✿ Наш сладкий мальчик ✿

Целую ночь Шоё ворочался в кровати, не находя покоя. Мысли о Тсукишиме не давали ему заснуть. Альфа вел себя так странно, что Хината не мог понять, что он должен чувствовать. Стоит ли остаться рядом и попытаться помочь Кею пережить гон? Или же лучше дать ему время, пока это состояние не пройдёт? Хината с головой погрузился в свои раздумья. Он чувствовал себя беспомощным, не понимая, как справиться с этим новым для него миром эмоций и инстинктов. Было бы отлично, если бы он знал больше о гоне. «Почему всё оказалось настолько сложным?» — думал он, глядя в потолок. Когда первые лучи солнца пробились сквозь занавески, Шоё всё же задремал, но ненадолго. Разбудил его стук в дверь. Сонный и слегка раздражённый, он открыл дверь и увидел перед собой Кагеяму. — Ты выглядишь ужасно, — без обиняков заявил Тобио, внимательно разглядывая Хинату. — Ты вообще спал? — Немного, — пробормотал Шоё, протирая глаза. — Что-то случилось? — Да, — ответил Кагеяма, становясь серьёзным. — Сугавара попросил отнести тебе завтрак. И… поговорить. Шоё нахмурился. Это не сулило ничего хорошего. Он знал, что разговор будет о Тсукишиме. Через пару минут они уже сидели за маленьким столиком в комнате Хинаты. Сугавара явно подготовил что-то заранее. — Слушай, — начал Тобио, немного замявшись, — я понимаю, что с Тсукишимой ситуация вышла… странной. Но ты должен понимать: это не он сам. Гон — это как болезнь. Альфы не всегда могут контролировать себя. Шоё кивнул, опустив взгляд. — Я знаю. Просто… — он сжал руки в кулаки. — Он ведь пытался… пометить меня. Кагеяма поднял брови, но не стал перебивать. — Если бы не ты, не знаю, чем бы всё закончилось. Мне страшно за него. Страшно, что он потом будет себя ненавидеть. Тобио задумчиво посмотрел на Хинату. — Ты прав. Тсукишима будет винить себя, но сейчас важно, чтобы он успокоился. Мы закрыли его в комнате, и ближайшие три дня он не выйдет. А ты… ты постарайся не принимать это на свой счёт. Шоё поднял голову и встретился с чужим взглядом. — Но я хочу помочь. Я не могу просто сидеть и ждать. Тобио нахмурился. — Хината, ты не понимаешь, во что можешь ввязаться. Сейчас твоё присутствие только усложнит всё. Тсукишима должен справиться сам. Шоё отвернулся, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Тогда почему мне кажется, что я его предаю? Кагеяма тихо вздохнул, но ответа дать не смог. Вместо этого он встал, положил руку на плечо Хинаты и тихо сказал: — Просто доверься нам, Шоё. Все будет в порядке. Тобио ушёл, а Хината остался сидеть в одиночестве. На душе было неспокойно, но он решил прислушаться к словам Кагеямы. На следующий день Шоё постарался отвлечься. Он провёл время с Куроо и Кенмой, Бокуто. Однако мысли о Кее всё равно настойчиво возвращались. Он мог пойти, как всегда, под вечер к парням в комнату, но сегодня не хотелось… К вечеру, заходя на кухню, он услышал разговор. Сугавара и Савамура стояли у комнаты Тсукишимы, переговариваясь о чём-то тихо и напряжённо. — Он всё ещё в себя не пришёл? — спросил Савамура. — Нет, — ответил Сугавара. — Но стало хуже. Его феромоны почти невозможно контролировать. Шоё не удержался и подошёл ближе. — Что с ним? — выпалил он, заставляя обоих обернуться. Савамура нахмурился. — Ты не должен здесь быть, Хината. — Я не могу просто игнорировать это! — воскликнул Шоё. — Если я могу чем-то помочь, то скажите! Сугавара взглянул на него пристально, а потом тяжело вздохнул. — Хорошо. Но если ты