Там, где цветы распускаются в вечном ожидании

Наши дни

Последующие два дня после возвращения Эри тратит на сон и восстановление сил. Единственным минусом дара было то, что за способность работать без продыху ей был необходим длительный период восстановления. Всё это время рядом была Минджон, вместе с которой они снимали квартиру. Своё свободное время, за исключением нахождения вне дома, она проводила со старшей, так как разлука влияла и на её состояние. Поэтому для восстановления обеим требовалось находиться друг возле друга как можно дольше. - Что у вас нового с Джимин? - на третий день, наконец отдохнув, решает поинтересоваться Эри у подруги за завтраком. Ей кажется, она ещё никогда не чувствовала себя такой голодной. Даже во времена войн, когда приходилось обходиться без нормальной еды неделями. - Принципиально, ничего. - беспечно отвечает Ким, не отрываясь от еды - Пока тебя не было, мы ходили на свидание. Она взяла меня за руку, когда мы гуляли. - Скажу это уже в который раз, но... - девушка прерывается на смешок - Ким Минджон, я тебя не узнаю. - Знаю-знаю. Я могла бы и в первое свидание залезть ей под юбку, но сейчас вообще не хочется спешить. - Наконец нашла свою особенную? - игриво ухмыляется Учинага, на что получает закатывание глаз - А я говорила, что так и будет. Сколько же раз она доказывала своей ветренной подруге, что когда-нибудь найдётся та особенная, которая приручит её мятежную душу, рвущуюся к свободе и отсутствию обязательств. В ответ получая лишь неверящий взгляд и смех. Ну и кто теперь смеётся? - Не думаю, что это так уж и плохо. - рассуждает Минджон, подавляя небольшое раздражение - Возможно, я наконец нагулялась и готова остепениться. Ей очень нравилась Джимин. До пресловутых бабочек в животе и замирающего сердца. Но в силу упрямого характера было тяжело признать, что ты доказывал свою правоту почти четыреста лет и в итоге ошибся. - Четыреста лет на веселье и кутёж - мечта любого холостяка. - посмеивается Эри, вспоминая постоянные гулянки подруги. - Лучше поздно, чем никогда? - В точку. - щёлкает пальцами японка прежде, чем, как и подруга, потянуться за кружкой кофе. С Ю Джимин её подруга познакомилась пару месяцев назад по чистой случайности. Минджон тогда была в городе по делам и решила срезать путь через парк. Она не ожидала, что её собьёт с ног огромный(на самом деле, щенок, но тогда он таковым не казался вовсе) Сибирский хаски, побежавший за белкой. Ещё меньше она ожидала, что его хозяйкой окажется невероятно красивая девушка с длинными чёрными волосами, блестящими карими глазами и милой родинкой под губой. Ким показалось, что на какое-то время она даже забыла как дышать, когда девушка, бесконечно извиняясь, взяла её за руку, чтобы помочь встать. Пропустив мимо ушей половину сказанного ей, Минджон лишь неловко улыбнулась, и встала, бросив универсальное "Всё в порядке". Уже тогда девушка поняла, что так легко не упустит незнакомку. А потому, когда Джимин спросила, как ей загладить вину, Ким попросила её в качестве извинения сходить с ней куда-нибудь пообедать. За одним обедом последовали другие, а затем и взаимное признание в симпатии. Ещё на первом официальном свидании Винтер(прозвище она получила от Джимин, так как по словам той, от девушки веяло зимой) заявила, что не намерена как-то торопиться и хочет позволить отношениям развиваться самостоятельно. И хотя о чём-то большем, чем держание за руки, речи и не шло, Ким часто оставалась ночевать у Ю. В итоге это закончилось знакомством Эри с Кариной, когда первая утром заезжала, чтобы забрать подругу домой. - Может и тебе пора пойти навстречу судьбе? - не так аккуратно, как хотелось бы, спрашивает у старшей Ким, неловко водя большим пальцем по кружке в руках. Учинага лишь отводит взгляд к окну, не горя желанием начинать этот разговор вновь, что, конечно же, чувствует и Винтер. Конечно, она понимала, что избегать этого целых четыре века - абсурд полнейший, но и пересилить себя было крайне трудно. Было трудно от осознания, что, возможно, и в этот раз ей будет больно. Потому ей было проще каждый раз убегать. - Думаешь в этот раз будет как-то иначе? - Ты нашла её всего один раз спустя двадцать лет. Она могла прожить свыше десятка жизней. - начинает настаивать младшая - И из этого десятка возможностей ты использовала всего одну, предпочтя целых четыреста лет убегать от судьбы. Эри на