Слава Героической Одиссее Моего Воображения!

Все без остановки шли к северному побережью страны, чтобы помочь местным жителям защититься от российской армии. Все военные были невероятно горды собой за то, что они побеждали даже без Эльзы или Анны. — О, какой чудесный день, — уверенно сказал Оскар. — Все действительно поверили, что мы мексиканцы, решившие помочь маленькой стране, против которой идет война со всех сторон. Это здорово! — Оскар, а ты не боишься говорить об этом вслух? — с любопытством спросил Ханц. — Успокойся, братишка, они нас сейчас совсем не понимают из-за нашего мексиканского испанского, — уверенно сказал он и добавил. — Мы можем изменить наш язык, чтобы другие могли нас слышать, но почему ты этого не сделал? — Ну, вообще-то, нет, честно говоря, я и сам до конца не знаю, как с этим справиться, — честно признался ему Ханц. — О чем вы говорите? — спросила Елена у них. Слегка оживленный разговор закончился, не успев начаться, и между ними повисло неловкое молчание. В тот момент они не знали, что ей сказать, и молчали как рыбы в воде. — Мы обсуждаем, что будем делать после этой войны, я лично хочу вернуться в Мексику или остаться и написать книгу, если это возможно, — уверенно заявил Андре. — Не рано ли сейчас об этом думать? — с любопытством спросила женщина из племени. — Сейчас мы вступаем в смертельную битву, и наша задача — помешать армии Николая I захватить Эренделл. — Нет, леди, вы глубоко ошибаетесь, потому что если мы все здесь будем думать не только о том, как мы будем сражаться против победителей Наполеона, это будет означать, что мы будем лучше сражаться за это королевство, чтобы позже осуществить свои мечты, — уверенно заявил Оскар. — По-моему, это звучит как бред, я не понимаю, как это работает, — уверенно сказала Елена и посмотрела на генерала Дестина Матиаса. — Что вы об этом думаете? Он только пожал плечами. — Елена, это довольно легко понять, тебе просто нужно мыслить оптимистично, — спокойно сказал он и начал петь: Проблема всех живущих людей в том, что Они всегда стараются жить слишком правильно и серьезно. Поверьте, никто в целом мире не воспринимает нас всерьез из-за этого, но мы не возражаем. В конце концов, мы знаем о пользе такого образа мыслей для того, чтобы жить. Все хотят, чтобы мы стали менее жизнерадостными. Более раболепными Но мы говорим «нет»! Зачем менять это, если нам нравится наш образ мыслей? Перестаньте быть вечным Дэвидом Анахтом И научитесь жить с улыбкой на лице. — Я Карлос Эмдамьенто, я расскажу вам, что такое ваша улыбка, — начал петь доктор, держа в руке стетоскоп, после чего начал петь невесело и каким-то низким голосом: Улыбка излечивает любую болезнь, С улыбкой вся боль в мире станет легче, Не всем в мире везет, но не печальтесь, и мы преодолеем это с улыбкой! Одно слово: улыбка — и все ваши страдания облегчатся, Лошадиное дерьмо будет слаще меда, Все увидят, что самое прекрасное в жизни — это мамина жизнь. Солнце в моем сердце, Оно ждет рассвета, Улыбайся! Нет смысла жаловаться на неудачи! Верьте, что выход есть всегда, и вы его найдете. Просто поймите, что в жизни есть смысл в самом главном. И будьте счастливы. Пока доктор Карлос Эмдамьенто пел эту песню, он проверил нескольких человек и дал им лекарства от болезней различной степени тяжести. Закончив петь, он вернулся в ряды мексиканских военных добровольцев, которые будут сражаться за королевство Эранделл. — Карлос, я очень рада, что ты продемонстрировал свои музыкальные способности и вылечил нескольких пациентов, но, пожалуйста, не перебивай меня, когда я пою, — настойчиво произнесла великий государь королева Этель-Динсель. — Извините, я просто подумал, что это из-за рифмы к песне, — извинился доктор. — Я прощаю тебя, и, пожалуйста, не перебивай меня, — настойчиво сказал Оскар и продолжил петь: С улыбкой на всю жизнь Рядом с ней ты всегда кажешься немного выше. Я знаю, что я как пень посреди ровной лужайки. Жизнь каждого человека становится все более мучительной, так зачем ее портить? И тратить жизнь на мучное? Зачем вечно быть серьезным? Когда мы сможем побыть маленьким Буддами перед его потрясением! Мы идем по жизни с улыбкой Не изобретайте колесо Когда же вы сможете пользоваться старым колесом, как это делаем мы На войне ничто не имеет значения. Но знание химии ничего не значит для трупа. Увы, но это всего лишь жизнь. Так что продолжайте улыбаться до конца. Мы идем по жизни с улыбкой Мы можем одновременно раскачиваться и спешить. И ты всегда сохраняешь хладнокровие. Жизнь должна быть полна впечатлений — И когда… Когда вы все станете немного более легкомысленными Те, кто улыбается Они никогда не выглядят глупо. Они просто счастливы! Мы проживаем свою жизнь с улыбкой. Все говорят, что это бездумно и беспечно. Но постарайтесь быть похожими на нас, и все проблемы станут похожи на муравьев. Кошмары быстро проходят Удары убивают жизнь Важно помнить, что жизнь только одна Так же, как и твоя неповторимая улыбка… — пропел Оскар, и генерал Дестин Маттиас прикрыл рот рукой. — Мы вас поняли, пожалуйста, скажите мне, что это все? — с интересом спросил черный генерал. — Нет, мы хотели спеть песню подлиннее, но если вы скажете «нет», мы заткнемся, — уверенно заявил Оскар. — Слава Богу, а теперь заткнись и давай продолжим, мы не должны отвлекаться от него, — решительно сказал он. — Что? — Нет! — Мы хотим петь по дороге в бой! — Если вы хотите спеть, то, пожалуйста, спойте что-нибудь патриотическое, — настойчиво попросил он их. Все начали вспоминать разные песни, которые можно было бы назвать патриотическими и даже военными. Один из мексиканских военных-добровольцев, приехавших сражаться за королевство Эрунделл против европейских держав, предложил спеть немецкую песню Клеменса Августа Шюкинга «Песня для посева». Эта песня, конечно, не была произведена на местном уровне в результате умственной деятельности музыкантов, но она соответствовала духу, и, кроме того, всем понравилась, а немецкие княжества, включая Пруссию, сохраняли нейтралитет во время войны, так что все знали о них больше, и они начали петь: Пахарь, оставь плуг в покое, Развяжи быку рога! Дерзкий