянувшись с Цзян Фэнмянем, продолжила: — Вопрос мой будет невежливым, но, Ханьгуан-цзюнь, ответь… Что же за невесту нашёл Цзэу-цзюнь? Отчего глава клана Лань не примет её, как одобряют обычные союзы? Что же странного в том, что он собрался привести в клан жену?.. Вэй Ин хотел уже сказать, что это сирота, не подходящая по положению, но Лань Чжань воспитывался в клане с тремя тысячами правил и был не приучен лгать. — Мой брат полюбил Мэн Яо, — сказал он просто. — И если в ближайшее время не пройдёт церемония, они оба погибнут. — Мэн Яо… — повторил ошеломлённо Цзян Фэнмянь. — Того самого Мэн Яо, что пожелал убить наследника клана Цзинь? Того самого Мэн Яо, что хотел затравить Вэй Ина собаками? — Того самого Мэн Яо, — согласился Лань Чжань. — И если сейчас клан Цзинь, или клан Не, или клан Вэнь найдут их, то… — Эта история кажется мне гораздо занимательнее ваших юных чувств, — усмехнулась вдруг госпожа Юй. — Что ж, если вы хотите нашей помощи, у вас должны быть серьёзные причины для того, чтобы защищать преступника. Расскажите нам всё без утайки, время секретов прошло. Вэй Ин и Лань Чжань встретились взглядами. Глубоко вздохнув, Вэй Ин решил начать с истории Мэн Яо. Обед грозил затянуться до темноты.