это ничего не отвечает. Она знает, что подруга права, но упрямство не позволит ей принять это так легко. Столько лет она убегала. Бросалась в бесконечные гонки с судьбой, которые приводили её в самые разные места. Ведомая собственным страхом она пряталась как можно дальше. Стоило только почувствовать тепло в груди, которое наверняка привело бы её к тому, что она однажды поклялась найти, и она убегала в противоположную сторону, в надежде спрятаться и не чувствовать его больше. Словно это тепло могло перерасти в жар калёного железа и сделать так больно, как ей никогда ещё не было. А больно ей было множество раз. Минджон знает, что сейчас ничего не добьётся. С Эри в принципе было трудно подловить подходящий момент для этого разговора. Можно сказать, даже невозможно, учитывая, что говорили они об этом всего несколько раз за всю их долгую жизнь. Поэтому решает перевести разговор в другое русло: - Может завтра заглянем к Кейдзи? Мы давно не виделись. Японка по-прежнему не отводит взгляда от вида за окном, но улыбка на губах говорит Ким, что та больше не расстроена. - Думаешь, он захочет нас видеть после того показательного боя перед его учениками? - Я не виновата, что в свои восемьдесят он решил, что достаточно смел, чтобы бросать вызов своему сэнсею. - смеётся младшая, вспоминая случай, произошедший несколько месяцев назад. - Могла бы и поддаться. Там всё-таки были его ученики. - Для меня он всегда будет малышом Кейдзи. - Только не называй его так завтра. - Ничего не обещаю. - бросает Минджон, вставая из-за стола.

Август 1947 года

- Ну значит, не судьба. - беспечно тянет Минджон, потягиваясь на ходу - Может и не было этой картины в музее. - Я видела газетные вырезки. - стоит на своём Эри - И мы были в поместье. После реставрации оттуда вывезли всё, что представляет историческую ценность. Несколько недель назад Эри случайно наткнулась на потрёпанную японскую газету - они с Минджон ещё до войны смогли найти пару друзей-японцев, таких же мигрантов, как и они. Один из них получил посылку с родины, и часть вещей была переложена относительно недавней газетой. Именно в ней она и увидела статью о "культурном наследии страны". Несмотря на то, что прямая линия их рода прервалась ещё много лет назад, поместье стояло нетронутым - не считая повреждений нанесённых временем. Отчего Эри загорелась мыслью забрать хоть что-то, что было дорого отцу, прежде чем её дом станет очередным музеем на потеху туристам. - А ты не думаешь, что там могли пройтись местные воришки? После войны осталось много беспризорников, наверняка они чем-то подобным подрабатывают. - По этой причине мы и пришли сюда. - кивает японка, указывая на улицу вокруг. После неудачи найти искомое в национальном музее, Эри предположила, что самое дорогое логичнее всего искать в самом бедном районе города. Несмотря на то, что война не затронула Киото, сюда стекалось немало обездоленных из других пострадавших городов в надежде начать новую жизнь. Что и привело к образованию районов вроде этого - таких, где люди живут за чертой бедности и где наиболее вероятно орудуют якудза и их шестёрки, не гнушающиеся мелкими и не очень кражами. - Живописно. - приподнимая бровь, подмечает Ким. Среди разрухи можно было разглядеть пять-шесть очевидно жилых домов. В остальном же район выглядел так, будто и его не миновала бомбардировка. Дома без стёкол или с полностью вырванными или обветшалыми рамами, на месте которых в лучшем случае была натянута ткань, но и та потёртая и дырявая. У входа в такие дома сидели, как правило, совсем преклонные старики. Иногда это были измученные женщины с детьми на руках. Завидя незнакомцев, они спешили прижать ребёнка к себе или вовсе уйти, прожигая загнанным, почти животным взглядом. В воздухе стоял запах грязи, пота и испражнений, от которого не избавляли даже редкие порывы ветра - усугублял всё августовский зной. Отчего к горлу подкатывает тошнота, оседая кислотой на языке. Последний раз её так тошнило, когда они с Астафиевым разгребали Сохачёвские окопы после налёта немцев. В тот день она окончательно поняла какой отвратительной могла быть война. Если раньше воины руководствовались честью и достоинством - своими и противника - то к тому времени от этого и следа не осталось. Осталась лишь жгучая ненависть и зверская жестокость ради жестокости. - Ты как? - спрашивает Минджон, чувствуя беспокойство