It's Obvious, the Two of Us

«Иногда вы становитесь настолько близки к человеку, что в итоге оказываетесь по другую сторону от него».— Ричард Сайкен

Кевин

— Кевин. — Ммм? — Давай, Дэй. Проснись и пой. Услышав запах кофе, Кевин открыл глаза. Он снова застонал и моргнул, глядя на Эллисон, стоящую перед ним с чашкой кофе, поставленной на подлокотник дивана Мэтта. «Приятный звоночек для пробуждения», - с подозрением подумал Кевин, подтягивая ноги, чтобы сесть. — Латте на соевом молоке? — Да, не могла вспомнить, что ты обычно пьешь, — сказала Эллисон, протягивая ему напиток. Кевин пожал плечами и почувствовал, как что-то щелкнуло в его плече: — Вообще-то, то же, что и ты. Спасибо. Подняв свободную руку, Кевин потянулся, ощутив, как приятно хрустнули суставы в спине и шее. Кровати в общежитии может, и не подходят для поддержания осанки, но по сравнению с ними бугристый диван Мэтта казался чертовски уютным. — Во сколько вернулся Мэтт? Я даже не почувствовал, как ты ушла. Кевин поднял глаза и увидел, что Эллисон теребит крышечку от кофе: — Не знаю. Но все остальные скоро проснутся, так что... — Подожди, который час? — из спальни доносился знакомый храп Никки. Кевин прищурился на бледный свет, пробивающийся сквозь жалюзи на дальней стене, и включил свой телефон, который он уронил на пол прошлой ночью. Кевину потребовалось некоторое время, чтобы подсчитать в уме цифры, которые висели над обоями с каплями дождя по умолчанию. Он взглянул на Эллисон в некотором изумлении. — Сейчас шесть часов утра? — Сейчас 6:52, королева драмы, и нам нужно поговорить. — Без восьми семь? Эллисон смерила его испепеляющим взглядом: — Ты даже ничего не пил прошлой ночью. После чего именно ты отсыпаешься? Кевин нахмурился и отхлебнул кофе, чтобы набраться терпения: — Чего ты хочешь? Поколебавшись мгновение, Эллисон повернула голову в сторону двери: —Прогуляемся? Тот факт, что она задала этот вопрос, заставил Кевина насторожиться. Он осторожно встал, обулся и последовал за Эллисон в коридор. Она, не останавливаясь, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Прохладный вечерний воздух еще не остыл, и Кевин был рад, что на нем спортивная одежда. Его взгляд скользнул по длинным ногам Эллисон, выглядывавшим из-под короткой джинсовой юбки. Когда стало казаться, что Эллисон вот-вот уйдет, он тронул ее за локоть, заставляя идти рядом. Они шли молча, потягивая кофе, пока Кевин ждал, когда она заговорит. — Хорошо, — начала Эллисон, глубоко вздохнув. — Я проснулась не после возвращения Мэтта прошлой ночью, а в пять утра, все еще лежа с тобой на диване. — Хорошо, — Кевин прищурился, как будто это помогло бы ему заглянуть в ее голову и разобраться в хаосе, который, несомненно, царил там. — Ты нервничаешь из-за этого. Почему? — Я не нервничаю. Кевин обвел рукой ее тело: — Ты проснулась в пять, уложила волосы, переоделась, съездила в кофейню на другом конце кампуса и вернулась обратно — и все это в течение часа. Это говорит о том, что ты вскочила довольно быстро и все утро не могла усидеть на месте. Ты нервничаешь. Эллисон закатила глаза: — Я же говорила тебе. Я напряжена. Ее слова напомнили обо всем, что они обсуждали накануне вечером. Их поцелуй. — О, — сказал Кевин, обдумывая свою теорию, — Если ты хочешь, чтобы я забыл о вчерашнем разговоре, я так и сделаю, ты же знаешь. — О чем ты? — спросила она. — Нет, я не отказываюсь от своих слов. Я все еще думаю, что это может быть весело. Но нам нужно будет соблюдать некоторые правила. Я не... обнимаюсь. — Верно, — согласился Кевин, — Ты не хочешь иметь дело с отношениями. — Только секс, — согласилась Эллисон. Кевин ухмыльнулся: — Не знаю. А что, если мне вдруг захочется подарить тебе цветы или еще что-нибудь? — Заткнись. — рассмеялась Эллисон, толкая его. — Первое правило - прекращай свои дурацкие шутки. Сглотнув, Кевин поднял руку: — Подожди, я еще