Reclaimed

На протяжении миллионов лет своего существования Азирафаэль никогда не видел, чтобы Михаил краснела. А теперь её лицо горело, как свежее зарево заката. Азирафаэль, не в силах выдержать этого взгляда, отвернулся к океану, оперся руками на колени и склонил голову, тяжело дыша. — Это место для встреч, — произнесла Михаил с нотками строгости в голосе, переполненном неловкостью. Азирафаэль повернул голову и взглянул на неё, так и не поднявшись. — Что? — спросил он с недоумением. — Место для встреч. Это означает… — Да, я знаю, что это означает, — прервал её Азирафаэль, покачав головой и снова опустив взгляд в землю. — Это звучит не так грубо, — пояснила Михаил тем же строгим, чрезмерно правильным тоном. — «Не так грубо»? — с недоверием произнёс Азирафаэль. Оба замерли в тишине. Хотя именно Михаил предложила поговорить и привела Азирафаэля сюда, ему нужно было переварить эту информацию — и они оба это знали. — Как ты могла? — произнёс Азирафаэль, наконец осмелившись взглянуть на Михаил. Его голос дрожал, отказываясь подчиняться его воле. — Как ты могла... — Его грудь поднималась и опускалась, как будто он стал жертвой собственного гнева. — ...выследить его и... передать, когда ты… — Он замолк, не в силах закончить мысль. Хотя слова даже не требовались; оба знали, что за этим последует нечто более глубокое. — Это была моя работа, — произнесла Михаил с удивительной простотой. — Твоя… р... работа? — выдохнул Азирафаэль, его голос дрожал от эмоций. — Твоя работа?! То есть ты просто, с радостью, ходишь по свету, будучи величайшей лицемеркой, которую когда-либо знало существование?! Внутри него что-то сломалось, и, не раздумывая, из него вырвались резкие интонации, напоминающие насмешливую тональность Кроули: — О, прошу прощения, Верховный Архангел Азирафаэль. Не обращай внимания на то, что я в течение тысячелетий пугаю тебя до смерти дружбой с тем самым, ненадежным демоном Кроули. Я просто развлекалась с Властелином Голов Ада, демоном Дагон. Но это ведь всего лишь моя работа, ты же понимаешь. В этот миг гнев Михаил вспыхнул, и она оказалась всего в нескольких дюймах от Азирафаэля, её яростный взгляд встретился с его пылающими глазами, создавая напряжение, готовое вот-вот разразиться бурей. — Нет, ты явно не понимаешь, Азирафаэль. Ты не понимаешь абсолютно ничего, — с презрением произнесла она. — Тогда просвети меня, — ответил Азирафаэль холодно и с горечью, — Ты сказала в квартире Кроули, что нам нужно поговорить. Так давай, говори. Михаил сделала паузу, прежде чем отступить на шаг и принять более расслабленную позу. — Первое, что ты должен знать, это то, что я понятия не имела о том, что Метатрон задумывал нечто большее, чем просто передачу. Честное слово. — На самом деле, я никогда не думал, что ты знала, — признался Азирафаль. — В один миг он фактически обрубил на корню почти все, что ты делаешь, или по крайней мере, большую часть этого. — Именно так, — сказала Михаил с мрачным выражением лица. — Я всегда знала, что он — жесткий сторонник порядка, но, за исключением нескольких странностей, — она взглянула на Азирафаля, — Большинство из нас именно такие. То, что я не осознавала, — это насколько буквально он воспринимает порядок, и на какие меры он пойдет, чтобы воплотить его в жизнь. — Значит, ты была вполне довольна всем, пока твои поступки не стали противоречить твоим словам, — с пронзительной холодностью произнес Азирафаэль. Михаил раздражённо вздохнула, издав нетерпеливый звук, словно с трудом сдерживая себя. — Азирафаэль, твоя проблема в том, что ты совершенно не умеешь разделять свои роли, в рамках определенных категорий и в нужное время. Моя работа — это полностью отделенная, чётко определённая роль. Ничто на самом деле не запрещает нам профессионально общаться с противоположной стороной. И даже если ты не согласен с правилами, ничто не мешает тебе исполнять эту роль, пока ты в её рамках, и осознавать её как таковую. То, что я требовала от тебя, — это часть моей работы. Азирафаэль покачал головой, словно пытаясь отогнать непонятные мысли. — Ты несёшь какую-то бессмыслицу. Михаил устало вздохнула, её голос стал холоднее. — Я пытаюсь сказать, что ты тоже