подруги. - Всё в порядке. - отмахивается та - Давай лучше подумаем, кто мог бы нам помочь. Молча они продолжают идти по разбитой улице, натыкаясь лишь на страх и недоверие в глазах запуганных местных. В какое-то мгновение их взгляд ловит среднего возраста мужчина. Он стоит чуть поодаль, опираясь о стену одного из домов и куря самокрутку. Тёмные впавшие глаза буравят их, вынуждая остановиться. Нездоровый цвет сморщенной кожи выдаёт в незнакомце пристрастие к пагубным привычкам и, возможно, даже болезнь. Чуя недоброе, Эри, не отводя взгляда, отодвигает полу хаори, обнажая рукоять и часть ножен катаны на поясе. Незнакомец лишь равнодушно моргает и уводит взгляд, делая вид, что заинтересован чем-то другим. Проблемы тут никому не нужны. - Уэ-сама, а вы из якудза? - будто из ниоткуда перед ними выскакивает мальчишка лет восьми. Любопытные глаза полные восторга замирают на оружии на поясе Учинаги не в силах оторваться. Парнишка ростом едва доходил девушкам до груди, чёрные нестриженные волосы так и норовили спасть на лицо, закрывая глаза. Рукава серой затасканной рубахи на пару размеров больше были закатаны до локтей, такие же потёртые шорты, хоть и казались не по размеру, открывали побитые коленки. Сам он выглядел худым, но не болезненным. В целом он не отличался от местной детворы, которую они видели на пути сюда. - Если так. - с вызовом на него смотрит Ким - Не боишься с такими вопросами подходить? - Не-е-е. - задорно тянет мальчишка, смотря девушке уже в глаза - Они тут детей не трогают. - Так значит, они тут частые гости? - спрашивает уже Эри. - Можно сказать, это их район. Значит, вы не якудза? После этого вопроса парень как бы невзначай кидает взгляд куда-то им за спину. Эри это замечает, не предчувствуя ничего хорошего. Всё же она была куда недоверчивее подруги. - Нет, мы не из этих мест. - можно сказать, солгала японка. По сути она когда-то давно родилась в этой префектуре. - Откуда такой интерес? - Нечасто тут люди с оружием ошиваются. - отвечает мальчик, беспечно ковыряя землю носком - Кроме якудзы вообще никого. Вот и стало интересно. - Значит, это борёкудан подбивают вас на нечестные дела? - Какие это дела? - беспокойно хлопает глазами мальчик, понимая, что, похоже, попался. - Воровство, например. - говорит Эри и в ту же секунду Минджон оборачивается, хватая за руку другого мальчишку, который попытался сунуться в чужой карман. Оба мальчика испуганно переглядываются и тот, который всё это время заговаривал им зубы, бросился бежать, забыв про товарища. Второй тоже попытался, но из крепкой хватки Ким худому мальчишке было просто не выбраться. Эри бросается вслед, зная, что ребёнку от неё не уйти. Едва тот собрался завернуть в проулок меж деревянных бараков, как его пригвоздил к стене метко брошенный кайкэн. Как бы мальчик не дёргался, ткань рубашки не хотела рваться, а лезвие намертво засело в дереве, не выпуская из ловушки. С широко раскрытыми глазами он наблюдал, как к нему неизбежно приближается гибель. Как ему казалось. В нескольких шагах от него Эри останавливается, складывая руки на груди. Под её взглядом маленький воришка чувствует себя очень неуютно. Если секундой ранее взгляд девушки казался ему угрожающим, а сама она опасной, то теперь она смотрела на него так, будто собиралась отчитать за разбитую вазу или порванные в игре штаны. Секундой позже к ним подбегает и Минджон. - Что ты с ним сделала? - спрашивает японка, не переставая прожигать взглядом пойманного вора. - Когда я сказала, что отрублю ему руку за воровство, он дал такого дёру. - посмеивается Ким, положив руку на рукоять своего хвандо - Даже меч достать не успела. Мальчик всё это время продолжал смотреть Эри прямо в глаза уже без былого страха. И впервые за долгое время у девушки внутри что-то трогается. Было в этом мальчишке что-то, что когда-то было и в самой Эри. - Как тебя зовут? - наконец спрашивает Учинага. - Кэйдзи Накадзава. - сухо следует в ответ. - Где твоя семья? - Осталась на Широком острове. - холодно отвечает мальчик, даже не дрогнув. Впервые за все годы в глазах Эри проскакивает что-то напоминающее тень сожаления и боли. Кэйдзи в ответ смотрит также, словно понимая и принимая чувства девушки в свой адрес. Всё это вызывает в Минджон лишь недоумение. Ещё никогда она не видела подругу такой. - Хиросима. - безэмоционально проговаривает японка, чувствуя чужое замешательство.