сеятель, принеси теперь свои золотые зерна! Кричите во имя Бога! Все вещи сделаны хорошо Во имя Господа. Которые ты несешь плоды для пропитания, Цветы для удовольствия, Оставь в сердце, чтобы заботиться о себе Эти крупинки лежат! Напитай их своим соком, Укрепи их своей силой, Не дай им атрофироваться! Проснись, о солнце, мягкое и доброе, Все микробы стремятся; Взращивай их нежными углями, В молодую жизнь! Вода, дождь, паутина, роса, Мягко увлажняющая этот воздух, чтобы он не испортился. Тогда выходите, крошки, выходите, украсьте зеленью прихожую, Наша надежда расцветает, когда мы вас видим. И мы молим небеса, Чтобы никакая буря, никакое зло не умертвили Нашей похоти. Нам хочется посмотреть, как растут молодые колосья Гордо стоящие на стройных стеблях Теснимые в армиях; Как они расхаживают взад и вперед, И полные головы тяжело Склоняться к земле. В счастливое время сбора урожая Несут ли женщина и малыш, резво прыгая, купленную В пустые амбары И как только работа заканчивается, мы прыгаем с радостным настроением На празднике стерни. Тир и люди довольны, фермеры и горожане смеются, Когда урожай хорошо растет И воспоминания рушатся. Даже птица в воздухе Тот, кого зовет золотой сноп, Щебечет еще радостнее. Женщина и ребенок не испытывают нужды, Когда кувшин с венками, И корзинка свежего хлеба Чтобы столы сияли, мы приглашаем гостей и посетителей; Мы не преследуем бедных: Помоги нам Бог! Продолжайте, продолжайте! Они гордо двинулись на север, чтобы помочь своим соотечественникам защититься от русских солдат. В то же время Николай Павлович Гольштейн-Готторп-Романов сидел в своем кабинете на корабле и лично зачитывал каждую деталь отдельно со своими генералами. — Как вы думаете, Бог простит нас за то, что мы просто пошли против соседнего государства? — с любопытством спросил его один из генералов. — Конечно, он нас простит, мы русские, мы спасли старый свет от корсиканского монстра, который решил стать богом из-за проблем с размерами, — уверенно сказал Николай. — Великий император, я, конечно, не сомневаюсь в нашей победе, но скажи мне, что мы собираемся делать с гражданским населением? — Давайте оставим его там, где оно и жило, я не хочу допустить народно-освободительной войны за восстановление своей родины как независимого государства. — Значит, в этом государстве будут свои законы, правила, религия, как у финнов? — Правильно, мой слуга в военном ремесле, я хочу, чтобы люди относились к нам положительно, и тогда мы сможем контролировать важные земли в Балтийском море, — уверенно сказал Николай, откладывая инструменты, с помощью которых он измерял карту и координаты. — Более того, я убежден, что никто не захочет связываться с нами, когда увидит наш флаг. — Великий сын Марии Федоровна и Павел Петрович, пожалуйста, не подозревайте меня в полонофилии, но я не понимаю, почему вы попираете законы королевства Польского, но в то же время готовы признать, по сути, государство в составе нашего многовекового государства? — Ответ прост, как и у всех вокруг, кто не смотрит дальше своего носа, у Польши нет торгового контроля в Балтийском море, в отличие от Эранделла, если мы сможем контролировать Эранделл, то создадим внутреннее экономическое море на благо России! — решительно крикнул Николай и ударил кулаком по столу. Весь стол содрогнулся от одного удара этого великого человека с консервативными взглядами. Все посыпалось, и на столе осталась только карта, да сам стол… все были убеждены, что стол слегка опустился после удара этого великого государя. — Вы что, не понимаете? — с любопытством спросил он у всех присутствующих. — Нет, великий господин, мы все понимаем, но кое-чего не понимаем, — уверенно заявил один из них. — И чего же вы все не понимаете? — с любопытством спросил Николай Романов. — Почему мы только сейчас узнали об истинных намерениях Российской империи в этой войне? — спросил первый из них. — Потому что вам нужно говорить приятные слова массам, например, что это война для защиты всех жителей этих островов от европейских хищников вроде Англии или Франции, и у нас тоже есть интересы, как и у всех остальных: чисто экономические интересы и все, — уверенно сказал Николай. — Что мы будем делать, когда народ этой бывшей страны поднимет восстание против России? — с любопытством спросил его другой. — Почему они восстали против России? Что русские с ними сделали? — с интересом спросил российский император. Они были поражены глубиной глупости его вопроса и даже не сразу определили для себя, серьезен он или нет. Все члены этого военного октета не знали, что ему сказать, чтобы не оскорбить его чувств и не повторить судьбу декабристов. — Эй, что с вами такое? — возмущенно спросил Николай и пару раз щелкнул пальцами у них перед носом. — Почему вы все молчите?! — Ну, мы как раз думаем, что тебе сказать по этому поводу. — Николай, отец и защитник нашей родины, понимаю, что это очень трудно сказать тебе, чтобы не обидеть. — А вы сначала скажите мне, а потом я подумаю о том, стоит ли вас считать теми, кто является моими личными обидчиками. — Ну, по правде говоря, даже если российские военные будут вести себя нормально, не факт, что мы станем героями для местных жителей, как Илья Муромец или Геракл. У меня есть все основания они будут считать нас просто захватчиками. — А мы не будем вести себя как захватчики, — спокойно сказал он. — Мы будем их защитниками и опорой в борьбе за мир и процветание. — Вы уверены, что это сработает? Помните Анджея Тадеуша Бонавентуру Костюшко?! Для Запада, и особенно для поляков, он по-прежнему герой! — Вы имеете право произносить его имя полностью? Вы случайно не любовник польки? — ехидно спросил Николай и стал очень внимательно его разглядывать. — Если бы ответ был утвердительным, то я бы не удивился. Этот слуга великого всероссийского императора в военно-морских делах понял, что лучшее, что он может сделать, — это придержать язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Он отвернулся и стал мысленно молить Бога о своем грехе, об оскорблении чести своего господина, в жилах которого текла кровь победоносного Наполеона и тех, кто дал ему