И грянет гром

      Довольно иронично, что полную правду о себе я рассказываю чаще всего в таком состоянии, что описывать страшно. Я хотела рассказать тогда, когда буду готова, когда буду уверена в том, что меня поймут. Хотела, чтобы вышло как с Фаэрисом… Я могла бы повременить, но…       — И что это? Скажи честно, она просто с ума сошла, да? — сердце замерло. Адамай сказал это не всерьез, но задел уязвимое нутро. То, чего я так хотела избежать и вот, опять.       Внутреннее беспокойство даже не сразу поднялось, тормозимое слабостью и желанием спать. Только спустя фраз восемь я горько поняла: пора. Мне придется выйти прямо сейчас и рассказать. В это же мгновение во мне поселилось противоречие. Я потушила пламя и села на землю, прекрасно зная, что с дисбалансом не шутят. Почти бессознательно вступила в диалог, больше занятая попыткой смириться с действительностью.       Что изменилось? Почему я доверилась Арджи, с которым говорила впервые? Тогда я находилась даже в более уязвимом положении, чем сейчас, но поступала смелее. Тогда я устала бороться. Мне было нечего терять. Чего я боюсь? Того, что все повторится? Я настолько не верю в то, что смогу помочь сестре обрести тело? Что отстою свою правоту? Разве мне должно быть дело до мнения окружающих, когда я-то точно знаю, что права? В прошлом, я полагалась на свои чувства и, как оказалось, не ошибалась. Они ошибались! Они не верили! Они не смогли понять! Так почему я стала такой нерешительной? Не важно, что подумают другие, ведь я уже не одна. Со мной Тондра, друзья, меня признал Фаэрис. Со мной… я.       Глотком свежего воздуха стало осознание, что меня узнали. Со спины, я ещё и слова сказать не успела. Я вдруг поняла, что если даже после этого братья от меня отвернутся, то не имеет никакого смысла оставаться подле них. Будет проще раствориться в этом огромном, чужом мире, чем снова жить отверженной, тем более… ими. За два местных года мы прошли через многое. Пусть кто-то скажет, что лучше всего сплачивает совместная битва (Гроуви кричал бы подобное громче всех), совместный быт делает это не хуже. Наш же быт был почти как битва, особенно в последний год… Богиня, спасибо, что обучать будущее поколение стало задачей Бальтазара и Глипа.       Я… они действительно стали мне дороги.       На самом деле, у меня давно был готов план (ненавижу о нем вспоминать), на тот случай, если мне снова воткнут нож в сердце. Стать тайным союзником моего народа было бы неплохо, ведь я всё равно не смогла бы от всех отречься. Друзья, что остались в Эмрубе? Крайне эгоистично заставлять их вставать против короля. А видеться можно украдкой… Хватит этих мыслей. Всё будет хорошо.       — Её зовут не Мирэй, а Тондра, — сказала я, наконец, с легким сердцем. Мне нечего бояться.       Я посмотрела на непонимающие лица Юго и Адамая и мне стало смешно, несмотря на то, что я решилась спустя больше чем год. Наверное, лучше так, чем выдавливать из себя по слову.

***

      Они задали мне много вопросов. Я была уверена, что подобное повторится ещё не раз, слишком уж много информации. Слишком много всего нужно осознать.       — Было бы интересно послушать до чего вы додумались сами, — под конец рассказа я удобно разлеглась на покрытой пеплом поляне. Теперь шапка точно утратит свой яркий летний цвет, став скорее серой.       — Смеешься? — с вызовом начал отвечать Адамай, но Юго толкнул его локтем в бок и покачал головой. Дракон замолчал, без возражений успокоился и больше привалился к плечу брата, сидящего в позе лотоса.       — Мы поспрашивали остальных на Зините и, в общем-то ничего не узнали. Пара баек про безумие, кое-как вытянутые почти что клещами, не считаются, — сказал элиатроп вместо близнеца.       — Согласен, — Адамай кивнул. — Они сами признались, что ни разу ничего похожего на россказни не видели.       — Короче, наши предположения были очень далеки от истины, — махнул рукой Юго.       — Попробуй заподозри такую мистику, — проворчал Адамай, дергая хвостом. — Представь себе, там внутри ещё одна неизвестная сидит.       Ответ получился немного ленивым:       — Мирэй не хочет жить снаружи, но иногда не прочь поразвлечься, если выпадет шанс. Несколько наших общих шуток вы уже пережили.       — Чудесно, — саркастично отозвался дракон. — Мне точно стало спокойнее.       — Может вернемся? Уже поздно, — Юго задрал голову вверх, к небу.       Я огляделась. Стало совсем темно и прохладно. Хорошо, что меня греет моя кровь. Я встала и с меня посыпались серые хлопья сажи-пепла-золы, непонятно, чего больше осталось после такого быстрого горения. Я встала и поплелась ко входу, следуя за братьями.       — Я горжусь тобой, сестренка, — сказала Тондра, и будто поставила этим точку.       Я… Они приняли меня. Теперь не придется обтекаемо говорить о большем, избегая общей картины. Утаивать и увиливать. Молчать. Это закончилось. Я… свободна.

