Угол для моих тараканов

      Как только глубокая ночь опускается на город, луна показывает свой бледный лик из-за чёрных контуров крыш многоэтажек, а сонная эйфория окутывает уставших за день людей, притаившиеся до сего момента демоны выходят на охоту.       Они ищут их — грустных, разочарованных своими успехами в карьере и личной жизни, угнетенных своим одиночеством и надеющихся на то, что завтрашний день будет лучше предыдущего. На деле же так ничего и не меняется, и каждый из этих людей просыпается к утру в надежде на лучший исход, продолжая быть потенциальной жертвой для демона, а вот «избранные» с рассветом могут и не вспомнить, чем так тяготились накануне, теряя от жаркого соприкосновения охочего до всего низменного дитя тьмы маленькую часть своей души. Плата за мимолётные ночные фантазии суха и бескомпромиссна.

***

      Магнус жадно впитывает в себя энергию какой-то молодой женщины, которую буквально выкручивает на кровати от высшей степени удовольствия, подаренного ей демоном в образе её начальника. «Низшей» не бывает практически никогда, потому что это Магнус, а он хорош — и это понимает не только он, это понимают и другие инкубы.       Какие же это потрясающие ощущения! Ей хорошо, и Магнусу тоже хорошо — спасибо за сотрудничество, дорогая. Он выпивает последнюю каплю отголосков её наслаждения, после чего она продолжает спать дальше, а он сыто опрокидывается на спину и лениво прикидывает, к кому он пойдёт дальше. Снова к женщине? Или, может, к мужчине? Он невероятно талантлив и прекрасно воссоздает образы тех, кого его жертвы хотели бы видеть в своих снах, но никогда не использует свой собственный облик, хоть это и не возбраняется — в любви и на войне, как говорится (скорее, первое, хоть это понятие и извращено такими, как он). Ему брезгливо прикасаться самим собой к этим людям, по нескольку человек за ночь, чтобы всего лишь поесть и забрать у них часть энергии, желание жить, стремление найти что-то вечное — несмотря на то, что физически именно это он и делает.       Магнус красив. Очень красив. Но он лучше сотню раз перевоплотится, чем покажет свой облик первому встречному. Или даже второму. Или третьему. Да вообще никому, хотя больше трёх раз он никого и не посещал за всю свою жизнь.       Сейчас он уже нащупывает какого-то одинокого мужчину в возрасте — совсем рядом, в том же квартале, только через два дома от его последней жертвы, и Магнус торопливо подсовывает ему образ его бывшей супруги, которая якобы передумала уходить от него к тому бухгалтеру, потому что всегда считала, что профессия её мужа-хирурга нужна и важна, потому что приносит доход в семью, и при этом совершенно неважно, что самого мужа почти никогда не бывает дома. Женщина с аппетитными формами, управляемая Магнусом, говорит в голове спящего хирурга, что она всё обдумала и решила вернуться обратно, чтобы заняться с ним безудержным животным сексом.       Мужчина довольно стонет, а умело объезжающий его Магнус в предвкушении потирает ручки. Этот забитый мужчина и впрямь лакомый кусочек, поэтому сегодня обычные суккубы могут подвинуться. Магнус выжмет из него всё, что сможет. Мужчина видит свой горячий, происходящий на самом деле, но, увы, несбыточный сон, и при этом совершенно не подозревает, что платой за него, кроме его сексуальной энергии, станет пара-тройка недель его полной смысла жизни, высасывая которые демон довольно урчит.       Когда всё заканчивается, Магнус немного устало размазывается по крыше, раскидывая в стороны кожистые крылья. Вкусно, сытно. Столько эмоций и чувств… Кажется, он слегка переел. Он следит своими жёлтыми глазами с вертикальным зрачком за молочно-белой луной и представляет, как взлетит ей навстречу. Какой-то суккуб орёт на него, потому что этот мужчина-хирург — его постоянный «клиент», его ниша, батарейка, к которой он периодически присасывается, а Магнус тут вообще на птичьих правах. «Ты мог взять любого или любую! — орёт на него суккуб. — Ещё одна такая выходка, Магнус…»       Магнус не хочет даже знать, что ему может грозить за эту «выходку», поэтому он показывает ему, точнее, «ей» неприличный жест и изящно соскальзывает с крыши в пронизанный прохладой воздух, довольный своей репутацией и тем, что его знают все суккубы и все инкубы. Ему плевать, он делает всё, что захочет, и никто из них не смеет ему указывать. Все они — обычные, действующие скучными дедовскими методами старперы, а Магнус молодой, готовый к экспериментам, и он особенный. Он не суккуб и не инкуб в полном понимании этих слов, он — и то и другое одновременно, плод странного и необъяснимого союза двух видов, а не обращённый, как остальные, и он действительно любит свою уникальность, любит то, какой он.

***

      Это происходит в одну из серых дождливых ночей, когда Магнус едва не падает с высоты своего полёта от внезапного ощущения, что где-то рядом оно — то самое, из-за чего у него разом поднимается настроение. То, что давно является причиной ненависти к нему двух видов сразу, потому что эти ущербные обладают ограниченным количеством возможностей — в отличие от самого Магнуса, который с физиологической точки зрения может и инкуб, но всегда может выбрать, кем ему быть сегодня и сейчас — в зависимости от того, какую жертву он себе наметил, потому что он с одинаковым голодом высасывает как женскую, так и мужскую энергию. Такие единичные случаи, как этот, всегда означают накрытый обед на одну его скромную персону без покушения на него со стороны прожорливыми собратьями.       Предвкушение завладевает им моментально, потому что он никогда бы не признался этим чванливым завистникам, что он вообще-то тот ещё собственник, и его зачастую вынужденный «набег» на людей, уже встречавшихся ранее с другими суккубами или инкубами, не приносит ему достаточного уровня насыщения и удовольствия. Затаив дыхание, Магнус скользит с промокшего козырька крыши на чей-то балкон и складывает за спиной перепончатые крылья, предварительно встряхивая их от дождевой влаги. Чужое вожделение зовет его за собой, притягивает магнитом, и он поддаётся своей слабости.       Свет не горит, но Магнус — демон ночи, он прекрасно ориентируется в темноте, и его ярко-жёлтые глаза выхватывают разметавшиеся по подушке темные волосы бледнолицего парня. Суккуб внутри него готовится хорошенько перекусить, пока Магнус-инкуб запрыгивает на постель и склоняется над своей жертвой, вдыхая тонкий аромат нереализованных желаний, за которые тому… стыдно? Демон с удивлением распахивает глаза, и чувство, что здесь можно неплохо нажиться, оседает в его душе твёрдой уверенностью. Такие скромные, закрытые и неуверенные в себе люди, как правило, обладают огромным потенциалом в способности генерировать самые безумные сексуальные желания — просто потому, что знают, что им никогда не суждено сбыться в реальности, а потому фантазируют напропалую, как в последний раз, словно им позволили перед самой кончиной исполнить свою самую заветную прихоть.       Магнус прислушивается к мыслям темноволосого парня и, помимо какого-то конкретного образа, обнаруживает также желание чего-то неопределенного. Просто попробовать, просто узнать — что это такое, каково это… А это ещё что? Маленький извращенец! Магнус насмешливо и слегка скептически вздергивает брови. Нельзя быть таким невинным, но при этом таким грязным, но, этому парню, видимо, до лампочки. Он видит то, что видит, а Магнус в очередной раз уважительно аплодирует своему безошибочному чутью. Он здесь надолго — на все свои обычные три раза.       Демон мурлыкает, издалека навязывая спящему брюнету свою приятную компанию и перед тем, как принять образ блондинистого парня — не девушки, вот почему Магнуса так колбасит от нетерпения доказать себе своё же мастерство — проводит по лицу своей жертвы длинным — длиннее, чем у обычных людей — и заострённым языком, потому что аромат скрытой сексуальности не только обоняем, но и осязаем. Каждый его рецептор чувствует эту сладость готовой на всё нераскрепощённости, однако это ещё только начало, своеобразный апперитив — главное блюдо ждёт его впереди… хотя Магнусу УЖЕ хорошо даже от такой незамысловатой прелюдии.       Он усмехается от мысли, что сегодня ночью натуральной попке блондинистого парня ой как не поздоровится.

***

      Магнус понимает, что ситуация вышла из-под контроля, когда вместо того, чтобы отправиться на поиски следующей жертвы, вдруг решает остаться с этим парнем на «второй раунд». Без лишних слов он запрыгивает на его вновь готовое орудие для ублажения прихотей демона и впивается в губы брюнета поцелуем, не переставая урчать от удовольствия, пронзившего его тело и сущность.       Это уже пятый его визит к темноволосому парню и его шестой «раз», точнее, «разом» он является только для брюнета, а для Магнуса это всего лишь очередной приём пищи. В этом он и пытается себя убедить, уверенно скользя нутром по слишком влажному члену, потому что он и вправду уже перепрыгнул все свои планки и нарушил строгие границы, потому что… потому что этот парень ну ооочень вкусный.       Темноволосый требовательно сжимает его бедра и прогибает спину, а Магнус снова с жадностью склоняется над его губами, вдыхая в себя невидимый поток сексуальной энергии — невидимый ни для кого, кроме него, потому что он не может не заметить эти яркие, красные отблески. Демон делает слишком сильный «глоток», и красные потоки разбавляются едва заметными бело-голубыми, которые устремляются к его хищному рту и ненасытной утробе… и Магнус вдруг резко отскакивает, испуганно глядя на них.       Сколько он уже выпил? Какая часть души этого юноши осталась нетронутой? Он пытается хотя бы прикинуть в своей голове, но он слишком опьянен тем, что дает ему этот парень, и на одну жалкую секунду это пугает его. Он решает не трогать душу темноволосого, убеждая себя в том, что если он будет слишком жадным, то очень скоро ему станет нечего есть, а он ведь собирается прийти к нему ещё разок. Всего один, возможно. Максимум два, но не больше трёх…       Внезапный оргазм сотрясает тело брюнета, и глаза демона закатываются в ярчайшем удовольствии. Да, его душа ему определенно не нужна, потому что у них настолько хороший секс, что Магнус похож на обдолбанного наркомана, когда мешком скатывается с парня на кровать, забыв о своей природной грации, и пытается сфокусировать взгляд на белой субстанции, стекающей по опадающему члену его жертвы. Он следит за ней взглядом, словно находясь под действием гипноза, и неожиданно для себя склоняется над ней и с любопытством слизывает одну каплю с головки кончиком заостренного языка.       Ощущение дикого наслаждения мощной волной прокатывается по позвоночнику от шеи и до самого кончика его жилистого хвоста, и Магнус погружается в состояние сильнейшей экзальтации, когда к этому странному терпкому вкусу добавляется несдержанный стон парня, всё ещё пребывающего в созданной для него Магнусом фантазии. И демону срывает тормоза. Он не понимает, кто за него сейчас действует — суккуб или инкуб, и ему, в общем-то, всё равно, но он однозначно никогда ещё не пробовал такого концентрированного удовольствия, словно состоящего исключительно из тестостерона и эндорфинов. Он вылизывает всё, что находит, и продолжает обвивать длинным языком источник своей случайной эйфории, пока вдруг не обнаруживает, что он увеличивается в размерах, а тело брюнета подается навстречу его незатейливым касаниям.       И Магнус сбегает. Ему кажется, что он снова пересёк какую-то границу, которую переходить не следовало, но строгих правил поведения у его вида никогда не было — за исключением, пожалуй, вопросов морали, на которые ему всё равно было плевать, и разумности в обращении с жертвами («Не наглейте»), поэтому сейчас он был в абсолютном замешательстве. Он свернулся в жалкий комочек и широко раскрыл свои крылья, распластав их по всей поверхности мокрой и холодной крыши в попытке успокоить своё нервное возбуждение и уговорить себя больше никогда не возвращаться в этот дом, на этот балкон, к этому щедрому на эмоции парню с такой бесконтрольной сексуальной энергетикой.