так делаешь, но в своей, хаотичной манере... — Конечно, потому что мне этого не позволяли, — перебил её Азирафаэль, его голос внезапно наполнился горечью. Михаил с пренебрежением фыркнула, не удержав улыбки. — Что? — спросил Азирафэйл, уязвлённый её реакцией. — Ты можешь делать всё, что пожелаешь, если только никто официально об этом не узнает. Как ты до сих пор не понял правил этой игры? — Михаил покачала головой, глядя на него с лёгким недоумением. — Неудивительно, что Метатрон выбрал именно тебя. Подожди... — её взгляд стал пристальным, словно она пыталась разглядеть что-то за пределами видимого. — Ты действительно думал, что должен всё воспринимать буквально? И при этом быть серьёзен, наблюдают за тобой или нет? — Разве это не в этом суть? — сухо ответил Азирафаэль, чуть нахмурившись. — Нет. Ну, то есть, технически, да, если ты хочешь быть либо таким же фанатиком, как Метатрон, либо примерным пай-мальчиком. И, к слову сказать, ты явно ближе ко второму варианту. Но в действительности всё упирается лишь в то, что официально и что неофициально. У меня есть "рабочий режим", где я исполняю роль Дежурного Офицера Небес, стараюсь знать всё обо всём и внимательно слежу за тем, чтобы никто не мешал мне выполнять эту роль. Если ты не понимаешь этого и не выполняешь свою работу так, чтобы я заметила твое присутствие, вот тогда у нас с тобой возникнут проблемы. Делай своё дело так, чтобы я никогда о тебе не слышала, а любые нарушения правил не были настолько очевидными, чтобы их можно было зафиксировать — и никто никогда не обратит на тебя внимания. Но если я не на посту... — и в голосе Михаил впервые за всё время послышалось нечто, что Азирафаэль мог бы назвать теплотой, — ...тогда правила имеют значение лишь настолько, насколько кажется, что они соблюдаются. А если за тобой никто не смотрит...— Михаил пожала плечами, и в этом жесте было большее, чем простая снисходительность, — ...то ты и я можем быть совсем другим примером "разделения ролей". — Я думал, что именно так и поступал, — произнёс Азирафаэль с растерянным и подавленным видом. — Нет, — отрезала Михаил твёрдо. — Наблюдая за тобой все эти годы, я видела, что у тебя напрочь отсутствовали границы между твоей работой и личностью. Всё это смешалось в одну кашу. — Она сделала широкий жест рукой в его сторону. — Ты представлял собой бесконечно бурлящий суп из хаоса, и это делало тебя ужасно беспечным, потому что ты всегда был в состоянии внутреннего конфликта и отвлечённости. И только Господь знает, как этот твой демон ухитрился избежать большего количества неприятностей из-за твоей неряшливости. Тебе стоило бы поучиться у него, как действовать разумно. Азирафаэль взглянул на Михаил резко, с недоумением. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Михаил закатила глаза и устало вздохнула. — Слушай, если тебе нужны все подробности, я могу выслать тебе файлы Наблюдения за Землёй, когда мы вернёмся. Но я объясню проще: были ли личные убеждения и взгляды Кроули разделены с рабочими? — Да, — ответил Азирафаэль, чувствуя лёгкую вину за то, сколько раз он не удосужился рассмотреть происходящее через призму убеждений Кроули, даже совсем недавно. — И ты думаешь, что он был бы таким же демоном как с тобой и в Аду, когда давал отчёты и объяснялся? — Нет, — признал Азирафаэль, едва слышно, почти шёпотом. — И всё же я уверена, что он оставался совершенно другим в Аду и, по их меркам, пока вы двое не остановили Армагеддон, был образцовым демоном. — Ну, почти, — тихо добавил Азирафаэль. — Видишь? — Михаил выразительно подняла бровь. — А вот ты — сплошной хаос. — Причём здесь это вообще? — спросил Азирафаэль, начиная злиться. Михаил шагнула ближе, почти касаясь его носом, и её ответ прозвучал резко: — Потому что скоро начнётся настоящий хаос, и тебе нужно разобраться, во что ты действительно веришь, и занять твёрдую, ясную позицию, если мы собираемся противостоять Метатрону хоть в какой-то мере. Азирафаэль не отступил назад, его голос стал твёрже: — А что, если мои убеждения лежат где-то в зоне серого? Михаил натянуто улыбнулась. — Ты ведь Верховный Архангел, не так ли? Уверена, ты вполне способен преподнести свои убеждения