образование. — Простите меня за мои слова, я не хотел вас обидеть, — сказал он. — Я прощаю тебя, брат мой, ты не похож на Никиту Михайловича Муравьева, который пошел против меня, против Бога и желания прежнего государя: моего брата Александра, — сказал Николай. — Я благодарю вас за вашу христианскую человечность и милосердие, — сказал он со смущенной улыбкой. — Не стоит благодарить меня за то, что ты попал в трубу моей матери, — уверенно сказал он и сделал жест рукой, который звучал так, будто он отвергал его благодарность. — У кого есть еще вопросы? — У меня вопрос: как мы собираемся подавлять восстание? — с любопытством спросил один из них. — Так же, как и все восстания, которые были подняты из-за деятельности предателей и иностранных рук, но самих повстанцев мы наказывать не будем, за исключением их лидеров, — уверенно заявил Николай. — Ну, а теперь главный вопрос: почему вы решили участвовать в военных действиях по захвату этого острова? — спросил один из них. — Потому что я хочу лично возглавить всю эту военно-морскую операцию по одной причине: я хочу этого для себя, и, кроме того, я государь всея Руси, а это значит, что я должен быть со своими солдатами, — уверенно сказал Николай. — Великий господин, мы благодарим вас за вашу мудрость и стойкость, которые были даны вам Богом, — с благодарностью сказал один из них. — Человек получает эти два понятия не при рождении, а через жизненный опыт, — мягко возразил император. — Пусть все народы мира ненавидят меня за эти слова, но я верю, что любой русский человек, независимо от социального статуса и возраста, имеет в своем жизненном опыте способность бороться со злом и всегда быть похожим на дикого зверя, которого никогда не сможет приручить иностранный правитель. Знаете ли вы, почему? — И почему это так? — с любопытством спросил один из них. — Потому что мы русские, — уверенно сказал Николай и встал, чтобы потом спеть песню: Мы все живем в одной семье, где я отец. Бог с небес смотрит на всех нас и думает: Эти люди свободны, но в рабских оковах Все таковы, как он сказал И я просто хочу спросить Бога: Почему мы такие? Чем мы хуже или лучше других? Какова наша судьба? Мы Европе или Азии? Или, может быть, что-то среднее? И знаете, что ответил Бог: Вы все русские — в общем, мой вам ответит. Мы русские? Что это значит? — Тогда я этого не понял. Но потом я увидел, как пал Наполеон. Он погиб не от рук ни немцев, ни англичан, его деспотизм погиб из-за русских. Тогда я все понял И я благодарю Бога за это. Что я русский император Я не француз, я не англичанин, я не немец, я русский. Все в мире знают, как я горжусь своей родиной и братом И я буду таким же, как он, Мое сердце сжимается от вида русской крови Тех, кто погиб за свою родину или во время бунта Россия — нео-Древняя Греция Где сейчас модно философствовать и изобретать Мне не нужно другое государство. Вот такой я человек И нас не сломить. И это потому, что Мы — Российская империя Мы — единственная империя среди славян Я российский император Мы гордимся тем, что в нас течет кровь отца и матери Мы — русские И этим все сказано. Мы — русские Весь мир этого не поймет. Мы — русские Мы — сила! Мы — любовь! Мы — все! Мы — русские В моих жилах течет та же кровь, что и у победителя Наполеона. Мы русские И нам всем повезло. Мы русские И это многое значит. Российский император Николай, исполняя эту песню, обнял всех и заставил посмотреть на себя в зеркало и рассмотреть портреты величайших людей современной России: Михаила Илларионовича Кутузова, Михаила Богдановича Барклая де Толли, Петра Ивановича Багратиона, Александра Алексеевича Тучкова, Надежды Андреевны Дуровой, Дмитрия Неверовского и Николая Раевский — это все герои Отечественной войны, которыми Николай гордился. — Ну, а вы что-нибудь поняли из этой песни? — с любопытством спросил Николай I, император и самодержец России. — Да, мы все поняли, поверьте, мы не глупые и все прекрасно поняли из вашей песни и ее смысла. — Но вам понравилась эта песня и то, как я пою, не так ли? — Да, нам понравилась эта песня, — все закивали в знак согласия. — Вам понравилось, как я пою? — спросил их Николай. — Да, мне понравилось, как вы поете, хотя, должен признаться, у меня нет музыкального слуха. — Мне нравятся песни попроще в повседневной жизни с точки зрения содержания и мотивов, но мне также нравится пение профессиональных певцов. Кто научил вас петь? — Жизнь и Матвей Ламздорф, — шутливо ответил Николай. — Конечно, эти слова разозлили многих людей, потому что они были бы вам неприятны, но, может быть, мы приступим к работе, а пение оставим на потом? Все посмотрели на него с сочувствием, а Николай I — с каким-то лукавым видом. Он уже готовился к смерти и чуть не умер, когда чья-то рука легла ему на плечо, но успокоился, когда услышал от Николая I: — Может, ты и зануда, но ты прав, нам пора приниматься за работу. — Я рад служить своей родине, — сказали они все в один голос. — Идите, дети России, и помните, что все народы от Прибалтики до Китая с вами, — сказал Николай. Они все прошли вперед и закрыли за собой дверь. Николай остался один в главной каюте корабля — императорской каюте. Он ходил взад-вперед и разговаривал сам с собой, а затем посмотрел на портрет своего старшего брата. — Александр, пожалуйста, помоги мне и нашим солдатам в этой войне за наследство Эренделла, — настойчиво произнес Николай и начал петь то, что было у него на сердце: Я заставлю россиян гордиться моим правлением Я получу острова и сделаю Россию мировым гигантом. Все они будут под моей властью, чего бы это ни стоило, Россия станет великой страной во всем мире. И я клянусь тебе, моему брату, и моей бабушке, и всем остальным, что я стану лучше вас всех, как бы сильно меня ни обижали. Любой, кто встанет Или на пути стояла гегемония России? Они заплатят за это! Они… Они заплатят. Все! — Великий государь! — воскликнул императорский слуга на корабле, вбежав в свою каюту. — У нас важные новости для вашего великого русского сердца. — Вас учили стучать, прежде чем входить в дверь? — недовольно спросил Николай, поправляя свой наряд. — Знаете, это элементарный этикет, который