***

      Он ненавидит себя за свою мягкотелость и слабодушие, но он ни за что не признается, что увлечён своей жертвой. Скорее, этот парень скармливает ему такие деликатесы, которые ему даже не снились — смешно, ведь Магнус не видит снов, хоть и спит обычно в дневное время, а «деликатесы», о которых идет речь, уже не такие уж и ментальные, и он почему-то смущается от этой мысли. Делают ли так же другие суккубы? Спрашивать он точно ни у кого не будет, потому что не хватало ему ещё и презрения от этих недалёких уродцев.       Когда он цепляется за желание парня «попробовать что-то новенькое», он принимает образ совершенно другого парня, шатена — кажется, какого-то среднеизвестного актёра — и упорно обласкивает брюнета, надеясь вызвать у него голую похоть. Прошлый образ блондина идёт в топку, потому что Магнусу не нужны эти странные чувства и романтические флюиды, которые исходят от темноволосого при контакте с этим самодовольным мудаком, который, видимо, даже не знает, что такое расческа.       И он получает это. Брюнет пошло стонет и раздвигает ноги, и Магнус с удивлением понимает, что образ этого шатена вызывает у спящего совершенно другие эмоции и фантазии. Демон убирает когти, осторожно касается его промежности, и того подбрасывает на постели, а суккуб внутри него бьется в истерике и завывает от жадности. И он снова склоняется над вздыбленным членом и обвивает его языком в полтора раза, тут же получая за это благодарность в голосовом и эмоциональном формате.       Магнус старательно поддевает кончиком крайнюю плоть, забираясь в самые недоступные для ласк местечки, попутно размышляя, не мешает ли его анатомическая особенность обычным человеческим представлениям? Брюнет что-то шепчет на своём, человеческом языке, и инкуб пытается прислушаться. Отчаянные просьбы «возьми» и «трахни» перемежаются между собой, и Магнус теряется.       Конечно, он знает, что делать в таких случаях, но что-то его останавливает, и он пока с трудом это осознает. Он задумчиво скользит языком в нутро парня, погружая его туда, где вообще-то должно оказаться нечто другое, о чём так яростно просит брюнет, но его язык не менее сильный и мускулистый, чем эрегированный член, и благодарный всхлип его жертвы доказывает это уже через секунду. Магнус урчит и подпитывается, с нежностью обводя острым языком бугорок в глубине заднего прохода, и брюнет начинает подергиваться. Демон хватает его за бедра и буквально насаживает на свой хищный рот, и парню хватает трех секунд, чтобы излиться от полноты ощущений. Суинкуб тут же бросает своё занятие и жадно ловит каждую каплю этого удовольствия, содрогаясь от «дозы» — кажется, у него началась зависимость, а парень отчего-то слишком быстро замирает и жалобно вздыхает. У Магнуса возникает стойкое ощущение, что он что-то упустил из виду. Что-то не доделал, потому что «удовольствия» не так много, и парень всё ещё дрожит, словно не получил в полной мере того, чего хотел.       Демон не позволяет себе над этим задуматься и уходит в растрепанных чувствах, нервно поводя жилистым хвостом с похожим на наконечник стрелы завершением. Он сделал хорошо им обоим, но почему-то суккуб внутри него злобно гремит тарелками, словно не дождавшись обещанного десерта.

***

      Этой ночью он взлетает над городом в твёрдой уверенности поесть сегодня за другим столом. Какой-то мужик курит на своём балконе — больше ведь нечем заняться в три часа ночи — демон, пролетая мимо, раздраженно показывает ему язык, и мужик со страшным воплем кидается обратно в свою квартиру, заставляя Магнуса мрачно усмехнуться.       Он уже месяц не вылезает из этой спальни, а так и не осмелел для того, чтобы трахнуть этого парня нормально, как ему хочется, потому что он боится. Боится полностью погрузиться в процесс, боится, что начнет упиваться не только энергией, но и властью, а потому не сможет контролировать себя и придирчиво выцеживать среди всех стремящихся к нему потоков любые, кроме бело-голубых.       Если он не остановится, то выпьет душу этого красивого брюнета как стакан сока, впитает его в себя, как губка, и от этого он потеряет свою человеческую часть. Не будет больше этой нежности, романтики и жажды любви, от которой Магнусу срывает голову, будет лишь страсть, похоть, порок и чёрт знает что ещё за грязь, и демон себе этого не простит. Не простит, если парень перестанет однажды быть человеком и станет ему подобным — инкубом, существующим лишь за счёт человеческих слабостей и беспорядочных сексуальных связей.       Он запрыгивает на какую-то рыжую девчонку и утробно урчит, ощущая её сладкие мечтания о каком-то парне. Прислушивается, проводит языком по пульсирующей сонной артерии, усыпляя… И вдруг резко шипит и отлетает к стене, гневно сверкая желтыми глазами в темноте, ибо образ блондинистого парня, который ему удалось уловить в её голове, слишком знаком и привычен — он ведь столько раз становился им ради него…       Магнус камнем устремляется вниз и перед самым асфальтом взмахивает крыльями, рассекая воздух и выходя из пике, рыча от глупой ярости и бессилия, так и не разобравшись, почему он не смог этого сделать и почему его гложет непонятное чувство, похожее на… обиду?       Рассвет демон встречает будучи разбитым и на грани полного истощения. Он так ни разу и не поел за эту ночь, и его ломает — он убеждает себя в том, что это от голода, но где-то в глубине души он знает, что это правда лишь отчасти.

***

      Магнус молча сидит на краю кровати, по-турецки сложив ноги и свободно разбросав крылья по комнате. Хвост нервно подергивается, то и дело проходясь по его плечам и лопаткам, и он снова голоден, но ему всё равно. Он просто наслаждается тем, что сидит рядом с этим парнем и имеет возможность смотреть на эти тёмные пряди непослушных волос хоть всю ночь.       Тот спокойно спит и вполне себе удовлетворен всеми их предыдущими ночами, и почему-то демон чувствует гордость по многим причинам. Что ему удается сдерживать свою хищную составляющую, ловко затыкая дерущего голодную глотку суккуба. Что он у этого парня единственный, словно это имеет какое-то значение для ночного демона, пожирающего энергию секса, но для Магнуса почему-то имеет, и он ревностно охраняет сон этого брюнета, готовый вмешаться, если тот вдруг перестанет вести себя так мирно и начнет беспокойно ворочаться в кровати. Что он может побыть здесь самим собой, не притворяясь абсолютно никем, и он заправляет мешающую ему прядь разноцветных волос за витиевато изогнутый, испещренный маленькими желобками рог.       Парень звучно вздыхает, и от того, как близко это звучит, Магнус испуганно оборачивается и обмирает. Тот почему-то сидит на своей кровати, широко распахнув свои, как оказалось, пронзительно-голубые глаза, и демон на секунду теряется, поражённый этой ангельской составляющей, о которой он до сих пор не подозревал, а уже потом беспокоится о том, как он умудрился пропустить момент его пробуждения. Магнус панически скользит узкими чёрными зрачками по его лицу, ожидая криков и мольбы о пощаде — он всё-таки демон, но ведь не невидимка, однако брюнет молчит и невидящим взглядом смотрит на Магнуса, и тот внезапно понимает причину своего внутреннего спокойствия: парень продолжает спать, а его больше не горизонтальное положение — всего лишь следствие какой-то сонной деятельности, происходящей у него в голове.       Брюнет что-то несвязно лепечет, и Магнус неожиданно для себя улыбается, демонстрируя белоснежный ряд заострённых зубов. Его язык успокаивающе проходится по подбородку парня и скользит на шею, а голубоглазый вдруг протягивает вперёд руки и зарывается в волосы демона. Магнус не успевает даже пикнуть, как бледные пальцы уверенно обхватывают кокетливо изогнутые рожки инкуба, и он душит в себе недовольный рык, боязливый визг и угрожающее шипение и зажмуривается, пока его несостоявшаяся на сегодня жертва еле слышно что-то бормочет и водит кончиками пальцев по искусно выточенным канавкам и углублениям — Магнус полирует их каждую неделю, потому что любит себя и любит за собой ухаживать, в отличие от этих неотесанных деревенщин — а теперь, кажется, ещё и любит, когда трогают его рога. Впрочем, это слишком громкое утверждение, потому что этот голубоглазый — первый, кому удаётся это сделать с позволения Магнуса, и демон довольно урчит, ощущая чистоту и искренность намерений с его стороны.       Инкуб спохватывается, понимая, что слишком уж разомлел под этими трепетными касаниями, и осторожно укладывает брюнета на кровать, тихо мурлыкая ему на ухо что-то на своём родном языке, и парень улыбается сквозь сон, закрывая глаза, и даже кладет собственный локоть под голову, а Магнус тут же срывается в тёмную пустоту и испускает болезненный крик, задыхаясь от непонятных чувств и ощущая себя каким-то прóклятым, сметая все свои планки и снося барьеры, оставляя своё ноющее сердце позади.