ни на что не соглашался. Эллисон наклонила к нему свою чашку с кофе в знак признательности: — Гипотетически, это было бы моим первым правилом. — Не знаю, Эллисон. Не думаю, что могу просить тебя только о сексе. Будет казаться, что я тебя использую. — размышлял Кевин. — Гипотетически. — Ты действительно думаешь, что я позволила бы кому-то себя использовать? — спросила Эллисон. — Даже гипотетически? Должно быть, на лице Кевина отразился дискомфорт, потому что Эллисон внезапно посерьезнела: — Послушай, никто тебя не заставляет. Я не приму на свой счет, если ты не захочешь спать со мной. Кевина словно током ударило. Конечно, он, черт возьми, хотел — конечно, он хотел ее. Но Эллисон была недостижимой, несбыточной мечтой, о которой он никогда не позволял себе долго думать, зная, что никогда не сможет ее заполучить. Учитывая, что она сейчас предлагала… Кевин бы солгал, говоря об отсутствии искушения. — Господи, — пробормотал он. — Ты уверена, что… готова к чему-то подобному? Эллисон прищурилась, глядя на светлеющий горизонт: — Из-за того, что я неженка с разбитым сердцем. — Я не это им... — Да, так оно и было. — Эллисон вздохнула. — Все в порядке. Любой другой, вероятно, оценил бы твои попытки быть порядочным. Меня просто достало, что все ходят вокруг меня на цыпочках. От тебя мне этого не нужно, ясно? — Я бы никогда не ходил вокруг тебя на цыпочках, — возразил Кевин, и это было правдой. Кевин не знал бы, как обращаться с ней — или с кем бы то ни было — с осторожностью, даже если бы попытался. В течение нескольких недель после смерти Сета Кевин не отходил от Эндрю ни на шаг. Эллисон осталась с Эбби — идеальным вариантом для столь необходимого ей комфорта, пока пыталась найти опору в мире без Сета. Только на летних каникулах Кевин заметил: никто из других лисов не знал, как вести себя, когда Эллисон входила в комнату. Это стало очевидным по ожидаемым колкостям Никки, за которыми следовали поспешные, неожиданные извинения, по неестественным «как дела» Дэн и почти приторной сладости Рене. Если Кевин заметил их странное поведение, то, вероятно, для Эллисон это было совершенно очевидно. Кевин слегка присел, пытаясь встретиться с ней взглядом: — Так ты поэтому проводишь так много времени рядом со мной? Эллисон, казалось, не понравилось, что ей на это указали, но она не отрицала. Они чаще были вместе, чем порознь. — Ты бестактная стерва — это половина твоей привлекательности, — сказала она. — А другая половина? — спросил Кевин, толкнув ее в плечо в попытке разрядить обстановку. Эллисон нанесла ответный удар локтем в живот: — Твоя откровенность, когда напрашиваешься на комплименты. Кевин хмыкнул, растирая место ее удара: — И когда же мы будем это делать? — Когда захотим, — торжествующе ответила Эллисон. — Если ты не заметила, мы вовсе не проводим время в одиночестве, — усмехнулся Кевин. Это заставило ее рассмеяться, всего один раз, и звук сошел на нет во фырканье, что сбило с толку Кевина. Он не привык к звуку смеха после всего, что он говорил. — Что-нибудь придумаем, — заверила его Эллисон. — Нам просто нужно убедиться, что никто из сплетников об этом не узнает. — Вся эта адская команда состоит из сплетников, — пожаловался Кевин. — За исключением разве что Эндрю и Нейла. — С которыми ты так ловко делишь комнату в общежитии. — Эллисон ухмыльнулась ему. — Я бы сказала, Дэй, что тебе давно пора заняться своим собственным «сексилингом». Кевин покачал головой и, поморщившись, допил остатки кофе. — А если не сработает? — вынужден был спросить он. Эллисон пожала плечами, казалось, ее не волновала вполне реальная возможность того, что соглашение может закончиться катастрофой: — Тогда мы притворимся, что этого никогда не было, и снова станем друзьями. Звучало слишком просто, но, возможно, Кевин привык к сложностям. — Хорошо, — сказал он ей и понадеялся, что не пожалеет об этом.