войдёшь — это на твоей совести. Мы предупредили. Шоё кивнул, даже не раздумывая. Его сердце билось как сумасшедшее, когда он медленно открыл дверь и вошёл внутрь комнаты. Тсукишима сидел на полу, прислонившись к стене. Его взгляд был затуманен, лицо — напряжено. — Кей, — тихо произнёс Шоё, подходя ближе. Альфа поднял голову. Его глаза загорелись, когда он увидел омегу, но он явно боролся с собой. — Уходи… — прохрипел он. — Немедленно… — Нет, — твёрдо сказал Хината, присев рядом. — Я здесь, чтобы помочь. Тсукишима с трудом удерживал себя от того, чтобы снова поддаться инстинктам. Но Шоё протянул руку и коснулся его плеча, позволяя своим феромонам мандарина смешаться с воздухом. — Ты справишься, — шепнул он. — И я не оставлю тебя одного. Альфа застыл, его дыхание стало ровнее. Может быть, впервые за эти дни он почувствовал настоящую поддержку. Хотя в период гона он никогда не чувствовал себя таким спокойным. Феромон Шоё был каким-то чудом, наверное, давая альфе полностью расслабиться… Хината помог Тсукишиме подняться и усадил его на кровать. Тот опёрся о стену, и воздух в комнате постепенно становился чище. Медленно, но верно, Тсукишима начал дышать ровнее, его тело расслаблялось. Впервые за эти два дня он почувствовал облегчение. Голова альфы опустилась на плечо Шоё, и тот почувствовал, как его дыхание стало спокойнее. Но несмотря на расслабление, Тсукишима не мог заснуть. Хината продолжал мягко поглаживать его по голове, но сам не понимал, почему тот не может отдохнуть, даже когда его тело стало спокойным. Тсукишима думал, что вот-вот заснёт, но этого не происходило. — Кей… когда ты в последний раз пил кровь? — спросил Хината с серьёзным тоном, чувствуя, как Тсукишима слегка вздрогнул, а его голова повернулась в другую сторону. — Не помню… недели две назад или больше, — тихо ответил Тсукишима, не особо задумываясь о том, что это действительно важный момент. Шоё тяжело выдохнул и немного отодвинулся от парня. Тсукишима, почувствовав, что теряет его тепло, нахмурился и поднял взгляд. — Тебе нужно крови, — проговорил Хината, отодвигая край футболки возле плеча и серьёзно смотря на альфу. Тсукишима сначала взглянул на плечо, затем отвернулся и посмотрел в сторону. — Нет. Шоё нахмурился, пододвинулся ещё ближе и резко уложил Тсукишиму на спину. Кей мог бы оставаться неподвижным, но его тело сопротивлялось всё меньше, и это создавало ощущение невозможности противостоять. — Что за дела? Ты должен был накинуться на меня и без всяких вопросов пить мою кровь, — Шоё смотрел в глаза альфе, не скрывая злости. Тсукишима немного покраснел и посмотрел в сторону. Что с ним не так? — Я тебе не животное, чтобы так на тебя кидаться. Тем более ты мой парень, не хочу быть таким наглым. Шоё фыркнул и пересел на бёдра альфы. Тсукишима не скрывал удивлённого взгляда, уставившись на него. — Хорошо, тогда я буду наглым, — Хината одной рукой отодвинул край футболки и с рыком продолжил: — Кусай. Тсукишима взглотнул и, не колеблясь, привстал, уткнувшись в шею парня. — Сам заставил, не плачь только потом. Хината хотел бы сказать, что он будет плакать только от радости, но предпочёл молчать. Тем более никто ещё не знал, что он, похоже, начинает заводиться от укусов… или, проще говоря, от лёгкой боли. Он даже не думал говорить об этом кому-то. Сердце ускорилось, когда Кей коснулся его плеча клыками. Тихий вздох вырвался из уст омеги, и тело само по себе напряглось, наслаждаясь болезненным