***

— Что ты задумал?       Магнус только усмехается, складывая руки на груди и окидывая взглядом ярко-желтых глаз своих собратьев. Ему и раньше устраивали «тёмную» — правда, во все предыдущие разы всегда было за что её устраивать, а сейчас им просто не подкопаться: он «чист», и именно это их и беспокоит. Суинкуб с радужными прядками в волосах и дерзким взглядом всегда их пугал, бесил, раздражал и, скорее всего, восхищал своими возможностями и полной свободой действий, а потому его никто не любил. Ему откровенно завидовали, и он упивался этой завистью, стараясь выделиться ещё больше и выглядеть ещё лучше, и если бы он мог питаться этим чувством, то ему давно бы уже пришлось задуматься над тем, чтобы поберечь фигуру. — Ты что-то скрываешь — говори! Мы всё равно выбьем из тебя правду, — шипит какой-то инкуб, и Магнус с откровенной брезгливостью смотрит на это животное, которое выглядит так, словно он не мылся уже пару столетий. Далеко не все они такие, как этот кадр, но ведь им, по большому счёту, не нужно об этом задумываться — умение принимать любой нужный образ делает за них всю работу. — Мне нечего скрывать, — гордо изрекает Магнус и вздергивает нос, демонстрируя своё презрение к этим завистникам.       За последние несколько месяцев Магнус никому не насолил, не перешёл дорогу, не забрал клиента и не опустошил жертву за пару минут до планируемого «облёта» его постоянным демоном. Остальные особи просто перестали его видеть, на общем слёте ломая голову, куда тот мог запропаститься и не планирует ли он прямо сейчас какую-нибудь полномасштабную пакость, которая утрёт нос и суккубам, и инкубам, потому что они знают: их общая неприязнь взаимна, и если он легко может спутать им карты, то они ему — нет. Слишком непредсказуем, слишком свободен и слишком одиночка. Ему даже незачем их этот ночной слёт — он всегда делает то, что ему заблагорассудится. — Где ты пропадаешь ночами? — допытывается суккуб с яркими сиреневыми глазами, и Магнус даже сказал бы, что она привлекательна, если бы у него не было патологической неприязни к своему виду. Нет, никто из них даже рядом не стоял. — Не твоего ума дело, — грубит Магнус, и злобная истеричка шипит, демонстрируя острые зубы, на что тот невпечатленно закатывает глаза. — Я не собираюсь строить против вас козни, — морщится он. — Если у вас, идиотов, мания преследования, то мне остатся вам только посочувствовать. Впрочем, может, стоит и возгордиться, вы ведь думаете, что я о вас думаю, тем самым вы думаете обо мне постоянно, в то время как я о вас даже не вспоминаю, — насмешливо и запутанно изрекает он, и с полтора десятка суккубов и инкубов застывают в недоумении. — Что он там несёт? — бурчит кто-то. — Вы поняли его? — спрашивает ещё один голос. — Пóлно слушать его байки, — визгливо предлагает кто-то. — Крылья повыдергивать и дело с концом. Для профилактики!       Угроза не то чтобы страшная — вывернутые основания крыльев заживут за пару недель, он об этом уже знает не понаслышке, но сейчас встревоженно ерошится и невольно скалит зубы в ответной реакции. Его брюнет с шелковистыми волосами живет на двадцатом этаже. Если сейчас он по глупому недоразумению лишится крыльев, то просто не сможет попасть к нему этой ночью. И следующей тоже. И следующей после неё. Нет уж, этому не бывать. Если придется, то он поползёт к нему по балконам, цепляясь когтями за облицовку кирпичного дома, рискуя свалиться с огромной высоты под тяжестью бесполезного в этот раз груза за спиной, но он всё равно к нему попадет. Во что бы то ни стало. — Рискни здоровьем, — хрипло предлагает суинкуб, прячет крылья за спину и выпускает когти. — И рискну, — рявкает смельчак, пытаясь пробраться через туповатых и тормозящих его движение инкубов. — Оставьте его, — неожиданно вмешивается вкрадчивый голос.       Толпа расступается, и Магнус недоверчиво разглядывает ухоженного суккуба с длинными черными волосами, такими же глазами и кроваво-красными ногтями. — Что он может нам сделать? — лениво произнозит демоническая брюнетка, и её хвост обвивает её же бедро. — Нас много, а он один. Он всегда один. Какой ему смысл наживать врагов в нашем лице? — Это пока он не придумал, как всех нас обезвредить, — выкрикивает инкуб позади всех — Хотела бы я на это посмотреть, — фыркает суккуб. — Лапушка, ты на нас зуб точишь? — кривляется она, и Магнус почему-то цепляется за эту показуху как за возможность остаться в целости и сохранности. — С чего бы? — вызывающе заявляет он. — В отличие от всех вас, у меня нет проблем с питанием. — Неужели? — рычит тот же голос. — Тогда почему ты постоянно присасываешься к чужим источникам? — Потому что могу? — отвечает Магнус вопросом на вопрос, и эта показная самоуверенность вызывает гвалт среди его сородичей. — Ищи себе свои собственные! — рычит светловолосый инкуб, который задирал демона за спинами остальных.       Красивая суккуб бесцеремонно двигает его в сторону от Магнуса. — Он же специально выводит вас из себя, — замечает она. — Неужели не видно? Он хочет, чтобы вы его ненавидели, чтобы вы к нему не приближались, чтобы боялись и чтобы его имя было у всех на слуху. И ведь он неплохо постарался. Вы действительно думаете о нём постоянно, а он этим наслаждается.       Магнус уважительно смотрит на неё. Красивая и умная. Может, она бы его и зацепила — хоть он и одиночка, но мысли о том, что это одиночество хочется с кем-то разделить, периодически посещают его, — если бы не пугающая алчность, с которой она на него смотрит, от чего он невольно содрогается. Такая выпьет любого и имени не спросит, опустошит за милую душу — ключевое слово «душу» — и уйдет, красиво взмахнув своими волосами и хвостом, мило улыбнувшись напоследок.       Магнус знал её, потому что об этом демоне тоже ходили слухи. Она любила играть с мирно спящими людьми и частенько увлекалась своими жертвами, делая их похотливыми особями. На каждые сто человек минимум двое обязательно были обращены Камиллой, и это всерьёз отталкивало инкуба, возвращая в реальность и напоминая, что внешний вид бывает обманчив. — Я не могу думать ни о чём, кроме того, что после этого разговора он спокойненько взлетит и навестит любого, на ком уже есть наша метка, — шипит инкуб из-за плеча суккуба. — Успокойся, дорогой, — осаживает его Камилла, и с этим покровительственным жестом к Магнусу приходит осознание, что этот активист — один из тех, с кем она когда-то встречалась по ночам, и вот к чему это привело. Он готов выцарапать суинкубу глаза, лишь бы прогнать его со своей территории. — Не собираюсь я спать с твоими жертвами, — брезгливо кривится демон. — А с кем тогда? — никак не угомонится тот. — Ни с кем, — неожиданно роняет суккуб. — Посмотрите на него: он уставший, невыспавшийся, синяки под глазами — а ведь ночь только началась. Отощал до невозможного, даже скулы заострились. Что с тобой стряслось, малыш? Ты на диете?       От этой проницательности хочется спрятаться куда подальше, и Магнус отводит взгляд. — Тебя это не касается, — тихо говорит он. — Хотите расправы — давайте. Дерзайте… только быстро. — Торопишься? — быстро спрашивает она, и Магнус не знает, выдал ли он себя быстрым брошенным на неё взглядом. — Наскучила ваша навязчивая компания, — дерзит суинкуб.       Камилла еле заметно усмехается и отходит от него, отодвигая руками остальных. — Пусть идёт, — властно произносит она. — Но как же?.. — возмущаются остальные. — Вы его слышали, — прикрикивает она. — Ему не нужны ваши насиженные места. Идите и развлекитесь как следует. Ну?       Она не уходит, пока последний суккуб не взмахивает крыльями, поднимаясь на крышей, и только после этого как-то по-особенному смотрит на Магнуса, прищурив глаза, подходит к краю крыши и эффектно падает с неё спиной вперёд. Демон даже не собирается беспокоиться и проверять, чем закончился её экстремальный полёт, потому что знает: с Камиллой всё более чем в порядке. Он и сам делал так миллион раз, красуясь перед самим собой и перед менее поворотливыми сородичами, а она явно хочет вызвать к себе интерес, проверяя его на выдержку. Не дождётся. — Выпендрежница, — бурчит Магнус и выжидает ещё несколько минут, прежде чем разбежаться и прыгнуть в пустоту с обратной стороны здания. Лететь ему совершенно в другую сторону, и никому из них не нужно знать, в какую именно.       Он приходит как раз вовремя: парень потерянно мечется по кровати, бормочет какие-то непонятные фразы, зовет кого-то во сне и путается во влажном одеяле. Сердце Магнуса вздрагивает от беспокойства, и он торопливо накрывает брюнета крыльями, нежно мурлыкая ему на ухо что-то на манер древнескандинавских мотивов, пока тот не успокаивается и не обнимает его за шею к огромному изумлению демона. Он легонько дёргается, пытаясь выпутаться из невольных объятий — раз, два и три, но парень явно не собирается так просто его отпускать, и Магнус неожиданно для себя перестает сопротивляться и замирает рядом с ним, послушно складывая крылья за спиной и даже прикрывая глаза — на секундочку.       Когда инкуб открывает глаза снова, за окном уже начинает светать. В полном смятении Магнус высвобождается из стальной хватки брюнета и торопливо прыгает вниз, с трудом раскрывая затекшие за ночь крылья. Но даже перед тем, как покинуть своё еженочное пристанище, он задумчиво оглядывается на спящего парня, еле слышно вздыхает и непонятно чему улыбается.