знают даже крестьяне. — Я приношу свои глубочайшие извинения за это, но теперь вы, мой великий государь, должны выйти и посмотреть, что происходит за пределами этого корабля, — настойчиво произнес он, кланяясь. — Интересно, что с тобой случилось, что я тебе так срочно понадобился? — Николай Романов фыркнул и направился к двери. — Что это? — Я не знаю, никто не знает, но все знают, что это выглядит очень плохо! — сказал императорский слуга, который не мог подавить панику. Причин для страхов и непонимания у русских моряков было предостаточно: перед ними стоял целый прибрежный город, в котором присутствовали все его обитатели и жители соседних деревень и городков. Все они были невероятно злыми и готовыми ко всему со стороны русских, но уж точно не к чему-то доброму. — А чего вы боитесь? — непонимающе спросил великий император всея Руси. — Это просто кучка людей с оружием и ничего больше! — На вашем месте я бы так не говорил, все население города готово напасть на российские корабли и перебить нас, как свиней, — уверенно заявил один из солдат и протянул Николаю подзорную трубу. — Посмотрите туда. Николай из чистого любопытства посмотрел в том направлении, куда он указывал, и был удивлен, увидев на городском пляже русских военнопленных, у которых были связаны руки и ноги. Все русские военнопленные выглядели очень ужасно: на них были следы пыток и издевательств. — И эти люди все еще имеют право считать себя цивилизованными и учить нас, как жить, — с презрением сказал Николай. — Все народы проявляют такую жестокость, когда на них нападают другие народы, — уверенно заявил имперский слуга. — И очевидно, что для них русские — это зло, которое должно быть уничтожено любыми средствами. — Но почему они не нападают на нас? — с интересом спросил Николай. — Чего они добиваются? — Они, очевидно, хотят направить на нас свое самое страшное оружие, созданное человеком: страх… — сказал слуга повелителя империи. — Страх? — Николая удивили его слова. — Может ли страх быть опаснее пушек и пулеметов? — Страх — это самое мощное оружие в мире для всех, оно помогает оправдать войны против других, создает оружие, обучает людей нормальному поведению и заставляет других вести себя правильно из страха повторить судьбу непокорных. — Да, вы философ мирового уровня, — уверенно заявил имератор Николай. — Спасибо за комплимент, но я соглашусь быть вашим верным помощником, — уверенно заявил слуга. — Какого именно страха они добиваются? — серьезно спросил Николай. — Чего боятся наши моряки? — Они боятся, что их соотечественники погибнут в случае нападения, — уверенно заявил император и самодержец России Николай I, подаривший подзорную трубу. — О чем ты говоришь? — с любопытством спросил его Николай. — Милорд, пожалуйста, присмотритесь повнимательнее, и тогда вы все поймете. — Ладно, как скажешь, — просто сказал Николай и стал смотреть в подзорную трубу. — О, ужас… Рядом с каждым военнопленным находился местный житель, который, так сказать, направлял на него свое оружие: ножи, вилки, палки и камни. Это не было профессиональным оружием, подобным пулемету и пушкам, которые были доступны во всех европейских странах, от самых бедных, таких как Османская империя, до самых богатых, таких как Великобритания. — Что мы собираемся делать, о великий повелитель? — просил высокопоставленный военный. — Нападать на них крайне опасно, на их стороне неизвестная сила, которая управляет временами года. — Что мы собираемся делать, о великий повелитель? — спросил высокопоставленный военный. — Нападать на них крайне опасно, на их стороне неизвестная сила, которая управляет временами года. — Мы будем сотрудничать с ними, — уверенно заявил Николай. — Наши враги: это Англия, Франция, Дания и Нидерланды, мы будем с ними бороться, мы должны договориться о протекторате Российской империи над этим вчерашним государством. — Но мы сражались с ними точно так же, как и со всеми другими нациями, такими как датчане или англичане, — возразил ему слуга. — Да, я это знаю, именно поэтому я сделал все возможное, чтобы изменить свое отношение к ним, — уверенно заявил Николай и добавил на повышенных тонах. — На кораблях развеваются белые флаги. — Белые флаги? — Зачем их поднимать? — Что мы сдадимся этим северным островитянам? — Я отказываюсь подчиняться приказам, когда мне приходится признавать поражение без боя! — Да! — Если одна из моих собак укусит, то его ждет Сибирь, — эти угрожающие слова были достойны того, чтобы заставить всех замолчать. Все начали работать, как сказал Николай, а затем ему предоставили лодку и личную охрану, как он и сказал: Король должен знать от их лидеров, чего они хотят. Прибытие на берег не сопровождалось агрессией со стороны жителей Аранделла, но и не было теплым приемом, хотя эти люди всегда отличались своим гостеприимством. Император вышел из лодки и подошел к толпе, которая была готова в любой момент встретить его и Фридриха VI, Карла X и других. — Добрый день, мои лютеранские братья и сестры, меня зовут Николай Павлович, я император Ро....... — Мы знаем, кто вы, и не собираемся становиться вашими рабами, — крикнул кто-то из толпы. — Русские, у нас нет водки, идите домой! — Мы ни разу к вам не вторгались! — Какое вам до нас дело! — У нас мирная страна! — До войны я был более высокого мнения о русских, но из-за войны я ненавижу их всем сердцем! — Мы их тоже ненавидим! — Мы вас всех ненавидим! — Вы имеете полное право так поступать, даже если это полностью противоречит учению Христа, — спокойно сказал Николай. — Что? — все были удивлены его словами. — Вы имеете полное право ненавидеть нас и других, но я пришел сказать вам следующее: мы изменили тактику, мы предлагаем стать вассальным государством, у которого будет много прав и свобод, в отличие от другой империи, или стать протектором России, — уверенно заявил он. — Вассальное государство? — Нет, никогда! Мы — сплоченная страна! Мы защитим себя от кого угодно! — Вы все можете быть сколько угодно предвзяты ко мне, но я предложил это из гуманного отношения к вам, потому что враг — это не вы все и не ваша страна, а Великобритания и Дания, — уверенно