так, чтобы они не казались такими уж "серенькими". К тому же, думаю, ты обнаружишь, что твоя аудитория гораздо благосклоннее, чем ты себе представляешь. Затем она внезапно задумалась, а через мгновение резко сменила тему: — Постой, так это значит, что ты и твой демон никогда не… — Это вас не касается, — высокомерно перебил её Азирафаэль. — Ого! Ну что ж, теперь Уриил должен мне шесть отчётов, — самодовольно произнесла Михаил. Азирафаэль моргнул, затем уставился на неё с широко раскрытыми глазами, и возмущение, осенившее его, заставило его буквально заикаться: — Вы... вы заключали пари на то, что я… что мы…! — он прервался, вдруг сообразив кое-что. — Подождите минутку, а откуда ты знаешь, что выиграла? На что ты поставила… — но тут же осёкся, мотнул головой и твёрдо сказал: — Нет! Нет, я не хочу знать! Это возмутительно и совершенно не ваше дело! — М-м-м, — задумчиво протянула Михаил. — Уриил однозначно проиграл. Азирафаэль снова начал подыскивать слова, но Михаил прервала его раздражённым вздохом: — Слушай, если ты будешь каждый раз при шоке выглядеть так, будто твоё тело вот-вот окончательно выйдет из строя, можешь хотя бы заранее меня предупреждать? Чтобы я не волновалась лишний раз и понимала, что это просто часть твоего представления для драматического эффекта? Азирафаэль метнул на неё яростный взгляд, крепко сжав челюсти. — Благодарю, — сухо сказала Михаил. — Для справки: я утверждала, что вы не… — она поспешно продолжила, оборвав начинающийся протест Азирафаэля, — Теперь можем, пожалуйста, вернуться к теме? — Да, — процедил он сквозь зубы. Они оба на мгновение замолчали, глядя на океан, собираясь с мыслями и осознавая всю невероятность ситуации, в которой оказались. — Именно так ты узнала, что Сатана не блефовал, грозя сделать Кроули ненаходимым? — тихо спросил Азирафаэль. — И да, и нет, — ответила Михаил. — Да, но это было очень давно и… не тут, — она указала жестом назад, в сторону лачуги. — Моим первым контактом в Аду был Балан. Он обладал потрясающей дерзостью и… просто невероятным пониманием того, как работают наши системы. Это делало нашу профессиональную работу вместе очень простой, а в личном плане — раздражающей и притягательной одновременно. Азирафаэль сочувственно хмыкнул. — Всё было в порядке, пока внезапно не перестало быть, — продолжила Михаил. — Однажды я просто не смогла выйти с ним на связь. В конце концов, через одного из моих других контактов я узнала, что нашу неофициальную сторону общения раскрыли. Мне сказали, что это повлечёт за собой необходимые последствия, но не уточнили, какие именно. Конечно, учитывая, что мы делаем с ангелами, которых ловят в подобной ситуации, я предположила эквивалентное наказание. — Ты имеешь в виду развоплощение, — тихо уточнил Азирафаэль. — Ведь нельзя пасть дважды. — Именно так, — подтвердила Михаил. — Я, конечно, знала, что Ад не так торопится с казнями, как мы, что, иронично, но я и представить не могла, что для его проступка может быть какое-то другое последствие. Так что я попыталась переиграть ситуацию, выторговать какую-нибудь сделку. Я хорошо умею работать с нужными людьми, убеждать их, но я не твой демон… — Никто из нас не он, — сухо заметил Азирафаэль. — Сколько раз он запутывал меня в таких бесконечных и раздражающих словесных кругах, не говоря уже о том, что он вытворял с кем-то ещё...! — Именно, — кивнула Михаил. — В общем, у меня ничего не вышло. А потом я получила вызов от Вельзевул на встречу в нейтральном месте. Она сказала, что ей велели передать мне практически ту же угрозу, которую получил ты. И, как и ты, я тогда не поняла, что это значило. Мне всё это показалось абсолютно абсурдным, просто демонстрацией силы. Так что в следующий раз, когда Ад предложил сотрудничество, я сказала, что единственный демон, с которым я готова работать и которому могу доверять при сложившихся обстоятельствах, — это Балан. И тогда всё вдруг погрузилось в полное молчание. Михаил замолчала. Азирафаэль едва осмеливался дышать, боясь, что это странное заклинание, разом разрушившее образ самого строгого и непоколебимого Архангела Небес и превратившее его, пусть временно, в существо, которое Азирафаэль едва мог