***

      Ещё издалека он чувствует его беспокойство. Голубоглазый брюнет даже сквозь сон источает панику, и Магнус даже предположить не может, чем может быть вызвана такая реакция. Не успев толком сложить крылья и цепляясь их когтистыми пальцами за шторы, он спешно кидается к нему, однако тот мирно спит, ничем не выдавая своего состояния. Демон прислушивается к нему пару минут, а затем успокаивается и осторожно поправляет ему растрепанную челку. Он откровенно расслабляется, сидя на постели в его ногах, как вдруг чувствует то, что не смог почувствовать сразу, ослепленный заботой об этом представителе человеческой расы.       Угроза.       Он с воинственным шипением подскакивает с изножья кровати и группируется, выставляя перед собой когти и хлестким ударом хвоста разрезая воздух. Желтые, светящиеся в темноте глаза с узкими вертикальными зрачками выхватывают из полумрака изящную фигуру суккуба, удобно расположившуюся и закинувшую ногу на ногу в кресле в углу спальни. — Что ты здесь забыла?! — глухо рычит Магнус, с тревогой оглядываясь на спящего и старательно закрывая собой обзор на изголовье кровати. — Думаешь, всё ещё есть смысл прятать его от меня? — усмехается Камилла, забавляясь его безуспешными попытками, и демону становится не по себе. Как долго она здесь? Как давно она знает о его маленьком секрете? Было ещё кое-что, о чем Магнус боялся даже подумать, потому что неспроста его ангел испытывал такую тревогу, и присутствие в этот момент рядом с ним этой чертовки совершенно точно не совпадение… — Что ты с ним сделала? — сиплым, но звенящим от страха и ярости голосом спрашивает он, наплевав на строгий план не показывать ей свои слабости с высокой колокольни. — Ничего, — тут же отвечает Камилла, и инкуб даже в полумраке видит, с каким демонстративным интересом та рассматривает свои ногти. — Лживая тварь, — демон скалит зубы. — Как грубо, — она недовольно фыркает. — Я действительно ничего с ним не сделала.       Магнус недоверчиво сверлит её взглядом, пока она с прищуром наблюдает за его реакцией, словно прикидывая, стóит ли ему знать подробности. В какой-то момент её глаза торжествующе вспыхивают. — Но ты не спросил, что я пыталась с ним сделать, — небрежно роняет она, и в ту же секунду издает задушенный хрип, пытаясь разжать сомкнувшиеся вокруг её горла в стальной хватке острые когти. По его пальцам побежала струйка тёмно-синей крови от вспоротой кожи суккуба. — Важно лишь то, что ты больше никогда не сможешь сделать, — до жути ласково угрожает инкуб. — Ни с ним, ни с кем-либо другим.       По его руке растекается уже целый маленький ручей, и он бы с радостью закончил начатое, если бы его не отвлек какой-то шум на заднем плане. Он со страхом поворачивается, понимая, что совсем забыл о том, что они здесь не одни. Брюнет начинает ворочаться, перебирать одеяло, и Магнус, к большому изумлению Камиллы, молниеносно кидается не к балконной двери, пытаясь сбежать до пробуждения этого человека, а наоборот, к нему, взлетая сразу к изголовью, склоняясь над ним и мягко напевая что-то с урчащими нотками в голосе, ныряя мягкими бескогтистыми пальцами в темные пряди волос парня — до тех пор, пока тот не успокаивается и не замирает, проваливаясь в сон. Только после этого Магнус оборачивается, обнаруживая совершенно потрясенного этим зрелищем суккуба, очевидно, никогда не видевшего, чтобы оголодавший демон ночи пел колыбельные своей жертве вместо того, чтобы хорошенько развлечься с симпатичной мордашкой и насытить своё жадное нутро. Камилла бесшумно срывается с места и ласточкой ныряет с балкона, и Магнус следует за ней, потому что понятия не имеет, что у стервы на уме и боится, что только что навлёк на себя беду. Нет, не на себя. На красивого голубоглазого ангела, каждую ночь спящего практически в его руках. На себя ему абсолютно плевать…       Суккуб приземляется на плоскую крышу многоэтажки и резко тормозит. Магнус, ожидавший более длительной погони, тут же сбрасывает скорость, но та вдруг разворачивается с перекошенным от злости лицом и наотмашь бьет его крылом по лицу. От силы удара демон едва не падает, но всё же удерживает равновесие, и когда он поворачивается, глаза его горят ярче обычного, а щеку пересекает глубокий, длинный порез, мигом наливающийся синевой. — Безмозглый идиот! — шипит суккуб, наступая на него. — Что ты там себе напридумывал?       Ещё секунду назад Магнуса разрывало от желания перегрызть ей глотку, а теперь это чувство сменилось неуверенностью и бешено колотящимся сердцем. — О чём ты? — нахмурился он, не замечая, как его хвост нервно закручивается вокруг кисти руки. — Ты только посмотри на себя! — её черные глаза метают молнии. — Красивый, самоуверенный, плюющий на всё и на всех. В кого ты превратился? В побитую жизнью, обессиленную, голодающую нежить? И всё это из-за человеческого отпрыска? Опомнись, Магнус! — Я им питаюсь, — огрызается демон, думая, что не так уж он и соврал. Последний месяц вынужденной голодовки можно исключить из расчета. — Когда ты им питался последний раз — в прошлом году? — бросает Камилла. — Ты умираешь. Скоро твоя кровь застынет, как смола, и ты закоченеешь, не сумев найти себе пристанище на день. Ты этого хочешь? К этому ты стремился всю свою жизнь? — Почему тебя это так волнует? — прямо интересуется Магнус, заставляя суккуба дёрнуться от его вопроса. — Разве тебе не должно быть по меньшей мере всё равно? Остальные суккубы и инкубы меня ненавидят и будут рады от меня избавиться, так почему тебе не плевать? — Потому что я восхищаюсь тобой, — неожиданно произносит она. — Хотела бы и я быть свободной и независимой, иметь все карты на руках и нежиться в объятиях судьбы, как это делаешь ты. Зачем тебе этот человек?       Магнус молчит и хмуро скользит взглядом по утыканной антеннами, как кукла вуду — иголками, крыше небоскреба. Желание язвить и ерепениться растворяется в ночной прохладе, как только он задумывается над её вопросом. — Я не знаю, — сглатывает он. — Что-то… в нём есть. Я точно не уверен. — Я следила за тобой несколько ночей, — откровенничает суккуб. — Ни разу после твоих визитов этот парень не благоухал сладостью похоти. Я несколько раз пыталась вызвать у него интерес к женскому облику… — Ты — что? — спрашивает демон таким ледяным тоном, что на её плечи впору было просыпаться снегу, однако хладнокровия ей не занимать. — Никому и никогда не удавалось тебя достать, — слегка раздражённо поясняет она. — Ты настолько самодостаточный, что у тебя просто нет слабостей. А тут такая удача — да я бы себя не простила, если бы не воспользовалась этим шансом. — Не знаю, стоило ли твоё стремление досадить мне твоей жалкой жизни, потому что я тоже не умею прощать, — демон злобно клокочет и хлещет хвостом, как хлыстом, перед тем, как двинуться на неё. — Стой! — предупреждающе вскидывает она руки с кровавыми ногтями. — Я ведь сказала, что я «пыталась». Ничего не вышло — он упорно хочет тебя. — Потому что он тяготеет к мужчинам, — фыркает Магнус, старательно скрывая своё облегчение. А ну как парень воспылал бы желанием к изящным женским формам какой-нибудь девушки, вызванной в его подсознании Камиллой, и что тогда? — Разумеется, ему нужен инкуб.       Суккуб неожиданно рассыпается издевательским смехом. Учитывая то, что ещё секунду назад она была близка к отрыванию Магнусом её прекрасной головки, это было по меньшей мере неуместно. — Ты либо глуп, либо слеп, — насмехается она. — Ему не нужен какой-то инкуб и какой-то мужчина. Ему нужен ты, идиот. Он фантазирует о тебе и твоём истинном облике. Неужто ты снизошел до того, чтобы показать человеку образ самого себя? — Что?! — потрясенно переспрашивает демон, пытаясь найти в чёрных глазах Камиллы хоть каплю лжи. — Нет, это невозможно. Я никогда не… — Ты не знал, — она притворяется, что ей жаль, но её слишком очевидное торжество ощущается за версту. — О, дорогой… — Заткнись, — обрывает её Магнус, но его ревностного запала больше нет. Он слишком подавлен внезапным открытием и слишком растерян, чтобы объяснить происходящее. Как же он мог позволить себе так увлечься и настолько забыться, что даже не уловить изменений в сознании своего ангела? Неужели Камилла права, и его истинный облик каким-то образом проник в разум голубоглазого брюнета?       Суккуб довольно усмехается. Она почти уверена, что Магнус больше никогда не вернётся на порог этого парня, потому что на этот раз он пересёк ту самую черту, в основе которой лежало всё его отношение к человеческому роду с того самого момента, как он впервые отправился на самостоятельный поиск пищи и встретился со своей первой жертвой. Прошло уже несколько десятков лет, но демон всё ещё помнит окутавшее его отвращение при соприкосновении с разнузданным либидо того мерзкого субъекта, чьей душой он тогда с удовольствием полакомился. — Проваливай, — хрипит демон и первым срывается с крыши, распластав крылья по ветру, пытаясь выбросить из головы все волнующие его мысли и растворяясь среди черных туч. Камилла глядит ему вслед, не торопясь уходить, но он откуда-то знает, что она никому не расскажет о том, что произошло. Любая связь с Магнусом публично осуждается среди его сородичей, а вот наличие предмета шантажа может сделать игру Камиллы долгой и увлекательной, если, конечно, в этом всё ещё есть смысл — суинкуб больше не собирается возвращаться к этому парню. Нет, нет и ещё раз нет. Он слишком увлекся и дошёл до грани, перейти которую означает перечеркнуть всё, во что он верил все эти годы. «Камилла права. Он всего лишь обычный человеческий отпрыск, жертва», — думает Магнус, трепетно убирая с его лица темные пряди волос.       Он даже не понимает, в какой конкретно момент снова оказывается у изголовья его кровати. Несколько часов он отчаянно выискивает среди кромешной тьмы ночного неба хотя бы маленький источник лунного света, наверняка указавший бы ему дорогу, и сдается, когда утро уже почти вступило в свои права, оставляя предрассветному времени не больше пары часов. К этому моменту Магнус уже находит свой источник света, и сейчас тот сладко посапывает, зарывшись щекой в подушку. Демон с волнением смотрит на его подрагивающие ресницы и не верит, что сознание этого невинного парня может хранить отголоски воспоминаний, главным действующим лицом в которых является сам Магнус. Подгоняемый сказанными Камиллой словами и снедаемый жгучим любопытством, инкуб склоняется над брюнетом, внедряясь в его разум и сон мурлыкающими нотками сладкого пения, расслабляя спящего парня и планируя «поймать» первый же возникший в его голове образ.       Проходит от силы секунд двадцать, прежде чем Магнус отпрядывает от него, чувствуя, как по позвоночнику бежит холодок. Он не был до конца уверен в правдивости слов суккуба, но теперь, когда увидел всё сам, своими глазами… Своими ярко-жёлтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, которые он только что нашёл в мыслях спящего брюнета, как и свои спиралевидные рога, и кожистые крылья, и жилистый хвост с завершением, похожим на наконечник стрелы… Демон едва не задыхается от внезапного аромата желания, источаемого голубоглазым, и резко содрогается от этого осознания. Его ангел хочет его. Именно его, Магнуса, в его инкубьем облике, а не какую-то смазливую мордашку, которую он по обыкновению вызывал для него. Он не боится его страшного вида и, даже больше, хочет почувствовать его в себе, насладиться тем, что тот сможет ему дать и тем, что он сам сможет от него принять, и его усилившиеся флюиды чуть ли не отправляют Магнуса в космическое пространство. Столько лет он презирал прямые контакты с людьми, чтобы сейчас нежданно-негаданно оказаться на перепутье, пытаясь поставить на чашу весов благоразумия хоть один достойный аргумент и не находя его. Не находя ни единого повода не поддаться тому, о чём сам уже так давно втайне мечтает…       Граница смазывается, словно кто-то вытер мокрой тряпкой мел с доски. Магнус ловит себя на том, что жадно внедряет свой язык в рот парня и тут же чувствует, как осточертевшее ему чувство голода притупляется вместе с красными потоками энергии, скользящие к нему от его жертвы. Поймавший свой долгожданный сон брюнет тихонько поскуливает и подается к нему всем телом, и демон ощущает… странное. Чувство, которое им овладевает, не похоже ни на что, ранее испытываемое им, и он не знает, что это и что с ним делать, однако не торопится сделать всё одним махом и долго-долго питается от каждой реакции парня. Легкое поглаживание живота дарит ему новые потоки сияющей алой энергии, скользящий по груди и соскам язык вызывает конвульсии, и потоки становятся ярче. Магнус старательно обласкивает каждый участок тела брюнета и получает нереальную отдачу с каждым своим движением. Он хищно, хоть и осторожно, впивается острыми зубами в тазовую косточку своей жертвы, и та всхлипывает, подбрасывая бедра ему навстречу. Демон завороженно следит за его взывающим ко вниманию члену, ловит скользящую по нему капельку кончиком острого языка и удовлетворенно мурлыкает. Ему жутко нравится — этот распластанный под ним парень, эта власть над ним, эта связь между ними и эта свобода — он впервые в жизни не навязывает человеку несуществующий в реальности образ, оставаясь самим собой, и это не отвращает его, а странным образом пьянит и заставляет терять контроль и собственный рассудок. Болезненный вскрик парня возвращает его из его демонических фантазий, и он с ужасом обнаруживает сразу две вещи. Первая: он настолько погряз в своём удовольствии, что его когти хоть и неглубоко, но вонзились в бока голубоглазого ангела, причиняя тому явный дискомфорт. Вторая и едва не отключившая Магнусу мозг: инкубий член пропал из виду, утопив всю свою длину в глубине заднего прохода брюнета, и тот явно силится отстраниться от долгожданного «счастья» — безуспешно, потому что когти инкуба не отпускают его от себя ни на миллиметр. Магнус трясется от страха, чувства вины и неоправданного доверия, не зная границ своего контроля над человеческим разумом и не понимая, почему тот всё ещё не проснулся, но спешно склоняется над ним, легонько мурчит, раскаянно лижет чувствительное место за ухом, спускается на шею и, убрав свои когти от греха подальше, поглаживает его бедра руками, ненавязчиво разводя их немного шире и водружая себе на талию. Несколько минут утешающей ласки дрожащего в изнеможении тела парня, и член его любовника жертвы — Магнус строго себя одёргивает от непрошенной мысли — снова призывно топорщится, подталкивая к более активным действиям. Демон довольно урчит и притягивает к себе парня, усаживая его на себя сверху и всем свои телом ощущая, как ему хорошо. И брюнету, только что издавшему сладостный стон, и самому Магнусу, трясущемуся в нетерпении и чувствующему приятную сытость и… что-то ещё, что-то тёплое в районе живота или рёбер, что-то разгорающееся, как пожар, и заставляющее его прижимать парня к себе ещё ближе, сжимать его ещё сильнее, целовать ещё горячее и растворяться в ощущениях и получаемых эмоциях.       Инкуб не позволяет себе разгоняться, наслаждаясь размеренностью поступательного движения, хоть и ощущает легкую тошноту обожравшейся сущности суккуба внутри него, но сладость этого парня зашкаливает настолько, что его демонические аппетиты напоминают переедающего мороженое ребёнка, который на следующей день сляжет в постель с простуженным горлом, но Магнус готов рискнуть, потому что слово «постель» вызывает у него теперь почти нездоровые ассоциации, ведь в постели его каждую ночь ждёт красивый и отзывчивый на его ласки брюнет с голубыми глазами, которые он видел всего-то пару раз, когда тот демонстрировал инкубу все прелести сомнамбулизма. Хотел бы Магнус видеть их чаще, но его время всегда заканчивается с рассветом, так что он не заблуждается на этот счет, позволяя себе отдаться моменту, уверенно трахая спящего парня с утробным рыком и сглатывая все звуки, что слетают с его уст и упиваясь странными золотистыми потоками, исходящими от брюнета. Магнус впервые в жизни видит такие и не знает, какого они рода, но они чрезвычайно вкусные и приятно оседают где-то внутри, в середине груди, вызывая у него непроизвольное мурлыканье, и демон предпочитает не заморачиваться на этот счёт, подталкивая свою жертву к себе навстречу за ягодицы, горящими глазами поедая скользящего вперёд-назад по длине его члена парня.       Инкуб не удивляется, когда темноволосый привычно трепещет в его руках, однако в крайнее изумление его повергает собственная дрожь. Жгучая волна поднимается у него внутри от самых ног и опускается от кончиков губ, сплетенных с устами брюнета, оседая тяжелым грузом внизу живота. Магнус не глупец: он осознаёт, что именно с ним происходит, но его шокированного лица это не отменяет. Демонам ночи не нужен секс как средство удовлетворения физических потребностей, это их источник пищи — они сдержанны и выносливы, им сложно добраться до пика наслаждения, в отличие от людей, потому что им просто-напросто не нужен оргазм, да он и не слышал ни разу о подобном, частенько из любопытства подслушивая разговоры своих собратьев. Конечно, такое в принципе могло произойти, он ведь всё-таки как-то появился на свет, хоть и до сих пор не понимал, для чего нужно было этим заниматься двум почти одинаковым видам? Кормиться друг от друга они не могут, разве что только — совсем уж безумное предположение — их связывала особенная связь, что-то похожее на то, что связывает сейчас Магнуса с этим парнем, и ещё и эти странные энергетические потоки золотистого цвета не дают ему покоя…       Парень издает задушенный полувздох-полустон и начинает изливаться, заставляя демона снова впиваться когтями в его бледную кожу. Машинально он продолжает двигаться, понимая, что не сможет остановиться прямо сейчас, когда вот-вот произойдет что-то невероятное, чего он никогда раньше не испытывал, и ему до ужаса хочется достичь этого потолка, поэтому когда от брюнета начинают отделяться белые потоки энергии — частичка его души — инкуб пьяно и бесконтрольно поглощает их, готовый впитать абсолютно всё, что он сейчас увидит на своём пути, даже если это противоречит всем принятым им ранее убеждениям. И когда это всё-таки происходит, он резко и испуганно сдергивает темноволосого с себя, едва успевая перехватить свой член до того, как он начнет истекать странной бело-голубой жидкостью. Он так и застывает: опустошенный, беспомощно сидящий с подрагивающим членом в руке, как растерянный девственник, впервые присунувший кому-то — впрочем, в каком-то смысле так оно и есть — и в ужасе отмахивается от белых потоков, упорно стремящихся к его ненасытной утробе от лежащего перед ним парня.       Ни ноги, ни крылья его не держат, когда он вываливается с его балкона, как торопливо сбегающий от супружеского гнева любовник, цепляясь когтями за стены и едва не обрушивается с двадцатого этажа вниз, чудом успевая ухватиться за кирпичную кладку. Он прячется на заброшенном чердаке, и его трясёт от чувств, которые его буквально разрывают. В погоне за неизведанными ощущениями и новым, волнующим удовольствием, он потерял контроль и даже не сразу это понял. Человеческий отпрыск, с которым он играюче провел однажды ночь, просто желая отобедать, поселился у него внутри. Под кожей, под веками, под когтистыми пальцами, где-то в середине груди, и теперь Магнус страдает, ощущая, как ему хочется обратно к нему и понимая, что он больше не имеет на это право. Он сломал всё, что только смог, перешёл все границы дозволенного, а самое главное — предал самого себя и доверие своего ангела, о котором тот даже не подозревает. Магнус снова пил его душу, хотя клятвенно обещал себе этого не делать, однако настал тот час, когда он сорвался и не смог остановиться в нужный момент, снова становясь безжалостным хищником, берущим своё, которым он, в общем-то, и является, как бы ни притворялся, что это не так. Он — демон, а его голубоглазый брюнет — человек, который в очередной раз пострадал от контакта с Магнусом. Тепло, появляющееся у него в рёбрах после визитов к парню, горечью оседает на сердце, заставяя принять единственно правильное решение.       Он всё ещё чувствует, как брюнет тоскует по ночам, беспокойно ворочается, взывает к предмету своих желаний, но изо всех сил держится, каждый раз облетая его балкон за километр, а затем жалко скуля на крыше его дома, борясь с собой и своими помыслами, кутаясь в кокон из собственных крыльев и утопая в ненависти к себе и своему виду в целом. Инкуб говорит себе, что это забвение пройдет через пару недель и всё будет как раньше. Он будет так же лениво совершать облёты по ночному городу, высасывая плотскую энергию и души грязных извращенцев без каких-либо угрызений совести, а об этом парне и думать забудет, и по мере того, как старательно он себя в этом убеждает, почему-то с каждым разом всё меньше в это верит.