сказал Николай и запел: Я признаю, что вчера я был порочен по отношению к вам, как и все евреи Они не лгали, когда называли меня чудовищем, что ж, так оно и было. Но теперь вы все поймете. Что я улучшил свой подход к внешней политике Я и мы покаялись в своих грехах, вы все должны быть рады, что мы так рано прозрели и изменили свое отношение к миру… — Докажите, что это правда! — крикнул Ханц. — Да! — все сказали это вслух. — Доказательства? — Николай удивленно переспросил, а потом задумался. — Ну, а если бы я был настроен к вам враждебно, начался бы обстрел города? Ответ — да! Но я другой человек, я не англичанин, который не понимает, почему американцы его ненавидят, я русский, я всегда хочу для всех самого лучшего… — он подошел к лодке, достал оттуда пакеты с едой и раздал их людям, а затем продолжил петь: И, к счастью, Эранделл, я хороший знаток войны. Это умение мы всегда готовы продемонстрировать всем. А теперь, пожалуйста, не смейтесь. Я использую ваши пожелания в жизни каждого жителя этих островов. Несчастные, одинокие и подавленные люди… — Здесь все такие! — Вот почему я здесь (он увидел, как она смотрит на него), точнее, мы все здесь для того, чтобы помочь вам в войне с другими странами, а взамен вы станете протекторатом Российской империи и позволите нашим кораблям свободно проходить через ваши порты без пошлин. — торжественно произнес Николай. — Так вот почему вы, русские, пришли к нам! — Вы оба хотите контролировать экономическое пространство в Балтийском море, да пошли вы! — Я думаю, эти слова были лишними, — уверенно сказал один из солдат на ухо своему повелителю. — Заткнись, я лучше знаю, что говорить, а чего не говорить, — высокомерно сказал Николай. — И как вы планируете их всех успокоить? — Смотрите и слушайте внимательно, пока я жив, — уверенно заявил Николай и направился вперед, к толпе. — Чего вы от нас хотите? — спросил один из них. — Мы вам не доверяем. — Уходите навсегда и не забудьте забрать своих солдат, иначе мы примем этот бой с достоинством и гордостью! — Хотя русские победили Наполеона, это не означает, что они победят нас, особенно когда они ведут агрессивную захватническую войну. — А мы не ведем никаких агрессивных войн против других народов, и в целом все народы, находящиеся под нашим правлением, всегда процветают в плане культуры, науки и государственной службы, — уверенно заявил Николай. — М-да? — саркастически спросил танцующий король вассального королевства. — Чем вы докажете, что вы не против нас и не пытаетесь нас захватить? — Я еще раз повторяю, если бы я был против вас всех, я бы открыл огонь, но, как вы все видите, я этого не делал и не собираюсь делать, — спокойно сказал Николай Павлович Романов. — Тот факт, что вы и ваши боевые псы не применили оружие против нас, не означает, что вы не сделаете этого позже… — Что ж, мне снова придется начинать с самого начала, не так ли, ублюдок? — с любопытством спросил Николай и запел: Эй, вы все, умерьте свое эго и посмотрите на этого имперского идиота Он придурок, он умоляет их не обращаться за помощью. Что вообще случилось с этим имперским чуваком? — Я спросил обо всем, и он ответит: Правильно! Вы все говорите мне, чтобы я убирался нахуй с глаз долой, но я говорю «нет»! Поймите, я никогда не остановлюсь, пока не получу то, что хочу. Не то чтобы я хотел быть императором всего мира. Но, в отличие от всех остальных, я чувствую себя раненой, как и все вы, страдающие от войны. Моя пистолет всегда говорит: «Никогда не сдавайся без боя». Еще раз, чтобы все пустоголовые поняли Вы все меня ненавидите, но лично мне все равно. Да, мои руки в крови с 25-го года, и я Не знаю почему, но я не боюсь быть отвергнутым. Я знаю: но это не ваше дело, и никого из вас это не интересует. Чья это христианская душа? Кто знает? Кто может видеть меня настоящую? Кто может чувствовать мои эмоции? Кто может слышать его? Покажите мне врага, чтобы я мог плюнуть ему в лицо. Потому что я знаю, что хочу иметь здесь друзей, а не врагов. Потому что я не хочу, чтобы я и мои солдаты умирали на чужой земле. Люди в равной степени созданы сами собой. — Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в равной степени созданы сами собой. — пели Николай и его охранники. — Люди в равной степени сожалеют. — Пел Николай. — Что вы все собираетесь делать на войне без сильного союзника? — спросил один из них. — Люди такие же глупые, — пел Николай. — Я боюсь, что вы все погибнете, если будете воевать, и в будущем не останется никого, кто знал бы ваш язык как родной. — с некоторой злобой сказал другой военный. — Люди равны в поклонении себе. — Пел Николай. — Вместе мы — это все, чтобы никто из вас никогда не остался в одиночестве, — сказал третий военный. Люди должны уметь договариваться Аранделл никогда не победит — вы все не можете быть солдатами Все говорят, что я Зараза, но я скажу, что моя жизнь и сила от Бога. Что вы все хотите услышать от меня? Многие люди не хотят слышать правду, независимо от того, насколько они неудачники Согласитесь с моим предложением — не говорите мне, что я и мы — это зло Перестаньте быть нарциссом, и Эранделл найдет путь к счастью и победе. — Давайте, ублюдки, вы все должны согласиться. Давайте, ублюдки, вам не обязательно сражаться вместе с нами, — пели все. — Люди равны в согласии. Люди равны в помощи. Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в равной степени являются слугами Бога. Люди в равной степени являются братьями и сестрами. Люди в равной степени приносят пользу. Люди в равной степени любят и ненавидят. Люди в равной степени созданы сами собой. Люди в любом случае борются за выживание. У людей одинаковые желания и устремления. Люди одинаково относятся к добру и злу. Люди в любом случае поддержат вас. Люди одинаково относятся к деньгам. Люди одинаково относятся к политике. — пел Николай I, а его военные спрашивали людей: — Как вы все собираетесь бороться с самыми могущественными силами в мире? — Мы вам не враги. — У русских есть все, что вам нужно: мы — сильная армия, мы — сила, мы наводим страх на всех, как Черная смерть. — Ну, теперь вы согласны с нашим предложением? — с интересом спросил Николай Романов. Все были серьезно удивлены его выступлением с песней, где он танцевал и раздавал всем деньги и многое другое. Они не могли поверить в его смелость, и поэтому некоторые начали бросать ему деньги, которые он только что бросил на землю и безжалостно растоптал, а также еду и лекарства. — Мы продадим нашу родину за материальные ценности — У нас есть свои деньги! — Смерть всем оккупантам нашей великой страны! — Слава Аранделлу! — Подождите, подождите, прекратите это делать! — закричал Ханц. — Андрес? — все были в шоке. — Тот парень с усами прав, мы проиграем войну, если будем воевать со всем миром, — спокойно признал Андрес. — Вообще-то, у меня греческое имя, — обиженно сказал Николай. — Давай не будем сейчас об этом говорить, ладно? — сердито спросил Андрес. — Вообще-то, я пытаюсь защитить тебя перед ними, так что будь благодарна мне! — Хорошо, я отблагодарю тебя, — нежно сказал он. — Нам нужен сильный союзник в этой войне, потому что, как бы неприятно это ни звучало для ваших ушей, мы не можем бороться с европейскими хищниками, — спокойно сказал он. — Вы говорите, мы не можем сражаться с ними? — спокойно спросил Акаселар. — Тогда кто, по-вашему, первым отразил удар врага в этой войне? — Акаселар, это не то, что я хотел сказать, — мягко запротестовал Ханц. — Мы обсудим то, что вы хотели сказать, позже, когда вы ответите на мой вопрос: как вы думаете, кто первым дал отпор врагу в этой войне? — Акаселар повторил свой вопрос. — Эренделл, — ответил псевдомексиканец. — Верно, — удовлетворенно произнес Акаселар. — Мы победили. Скажите, на чьей стороне магия природы, которая топит корабли, выслушивает наших врагов, как мумии? — Эранделл, — ответил Андрес. — Так почему же нам нужна помощь людям, в жилах которых течет кровь Александра I, Михаила Илларионовича Кутузова и Александра Васильевича Суворова? — с интересом спросил Акаселар. — Да, зачем нам их помощь? — Мы сами со всем справимся! — Мы не хотим жить под властью иностранцев! — Мы великая страна с богатой культурой и традициями! — Бог рвз на нашей стороне, он заставляет всех врагов умирать, когда враги приближаются к нам! — Эранделл всегда был и всегда будет свободным государством! — Жители Эренделла, я понимаю ваши чувства, но жить в условиях вечной блакады со всех сторон для вас равносильно самоубийству, — начал Андрес. — Если мы не будем торговать с миром и бороться с ним, это обернется для нас катастрофой. — И что вы предлагаете? — Я не позволю другим народам навязывать нам свою волю и правила! — Мы не какие-то африканские варвары, мы белые люди с христианскими душами! — Я тоже это понимаю, поверьте, но я предлагаю объединиться с русскими только на время, чтобы они не подпускали к нам ни один корабль, а взамен Эранделл не будет брать пошлины и налоги с русских, хорошо? — Но тогда все решат, что мы — русская колония! — Почему все считают вас будут считать колоний Николай? — Потому что маленькое государство, которое принимает помощь от сильного государства в трудный период, автоматически становится его должником, поэтому я предлагаю сосредоточиться на внутренних силах, и если их не хватает, то в трудные дни никто не стесняется воровать и убивать. — Хм, это умно, генерал Дестин Маттиас. — Спасибо, но лично я предпочитаю, чтобы меня называли полностью: ваша военная мудрейшество, генерал Дестин Маттиас. — Военная мудрейшество? — удивленно спросила Елена. — Такого обращения нет ни в одной армии европейской страны! — Значит будет, — уверенно заявил генерал Дестин Маттиас и достал пистолет, ставший причиной смерти Николая I. — О, великий император, что с тобой? — Ты что, не понимаешь, идиот, он ранен, этот негр пытался его убить! — Его срочно нужно отвести к корабельному врачу. — Сынок, я… — простонал Николай. — Держись, великий император, мы поможем тебе! — Дестин Маттиас, что ты сделал?! — возмущенно воскликнула Елена. — И ты называешь это мудрым решением?! — Дорогая, он наш враг, и я не позволю им запудрить нам мозги, как некоторым из нас, — он посмотрел на Андреса злыми глазами. — Вы заплатите за это! — решительно заявили все российские военнослужащие, которые были с Николаем. — Вам лучше отступить и признать, что вы не можете победить нас ни военным, ни дипломатическим путем, поэтому убирайтесь с нашей земли и не мечтайте о господстве на Балтийском море, — высокомерно заявил генерал Дестин Маттиас и махнул рукой, словно прогоняя собаку. — Не обращайся с нами как с уличными собаками, ты, черножопое отродье! — крикнул один из русских и бросился к нему с мечом. Завязалась драка на мечах, которая, к сожалению или к счастью, не могла длиться долго из-за того, что Елена вмешалась и открыла огонь по русскому. — Ты ублюдок, я ненавижу тебя и это королевство, — простонал он в тот момент. — Для вас лучше уйти отсюда навсегда и никогда не возвращаться, — решительно сказала Елена. Все русские были напуганы природной магией, и было решено, что необходимо как можно скорее убраться из этого места, чтобы не стало еще хуже. — Всем до свидания. — Мы молимся, чтобы вы простили нас за разрушенный нами город. — Мы никогда больше не вторгнемся в вашу замечательную страну. — Удачи в плавании с британским львом. — Мы клянемся, что вы никогда больше нас здесь не увидите и не услышите русского языка. — Всего вам наилучшего. — Будем надеяться, что наши и ваши дети не повторят тех же ошибок и смогут найти способ дипломатичного общения. Были десятки комментариев от солдат Российской империи, но все они были одного характера. Покинув свои водяные часовни, русские были вынуждены отдать большую часть своих медикаментов, продовольствия и одежды Народной армии Эренделла в качестве компенсации за причиненный ущерб. — Мы разгромили русских! Победа за нами! Слава Аранделлу! Слава его доблестному народу и суровому морозу, закалившему его характер! — Мы победим всех, — гордо объявила Елена и запела: У нас есть сила и воля. И она такая же огромная, как горы. И когда она поможет тебе… Весь мир поймет, что это было нашей судьбой. И теперь это может показаться пугающим нашим врагам. Но это может быть и чуде… — Извините, что