***

Эллисон

Эллисон зашипела сквозь зубы, изо всех сил стараясь как можно плотнее застегнуть перчатки. После третьей неудачной попытки она сорвала их с себя и швырнула в открытый шкафчик в спортзале. Приглушенный лязг удовлетворил ее лишь на мгновение. Прошло шесть дней с тех пор, как Кевин согласился с ее идеей. Шесть дней напряженных взглядов и дразнящих прикосновений, когда воображение Эллисон разыгрывалось при погашении света. Шесть дней самого мучительного сексуального разочарования, которое она когда-либо испытывала - Кевин был рядом, но возможности что-либо с этим сделать не представлялось. — Эй, — раздался тихий голос Рене из-за плеча Эллисон, — Позволь мне помочь с этим. Эллисон наблюдала, как Рене подобрала отброшенные защитные перчатки, позволяя ей осторожно взять руки девушки и надеть их, протягивая ремни через петли с нужным усилием. Она встретила добрые карие глаза Рене с усталой благодарностью. Рене всегда успокаивала ее внутреннее смятение, хотя и не знала, что разочарование было порождено похотью, для разнообразия, а не горем. Не помогало и то, что ее постоянная изжога сегодня ощущалась особенно сильно. Вздохнув, Эллисон достала из шкафчика банку с антацидами, вытряхнула одну таблетку, запила одним большим глотком из бутылки с водой и отбросила лекарство в шкафчик. Покончив с этим, она схватила ракетку и последовала за Рене на поле. Кевин расхаживал по центру поля, скрестив руки на груди. Его плечи были напряжены, когда он наблюдал, как Нейл, Джек и Шина по очереди бросают мяч в очень скучающего Эндрю. Судя по всему, «Королева» уже подливала масла в огонь. Нейл бросил взгляд на Эллисон после того, как Эндрю отразил удар, его стальные голубые глаза были убийственными из-за решетки шлема. Джек попытался нанести удар по воротам, но, как могла заметить Эллисон, промахнулся. Эндрю даже не шелохнулся, чтобы поймать мяч. Рене скорчила гримасу и начала потягиваться, так что Эллисон уронила ракетку и последовала ее примеру, развернувшись так, чтобы наблюдать за шоу. — Не позволяй себе так легко отвлекаться, — предупредил Джека Кевин. — Смотри на ворота, а не на вратаря. Нейл застонал: — Только не снова. Кевин резко повернулся к нему: — Ты прекрасно знаешь, черт возьми... — Ему все равно нужно принимать во внимание Эндрю. — Это не принесет нам никакой пользы, если он не сможет забить в пустые ворота! Ему нужно больше точных упражнений. Нейл сорвал с себя шлем непропорционально драматичным образом: — Как он собирается... — Нейл… — ...Научиться не обращать внимания на отвлекающие факторы, если... — Почему ты споришь со мной по этому поводу? — потребовал ответа Кевин. — Потому что ты сосредоточился не на той области подготовки Джека и ведешь себя как упрямая задница. Рене подошла к Эллисон, вытянув одну руку поперек груди. — Ты же не думаешь, что все это время они разговаривали по-французски именно об этом, — удивилась Рене. — Ну, я не думаю, что они признавались друг другу в вечной любви. Рене с улыбкой промурлыкала что-то себе под нос, обмениваясь рукопожатиями: — Должен ли кто-то остановить их? Эллисон взглянула на Эндрю, но было ясно, что он с такой же вероятностью вмешается, как и станцует небольшую джигу прямо там, у ворот. Она закатила глаза. — Дэй! Ты уже разогрелся? — позвала Эллисон. Нейл отмахнулся от Кевина, отвечая Эллисон от его имени: — Еще нет. Пробегись с ним несколько кругов, ладно? — Прошу прощения? — оскорбленно спросил Кевин. — Иди и остынь, Кевин. Ты все утро всех бесишь. Кевин выглядел так, словно собирался выпалить в ответ что-то злобное в адрес Нейла. Эллисон подбежала ближе, поймала его взгляд и жестом пригласила присоединиться. Смирившись, Кевин оставил нападающих позади и встретил Эллисон на краю площадки, где они молча начали бегать трусцой вдоль плексигласового барьера. Эллисон задавала темп, искоса поглядывая на Кевина, который смотрел прямо перед собой, его быстрые, легкие шаги без усилий поспевали за ее. После первого круга Эллисон начала сдавать. Движение всегда значительно усиливало ее изжогу. Она протянула руку, остановилась, чтобы прижаться к стене и сползти на землю. Она наблюдала, как Кевин отметил, что у нее нет отеков, определил, нет ли у нее травм, а затем пришел к правильному выводу. — Изжога? Эллисон вздохнула, зажав руки между коленями: — Я приняла таблетку, через двадцать минут буду в порядке. Кевин кивнул, соглашаясь с этим: — Сейчас мы потянемся. Когда