***

      Магнус не знает, действует ли на суккубов эта странная жидкость, к которой любят пристраститься человеческие особи, и собирается это проверить опытным путём, когда совершает абсолютно наглый набег на загородный склад с алкогольной продукцией. Даже если он и засветился на камерах, вряд ли полиция сможет что-то предъявить ночному демону — даже звучит смешно, к тому же он ведь всё ещё может прийти к ним во сне.       Видимо, обжигающее пойло всё же даёт свой эффект, потому что сейчас он сидит, угрожающе покачиваясь на краю крыши, и тупо смотрит вдаль, обреченно думая о том, как сильно он хочет отменить последние несколько месяцев своей жизни, чтобы не сталкиваться с тем, что полностью изменило его убеждения и перекроило его сознание, не чувствовать всей этой боли и разочарования. Не ощущать себя так, словно в груди поселилась черная засасывающая дыра…       Он глотает тёмно-коричневую жидкость из почти опустевшей бутылки и морщится. Гадость полнейшая, и как только люди с таким удовольствием это употребляют? Впрочем, надо отдать ей должное: может, дыра в груди никуда и не исчезла, но прямо сейчас демон чувствует себя так, словно ему нет до этого никакого дела. Как будто ему дали эту дыру на время — просто подержать у себя, пока не вернётся её настоящий владелец, а до тех пор его будет сопровождать это ноющее чувство в груди, словно ему воткнули нож прямо в сердце. И всё бы ничего, вот только это не просто красивая метафора.       Суинкуб издает протяжный горловой вскрик, перешедший в жалобный всхлип, и из его жёлтого глаза льётся прозрачная жидкость, оказывающаяся почему-то солёной.       Голубоглазого брюнета зовут Алек.       Магнус никогда бы об этом не узнал, если бы не решил в одну ночь наплевать на все свои сомнения, переступить через все свои страхи и вломиться к нему на балкон, умирая от страсти и необъяснимого желания просто прикоснуться к своему ангелу — плевать на голод, он уже давно перестал руководствоваться своими физиологическими потребностями. Ещё на подлёте демон почувствовал неладное: страдающий зов спящего парня никак себя не проявлял, зато на всю округу пахло низменным половым влечением. Магнус учуял бы эту ноту вожделения из тысячи — главным образом потому, что он ни разу не встречал это чувство здесь, на этом балконе и в этой квартире, а потом его сердце сжалось, когда он тихо приземлился и прислушался к происходящему в спальне. Громкие недвусмыленные вздохи заставили его прилепиться к окну, и в тот же миг его тело перестало функционировать, и он отчетливо услышал звон разбитого стекла внутри собственного тела. В комнате, где он провёл столько сладких ночей, был его голубоглазый брюнет. Впервые за всё время тот не спал, потому что был занят. Занят активным изучением рта какого-то кудрявого парня, облик которого Магнус ни разу не видел в сознании своего (своего ли?) ангела, а тот был слишком увлечен сдиранием одежды со своего партнёра и страстным многократным повторением его имени. Глаза демона расширились, зрачки почти пропали из виду, когти с противным визгом скользнули вниз, процарапывая стекло балконной двери. Оба парня испуганно повернулись к источнику звука, вот только глаза их встретили лишь колыхающуюся от ветра штору и пустой балкон, на котором уже никого не было.       Магнус тупо смотрит на пустую тару, пожимает плечами и безразлично отшвыривает её куда-то в сторону, не обращая внимание на стеклянные брызги. Его качает, и он легкомысленно скребет когтями по угрожающе поскрипывающему бордюру. Демон сам по себе может и не тяжелый, но его широкие, раскинутые по краям крылья опасно перевешивают. Опьяненный инкуб с трудом осознаёт происходящее, затуманенный рассудок мешает ему адекватно мыслить, но ему вдруг становится весело от того, что обзор с высоты многоэтажки смешно искажается и кружится, и ему даже кажется, что асфальт далеко внизу понемногу приближается…       Чья-то сильная рука грубо хватает его за шкирку и оттаскивает от края, отбрасывая на середину крыши. Магнус неуклюже опрокидывается навзничь и больно ударяется спиной, сдирая кожу с крыльев о грубый бетон, впрочем, степень его кондиции притупляет ощущения и не даёт прочувствовать в полной мере, насколько дорого ему теперь обойдутся полёты в ближайшие три дня. — Скажи «спасибо», что они у тебя хотя бы есть, — язвительно произносит знакомый голос, из чего Магнус делает вывод, что последнюю фразу он сказал вслух. — Жить надоело? — Отвали, — заплетающимся языком огрызается суинкуб, пытаясь подняться на ноги и бездарно проваливаясь в своем начинании. — Нравится кем ты стал? Продолжай в том же духе — и вместо предмета всеобщей зависти демонов станешь всеобщим посмешищем. — О, ты думаешь, что мне есть до вас дело, — он развязно ухмыляется. — Как это мило.       Камилла осекается и внимательно смотрит на него. — Я думала, ты больше не полетишь к нему, — сухо замечает она. — Я тоже так думал, — с самоиронией откликается демон и разочарованно смотрит на свою пустую руку, забыв о том, что его запасы уже израсходованы. — Хватит пить эту дрянь, — суккуб с неприязнью смотрит на поблескивающие в темноте осколки и кривится. — Почему? Разве ты не пила её, когда была человеком? — неосторожно брякает Магнус со всей бестактностью чистокровного демона.       Камилла молча усмехается и качает головой, оставляя его вопрос без внимания. — Он разбил тебе сердце, — внезапно роняет она, и суинкуб замирает, застигнутый врасплох этим утверждением. — Что? — тупо переспрашивает он, пытаясь осилить смысловую нагрузку её высказывания, но всё равно не догоняя. — Что значит… — Что это значит? — обрывает его суккуб. — Ах да, ты ведь не знаешь. Ты демон с самого рождения, — она возвращает Магнусу тот же козырь, бьющий на этот раз его собственные карты. — Что ты вообще можешь знать о любви? — Любви? — скептически переспрашивает Магнус. — При чем тут это? Я инкуб, а не Амур. — Хочешь сказать, что ты не влюблён в мальчишку? — любезно уточняет Камилла, и демон с ужасом смотрит на неё. Кажется, у него даже рассудок немного проясняется от бессмыслицы, которую он от неё слышит. — Что за бред? — презрительно фыркает он. — Я демон, живущий в ночи́. Монстр, высасывающий человеческие души! Я прилетаю к нему исключительно для того, чтобы совокупиться и поесть. О какой ещё влюблённости ты говоришь? — Ты слишком паршиво выглядишь для того, кто регулярно трахается и питается, — невозмутимо парирует суккуб. — Лучше скажи мне, сколько раз ты прилетал, чтобы просто поглазеть на него спящего?       Магнус открывает рот, чтобы возмутиться, но уже через секунду захлопывает его и смущëнно молчит, потому что в совокупности таких визитов у него было куда больше, чем тех, что состояли из секса. Демоническая брюнетка верно расшифровывает его безмолвие, потому что продолжает свой опрос. — Он засыпает от одного твоего голоса, а не от видений, которые ты ему подсовываешь. Какой демон станет петь своей жертве колыбельные, чтобы избавить её от кошмаров? — бесстрастно замечает Камилла. — Смотреть на неё часами? Лежать рядом с ней, зарываясь в её волосы? Мы говорим о человеке, Магнус, а ты спишь с ним по ночам — в прямом смысле спишь, вместо того, чтобы делать это днём, как все суккубы и инкубы! Да что с тобой?       Суинкуб слишком шокирован её эмоциональным заявлением, чтобы начать всё отрицать. Она так пристально смотрит на него, а он лишь чувствует, как леденеет его позвоночник, и пытается выдавить из себя хоть что-то. — Как ты узнала? — хмуро интересуется он, плюнув на никому не нужные оправдания. — Я же сказала, — закатывает глаза суккуб. — Я давно за тобой слежу. И то, что я увидела… — она вдруг тяжело вздыхает и с тоской окидывает его взглядом. — Чёртов везунчик. Ты же знаешь, как становятся суккубами — страсть, голод и похоть становятся целью твоей жизни, потому что вместе с душой ты теряешь способность к состраданию, желание заботиться о ком-то, потребность любить и быть любимым. И я больше не могу всего этого почувствовать, поскольку, как ты уже успел заметить, я больше не человек, но это не значит, что я успела забыть о том, что это для меня значило.       Магнус с изумлением смотрит, как на смену надменной королеве приходит уставшая женщина в рабском ошейнике, облаченная в цепи. — Ты… любила? — недоверчиво спрашивает он. В это сложно поверить, потому что Камилла больше похожа на ту, кто тщательно проходится своими острыми шпильками по веревочному мосту, сложенному из чужих сердец. — Когда-то давно, — эхом откликается она. — Настолько, что кажется, словно это было в прошлой жизни. А ведь так оно и есть. — Каково это? — жадно допытывается до неё суинкуб. — Чувствовать…это? — Любить? Неминуемо больно, — тут же отвечает Камилла, безжалостно разбивая его радужные представления и усмехаясь его потерянному выражению. — Слишком мучительно понимать, что нужный человек тебе не принадлежит, и ещё больше страданий приносит осознание, что он предпочёл тебе кого-то ещё.       Каждое слово суккуба наждаком проходится по кровоточащей душе Магнуса, и он впервые задумывается, есть ли она у него вообще. Последняя фраза Камиллы находит болезненный отклик в его груди, и он с трудом подавляет нестерпимое желание разбежаться и прыгнуть, сложив крылья над бездной. — И это всё? — хрипло выдает он. — Это и есть ваша превознесенная любовь? И что здесь хорошего? В чём смысл?! — В том, что, даже несмотря на боль, это всё равно лучшее, что с тобой происходило, — она внезапно смотрит на него в упор, и её глаза блестят в свете зарождающегося рассвета. — Это заставляет тебя улыбаться без причины, думать о нём каждую секунду, ждать любой возможности просто увидеть его и становиться лучшей версией себя, совершая невозможное ради его благополучия. И это вынуждает тебя продолжать совершать глупые поступки из-за него, даже если тебе придётся смириться с тем, что ваши пути никогда не пересекутся, потому что вы… — Из разных миров, — зачем-то заканчивает за неё суинкуб, чувствуя, что не ошибся с завершением. — И долго вы?.. — Нет, — сухо произносит демоническая брюнетка. — Когда я стала суккубом, я перестала что-либо чувствовать к нему. Мне пришлось уйти, а ему — отпустить меня. Отношения между демоном и человеком обречены на провал, и если ты правда испытываешь всё то, что и я когда-то…       Она коротко качает головой и с места взмывает ввысь, отталкиваясь ногами от крыши, и у Магнуса немного кружится голова, когда он пытается проводить её взглядом. — То что? Что мне делать? — с волнением выкрикивает он ей вслед. — Вырвать своё сердце из груди, — долетает до него неоднозначный ответ, погружающий демона в состояние бессилия.       Он бесцельно сидит между антенн и размышляет над простым выводом, который ему удалось сделать не без помощи неоспоримых аргументов суккуба.