Наши дни

- Я ещё ни разу не видела таких наглых сопляков. - несмотря на полное недовольство час назад, сейчас Ким смеялась, отпивая из кружки горячий кофе - Если бы я так себя вела в его возрасте перед старшими, меня бы высекли перед всей деревней. После нескольких часов, проведённых с давним другом и учеником, девушки решили скоротать пару часов в кафе неподалёку. Несмотря на то, что частым заказом здесь являлся кофе, Эри всегда могла уловить тонкий запах чая, который навевал приятные воспоминания о детстве и о том, как отец учил её искусству чайной церемонии, едва ей исполнилось десять лет. - Чай и созерцание - есть единое целое. - вдумчиво проговорил отец, протягивая девятилетней Эри чашку, которую девочка аккуратно поставила на собственную ладонь накрытую красным платком - Даже в самые тревожные времена воин должен быть единым с собой и миром. В созерцании и внутреннем покое кроется истина, которая направит тебя на твоём пути. - Времена меняются. - будничным тоном говорит Учинага, вдыхая аромат зелёного чая, но потом всё же добавляет - Но того придурка малолетнего я бы отходила синаем по голой заднице. Совсем не умеет себя вести. - Вот это моя Эри! - смеётся Ким, ударяя рукой по столу. Улыбнувшись, японка делает глоток чая, вполуха слушая бесконечный словесный поток подруги. Приятно осознавать, что даже спустя много лет вместе у них по-прежнему есть о чём поговорить. Возможно, она бы уже давно сошла с ума, если бы кореянка тогда не согласилась пойти с ней в экспедицию с нулевым шансом на успех. Да наверное, она бы и не смогла достичь цели, если бы не поддержка младшей на всём их трудном пути.

Май 1620 года

- И ты предлагаешь мне идти с тобой? - взгляд кореянки не излучает ровно ничего. Ни былой радости от встречи, ни печали. Но в голосе проскакивают нотки раздражения и возмущения. Девушка только продолжает идти дальше, крепче сжимая раму плуга, который тянули вперёд две лошади. Из-за того, что дедушка Минджон в силу здоровья занемог, а других родных у них больше не было, многие обязанности по хозяйству легли на плечи младшей Ким. Скоро начнётся посевной сезон и нужно успеть вспахать землю к сроку. Правда никто не надеется, что собрать урожай всё же получится. После свержения династии Мин маньчжуры основавшие Цин только усилили свои набеги на Чосон, всё больше разоряя страну. - Верно. - подтверждает Учинага, увязая сапогами в земле, но не сбавляя шага - Мне нужна твоя помощь. - Мы не виделись больше года. Ты вроде бы в Японию собиралась сбежать. - говорит Ким, стирая пот со лба - С чего ты решила вдруг вспомнить про меня? Шла бы дальше своим воинским путём. - В Японии сейчас неспокойно. Продажные кугэ вкусили власть и теперь стравливают князей меж собой. Я лишусь головы, ещё не ступив на японскую землю. - Мне тебя пожалеть? Язвительность кореянки была вполне ожидаема в данной ситуации. Эри, скорее всего, тоже злилась бы, если бы когда-то близкий человек забыл о ней на долгое время. Только вот, несмотря на то, что младшая видела это именно так, японка не бросала её. Ей лишь нужно было время прийти в себя. И залечь на дно - после восстания крестьяне взяли в привычку самосуд, в частности над чужаками. Этого времени ей хватило, чтобы собраться с силами и задать себе цель. Цель, для достижения которой ей нужен близкий и надёжный человек рядом. Разумеется, идеальным (и единственным подходящим) кандидатом была Минджон. Никому Учинага не доверяла так же сильно, как ей. Никто и никогда не решился бы в пылу сражения защищать её ценой собственной жизни. Она уверена, даже вассалы их дома не смогли бы хранить ей такую глубокую и искреннюю верность. - Не нужно жалости. - ровным тоном говорит девушка - Мне нужна ты. В таком деле я могу довериться только тебе. - Я польщена. - продолжает язвить кореянка - Но всё же воздержусь. Отказ, хоть и ожидаемый, вынуждает японку замереть на месте, не зная, что ещё сказать. Чтобы успокоиться, она сжимает рукоять катаны и делает глубокий вдох. Она полностью понимает и оправдывает гнев подруги, но и она не железная. Она пришла попросить помощи у друга, а не вымаливать прощения. - Так вот что для тебя значит наша дружба!? - набрав в лёгкие воздуха, кричит в спину подруги девушка - Мы клялись