прерываю ваше пение, но у меня есть для вас важное сообщениея, — решительно заявил Оскар Меридион-Туат. Все замолчали и стали ждать момента, когда он хотя бы что-то скажет, а он явно размышлял и паниковал. Один из местных жителей, которому удалось пережить блокаду, почувствовал, что ему дали достаточно времени на размышление, и спросил: — О чем ты думаешь, мой брат-христианин? — Вас не касается, что я думаю, это не ваше дело, это не касается моего брата по языку, национальности и религии, — сказал Оскар, понимая, как глупо это звучит. — Мне нужно поговорить с моими мексиканскими братьями наедине. Вы не возражаете? — Нет, — спокойно ответил генерал Дестин Матиас. — Только пусть это не будет информация, которая может разрушить нашу веру в вашу искренность. — настойчиво сказала Елена. — Мне все равно. — Давайте, пообщайтесь между собой на искаженном языке драматурга Лопе де Веги, и мы все вернемся, чтобы сразиться со всеми нашими врагами. — Вы идиот или притворяетесь? Как мы будем сражаться без медицинской помощи?!!! — Не кричи на меня! Вся жизнь среди руин города, который для многих был не идеальным, но все же домом, вернулась в нормальное русло: все искали трупы и выживших, хоронили погибших и молились Богу, чтобы он дал силы для победы. Все псевдомексиканцы отошли в сторону, и когда они убедились, что за спиной нет хвастуна, который бы принюхивался и следовал за ними, они начали говорить: — Брат, что это было? — с интересом спросил его Оскар. — Ты очень много болтаешь? — непонимающе спросил его Ханц. — Не прикидывайся глупцом, брат, — крикнул ему Оскар и ударил кулаком в живот. — Эти люди ненавидят все живое из-за того горя, которое они причинили, и единственная радость для них — это страдания врага, и мы должны сыграть на этом! — Оскар, поверь мне, я знаю, какие отношения складываются у людей, которые каждый день сражаются с миром, но я хочу сказать тебе сразу: сражаться против всего мира, особенно когда ты только один, — это самоубийство, — простонал Ханц. — Я знаю это так же хорошо, как и ты, а иногда и лучше, брат, — с улыбкой сказал Оскар. — Не забывай, что цель этой войны — получить это королевство на блюдечке с голубой каемочкой абсолютно бесплатно, с помощью банковских счетов, которые могут оживить экономику страны. — То есть наша цель — добиться победы над этими странами так, чтобы никто даже не думал о реванше за поражение, а затем взять и экономически оккупировать это государство? — Да, ты все правильно понял, брат мой, и мне жаль, что я назвал тебя «тупицей», — спокойно сказал он. — Вам не кажется, что их боевой дух может упасть из-за потерь, которые может принести война? — Ханц с любопытством спросил и только подумал о том, чтобы задать этот вопрос. — Или мы сами можем погибнуть здесь… — Этого не случится, не волнуйся, — начал успокаивать его Оскар. — Эта внешняя оболочка — не настоящая кожа или твое тело, поэтому, чем больше ты пьешь это зелье, тем меньше риск того, что ты пострадаешь в реальности или что твоя ложь будет раскрыта. Оскар и остальные собрались уходить и бросили бутылку с зельем перед носом Ханса, который уже был слегка пьян. Ханц был поражен решимостью и хладнокровием своего брата, хотя прожил с ним всю жизнь. — А что ты будешь делать, когда вся ложь раскроется? — с любопытством спросил его брат, который, согласно его планам, должен был стать королем вассального королевства. Оскар и никто другой ничего ему не сказали, но по их реакции на этот вопрос было ясно, что они были шокированы этим вопросом и сами не знали, что ответить. Все начали пытаться скрыть свою панику и истерику при одной мысли о том, что их могут поймать, но Оскар, как прирожденный лидер, сказал: — Мы сделаем все, чтобы они не узнали правду, и если они узнают, у меня всегда есть это, — он достал из внутреннего кармана пиджака флакон с прозрачной жидкостью. — Что это? — с любопытством спросил Ханц. — Что это? Я сам не знаю, но владелец магазина сказал, что это поможет мне, когда ситуация будет пахнуть хуже, чем в заднице у негра, — фыркнул Оскар Меридион-Туат. — Оскар, кто тот человек, который продал тебе все это? — с интересом спросил Ханц. — Я не знаю, кто он и что он такое, но мне понравилось то, что он продал мне во время охоты, — с гордостью сказал он. — Великий государь, не могли бы вы рассказать нам подробнее о том, как вы купили все эти волшебные предметы у этого таинственного продавца? — С удовольствием, — уверенно ответил Оскар и начал свой рассказ. — Пару месяцев назад, когда я охотился, я встретил таинственного незнакомца с фургоном, в котором было много всякой всячины, и когда я увидел, что этот человек беден и, очевидно, ничего не ел несколько дней, я решил зарезать для него утку и приготовить ее для него и он был так счастлив, что сказал мне: — Давай, я стану твоим рабом! Я сказал ему, что нет, мне это не нужно. Рабство здесь запрещено. — Тогда позволь мне подарить тебе кое-что из моего фургона. Здесь определенно есть кое-что, что тебе понадобится больше, чем моя жизнь. Я сказал ему: Нет, это того не стоит… Он настаивал и сказал, что ему будет приятно, если они не будут благодарить меня за мой проступок, и я согласился, и он начал весело напевать: Посмотрите на это, когда здесь никого не будет. Здесь нет счастливых лиц, и мне нечему радоваться! У меня болят ноги, глаза, уши, зубы и десны. Я работаю каждый день и не устану таскать эту тележку, которую я могу оставить и жить как все остальные. Жизнь может заставить вас плакать и улыбаться! Что ж, оглянитесь вокруг, и вы увидите мир, о котором я говорю. Жизнь может заставить вас улыбаться и плакать, но главное — ценить моменты счастья! Поэтому я продолжаю надеяться, что настанет день, когда я улыбнусь, потому что я верю в то, что не закончу свою жизнь с пятном на шеи! Из трубы не течет вода Мне не нужны люди и семья, и поэтому я всегда с голой задницей. Я люблю свободу, поэтому я все еще одинок. Но после этих слов мне становится немного грустно. Я люблю аромат, который витает в моем доме, он приятен мне, но не всем. Здесь грязно всегда, поэтому у меня нет аллергии. А солнце всегда спасает меня от