***

      Возможно, смирение — не лучший способ справляться с проблемами, поскольку вовсе их не решает, а лишь вырабатывает привычку жить с постоянным дискомфортом внутри, но что если других вариантов нет? Магнус полугодовалой давности откровенно насмехается над его слабостью, но тот Магнус, которым он является сейчас, старательно пытается уместить широкие кожистые крылья в густоте кустовых зарослей, озабоченно выглядывая из-за обширного ствола раскидистого вяза. Высокий брюнет, торопливо идущий поздним вечером по недружелюбной темноте через опустевший парк даже не подозревает, что находится под защитой ночного демона.       Суинкуб больше не пытается контактировать с парнем, предпочитая наблюдать за ним издалека, не вмешиваясь в его жизнь. Он впервые познает такое удушающее состояние как «ломка», загибаясь в три погибели и раздирая когтями бетонированные крыши: ему везде мерещатся пронзительные голубые глаза, бледная кожа и непослушные тёмные вихры, о которых он усиленно старается забыть. Кудрявый парень, которого Магнус тогда застал в объятиях Алека, с тех пор ни разу не появлялся, и демон не сдерживает ликующей улыбки, когда думает об этом, втайне надеясь, что этого мерзавца переехал трамвай.       Нелёгкий период жизни награждает его изможденностью и блеклым цветом лица. Сквозь посеревшую кожу проступают темные вены, по которым с усилием проталкивается синий ихор, продолжая жизнедеятельность его организма. «Скоро твоя кровь застынет, как смола, и ты закоченеешь, не сумев найти себе пристанище на день», — вспоминает он слова Камиллы, но почему-то его совершенно не трогает её зловещее предсказание. Он знает, что такими темпами долго не продержится, и однажды его измученное голодом тело иссохнет, превращая его в подобие окаменелой статуи, но это ничего, если его ангел и дальше будет смотреть на мир человеческими глазами, сохраняя чистоту своей души.       Незамеченная Магнусом ветка прицельно хлещет его по глазам. Демон сердится и издает недовольный рык, от которого срываются в темноту ночи две испуганных летучих мыши, а с подозрением оглядывающийся по сторонам Алек шарахается в сторону от края дороги. Суинкуб в зарослях панически замирает, прислушиваясь к участившемуся дыханию парня, и терпеливо ждет, когда тот перестанет пялиться в его сторону и продолжит свой путь. Через полминуты брюнет ускоряет свой шаг, чуть ли не бегом устремляясь по направлению к дому, а Магнус старается за ним поспевать, продираясь через колючие ветки и задним числом жалея, что всё же побоялся лететь над парком, не доверяя сейчас физическим способностям своего организма. Перепончатые крылья безбожно царапаются о кусты и цепляются за сучья — уж лучше один раз свалиться с высоты нескольких метров, чем терпеть мелкую, ежесекундно досаждающую ему боль.       Шаги тем временем снова затихают, и Магнус нетерпеливо выглядывает из-за ствола, чтобы узнать, в чём дело, и тут же дёргается обратно, в страхе путаясь пальцевыми отростками на крыльях в каких-то колючках, потому что Алек смотрит прямо в его сторону. — Можешь больше не прятаться, я тебя заметил, — чётко произносит он. — Покажись.       Магнус не спешит исполнять его требование — отчасти потому, что брюнет сам не понимает, чего просит, и отчасти потому, что он безнадежно затрял в этом капкане из веток и листьев. — Я видел твои глаза…       Разумеется, видел. Жёлтые глаза Магнуса светятся в темноте — такое сложно упустить из виду. Демон остервенело рвётся из пут, понимая, что голос приближается. — Ты можешь меня не бояться, я не причиню тебе вреда.       Демон едва не хрюкает со смеху. Как насчёт того, что из них двоих именно Магнус — тот, кто может причинить вред и нанести непоправимый ущерб? Глупый человек, беги, пока не стало слишком поздно! Вот только парню невдомёк, какая угроза над ним нависла, потому что он застывает практически в метре от инкуба и уже тянет руку, чтобы отодвинуть широкую дубовую ветвь, а Магнус тем временем замирает, закрывая глаза и молясь, чтобы непривычный к темноте человеческий глаз не заметил распластавшееся вдоль ствола во всей своей красе демоническое создание.       Проходит целая вечность, прежде чем Магнусу надоедает эта слепая неизвестность, и он решает приоткрыть глаза, которые тут же расширяются в изумлении. Алек стоит прямо над ним, шокированно вперившись в него взглядом, голубые глаза скользят по его лицу, разноцветным прядям и берущим в них начало закрученным рожкам, острым когтям, цепляющимся за ветку и крыльям, беспомощно трепыхающимся в попытке освободиться. Парень просто стоит и смотрит, не в силах вымолвить ни слова, и Магнус так же молча глядит на него в ответ, сверкая глазами, ожидая от него вполне логичного побега, сопровождаемого криками о помощи, однако тот в очередной раз удивляет демона. — Я видел тебя во сне, — он сглатывает, пытаясь исправить свой охрипший голос. — Много раз, я… Мне снилось, что…       Он смущённо замолкает, и Магнус чувствует то же, что и он: неловкость. Они оба знают, но никто из них об этом не заговорит. Алек — потому что сомневается, не является ли это его безумной фантазией, Магнус — потому что планирует так и оставаться его безумной фантазией. Суинкуб снова совершает рывок, и брюнет наконец замечает его проблему. Он медленно тянется к когтистому пальцевому наросту на крыле и начинает осторожно распутывать колючий клубок вокруг демона. Магнус вздрагивает, когда чувствует легкое касание прохладных пальцев на коже и едва сдерживает отчаянный скулёж. Он не чувствовал их на себе уже полтора месяца, из-за чего суккубья сущность заливается горькими слезами, обвиняя хозяина во всех смертных грехах, но Магнус знает, что эта зараза просто хочет жрать. — Кто ты? — выдыхает Алек, и демон неожиданно понимает, что снова может свободно двигать крыльями, чем он и пользуется, с грозным урчанием надвигаясь на своего спасителя. Парень боязливо отшатывается, открывая инкубу дорогу к отступлению, и Магнус в один рывок оказывается на дороге, спиралью ввинчиваясь в темное небо. — Стой! Подожди, не… не улетай! Подож… — слышит он умоляющий крик. Даже после очевидной угрозы со стороны неизвестного ему существа брюнет не боится и пытается вернуть его, чтобы… чёрт его знает, чего он хочет. Магнус старается об этом не думать, когда откровенно улепетывает от того, к кому ему страстно хочется вернуться.

***

      Инкуб вновь оказывается на его балконе через пять дней, когда понимает, что Алек не прекратит сидеть здесь каждую ночь, укутавшись в одеяло, и он зачем-то решает расставить все точки над всеми человеческими буквами. В один момент парень вздрагивает, сонно моргая, и неверяще смотрит на изучающий взгляд жёлтых глаз с узким вертикальным зрачком. Он тянется рукой к демону, но тот предупреждающе шипит, заставляя отдернуть пальцы. Алек боится пошевелиться, чтобы не спугнуть странного гостя, хотя Магнус вовсе не собирается уходить. Пока что. — Ты… понимаешь меня? — тихо спрашивает брюнет. — То, что я говорю?       Инкуб мысленно усмехается, но в качестве ответа просто кивает. Его ангел облегченно вздыхает и даже немного улыбается. — Спасибо, что пришёл, — осторожно говорит он, даже не подозревая, кто, кого и за что тут должен благодарить на самом деле. Магнус молчит, показывая, что тот может продолжать. — Я просто хочу понять, откуда я тебя знаю. Я несколько раз видел тебя во сне, а сейчас вижу на самом деле. Это ведь не может быть совпадением?       Демон медленно качает головой, не сводя с него внимательного взгляда. — Тогда откуда? — парень нетерпеливо подается к нему. — Ты следил за мной тогда, в парке, ты знаешь, где я живу, ты сейчас на моём балконе. Очевидно, ты здесь не впервые. Я прав?       Магнус отводит взгляд, но тут и ежу понятно, что стоит за этим его жестом. — Ты бываешь здесь только ночью?       Кивок. — Ты был в моей квартире? Внутри?       Кивок. — Ты приходишь, когда я сплю?       Кивок. — Значит, ты приходишь из-за меня?       Кивок. — Почему? Почему именно ко мне?       Глаза демона бегают в попытке нашарить простительный ответ на этот вопрос, однако брюнет неверно растолковывает его замешательство. — Ты можешь просто кивать или мотать головой, — предлагает он, и Магнус фыркает. Что ж, давай попробуем. — Кто ты такой? Прости, но на ангела ты не смахиваешь, — тактично замечает парень. — У тебя… рога. Когти, да и вообще… Ты демон?       Инкуб одобрительно поджимает губы и на всякий случай кивает. — И что тебе от меня нужно? Моя душа?       Явно начитался или насмотрелся фантастики, но, к сожалению, он прав. Демон поспешно мотает головой. — Тогда что? Извини, некорректный вопрос. Тебе что-то нужно от меня?       Магнус с тоской взирает на голубые глаза. Нужно, и ещё как, но он перебьется. Смирение и всё такое… — Не нужно? Ты уже получил то, что хотел? Поэтому ты перестал прилетать?       Демон честно пытается ответить на три вопроса сразу и потому сначала кивает, затем мотает головой из стороны в сторону, а потом просто пожимает плечами, мол, а что — других версий нет? — Не получил? — пытается угадать Алек. — Не перестал? Перестал, но не поэтому?       Магнус остервенело мотает головой на первые два вопроса и замирает на третьем, всерьёз задумываясь над истинностью своих мотивов. А парень вообще-то задает неплохие вопросы. — Тебе что-то помешало? Напугало? — допытывается брюнет. — Это странно, но я откуда-то знаю, какой ты. Знаю, какие на ощупь твои рога, волосы, крылья, ты сам. Знаю, что ты можешь убрать свои когти, чтобы они не царапались. Это ведь ты оставил, верно? — он глубоко вздыхает и поворачивается спиной, опуская одеяло и поднимая футболку. Магнус сглатывает, когда видит по бокам на его пояснице ровно по четыре почти заживших углубления от его когтей. Он и не думал, что так глубоко ранил парня, он совсем этого не хотел. — Я помню, как ты молча сидел у моей кровати. Но в какой-то момент я просто перестал ощущать твоё присутствие, и я хочу понять, почему ты перестал навещать меня. Что стало причиной, по которой ты больше не вернулся сюда?       Магнус злобно клокочет, Алек наверняка думает, что он злится из-за открытой постановки вопроса, на который нельзя кивнуть или помотать головой, но прежде, чем брюнет открывает рот, чтобы переделать формулировку под удобный формат, демон неожиданно отвечает — совсем не то, о чём столько времени думал. — Кудрявый блондин, с которым ты спал.       Инкуб ждёт гневных проповедей на тему «Какое тебе дело до моей личной жизни?» или даже «Ты сам меня бросил, что мне оставалось?» — если парень сложит два и два и поймёт причину появления здесь Магнуса, но шокированное лицо Алека отражает совершенно другие эмоции. — Ты говоришь?! — потрясенно ахает брюнет. — Ты умеешь говорить! — Я разумный демон, — коротко отвечает Магнус. — Значит, я могу общаться с тобой по-человечески, — лицо парня светлеет, но озабоченная складка всё равно оседает у него между бровей. — Но при чём тут… Я не спал с ним, — зачем-то оправдывается он. — Значит, ты это видел? Я хотел, но я… не смог. Из-за этого ты ушёл? Почему? Почему это отпугнуло тебя?       Потому что изошёл обидой и ревностью, разве не очевидно? — Потому что хотел, чтобы ты принадлежал только мне, — выдыхает Магнус. — Но я н-никому не принадлежу, — озадаченно произносит Алек. — Я никогда ни с кем… У меня не было…       Демон кидает на него быстрый взгляд, его глаза на мгновенье вспыхивают голодом, и в ту же секунду до парня доходит. Его челюсть отвисает. — Или было? — шепотом произносит он, раскрывая свои и без того огромные глаза. — Это был не сон? Каждый раз ты на самом деле… Я думал, что я сам каким-то образом… Всё это время это был ты? Но это же… Так нельзя, — потерянно шепчет он. — Зачем ты делал это со мной?       Магнус чувствует жгучий стыд от его упрёков, но уже ничего не может изменить. Дело, как говорится, уже сделано — по меньшей мере раз пятьдесят. — Тебе известно, кто такие суккубы? — спрашивает он в надежде заглушить недавно приобретенное чувство вины, и по эмоциональному выражению лица Алека видит, что тот как минимум владеет базовыми знаниями. — Но ты не девушка, — бестолково выдает он очевидный факт. — Верно, — усмехается Магнус. — Но тебе ведь и не нужна девушка, разве нет?       Алек заливается краской, и почему-то это приводит демона в неописуемый восторг. Он жадно поедает парня взглядом, желая коснуться его стремительно розовеющей щеки, но строго одергивая себя: сейчас неподходящее время. — И кто ты? Суккуб-мужчина? — пытается угадать брюнет. Магнус хихикает: с точки зрения человеческой биологии он наверняка предстает в воображении Алека гермафродитом. — Инкуб, — поясняет он. — Но по факту я и то, и другое одновременно. Внешне я мужская особь, но способности у меня от двух видов сразу. — И как тебя называть? — парень явно боится ненароком его оскорбить. — Ин-суккуб? — Меня зовут Магнус, — просто говорит демон. — И я суинкуб. — Алек, — темноволосый кутается во влажное одеяло, и Магнус осознает, что тот замёрз. Ночи всё же прохладные, а предрассветная роса уже осела на пододеяльнике. — Я знаю, — шепчет демон, не уверенный, что его громкость достигла человеческих ушей парня.       Какое-то время оба молчат и переваривают полученную информацию. — И ты… занимаешься этим с людьми? — испуганно спрашивает брюнет. Инкуб чётко ощущает суть его тревоги в данном вопросе. — Да, — честно сознается он. — Я так питаюсь. Если я не буду есть, я… — он выдает Алеку прописную истину и виновато смотрит на него, дескать, я бы и рад по-другому, но не могу. — Я понимаю, — кивает парень, но на его лице отражается горечь. — И как часто ты… питаешься? — Обычно мне хватает трёх человек за ночь, — прикидывает демон, не замечая шокированного лица брюнета. — И почти всегда это разные люди. Я стараюсь не светиться. — Но со мной засветился, — мрачно констатирует брюнет и содрогается. — Ты со столькими сразу… И ещё и со мной… — Нет, — неожиданно смущается Магнус. — Последние полгода это был только ты. — Только я? — глаза Алека округляются. — Почему?       Демон игнорирует его вопрос. То, что он признал это мысленно внутри себя, не означает, что он готов признать это вслух при свидетелях. Парень зачем-то тянется к нему, инкуб отодвигается, сохраняя дистанцию, но балкон не бесконечный, и в конце концов он упирается сложенными крыльями в стенку. Голубые глаза слишком близко, и Магнус невольно пробегается языком по пересохшим губам. От Алека веет этой сладостью, которая приманила его ещё тогда, в самый первый раз, и сейчас ему до невозможного льстит мысль о том, что именно он является причиной возникновения такого желания. Брюнет провожает взглядом юркую мышцу и застенчиво улыбается, видимо, воскрешая в голове картинки, услужливо подкинутые воспоминаниями. — Такой длинный, — шепотом говорит он. — И многофункциональный, — мурлыкает Магнус, даже не осознавая, что флиртует. Он впервые разговаривает с человеком, впервые особенным для него человеком, от чего его сердце колотится как бешеное, и слова неконтролируемо сыплются с его уст, существуя отдельно от его разума. — Можно? — осторожно спрашивает Алек и протягивает руку вперед, зарываясь пальцами в цветные пряди и легонько пробегаясь по костяной поверхности изогнутых инкубьих рожек. Магнус самозабвенно урчит и подставляется под касания, с волнительным недоумением думая о том, как быстро он сдался во власть этого ангела и как спокойно Алек принял новость о том, что демон, откровенно говоря, в течение нескольких месяцев нагло пользовался его беспомощностью. Парень, как завороженный, тянется к его губам, сраженный неестественной демонической красотой, загадочностью и его безраздельным вниманием к своей неприметной персоне, суккуб внутри Магнуса вожделенно трясëтся, и демону стоит неимоверных усилий обуздать своё прожорливое нутро. Он слегка отдаляется, торопливо останавливая его губы указательным пальцем. — Ты больше не хочешь? — робко спрашивает его брюнет. — Хочу, — с усилием произносит демон. Требовательный визг суккуба уже оглушил его до звона в ушах, и он боится, что если хоть на секунду даст слабину, окажется в том же положении, что и тогда, когда впервые и единожды овладел своим спящим ангелом, не успев сказать себе «нет». — Но уже холодно, и ты замёрз. Иди в дом. — А как же ты? — цепляется за него брюнет. — Ты можешь зайти… если хочешь. Тем более что ты уже столько раз делал это без моего ведома. — Очень мило с твоей стороны напомнить об этом, — не удерживает в себе колкость Магнус. — Нет, мне пора. Уже почти утро, а солнце для меня опасно. — Ты ещё вернёшься? — Алек смотрит на него умоляюще, и демон тает от этих глаз. — А ты бы хотел? — он пытливо смотрит на брюнета. — Да, — кивает парень, слегка краснея. — Почему? — зачем-то решает уточнить суинкуб. — Я ведь демон. Я занимаюсь сексом с людьми, чтобы затем пить их энергию. Я поглощаю человеческие души, — запугивает он. — Ты для меня всего лишь очередная жертва, которая перестанет представлять интерес, когда я с ней закончу. — Ну и пусть, — упрямится Алек. — Всё равно я уже не смогу иначе. Ты уже давно поселился в моей голове, Магнус. Ты словно внутри меня, прямо под кожей, и до сих пор я не знал, что с этим делать и куда от этого деться. Теперь я знаю, — он ясным взглядом смотрит на демона, и тот застывает, сраженный наповал этой искренностью, и даже его суккубья сущность подозрительно затихает.       Секундный порыв привлечь к себе этого парня находит в себе сразу три отклика — суккуба, инкуба и самого Магнуса, и последний поспешно отступает, в очередной раз не доверяя своему самоконтролю. Он лихо запрыгивает на перила, готовый в любую секунду расправить крылья. — Я вернусь, — шепчет он в пустоту, и сильный порыв ветра доносит его слова до голубоглазого. Тот устало улыбается и провожает взглядом растворяющуюся в предрассветном небе фигурку крылатого демона, странным образом ставшего частью его жизни.