укусом. Тсукишима почувствовал, как тело Хинаты напряглось, и его собственное тело отреагировало на этот тихий вздох, заставив альфу быть осторожным, но в то же время всё больше терять контроль. Клыки легко вонзились в мягкую кожу, и Хината сдержал ещё один вздох, ощущая, как тянет этот момент. Но чем больше он ощущал боль, тем сильнее хотелось большего. — Ты правда не жалуешься? — спросил Тсукишима, его голос был немного глухим от концентрации. Хината поднял голову и встретился с ним взглядом, в глазах которого горел огонёк желания и вызова. — Я не буду. Ты сам сказал — не плачь. Он крепче взял Тсукишиму за плечо, словно пытаясь держать его в этом состоянии, и вновь дёрнул футболку. В этот момент ощущение боли, переходящее в нечто большее, поглотило всё его внимание. Каждый укус и тянущее ощущение крови под кожей пробуждали в нём что-то очень глубокое, неосознанное, но почти знакомое. Тсукишима на мгновение остановился, и их взгляды встретились в молчании. Но Хината снова подтолкнул его рукой, не позволяя отвлечься. — Ты не будешь останавливаться. Кусай, — почти приказал он. Альфа почувствовал, как напряжение в его теле увеличивается. Шоё был удивительно решителен, и в этот момент Тсукишима снова наклонился, сжимая плечо парня, и без лишних слов вернулся к тому, что начал. Он не мог сдержаться и снова стиснул плечо альфы, подавая ему сигнал продолжать. В ответ Тсукишима с тихим вздохом углубил укус, оставив на коже Хинаты следы, которые останутся надолго. Омега едва удерживал себя от того, чтобы не застонать в голос, но его дыхание становилось всё более тяжёлым, а сердце всё быстрее. Тсукишима, чувствуя, как его тело откликается на это, закрыл глаза, будто пытаясь сосредоточиться. В голове мелькали мысли, которые он пытался прогнать, но они не уходили. Он не мог не ощущать, как всё больше и больше хотел этого, хотел именно Хинату, его огненно-яркую страсть и желание, которое он не мог проигнорировать. «Это… это неправильно», — думал Тсукишима, но его тело сопротивлялось его мыслям. Он не мог остановиться, он не мог не хотеть этого. Всё, что он ощущал, было настолько реальным и сильным, что слова, барьеры, правила — всё это уходило на второй план. Хината тем временем словно растворялся в этом ощущении. Боль от укусов, которая раньше казалась бы мучительной, теперь давала ему странное удовлетворение. Он ощущал, как кровь стекает по шее, как тело наполняется чем-то диким, и это чувство — оно было больше, чем просто физическое. Это было чувство обладания, принятия. Его сердце билось всё быстрее, и он ощущал, как мир вокруг постепенно исчезает. Закрыв глаза, Хината подался моменту, ощущая, как Тсукишима отстранился от него, вытянув клыки. Его голова резко опустилась на другое плечо омеги. Шоё с недоумением открыл глаза, удерживая парня. Кей уснул, просто завалился на Шоё и обнял его. Хината фыркнул, но аккуратно положил его обратно на кровать. Конечно, ему было немного обидно, что всё не пошло дальше, хотя он уже был готов… Но глядя на то, как Кей теперь спокойно спит, Шоё не мог не улыбнуться. Он был рад, что парню стало лучше. Это, безусловно, значило гораздо больше, чем его собственные желания. Он тихо вздохнул и устроился рядом, наблюдая за тем, как альфа, не осознавая, уютно устроился рядом. В такие моменты он понимал, что, возможно, всё это было не только о влечении или необходимости, но и о чём-то глубоком, о том, что можно просто быть рядом, не требуя ничего взамен.