узнать, вдруг рассеется. — В конце концов Лигур сумел тайно перебраться на Землю, чтобы сообщить мне, что Балан полностью исчез — буквально вычеркнут из существования, — произнесла Михаил. — А учитывая, что Ад проводит все свои казни публично... — заметил Азирафаэль. — Именно, — кивнула Михаил. — Я даже не представляю, как вообще возможно создать дополнительное измерение, да ещё и многослойное, или что это вообще значит. Единственное, что я знаю, — это то, что Сатана может стереть любое существо из реальности. — Кроули, наверное, знал бы, — угрюмо сказал Азирафаэль. — Он как-то пытался объяснить мне всё это, но это звучало как непостижимая чушь. Забавная, но всё же чушь, итог которой я так и не смог понять. — Он дал звуку волн заполнить паузу, прежде чем мягко спросить: — Как давно это было? Михаил тяжело вздохнула и горько усмехнулась: — Очень давно. Балан исчез где-то через сто лет после этого странного спора на Иова, а до этого мы сотрудничали шестьсот лет. — Она бросила взгляд на ошеломлённого Азирафаэля и с язвительной улыбкой добавила: — Закрой рот, Верховный Архангел. Только потому, что некоторые из нас не могут скрыть каждую микро-эмоцию, даже если их жизнь от этого зависит, не значит, что все мы такие. — Я вовсе не демонстрирую каждую микро-эмоцию на своём лице! — возмутился Азирафаэль, захлёбываясь словами, его плечи взлетели к ушам. Но, осознав это, он мгновенно сник, нахмурившись. — Ладно, возможно, ты права. Михаил бросила на него косой взгляд. — Мне очень жаль, Михаил, — через мгновение искренне произнёс Азирафаэль. — Правда. То, что случилось с Кроули, всегда будет моим худшим кошмаром, и мне ужасно жаль, что тебе пришлось пройти через это в одиночестве. — Спасибо, — коротко ответила Михаил. И в этот момент Азирафаэль понял, что дверь, ведущая к откровенности, снова захлопнулась, и перед ним снова стояла Михаил в своём «рабочем режиме». — Так что теперь? — спросил он. — Ты Верховный Архангел, — напомнила Михаил. — А ты — эксперт по всем неофициальным каналам, — парировал Азирафаэль. — Ладно, тогда предлагаю начать с того, чтобы выяснить, какое у Ада видение ситуации на практике. Михаил пожала плечами: — Хорошо, попробую связаться, посмотрим, что из этого выйдет, а там видно будет. Они обернулись, когда вдруг за спинами раздался звук трескающейся и рвущейся земли. Михаил бросилась вперед, в то время как Дагон с трудом поднялась на ноги: на руках и правой стороне её лица красовались ссадины и синяки. — Что случилось? Почему ты здесь? — спросила Михаил, озабоченно смотря на друга. — Ты в порядке? — Эта мерзкая змея! — зашипела Дагон, в его глазах пылала ярость. — А теперь он — Принц! — Успокойся, — попыталась успокоить его Михаил. — Что происходит? За спиной Михаил Азирафаэль вдруг почувствовал легкость в голове, словно его сердце и желудок поменялись местами. — У меня всего минута, и я не знаю, когда смогу подняться снова. Но Сатана явился с его демоном, — Дагон указала на Азирафаэля с такой злостью, словно тот был всего лишь пешкой в его игре. — Он впервые узнал, что Вельзевул улизнула с твоим бывшим Верховным архангелом, разозлился на всех, а потом на Шакс из-за того, что она теперь у руля — и, хоть я ненавижу её, по-моему я уже говорила это раньше... — Да, дорогая, — муркнула Михаил. «Как мило!» — думал Азирафэль, когда услышал, как Михаил произнесла «Дорогая». — Но потом он разозлился на всех нас в Совете за то, что мы позволили ей взять управление в свои руки, потому что слова этой змеи подразумевали... Слушай, Я НЕ ЗНАЮ, ОН СКАЗАЛ КУЧУ ВСЕГО, НИЧЕГО НЕ СКАЗАВ! Уголки губ Азирафэля невольно приподнялись. Это был тот самый тип искусства слова, который вызывал восхищение у наблюдавших, но заставлял злобно кипеть от ярости тех, кто становился его мишенью. — И вот он снова лишил её титула принца, а вместо того чтобы выбрать кого-то из нас, сделал принцем Кроули! — в гневе выпалила Дагон так, что на некоторое время у неё закончились слова. — Хотя, по крайней мере, ему всё равно достанется по заслугам от Сатаны, — дополнила она с недовольством. — Особенно учитывая, что каждый член совета был наказан Амоном. Хотя, я уверена, Шакс проведет с ним больше