***

— О, боги, — немного испуганно изрекает брюнет. — Почему я не видел этого раньше?       Демон, уютно примостивший голову ему на колени, с тихим рыком подскакивает и нервно смотрит по сторонам. — Кого не видел? — недоуменно спрашивает он, не обнаружив никакой внешней угрозы. — Не «кого», а «что», — поправляет его Алек и комично приподнимает брови. — У тебя хвост! — Ну да, — озабоченно оглядывается Магнус. — А что? Что-то не так? — Да нет, — парень счастливо улыбается. — У меня вот нет хвоста. — Ты об этом, — облегченно вздыхает демон. — Ну, ты ведь не инкуб. Тебе он не нужен. — А я могу им стать? — спрашивает парень, рассматривая доверчиво прилегающий к нему стреловидный кончик. — Ну, инкубом?       Несколько ночей взаимных откровений не прошли даром: Алек успел выяснить историю происхождения Магнуса и понять принцип существования ночных демонов. — Не станешь, — суинкуб тут же напрягается. — Я этого не допущу. — Но теоретически я ведь могу? — допытывается брюнет, и его заинтересованность вызывает у демона угрожающее шипение. — Тема закрыта, — тихо рычит он. Раскосые глаза угрожающе сужаются, он резко вскакивает, и его вдруг пошатывает. Расправившееся крыло смахивает со стола стопку книг, а сам Магнус неуклюже — без привычной изящности, как заправский пьянчужка — заваливается вбок и оседает на пол. — Ты в порядке? — обеспокоенно интересуется Алек. — Что с тобой? — Ничего, — отмахивается демон, сражаясь за очередной глоток воздуха. — Сейчас пройдёт. — С тобой что-то не так, — спорит брюнет, разглядывая пульсирующие вены прямо на лице Магнуса, и резко меняется в лице. Его выражение становится растерянным. — Ты плохо выглядишь, Магнус… — Ну спасибо, — ворчит инкуб, пытаясь успокоить дрожь во всём теле. — Ты голоден! — внезапно осеняет Алека. — Ты просто-напросто истощен от того, что давно не ел. Я прав? — Нет, — не моргнув глазом, врёт ему в лицо демон. — Я не голоден. — Ну конечно, — парень закатывает глаза. — Раньше тебе нужно было поглощать энергию трёх человек за ночь, а теперь ты, видимо, обходишься святым духом. Когда ты последний раз… питался? — тактично спрашивает он, и Магнус криво ухмыляется. — А когда ты последний раз меня «кормил»? — дразняще парирует он, загоняя парня в краску. Тот что-то прикидывает и считает в своей голове, а затем на его лице отражается чистый ужас. — Ты не ел уже два месяца, — шепотом произносит брюнет. — Наверное, — безразлично пожимает плечами суинкуб и с подозрением окидывает взглядом Алека. — Что ты делаешь? — А на что это похоже? — нервно интересуется парень, стягивая с себя футболку и решительно отбрасывая её в сторону. — На эксгибиционизм, — фыркает демон, с тревогой косясь на его дрожащие руки, расправляющиеся с пуговицей на брюках. — Не смешно, — огрызается брюнет и одним махом избавляется от штанов. — Тебе нужно поесть. Я, конечно, немного знаю о сексе, но я почти уверен, что им занимаются без одежды… — Прекрати! — шипит на него демон. — Ты не будешь этого делать. — Почему нет? Мы ведь делали это раньше, — возражает Алек. — Пусть я спал, но я всё равно что-то помню.  — Хватит, — рявкает инкуб. — Я сказал: нет. Мы не будем этого делать. — Тебе привычнее, когда жертва спит? — хмуро смотрит на него брюнет. — Или тебе всё ещё противно быть собой в процессе совокупления с челов…       Он не успевает договорить свои обвинения, потому что Магнус впервые переходит и эту границу, дергая его на себя и жадно облизывая его рот, и его неистовствующий язык едва не возносит Алека к звёздам. — Ты не можешь быть мне противен, — жарко шепчет ему в лицо инкуб. — Ты единственный, к кому я хочу прикасаться каждую секунду и первый, с кем я не могу себе этого позволить. — Почему? — не понимает парень. — Потому что я непременно сорвусь и выпью тебя до самого дна, — вздыхает Магнус. — А ты уже знаешь, что происходит с людьми, чью душу полностью выпивает демон. — Я стану инкубом? — уточняет Алек. — Хорошо. — Что в этом хорошего? — сердится Магнус. — Я стану таким, как ты, — воодушевленно произносит парень. — Тоже ночным демоном. Мы сможем быть вместе… по-настоящему. Разве это плохо? — Ты рехнулся, — подводит итог суинкуб. — Ты понимаешь, что у инкубов нет души? Значит, все твои чувства ко мне уйдут в небытие, тебе станет всё равно, ради чего ты становился демоном. Тебе будет наплевать на меня. Какой в этом смысл? — Я в это не верю, — брюнет качает головой. — Это не может так просто уйти в никуда. Я ведь стал об этом задумываться только после встречи с тобой — без тебя мне это совершенно не нужно. К тому же… что насчёт тебя? У тебя ведь есть душа. — Я другое дело, — мрачно изрекает Магнус. — Я чистокровный демон, я таким родился. А ты станешь обращенным. К тому же никто доподлинно не знает о существовании моей души, это лишь предположение. — У тебя она есть, — улыбается Алек и ласково скользит руками по его спине, перебирая перепончатые основания крыльев. — Иначе ты бы сейчас здесь не сидел. И ты бы точно не стал морить себя голодом по каким-то сомнительным причинам. Я уверен, что мои чувства к тебе никуда не уйдут. Ты можешь обратить меня, потому что я этого не боюсь. — Сомнительным причинам?! — демон издает гневный рык. — А как ты смотришь на то, что тебе придётся питаться? Мы не сможем дать друг другу то, что нам обоим будет необходимо для жизни! Инкубы поглощают исключительно женскую энергию секса — ты будешь вынужден трахать спящих девиц, чтобы просто поесть. Да они даже сейчас тебя не возбуждают, а тебе придется делать это каждый день… — Это будет в-вынужденная мера, — парень запнулся от такой «красочной» перспективы. — Но ведь нам обоим придётся питаться таким образом. — Да, занимаясь сексом с другими, — подливает масло в огонь суинкуб. — Я понимаю, — Алек выглядит почти несчастным. — Это… ужасно. — Да неужели, — язвит Магнус. — Но я готов пойти на сделку с самим собой, — продолжает брюнет. — Если это станет необходимой жертвой… я буду готов к этому. — Готов?! — глаза демона лезут на лоб. — Ты будешь готов к этому? — Да, — парень хмурится. — По-настоящему я всё равно буду хотеть только тебя, так что да, я готов с этим смириться. — А я нет! — в бессильной ярости Магнус отталкивает его от себя и бросается к балкону, камнем падая вниз с двадцатого этажа, из последних сил расправляя крылья и смахивая застилающие глаза слёзы обиды и горечи.