***

      — Ты издеваешься, да? — вслух спросила у меня Тондра, едва открыла глаза.       — Нет, просто у меня ещё недостаточно сил, — я мысленно пожала плечами, стараясь не думать, как делаю это без тела. Часть подобных действий я улавливала со стороны Мирэй и сестры, не разбираясь, каким образом это понимаю. Трудно об этом задуматься, никогда не глядя чужими глазами, не находясь внутри.       Это состояние очень похоже на сон наяву. Правда, по описанию Мирэй все должно быть иначе… Она же ловила где-то тут Тондру, в этом нигде. Осколок часто куда-то уходила и сейчас я решила узнать куда.       — Я не согласна, слышишь! Если тебе и все равно, если вдруг у тебя вырастет хвост, то я — против! Достаточно и того, что есть… — стала возмущаться уже по связи сестра.       — Это уже решенное дело, вообще-то, — я скрестила руки на груди и обреченно подняла голову вверх. Нет, это действительно забавно, находиться внутри. — Думаешь, мы успеем решить проблему с твоим телом до того, как проявится что-нибудь ещё? Да мне проще довести этот процесс до конца, чтобы не умереть от внезапной несовместимости естественных органов с уже мутировавшими! Какое счастье, что в нас течет одинаковая кровь и у меня не было шанса погибнуть как некоторые животные: от разрыва сердца. Ты знала, что у меня уже появилась непереносимость некоторых лекарств? Всё из-за этого.       — Тогда это нужно делать под присмотром лекарей, а не в дремучем лесу!       — Я, конечно, обожаю, когда у тебя случаются приливы опеки, но все же рекомендую пойти продышаться.       — И почему у меня не получается также изящно называть других истеричками? — пробормотала Тондра.       — Зато ты можешь сказать это прямо и никто не посмеет тебя в этом упрекнуть, — я подперла щеку ладонью.       — Узнаю твои старые повадки, — Тондра вздохнула и взъерошила волосы. — Ладно, подерусь с Адамаем, потравлю байки. Теперь можно говорить о чем угодно.       — Ещё Энджела не забудь, — напомнила я, отстраняясь.       Звуки и ощущения тела будто отделило барьером. Ничто чем-то напоминало ту тишину, которую я боялась до ужаса, но было теплым и обволакивающим. Восстанавливаться здесь одно удовольствие. Здесь не существует тревог.