друг другу кровью! И что же теперь!? Ушли с поля боя и твои слова больше ничего не значат!? Уж не ты ли мне постоянно о долге и чести напоминала!? Минджон резко останавливается, крепко сжимая деревянную раму прежде, чем отпустить. На мгновение даже кажется, что лошади застопорились, но всё же продолжили идти без хозяйки. Ким разворачивается, чтобы взглянуть старшей в глаза. Их разделяют несколько метров, но она преодолевает их в считанные секунды, становясь вплотную к девушке. - Я тебе ничего не должна. - цедит сквозь стиснутые зубы младшая - Твою шкуру я спасала столько же, сколько и ты мою. Мы в расчёте. - Я не об этих долгах. - сдерживая эмоции, проговаривает Учинага - Я о дружеском долге. Как же наше обещание всегда быть опорой друг другу? - Не всем обещаниям суждено выполняться. - совсем тихо говорит девушка, намереваясь отойти. Но тут же ловит взгляд старшей, направленный ей куда-то за спину, а затем слышит знакомый надломленный голос. - Ким Минджон, разве этому я тебя учил? Это первый раз, когда Эри видит старшего Кима своими глазами. И это первый раз, когда она видит волнение и напряжение на лице младшей. Даже когда маньчжуры окружали их со всех сторон, угрожая жестокой расправой, ни один мускул на её лице не дрогнул. Но сейчас происходило что-то другое. Мужчина, несмотря на преклонный возраст и болезнь, выглядел не так плохо и старо, как мог бы. Сам он был достаточно высоким и неплохо сложенным. Единственное, что выдавало в нём недуг - самодельная трость, которую крепко обхватывали тонкие морщинистые пальцы, пока он неспешно подходил ближе. Ким, едва успев повернуться, низко кланяется. Японка спешит поприветствовать старшего таким же поклоном. - Любое обещание, данное тобой, должно быть выполнено любой ценой. - говорит старик - Иначе, твои слова не будут стоит ровным счётом ничего. - его взгляд переходит на японку - А кто это? - Капитан Учинага Эри. - незамедлительно отвечает кореянка - Год назад мы вместе держали оборону под Великой стеной. - Стало быть, твой товарищ по оружию? - Так и есть. - Это дело хорошее. Война как ничто другое, покажет тебе настоящую дружбу. - со знанием заключает старший Ким - Только так ты увидишь, кто готов отдать за тебя жизнь не только на словах. Старик ещё раз окидывает незнакомую девушку взглядом. Его изучающий взгляд кажется колючим, разгоняющим мороз по коже - как декабрьская стужа - но при этом, опасности или враждебности он не излучает. Сейчас даже можно увидеть сходство между внучкой и дедушкой. Похожим жгучим взглядом Минджон окидывала любого китайца который смел что-то сказать об их происхождении. Только старший из рода Ким смотрел сейчас не с презрением, а интересом. - Что же вас привело сюда, капитан? - наконец спрашивает мужчина. Эри расправляет плечи прежде, чем заговорить: - Через два месяца я организую экспедицию, в которой мне бы понадобилась помощь близкого друга, которому я могу всецело доверять. Ваша внучка - единственный человек, который идеально для этого подходит, господин Ким. Только ей я могу доверить свою жизнь. - Значит ли это, что и она может в равной степени довериться тебе? - Без сомнений. - В таком случае, я не вижу причин для твоего отказа, Минджон. - У нас личные разногласия. - отвечает Ким, бросая косой взгляд на девушку рядом. - А вот это ерунда полная. - отрезает мужчина - Не существует ещё таких разногласий, которые не решил бы хороший соджу. - Мой дед говорит так про саке. - с улыбкой подмечает Эри. - Значит, мудрый человек твой дед. А теперь заканчивай с пахотой и идите домой. - говорит старик внучке, неспешно разворачиваясь в сторону дома - Дорогих гостей не встречают в голом поле. Точно не в нашей семье. Когда мужчина удаляется, Минджон выдыхает с облегчением, понимая, что пока нотации закончились. Девушка вновь закатывает рукава свободной рубахи и идёт за ушедшими лошадьми. Но на полпути оборачивается: - Если уж мне снова спасать твою шкуру, то сейчас помоги мне не вылезти из своей. Младшая ещё не дала своего прямого согласия, но Эри чувствует, что ей это и не нужно. Особенно, когда она, даже не видя, чувствует, что подруга улыбается. Поэтому девушка спешит закатать рукава одежды, не особо волнуясь, что может испортить её, и бежит за подругой.