***

Шоё спускался по лестнице на первый этаж, набирая номер матери. Он, как и обещал, старался звонить ей чаще. Конечно, он мог бы поговорить с ней в общежитие, но сейчас ему необходимо было рассказать о своих альфах и о том, что он больше не дефектный омега. Особенно потому, что конец месяца приближался, а он совершенно не знал, как следить за циклом. Насколько он помнил, для этого нужен личный врач, который разбирается в особенностях омег. Таких специалистов сейчас крайне мало, а если ошибиться с выбором, это может обернуться большими проблемами. К тому же, если его память не подводит, начиная с семнадцати лет, течки становятся практически невыносимыми без альфы. А в восемнадцать или двадцать всё становится ещё хуже, если на омеге нет метки. Как же ему повезло… Остановившись перед лавочкой возле академии, Шоё сел, обхватив голову руками. Только сейчас до него начала доходить вся сложность ситуации. Ему действительно будет тяжело. Если бы он остался дефектным омегой до конца жизни, подобных проблем просто бы не существовало. Но теперь всё иначе. А ещё его мама… она ведь была счастлива, что он дефектный. «Шоё, это счастье, что ты не будешь испытывать эту боль всю жизнь. Старайся держаться подальше от альф…» — слова матери эхом отозвались в его голове. Как же он ошибся… Шоё вспомнил, что его мама тоже была омегой, но в отличие от него, никогда не страдала. У девушек-омег всё иначе: их течки не причиняют боли, и они даже не так сильно ищут альфу, даже если им больше двадцати. Но родителей Хинаты заставили быть вместе, без любви. У них не было меток, и в браке не было настоящих чувств. Когда Шоё родился мальчиком-омегой, да ещё и чистокровным, его мать впала в депрессию. Но ради сына она взяла себя в руки, ведь полагаться на мужа было невозможно. Шоё помотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Нет, сейчас это неважно. Он только начал ощущать себя полноценным омегой. Он только перестал ненавидеть себя за то, что дал альфам приблизиться. Он их любит, и они не виноваты в том, что он изменился. Вместе они справятся, даже если это будет означать, что ему придётся делить свои течки с кем-то из альф или получить метку. Они ведь не бросят его, правда? Выдохнув в последний раз, он набрал номер матери. С каждым гудком в трубке его нервозность усиливалась. А что если мама запретит ему общаться с альфами? Заберёт из академии, и он больше никогда никого не увидит? — Шоё? Почему так поздно звонишь? От её голоса он вздрогнул. Все слова, которые он готовил, тут же вылетели из головы. — Ну, я просто… просто не мог позвонить раньше. И… я ведь обещал звонить тебе чаще, — голос дрожал, выдавая его волнение. Мисс Хината нахмурилась. Она всегда могла по одному голосу понять, что сын чем-то встревожен. — Что-то случилось? Ты знаешь, что можешь рассказать мне всё, — тихо сказала она. Шоё замолчал, сжимая свободную руку в кулак так, что ногти больно впивались в кожу. — Мам… пообещай, что ты не заберёшь меня из академии, когда я всё расскажу. — Хорошо. Для начала расскажи. Хината глубоко вздохнул пару раз, чтобы собраться с мыслями. — У меня спал дефект… я теперь, можно сказать, обычный омега, как все остальные, — его голос дрожал, а в трубке повисло гнетущее молчание. — Подожди… как это спал дефект? Только не говори, что ты… переспал с кем-то. — Нет, мама! Это из-за укуса… Снова тишина, нарушаемая лишь отголосками его слов. — Сколько… сколько там вампиров? — голос был странно спокойным, что пугало больше всего. — Ну, тут такое дело… — Шоё, говори сразу! — теперь раздражение в её голосе было явным. — Одни… одни вампиры. Тут нет людей. Мисс Хината тяжело вздохнула. Кажется, она отошла в сторону, чтобы налить себе воды. — Почему ты вообще хочешь остаться там? — Я встречаюсь с несколькими альфами из академии. На том конце раздался кашель, словно она подавилась водой. — И сколько их? — Четверо… ну, наверное, это не все, — тихо признался Шоё. — Шоё, как ты вообще умудрился? — её смех был нервным, почти