он присоединился к ней на полу, растяжка была не очень. Их плечи едва соприкасались, но Эллисон была гиперчувствительна к близости, но они ничего не могли с этим поделать, так как большая часть команды была на виду. Она снова вздохнула, на этот раз с ноткой драматизма: — Ну, выкладывай. Почему ты такой ворчливый? Он пожал плечами, прижимая ногу к груди. — Не думаю, что был более ворчливым, чем обычно, — проворчал Кевин. — Может вспомнишь, что могло такого произойти, что испортило ваше общение с Нейлом? — спросила Эллисон. — Ничего, из того, что есть у него, но не у тебя? Кевин игриво подтолкнул ее локтем: — Я случайно услышал, как Нейл говорил о том, что собирается прокатиться с Эндрю сегодня вечером. Приходи, когда я подам сигнал, и, возможно, мы сможем это исправить. По спине Эллисон пробежал жар. Окончательно. — Долго же ты тянул, — беспечно заметила Эллисон. Кевин хмыкнул: — И раздражен я не из-за Нейла. Просто… Чувствую, что у меня не так много времени, чтобы привести этих новичков в форму. — Это не только твоя обязанность, Кевин, — сказала ему Эллисон. — Здесь целая команда, если ты забыл. — Я знаю, — сказал Кевин. — Просто... Послушай, когда мы вместе с Нейлом выходим на поле, никто не может усомниться в нашем таланте. Мы оба отлично играем, и наши... инвесторы это видят. — К тому же, еще и скромняга. — Единственная проблема, — Кевин повернулся и бросил на Эллисон странно уязвимый взгляд. — Я оканчиваю университет на два года раньше Нейла, и тогда он будет играть в команде, жизнь которой не зависит от того, насколько они выкладываются на игре. Я буду в профессиональной команде, в безопасности, а он - останется позади, все еще борясь за то, чтобы доказать, что стоит вложенных в него инвестиций, без меня на поле, способного выполнять другую часть безумной игры, которую он придумает на ходу. Эллисон открыла рот от удивления. Иногда было легко забыть, что Кевин был таким же сломанным, как и все остальные. Она узнала о системе дружбы воронов от Рене, которой рассказал Жан. Но знание о влиянии этой системы на Кевина приводило ее в ярость. Должно быть, ее гнев отразился на лице, потому что Кевин побледнел: — Что? — Я просто... — Эллисон покачала головой. Кевину не нужно было знать, что, по ее мнению, все, кто приложил руку к процедурам Эдгара Аллана, должны быть выстроены в шеренгу и расстреляны. Но вместо этого Эллисон сказала, — Нейл - сильный игрок. И будет становиться только сильнее по мере своей студенческой карьеры. В следующем году станет капитаном, и когда ты выпустишься, с ним по-прежнему будут монстры, а Ваймак поможет ему разобраться с мелкими засранцами, которые займут наши места. Ты не одинок в этом. Все хотят, чтобы вы оба попали в профессиональные команды после окончания учебы. Кевин, прищурившись, посмотрел на нее: — Ты прочитала «Утешение для чайников» или что-то в этом роде? — Почти. Название гласит «Как успокоить дурачка». — Верно. — Кевин покачал головой, и уголки его рта тронула улыбка. Эллисон прислонилась к нему: — Дурачок успокоился? Они долго смотрели друг на друга, вопрос Эллисон повис между ними, как нить, которую он мог либо уловить, либо проигнорировать. Его нефритово-зеленые глаза изучали ее, и она была поражена тем, каким он казался — не счастливее, но облегченно в эти дни. Как будто, заменив число шахматной фигурой, Кевин излечился от присущего ему нигилизма. — Я ценю твою попытку, — наконец сказал Кевин. Эллисон опустила одну ногу и пнула его в лодыжку: — Другими словами, «занимайся тем, в чем ты хороша, Рейнольдс». — И в чем именно ты хороша? — выпалил он в ответ. — Подай сигнал позже, и я познакомлю тебя со всеми своими умениями. Услышав сдавленный смех Кевина, Эллисон улыбнулась и встала. — А пока давай пошевелим ножками. — Эллисон протянула Кевину руку и помогла ему подняться на ноги. Она наклонилась к нему и прошептала: — Им будет трудно тебя удержать, когда я с тобой закончу. Кевин огляделся, затем прикусил мочку уха Эллисон, когда проходил мимо. Удивление пронзило ее, заставив сердце забиться быстрее. В глазах Кевина мелькнул озорной огонек, когда он жестом пригласил на пробежку. Когда Эллисон присоединилась к нему, удовлетворение само собой устроилось в груди. Утешать других было все равно, что надевать плохо сидящее пальто, от которого все чесалось. Но секс? Секс был среди ее любимых занятий. Секс она знала. И собиралась показать Кевину, насколько хорошо.