всего времени, — заключила она с удовлетворением. В словах Дагон содержалось так много информации, что Азирафаэль испытывал трудности с её осмыслением, но одна мысль прочно закрепилась в его голове "Сатана сделал Кроули Принцем Ада. Как? И зачем?" Он знал, как непоколебимо Кроули на протяжении всей их совместной истории старался держаться подальше от власти Ада и ненавидел ее всем сердцем. Судя по словам Дагон, казалось, что у Кроули не было выбора, и чем больше Азирафаэль об этом размышлял, тем яснее становилось, что для Кроули сама роль принца будет настоящей пыткой. Он был демоном, который не раз рисковал своим существованием, чтобы спасти детей от божественного гнева, который не мог заставить себя убить козлов Иова, который заботился о комнатных растеньицах и наслаждался музыкой, который многократно бросался на защиту людей не раздумывая, чтобы спасти их, который помогал случайному ангелу обеспечить безопасность простых смертных, даже если эти решения приведут его обратно в Ад. Нет, Кроули не мог бы добровольно стать принцем Ада; Азирафаэль понимал, насколько это разрушит его. Но не только это — похоже, что сам Сатана всё ещё собирался пытать его. Азиафаэль почувствовал полную безысходность, не имея возможности спасти Кроули от всего этого. В сознании возник образ раненого тела Кроули, удерживаемого Сатаной в тот самый момент, когда они оба исчезли. Последний, полный отчаяния зов: "Ангел..." звенел в его ушах, и в этот момент он не мог избавиться от ощущения, что подвел Кроули во всех возможных отношениях. У него не было ни малейшего представления о том, как он собирается это исправить, но он не собирался просто сидеть сложа руки и оставлять Кроули на произвол судьбы. Однако у него был один вариант— он намеревался довериться тому, что Кроули обладал не только способностями, но и решимостью не дать себя поймать в многослойное измерение, если Сатана попытается его туда затянуть. Он не собирался рисковать без необходимости, но, если придётся, он верил в Кроули. В эту минуту раздумий в его голове вновь промелькнуло знакомое имя из разговора Михаил и Дагон. — Кто это был? — прервал свои мысли Азирафаэль. — Что? — переспросила Михаил. — Кого ты только что упомянула? — О каком демоне ты говоришь? О том, кого Кроули назначил в качестве замены, пока Сатана держит его? Фурфур, — с презрением произнесла Дагон. — Даже не смог выбрать одного из нас. — В чем дело? — спросила Михаил, заметив выражение на лице Азирафаэля. — Э-э, у меня была кое какая история с этим Фурфуром, — признался Азирафаэль. Михаил приподняла бровь. — Ну, я предполагала, что Кроули не выбрал этого демона случайно. — Нет, видимо не случайно. Они обменялись долгими взглядами. — Тебе определенно нужно держать свои каналы связи открытыми, вне зависимости от того, о чем говорят Сатана и Метатрон, — заметил Азирафаэль. Михаил обратилась к Дагон: — Сатана говорил что-то о том, что сделки с Небесами отменены? — Еще нет, — произнесла Дагон. — Пока не сделал ничего, кроме разрушения и выставочной пытки. Он, вероятно, расскажет это только Фурфуру, надеясь, что тот донесет до всех остальных. Он презирает сам процесс действия. Эта будничная фраза «разрушение и выставочная пытка» в устах Дагон вызвала у Азирафаэля легкую тошноту. Его ум закрылся, когда он попытался представить, кто же мог стать объектом «выставочной пытки». Он изо всех сил надеялся, что это не Кроули, но тогда это означало, что он желает страданий какому-то другому, бедному демону. Какой же тогда он сторонник добра, если думает об этом? — Мне нужно вернуться в Ад, прежде чем кто-то заметит, — произнесла Дагон. —Сообщи мне, когда освободишься, — мягко произнесла Михаил. — В ту же секунду, — ответила Дагон с хитрой улыбкой. Затем, повернувшись к Азирафаэлю, произнесла: — Я могу ненавидеть Кроули, но вижу, почему ты выбрал его. Не встречала демонов, способных на такие поступки. А теперь иди и наблюдай за волнами в течение трех следующих минут с максимальным вниманием. — Что он сделал? Подождите, почему волны? Ах да, конечно, я иду, волны… прекрасные, прекрасные волны… — Азирафаэль стремительно побежал к берегу, едва успевая осознать происходящее.