плохого настроения. Но через час у меня начинают болеть глаза и голова. Могла ли моя жизнь быть испытанием?! Посмотрите правде в глаза, и вы увидите грязь и порочность повсюду! Может ли ваша жизнь быть испытанием или удовольствием? Мой выбор сделан. Я переживаю это, потому что знаю, что мне не нравится моя жизнь. Но эта жизненная игра слишком сложна, я по уши в дерьме. И это не единственное, что заставляет меня задуматься о своей незначительности! Всем больно, все боятся меня, и я чувствую себя одиноким, И ты единственный, кто разбавил мою жизнь капелькой добра, разве ты не видишь, как я стараюсь угодить тебе? У меня тоже болит голова и ноги подкашиваются. Боже, я так устала, я больше не могу жить! Почему моя жизнь так хороша и так порочна?! Я не знаю ответа. Я огляделась и поняла: Это все для того, чтобы унизить себя или утешить, не знаю. Почему я не могу найти подарок?! И даже эта песня теперь стала для меня пыткой! После того, как он спел эту песню, он дал мне все эти принадлежности. В то время я не понимал, зачем они мне нужны, но потом понял, почему. — Оскар закончил свой рассказ. — Тебе не стыдно так нагло лгать им, а потом убивать их, как свиней? — с любопытством спросил Ханц. Все любопытные взгляды обратились к нему и, казалось, говорили: «Ты нам это говоришь?» Некоторые начали слегка смеяться, в то время как другие молчали, как мертвые рыбы, и только Оскар сказал ему: — Ханс, скажи мне, с каких это пор у тебя начала просыпаться совесть? С тех пор, как ты чуть не убил Эльзу или Анну? С тех пор, как ты своими действиями превратил нашу страну в международного изгоя? Нет, тогда у тебя не было никакого стыда, откуда он взялся сейчас? Ханц сказал ему: — Я не знаю. — Ханц, ты хочешь стать королем? Если это так, то тебе лучше заткнуться, а если тебя начнет мучить совесть, то напомни ей, где она была раньше, и пусть это тебя не беспокоит, ладно? — Да, Оскар, — слабым голосом произнес Ханц. — Отлично, я рад, что ты меня услышал, а теперь пошли, — приказал он всем. — Я собираюсь остаться здесь на некоторое время, — печально сказал Ханц. — Хорошо, как хочешь, но, пожалуйста, возвращайся поскорее, — настойчиво сказал Оскар, уходя. Ханц стоял на коленях и думал обо всем, что происходило вокруг него, и не понимал, что ему делать дальше и что он делал раньше. Ему грустно, он начал петь, чтобы избавить свою печаль от вечной грусти: Я всегда мечтал носить корону на голове и быть врагом всех нечестивых. Я хотел быть сильнее предыдущих королей. Но я не мог этого сделать из-за королевской традиции. Раньше я был готов на все, чтобы осуществить свои мечты. Я исследовал этот мир с помощью науки и культуры. Я не знал, на что способен. И жизнь казалась мне правильной. Все будут видеть во мне льва с хвостом. Уничтожает своих братьев в другом королевстве, но..... Но вчера родилось зло. Где-то в глубине души родился известный принц Его сила и мысли полностью захватили меня. Смогу ли я помешать злому двойнику вырваться на свободу в Эренделле? К сожалению, ответ отрицательный… Смогу ли я остаться здесь и не совершать дурных поступков? Я знаю, что не получу прощения от Эльзы, Смогу ли я стать цельным? Ответ: И да. И нет. Смогу ли я стать самим собой? Нет, вместо этого я собираюсь жить с ружьем. Со всем, что здесь происходит И с этими людьми Они не должны видеть во мне зло. Это Принц во мне — он воплощение зла… Ханц некоторое время стоял на том же месте, пока не решил, что вся грусть уже покинула его, но с остатками неприятного послевкусия. В это же время Николай Павлович Гольштейн-Готторп-Романов лежал в постели после операции и обсуждал дальнейший план вторжения в островное королевство Эренделл: — О, великий государь и правитель Всероссийский, вы действительно думаете, что это сработает? — с любопытством спросил его императорский слуга. — Я не просто убежден в этом, я верю, что это произойдет, если мы объединим усилия с другими странами и нападем одновременно, тогда их сопротивлению придет конец, — уверенно заявил Николай. — Но это может привести к полному исчезновению жителей этих островов с лица земного шара, а остальные станут беженцами, — уверенно заявил он. — Мы разберемся с ними позже, нам нужно создать нейтральную зону, где любое судно может плавать под своим флагом без каких-либо ограничений, — спокойно сказал Николай и слегка откашлялся. — Великий господин, что с вами? — Ничего, просто у меня что-то в горле. — ответил он. — Вы всем написали письма? — Да, я написал всем вашим монархическим братьям о вашей идее на французском, английском и немецком языках, как вы просили, — ответил он. — Отлично, когда мы вернемся в Россию, пожалуйста, разошлите эти письма им через их посольства, а я подготовлю армию и флот к войне. — Повинуюсь, мой великий повелитель. Во всех четырех письмах было примерно одно и то же: вежливые обращения к королю и предложения о совместном вторжении в Островное королевство Эренделл под предлогом того, что мы вместе разберемся с ними, а затем сделаем его нейтральной зоной. План был интересным, и он заинтересовал всех правителей европейских стран того времени: — Мне нравится этот план, — сказал Карл X, король Франции, с довольной улыбкой. — Я даю добро на реализацию этого плана, — уверенно заявил Георг IV, король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии. — Этот москаль своим почерком оскорбил язык немецких поэтов XVII века Симона Даха и Мартина Опица. Должен признать, что идея звучит интересно, — уверенно заявил король Дании Фридрих VI. — Что ж, мне пора перестать смотреть на других свысока, раз уж этот русский царь придумал такое, оторвавшись от бутылки водки, — решительно заявил король Королевства Нидерландов Виллем II. Все меньше и меньше политических игроков на европейском континенте также получали эти письма, и большинство из них согласились с этим предложением. Все начали готовиться к полномасштабной военной агрессии со всех сторон: с севера, с запада, с юга и с востока, а также с северо-запада, северо-востока, юго-запада и юго-востока, так что у Народно-освободительной армии Островного королевства Эренделл не было шансов на выживание.