***

      — Сколько прошло времени? — я потянулась среди «нигде».       Мой план провалился. Я уснула. На самом деле, если быть честной, я и не ожидала успеха: Тондра говорила, что с тех пор, как мы восстановили связь, она больше не смогла уходить так «глубоко», как раньше. Мирэй, которая изначально оттуда и пришла, таких ограничений не имела.       — В любом случае, сил у меня прибавилось, что тоже хорошо, — я представила, как выныриваю и будто прильнула к глазам с обратной стороны, а потом к ним же приклеилась.       Снаружи мы уже куда-то летели. Тело немного затекло от сидения, что могло значить только то, что летели они уже долго. Тондра привычно кого-то подначивала, ей, как всегда, не сидится спокойно.       — Энджел! — сладко пропела она. — Ну хватит трястись, никто из нас ещё не падал.       — Ещё? — немного панически донеслось от экафлипа-подростка.       — Ага! Если что, будешь первым, — драконица в моём теле мечтательно прикрыла глаза.       — Ты когда-нибудь замолкаешь? — спросил Адамай, недовольно щурясь и оглядываясь через плечо.       — Нет, даже когда ем, — гордо выпрямилась Тондра.       — Ты считаешь мурчание за речь? — не сдержала любопытство я.       — Конечно, ведь рыча можно многое сказать, — ответила сестра вслух.       — Давай ты будешь озвучивать заданный тебе Рэй вопрос, если уж собралась отвечать для всех, — Адамай явно находился в разраженном настроении, его хвост беспокойно похлопывал спину старшего, казалось, что ещё чуть-чуть и он пыхнет дымом.       — Нет, я просто уведомила вас о её присутствии, — Тондра начала рассматривать мой маникюр да и в целом кисти рук, зная, что в сочетании с подобным тоном будет звучать очень выбешивающе.       — Интересные у тебя способы… — Юго явно познал какую-то из мировых истин, он отрешенно вглядывался в горизонт.       — Что делали? — спросила я, просто чтобы что-нибудь спросить. Ничего не значащий разговор, чтобы занять время.       — Да так, новобранца пугали, — сестра глянула на Энджела, а потом сделала для лица козырёк ладонью, чтобы осмотреть окрестности. Под нами быстро мелькали скопления островов.       — По-моему, ты его сейчас пугаешь, — проворчал Адамай.       — Это его проблемы, а вы всё и так прекрасно поняли. Хм… — Тондра сделала театральную паузу, деланно задумавшись, а затем пожала плечами. — Подрались ещё, как ты советовала.       — Так это не было твоей идеей? — удивился Адамай, он аж сильнее повернулся к нам.       — Клевета-а… — протянула я и мысленно её ущипнула.       — Ай! — Тондра дернулась и с удивлением посмотрела на руку. — Это что-то новенькое. Разве тебе там не восстанавливаться нужно было?       — Всё с вами ясно… — Адамай махнул на нас лапой и отвернулся обратно. — Будто только из яйца.       Я прильнула ближе и почувствовала, как мы с сестрой поменялись местами.       — Ну что, теперь ты отдохнула достаточно? — Тондра устало потянулась, а затем разлеглась в том нигде.       — Да. Спасибо, что подменила. Лежать в коме было бы очень неудобно.       — Ага. А ещё снова в Зинит возвращаться, — ехидно протянула драконица.       — Верно, — хмыкнула я, вспомнив количество возвращений.       — Тц. Ты уж определись, в какую сторону у тебя поведение скачет. Сейчас ты даже слишком спокойна.       — И не подумаю это как-то комментировать, — наигранно беззаботно отозвалась я.       На самом деле Тондра права. Из-за всех этих событий опять придется заняться режимом дня. Чем стабильнее распорядок, тем проще себя контролировать, а тут — такой сбой. Великий Дракон, мне уже жалко будущего Фаэриса, опять повторится ситуация, как на корабле…       Вскоре я и впрямь почувствовала жгучее желание действий.       — Адамай, а ты знал…? — с энтузиазмом начала я, резко прерывая тишину.       — Нет и не хочу знать! — категорично-истерично отказался дракон, подпрыгивая от неожиданности и отодвигаясь подальше. Юго отвернулся, пряча улыбку.       — Ты думаешь, что меня это остановит?       Послышался громкий вздох Фаэриса.