от безысходности. Она прекрасно знала, что вампиры сделают всё, чтобы люди не узнали о них. Даже несмотря на такую новость, она не могла никому рассказать. — Мам, это ещё не всё. У меня уже была первая течка, а как ты сама говорила, с возрастом они становятся больнее. А если уже первая была такой… я даже представить не могу, что будет дальше, — его голос задрожал, а по щекам потекли слёзы. — Шоё, успокойся. Давай подумаем, как с этим справиться… — её голос стал мягче. Несколько минут она молчала, слушая, как её сын шмыгает носом. — Нам нужен доктор, так? — Да, мам. Именно. — Хорошо, я постараюсь найти подходящее решение. А ты постарайся успокоиться и отдохнуть. — Ты не заберёшь меня? — в его голосе прозвучала надежда. Мисс Хината тихо рассмеялась. — Я постараюсь найти выход без этого. — Мам… я люблю тебя, — Шоё снова всхлипнул, вытирая слёзы рукавом. — И я тебя, Шо. Будь осторожнее, я позвоню завтра. Попрощавшись, она отключилась. Шоё улыбнулся и направился обратно в академию. Он ожидал, что мать будет рвать и метать, требовать, чтобы он немедленно собирал вещи, и угрожать звонком директору. Но всё оказалось иначе… *** Следующий день для Шоё выдался тяжёлым. Как только он проснулся, на кухне его ждал Тсуки. Увидев омегу, он сразу подошёл и крепко обнял. Удивлённое и смущённое лицо Шоё стоило увидеть — никто бы не поверил в это, даже если он сам рассказал бы. Полдня Хината то и дело поглядывал на телефон, ожидая звонка от мамы. Парни не раз интересовались, почему он так часто смотрит на экран. — Жду, когда мама позвонит, — в последний раз ответил омега. Пятый вопрос за короткое время начал его раздражать. Сейчас Шоё собирал вещи после последней пары. Недалеко стояли Тсуки, Ямагучи и Кагеяма, ожидая, пока он закончит, чтобы пойти на тренировку. Когда они уже собирались выходить, в кабинет зашёл незнакомый парень, которого Хината видел в академии нечасто. — Хината Шоё? — спросил он, глядя на рыжего омегу. Шоё кивнул, недоумённо переглядываясь с остальными. — Тебя директор ищет. Попросил, чтобы ты к нему зашёл. После этих слов парень ушёл. Шоё напрягся ещё больше. «Мама всё-таки решила забрать меня из академии?» — Давай мы отнесём твои вещи в общежитие, а ты иди, — сказал Тсуки, забирая у него книги и всё лишнее из рук. Подходя к кабинету директора, Хината всё больше нервничал. Постучав пару раз, он услышал разрешение войти. Внутри на стуле сидела его мама, а рядом стояла Нацу, крепко держа её за руку. Сам директор находился неподалёку, а на столе лежала куча каких-то документов. По спине Шоё пробежали мурашки. Его глаза расширились от шока, и он уставился на них, не зная, что сказать. — Мама… Ты же говорила, что не будешь забирать меня отсюда, — с хрипотцой произнёс омега, подходя ближе и беря её за руку. — Пожалуйста, не надо… — Но мама тебя не хочет забирать, они-чан, — сказала Нацу, надув губы. — Я бы вообще хотела, чтобы ты был дома. Но нам зато разрешили пожить здесь, у тебя в общежитии! Жаль, что ненадолго… С этими словами Нацу подбежала к брату и крепко его обняла, смеясь. Шоё вздохнул, начал гладить её по волосам и немного расслабился. — Я не буду тебя забирать, — мягко сказала мисс Хината. — Конечно, мне страшно, что ты тут один среди альф-вампиров, но если есть те, кто будет за тобой присматривать, я буду спокойна. Она улыбнулась, подошла к сыну и легонько потрепала его по волосам. — А что вообще происходит? И почему вы будете жить тут? — спросил Шоё, всё ещё не понимая. На его вопросы ответил директор, который подошёл ближе: — Твоя мама приехала обсудить вопрос личного врача. У вас его пока нет, поэтому мы предоставим контакт проверенного специалиста. А что касается проживания… Вы видитесь редко, поэтому мы решили дать вашей семье возможность побыть вместе. Три дня они проведут в твоём общежитии, где ты обычно находишься во время течек. Хината тяжело вздохнул и кивнул. — А что за врач? — Доктор семьи Сакусы, — с улыбкой ответил директор. Шоё замер, а его глаза округлились от шока.