***

      Последнее, что Магнус помнит, это то, что воздух резко становится непозволительной роскошью, и он задыхается, карабкаясь по стене, не долетев до знакомого балкона каких-то несколько метров, в попытках вылезти на крышу этого дома, чувствуя, как заканчиваются силы и понимая, что умирает. Единственная бьющаяся в голове мысль о том, что он не успел попрощаться со своим ангелом, разбавляется умиротворением от того, что тот не увидит устрашающей картины иссыхающего инкуба с жуткими вздувшимися венами, кровь в которых загустела настолько, что больше не может перетекать по сосудам. Он с большим трудом переваливается через край крыши, устало закрывает глаза и спустя секунду открывает их снова, удивленный тем, что может это сделать, а ещё тем, что что-то холодное и влажное скользит по его лицу. Над ним склоняется озабоченное лицо Алека. — Ты меня напугал, — тут же упрекает его брюнет, не переставая обтирать его лицо мокрым полотенцем. — О чём ты вообще думал? — Как я здесь оказался? — сипит Магнус, оглядывая знакомую спальню. — Я видел, как ты летел. Очень странно, чуть ли не зигзагами, — сообщает парень. — Я сразу понял, что с тобой что-то не так. Если бы кто-то увидел, как я тащу на себе с крыши крылатого демона… — он коротко смеётся, неверяще качая головой. — Ты очень тяжелый, кстати. — Это всё крылья, — ворчливо перекладывает вину инкуб, подносит к глазам серо-синюю ладонь и ужасается. Ни следа, ни намёка на розовато-золотистую кожу. — Нравится то, до чего ты себя довёл? — укоризненно смотрит на него Алек, и суккуб почему-то чувствует себя виноватым. — Если ты не хочешь питаться от меня, почему ты не питаешься от кого-то ещё? — Потому что не могу, — слабо произносит демон. — Ты ведь… — Что я? — перебивает его брюнет. — Я переживу этот моральный аспект, если буду знать, что это спасло тебе жизнь! — Ты не понимаешь, — он пытается объяснить, но не знает как. — Я не могу ни с кем… Не хочу ни с кем… кроме тебя. Не заставляй меня…       Лицо Алека смягчается. — Лучше умереть от голода, правда? — ехидничает он. — А обо мне ты подумал? Что если я так никогда бы и не узнал, что тебя сожгло солнце на крыше моего же собственного дома? — Прости, — шепчет Магнус, прикрывая глаза, чтобы не видеть этого укоризненного выражения. — Демон, что с тебя взять, — шутливо откликается Алек, а дальше инкуб ощущает странно-знакомый сладкий аромат и чувствует непонятную деятельность ниже пояса. — Нет! — в панике дёргается он, пытаясь отползти к изголовью. — Не вздумай… — Не вздумать что? — сердится парень. — Ты в курсе, что ты пролежал без сознания всю ночь? Я взял отгул на работе, чтобы убедиться, что ты будешь в порядке… — Который час?! — подрывается Магнус к зашторенному окну, точнее, делает слабый рывок и падает обратно на кровать. — Три часа дня, — спокойно сообщает Алек. — Куда-то собрался? — Нет, — вздыхает демон. — Как минимум до тех пор, пока солнце не сядет. — Вот и отлично, — усмехается брюнет. — А до тех пор я могу делать с тобой всё, что мне вздумается.       Прохладные пальцы снова скользят где-то внизу и задыхающийся на этот раз в сладком запахе Магнус скулит, чувствуя, как изможденное и изголодавшееся тело реагирует на происходящее. — Алек… — Ой, заткнись, — отмахивается от него брюнет, и демон во все глаза смотрит, как тот делает что-то похожее на то, что делал когда-то он сам: проводит языком по восставшей плоти инкуба. — Не знаю, насколько хорошо у меня получится…       Парень пока ещё не понимает, как это работает. Демону не важна техника, ему важны эмоции и отдача. Волей-неволей Магнус поглощает непонятные золотистые потоки, исходящие от Алека, но на этот раз он понимает, какого они рода и непроизвольно урчит, нежась в объятиях удовольствия. Он думал, что брюнет просто оседлает его или, может, наоборот — хорошенько ему вставит, но тот выбирает способ, который ранее был известен Магнусу, но который никогда не применялся по отношению к нему самому, и эта мысль странным образом волнует его. Золотистые нити поглаживают самолюбие демона и приносят за собой страстные и питательные красные, и всего от одного такого глотка суккуб внутри него бьётся в конвульсиях. Алек непонимающе поднимает голову и встречается с горящим взглядом жёлтых глаз. — Всё нормально? — переживает он, но инкубу уже напрочь снесло башку, и он с недовольным рыком цепляет парня за волосы, подталкивая возобновить свои действия. — Ясно, — растерянно и смущённо комментирует парень, прежде чем снова обхватить губами инкубий член.       Магнус на вершине блаженства. Он диким взглядом пожирает вид потерявшегося в своём занятии Алека и изумленно пьёт огромные потоки красно-золотистой энергии. На его глазах синюшная кожа начинает приобретать здоровые оттенки, он чувствует прилив сил, его упадническое настроение резко набирает обороты, и он пытается понять, почему всё это работает даже в одну сторону — в сторону демона, ведь Алек прямо сейчас не получает сексуального удовлетворения. Или получает? Демон недоверчиво смотрит на двигающего головой и прикрывшего в наслаждении глаза брюнета, и очередная истина открывается для него, заставляя довольно мурлыкать. Одним рывком он тянет Алека вверх, скользит губами по его солоноватому рту, стаскивает с него одежду и лихо разворачивает к себе спиной. — Тебе лучше, — удивленно констатирует Алек, не сопротивляясь. — Твоя кожа почти как человеческая, и ещё у тебя столько сил… — О, у меня сейчас очень много сил, — рассыпается Магнус игривыми нотками и без спроса погружает в него свой ненасытный язык. Парень испуганно порывается отдалиться, но демон мягко цепляется за его бёдра и не отпускает от себя, пока не слышит несдержанный вскрик и следующий за ним стон удовольствия, разливающийся карамелью для слуха инкуба. Он гладит его бескогтистыми пальцами по спине, бедрам и животу, успокаивая, огибает ожидающий ласки член парня и продолжает вылизывать его изнутри, чувствуя, как тот бессильно дёргается в стальных объятиях демона, захлебываясь сдерживаемыми вздохами и стонами, и Магнуса коротит от власти, которую он имеет над своим ангелом, но ещё больше его распирает от осознания, что всё это происходит не по обычному сценарию похищения чужих фантазий, а по собственной воле парня. — Сделай уже что-нибудь, — умоляет Алек, дрожа от многообразия ощущений. — Магнус… — Это? — усмехается демон и пристраивает жаждущую головку к отверстию между его ягодиц. Он помнит, что это их первый сознательный раз, а потому не проталкивается, а лишь лениво водит ею по кольцу, дразнит, доводит парня до исступления, ждёт, когда тот сам его об этом попросит и удивляется, как быстро вместе с сытостью к нему вернулось самообладание. — Пожалуйста, — судорожно вздрагивает Алек, подаваясь назад, но Магнус ловко отодвигается, от всего сердца наслаждаясь этой картиной: его человек искренне желает своего демона, всей своей душой и телом. — Правда хочешь меня? — чарующе мурлычет он, и парень, оборачиваясь, ловит совершенно распутный взгляд светящихся глаз с узким, почти пропавшим из обзора зрачком. — Да, — выдыхает он. — Только… Вот так. Чтобы ты смотрел на меня. — Хочешь видеть, как демон будет тебя трахать? — подстегивает его Магнус, одним махом разворачивая парня к себе лицом, и Алек неожиданно прыскает. — Ты всегда такой развратный, когда сытый? — хихикает он, и демон обиженно надувает губы, возмущенный этой несерьёзностью. — Кто сказал, что я сыт? — хмурится он. — Я демон плотских удовольствий, мне всегда мало. — Но не после двухмесячной голодовки, — справедливо замечает Алек. — Я не знаток организма инкубов, но тебе лучше…       Магнус раздраженно шипит и затыкает ему рот своим, заглушая его вскрик в момент проникновения. Он чувственно двигается, не выпуская брюнета из своих объятий, поддерживая его за ягодицы и за плечи, слегка выпуская когти и шаловливо отмечая бледную кожу, с удовлетворением наблюдая, как царапины наливаются красным цветом. Светящиеся нити энергии неустанно следуют к нему, и он упивается этим непередаваемым вкусом, со страхом следя, чтобы среди них не затесался белый сгусток частички души Алека, но он почему-то так и не появляется, и это либо хорошо, либо наоборот. Магнус подумает об этом позже, а сейчас он ускоренно вбивается в парня, доводя себя до грани, и с восторгом наблюдает, как тот вздрагивает, кончая, оставляя белые бороздки на собственном животе, и демон уже предвкушает, как он вылижет эту бледную кожу до безукоризненной сухости, и в этот момент его тоже накрывает волной, от которой инкуб едва не отключается — так ему хорошо.       Его слегка подташнивает, когда он заваливается набок, чтобы полюбоваться на запыхавшегося Алека, чья бледная кожа слегка поблескивает капельками пота и следами влажных поцелуев суинкуба. Он морщится и с шумным вздохом укладывается на спину. — Ты как? — с тревогой спрашивает брюнет, бегло осматривая его и не находя ни одной проступившей сквозь кожу вены. — Перебрал немного, — с сожалением признает Магнус и кокетливо икает. Алек смеётся над ним и целует в острое, но налитое силой мышц плечо. — Я же тебе говорил, — с нежностью напоминает он. — Просто нужно делать это вовремя и в системе — каждый день равными порциями. Здоровая диета ещё никому не повредила, но если ты будешь… — Никаких «каждый день», — сурово прерывает его Магнус. — Это была разовая акция. Спасибо, что покормил. — Ну, меня не привлекают инкубы-анорексики, — пожимает плечами Алек, но в его глазах пляшут задорные искорки. — Я ведь должен был что-то с этим сделать. И готов делать это постоянно. — Чёрта с два, — отрезает демон. — Рядом со мной твоя душа в опасности, Алек. Я в любой момент могу сорваться и… — И что? Любить меня и позволять мне любить тебя в ответ? — нетерпеливо перебивает брюнет. В его голосе сквозит уверенность, сказанные слова выбивают у демона почву из-под ног, а из него самого — скептицизм, подменяя его смущением. Насмешливо нарекаемый Камиллой «человеческий отпрыск» всего двадцати с копейками лет от роду спокойно признает то, на что у демонического создания не хватает смелости. — Я видел, ты питался мной. Это моя душа сделала тебя таким цветущим? — Нет, — растерянно говорит суинкуб. — В этот раз её не было. Я пил чистую энергию секса и… ещё кое-что, — почему-то он не хочет рассказывать, что золотистая любовь Алека для него как амброзия. — Не было? Почему? — напирает парень, и демону начинает казаться, что тот знает ответ на этот вопрос и теперь испытывает Магнуса на сообразительность. — Я не хотел её? — бестолково предполагает он и колеблется. — Нет, это неправда. Я очень её хотел. — Ты ведь поглощаешь души людей против их воли, — мягко произносит Алек. — По сути ты каждый раз крадёшь частичку света в каждом из них. — Допустим, — осторожно соглашается инкуб. — К чему ты ведёшь? — К тому, что ты не сможешь украсть мою душу, Магнус, — улыбается парень. — Я согласен на всё, я готов предложить тебе всего себя вместе со своей душой. Я добровольно пойду в твои объятия снова, если ты этого захочешь. Ты не сможешь украсть мою душу — как можно забрать то, что и так полностью принадлежит тебе?       Демон оторопело смотрит на светящиеся нежностью голубые глаза и неожиданно понимает. Он понимает всё, что имеет в виду Алек, понимает то, что имела в виду Камилла. Понимает, что его никуда не годная жизнь никогда не будет паршивой, пока в ней есть его лучезарный ангел, и он ловит нереальный кайф от того, что он так внезапно и по-глупому влип в странную штуку под названием «счастье». Магнус расплывается в ответной улыбке и пока ещё не знает, что ему делать с огромным воздушным шаром, раздувающимся внутри него. — Хочешь ещё? — застенчиво предлагает демон, скромно проводя кончиком хвоста по его ноге.       Суинкуб, что с него взять. Алек фыркает, качая головой. — Обойдёшься, — решительно отвечает он и отворачивается, но Магнус демон. Он настойчив, и от него так просто не избавиться. Он с утробным урчанием напрыгивает на парня и щекочет ему шею и ключицы языком. Алек хохочет, отталкивая его и удерживая ему руки за спиной. Они слегка дурачатся, и брюнет без предупреждения втягивает инкуба в целомудренный поцелуй, от которого его вечный голод словно делится на две части. Так странно, что он всё ещё в состоянии соображать, а ведь рядом с ним лежит абсолютно обнаженный парень с весьма игривыми помыслами. — Поспишь до ночи? — шепчет ему Алек, и Магнус расслабляется рядом с ним. — Поспи со мной, — просит он. — Потому что ночью я тебе спать не дам. — Обжора, — возмущается парень. — Ты лопнешь столько есть. — Не лопну, — сонно бурчит демон и впервые за многие месяцы проваливается в спокойный и приятный сон, пока его человек заботливо накрывает инкуба простыней, которая тому абсолютно не сдалась, и убирает разноцветную прядь за спиралевидный рог.       Камилла, конечно, была бесконечна права. Любить — это всегда больно и мучительно, и вместе с тем это лучшее, что только может дать тебе жизнь, и всё же она упустила из виду один очень важный фактор. Ничто так не делает твою любовь сильнее и ярче, как осознание, что тебя не менее крепко и безоглядно любят в ответ.       Магнус действительно «чёртов везунчик».