***

      Вылет оказался бесполезным. Я точно не знаю, сколько это заняло времени, а остальные не догадались засечь, отвлекаемые Тондрой.       — Ты уже тысячу раз облазила эти руины, — раздалось за спиной. — Это обычные камни, хватит уже.       — А-а-а, я поняла, ты всё-таки хочешь узнать новый факт! Адамай, не стесняйся, мне только в радость, — я стремительно обернулась и широко улыбнулась.       — Нет-нет-нет, я с вами обеими в едином обличье уже наобщался, — поспешно отказался дракон, мгновенно отходя подальше. — Если тебе хочется зря тратить время, то кто я такой, чтобы тебя останавливать.       — Иди, отдыхай, не мешай мне лицезреть последствия проклятия целого острова.       Адамай закатил глаза и махнул на меня рукой, отходя ближе к временному лагерю. Я повернулась обратно к безжизненному камню. Даже за то короткое время поисков, что мы потратили именно на острове, Энджел успел вспомнить целую гору однотипных историй про то, как кто-то сгинул в Эребории, где мы и оказались, а ещё сотню раз назвать нас психами, раз не боимся проклятия, призраков, стража и ещё невесть чего ещё. Обнаруженный перевалочный пункт был надземным. Был. Пока его рунные цепочки не были уничтожены, судя по повреждениям, они выгорели, а накопитель так и вовсе наполнился стазисом. Влияние проклятия? У нашего народа такого не существует, а этот мир недостаточно нами изучен, чтобы хоть что-нибудь об этом знать, кроме недостоверных слухов. «Тот, кто умрет здесь, никогда не обретет новую жизнь!», — с огромными, полными ужаса, глазами поведал нам Энджел. Никакой «страшной ауры», потустороннего влияния и прочей ерунды мы не ощущали, остров как остров, пустынный. Юго даже отдельно отметил, что призраков он уже видел и тут их точно нет. Понятия не имею, как он это понял. Вакфу течет ровным потоком, никаких аномалий нет, так что руины — единственная моя зацепка. Нет, можно, конечно, кого-нибудь убить и посмотреть, что будет, но поблизости нет ни одного зверя. Или это только на людей распространяется?       Я помотала головой и снова посмотрела на камень стен. Строение стояло как ни в чем не бывало, на первый взгляд в нём даже можно было жить, однако, нельзя обманываться: внутри всё пронизано сетью микроскопических трещин. Убежище может так сохраняться как годы, так и жалкие мгновения, никто не знает, когда очередной порыв ветра заденет что-то не то и вся конструкция рухнет. Бессмысленно пытаться что-то с этим сделать, да и про проклятье не стоит забывать. Я покачалась с пятки на носок, глянула на свет костра позади и обошла перевалочный пункт. Место оказалось живописным: река, поле цветов, лес, который язык не повернется назвать дремучим. Всё выглядело сказочно прекрасным. Эребория имеет свой шарм, пока что это самое красивое место, что я видела в этом мире.       — Что, даже леса садида тебя не впечатлили? —       — Лес сверху — сплошное зеленое море, что захватывает дух, но быстро надоедает. Лес внизу, у корней, таинственен, скрывает от солнца, неизвестно точно, что скрывается за очередным стволом, — я покачала головой, вспоминая.       — То ли дело поле… — ехидно протянула сестра. — Всё открыто, всё понятно, цветочки-лепесточки, бабочки и на солнышке погреться можно.       — Или посмотреть на звезды.       Я спустилась с небольшого холма прямо в объятия растений. Они будто расступались передо мной, покачивая соцветиями, распространяя тяжелый, но приятный, душистый аромат. Аккуратно опустившись на колени, я приблизила лицо к колыбелям пыльцы. На светлых лепестках змеились темные фиолетовые прожилки.       — Давай, вдохни и отравись, ты же всё о местной природе знаешь, — сарказм так и лился из уст драконицы.       — Это просто цветы, — скучающе отозвалась Мирэй. Я не стала заострять внимание на её появлении, хотя до этого хотела найти в темном нигде. Некоторые вещи мне, наверное, все же знать не положено.       Я создала кинжал из вакфу и стала методично выкапывать растение из земли. Видимо, дождя не было довольно давно, даже скрытая плотным ковром листьев, почва была сухой и рассыпающейся.       — Хочешь подарить его Рагнару, как вернётся, чтобы он помер от аллергии? — заговорщицки прошептала Тондра.       — Ага, а Луи мы поселим в солнечном Бонта, чтобы тот ослеп, — в том же тоне ответила я. — Я просто хочу забрать с собой новый красивый цветок.       — Он жуткий, Рэй, очнись. Выглядит как иллюстрация к интоксикации, — в голосе Тондры прорезались нотки брезгливости.       Закончив, я вытащила плотный кусок грунта, полный корней. Я встала с колен и направилась обратно, сопровождаемая лунным светом. Цветок сюрреалистично покачивался при ходьбе, сквозь пальцы просыпались хлопья земли, но я была счастлива.       — Ты напугаешь Энджела до мокрых штанов, если выйдешь из темноты с этой блаженной улыбкой и цветком-призраком, — предрекла сестра. — О чем это я? Одобряю! Нервы будущего воина должны быть крепкими, пусть тренируется.       — Хорошо, так его и назовем, Тондра, — покладисто согласилась я, не обращая внимания на нервную болтовню.

***

      Следующим утром наш приблудившийся экафлип действительно чуть не помер от ужаса. Больше всего его смутил не появившийся из ниоткуда цветок, а спящая рядом я с руками в земле. Да, я решила, что займусь этим утром… Мне было лень идти к реке или вызывать воду заклинанием. И вообще, в ту ночь с землей мне было уютнее. Энджел принял меня за зомби (кто бы это ни был) и с воплями помчался в лес к Фаэрису, как к самому на его взгляд адекватному и сильному. Я уже успела узнать кто такая баньши, поэтому по их возвращении обрадовала экафлипа оценкой его вокальных данных. Энджел получил подзатыльник от Адамая и приказание больше не орать.       — Да что с вами не так?! — хвост экафлипа стоял трубой, он некультурно тыкал в нас пальцем.       — То есть воровство, грабеж и убийства для тебя нормально, а занятия садоводством — нет? — элегантно закрыл тему Адамай. Энджел не нашелся с ответом, кажется, он ещё и тупенький, аргумент про ночь так и просился на язык.       Нам оставался последний пункт назначения, внесенный мной: та самая деревня, где живет Мия, знающая про элиотропов. Было решено разделиться после прибытия, неожиданное пополнение нашей численности следовало доставить на Зинит, чтобы он подуспокоился и смирился с новой судьбой. Пока Фаэрис быстро раздаст указания, мы займёмся расспросами. Простой, понятный план.