Наши дни

Из размышлений её выводит голос младшей и щелчок пальцев перед глазами. - Опять? - спрашивает Минджон, итак прекрасно зная ответ. Последний год она часто будто выпадала из реальности, погружаясь в собственные воспоминания. В такие моменты её взгляд словно уходил в никуда, а глаза стекленели. Дыхание замедлялось, а кожа бледнела настолько, что девушка становилась похожей на статую. - Ничего страшного. - отмахивается Учинага - Просто задумалась. - Я знаю, что тебе сейчас плохо. - со знанием говорит Ким - Не забывай, что я чувствую всё, что чувствуешь ты. Мне врать бесполезно. Снова выпадаешь в воспоминания? - Если только немного. Ощущение будто я заново проживаю те моменты. - устало потирает переносицу Эри. - Это не сулит ничего хорошего. Тебе нужно что-то, за что ты можешь зацепиться в настоящем. Иначе прошлое тебя затянет окончательно. Знаешь как ты пугаешь меня по ночам? Иногда реально кажется, что ты не дышишь. - Может таким образом это когда-нибудь закончится? - с печалью в голосе полагает Учинага. Иногда ей действительно хочется, чтобы это всё закончилось раз и навсегда. - Это всё твоя осенняя хандра. - Ким делает вид, что не слышит последнего предложения - Ты кроме дома и галереи нигде не бываешь. Тут и у смертного крыша поедет. Эри продолжает молча сидеть и смотреть в окно, грея руки уже остывающей кружкой. До полноценной депрессии ей осталось всего ничего. Интересно, а у бессмертных бывает депрессия? Возможно, ещё пару лет и от безысходности она возьмётся за старый кайкэн, что сейчас обмотан тканью вместе с катаной и спрятан среди других вещей. От подобных мыслей по позвоночнику проходит холод. И у Винтер поперёк шеи проходит фантомное режущее ощущение - видно по тому, как её голос едва не обрывается на полуслове. Но она продолжает говорить дальше, желая отвлечь подругу от мрачных мыслей. Внезапно за спиной среди шума слышится голос. И кажется он до боли знакомым, когда от одного его звука что-то внутри переворачивается, а затем сжимается. Только не сейчас. - Да, я в кафе неподалёку. - очевидно, девушка говорит с кем-то по телефону - Через пару минут буду. Не начинайте без меня, а то опять закосячите всю работу. Нет, не кажется. Эри точно знает этот голос. Она вспомнит его даже спустя столетия, в любую эпоху. Этот голос - единственное, что никогда не сотрётся из её памяти никогда. - Всё хорошо? - спрашивает Ким, когда видит вновь побледневшее лицо подруги. Японка ничего не отвечает, лишь спешит повернуться в сторону, откуда слышала голос. Но пробежавшись взглядом по всем лицам, понимает, что нужного среди них нет. Внутри что-то обрывается, но в то же время чувствуется облегчение. Она ещё не готова. Не сейчас. - Всё в порядке. - вновь отмахивается Эри, окончательно опустошая кружку - Опять воспоминания. А Минджон привыкла делать вид, что каждый раз верит её лжи. Как и сейчас, когда она ничего не говорит о трясущихся руках подруги.