Not a Future Missus

      Элла никому не рассказала о том, что навестила Поттера после матча. Даже Гермионе, одной из лучших подруг Поттера. Вместо этого она сосредоточилась на учебе и Тайной комнате. На следующий день после игры по замку поползли слухи и домыслы, связанные с окаменением Колина Криви. После того как победа Гриффиндора улетучилась, многие обитатели Хогвартса остались в напряжении и с ужасом ожидали следующего инцидента.       Недавно Гермиона сообщила ей о том, что она варит в туалете Оборотное зелья.       — Варить Оборотное зелье в туалете? — заметила Элла. — Впечатляющий подвиг, особенно для второго курса. Профессор Снейп должен присудить за это баллы.       Гиффиндорцы будут использовать его для допроса о Комнате. Элла живо вспомнила, как она смеялась над предположениями Поттера и Уизли. Очевидно, они считали ее Наследницей Слизерина! Если бы это было так, вся школа узнала бы об этом ещё на первом курсе, но Поттер и Уизли могли быть такими же умственно отсталыми, как Крэбб и Гойл.       Конечно, Гермиона знала, что это не так. Однако Элла все равно была поражена, Гермиона решила сварить очень продвинутое зелье, чтобы отвлечь внимание и успокоить двух тупиц, которых называла друзьями. Слизеринка хотела бы присоединиться к ним, но это означало бы поговорить с Поттером и Уизли и притвориться, что ей нравится их мозговыносящая компания.       По крайней мере, Гермиона все еще не была совсем глупой.       — Ты узнала что-нибудь новое о Комнате? — спросила Гермиона во время одного из занятий. — От твоего отца?       — Ну, если ты и твои друзья собираетесь лезть не в свое дело, медленно произнесла Элла, — то со временем вы все узнаете.       К счастью, следующие несколько недель были не такими захватывающими. Когда Гермиона не была занята тем, что дурачилась с двумя идиотами, она занималась с Эллой. Элла решила, что это останется неизменным до конца ее обучения в Хогвартсе, чтобы не деградировать умственно. Или того хуже: интеллект Гермионы угаснет из-за постоянного воздействия глупости Гарри Поттера и Рональда Уизли.       Каникул следовало ждать с нетерпением, ведь это будет первый раз, когда она останется в Хогвартсе (Поттер и его команда собирались сделать все более интересным, это точно), и Элла думала, что последние недели пройдут спокойно. К сожалению, этому не суждено было случиться, и все изменилось после того судьбоносного предупреждения.

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      — Клуб Дуэлей, — взволнованно воскликнула Пэнси. Она стояла рядом с доской объявлений в вестибюле, а Элла и Дафна - в стороне. Однако ее голос все равно был различим в толпе студентов. — Уверена, мы сможем многому научиться у старших курсов!       — Дуэльный клуб... — Дафна недовольно сморщила нос. — Хороший способ узнать о других и их репертуаре, но мне это не интересно.       Заметив приближающуюся группу гриффиндорцев, Пэнси отделилась от небольшой толпы. Она встала рядом с Эллой и Дафной, возбужденно хихикая.       — Держу пари, Элла уничтожит их всех, — Пэнси злобно усмехнулась, глядя на Эллу. — Весь наш год знает, какая ты грозная.       — Только наш дом, — поправила Дафна, и Элла кивнула в знак согласия. — Таких изнеженных ведьм, как мы, и особенно Эллу, недооценивают. Никто не видит в нас ничего, кроме изящных леди чистокровных кровей, которых в один прекрасный день выдадут замуж за того, кто больше заплатит.       Элла старалась не вздрагивать при мысли о страшном будущем. Но в одном Дафна была права: Эллу недооценивали. Это было видно благодаря ее команде по квиддичу, которая воспринимала ее как маленькую девочку, проигравшую первую игру.       Они шли прочь от вестибюля, лишь мельком успевая заметить пушистые волосы Гермионы рядом с рыжими и взъерошенными черными волосами.       В восемь часов Большой зал наполнился возбужденными студентами. Присутствовали все девочки из Слизерина, с которыми училась Элла, и она слышала, как Трейси обсуждала заклинания и тактику с Пэнси и Блезом Забини.       Их болтовня смолкла, когда на сцену вышел Локхарт. Настроение Эллы сразу же испортилось, и только присутствие профессора Снейпа рядом с самовлюбленным болваном удержало Эллу от ухода. Пэнси мечтательно вздохнула, увидев омерзительную улыбку Локхарта, и Элла зашипела.       — Собирайтесь, собирайтесь! — позвал Локхарт. — Все ли меня видят? Все меня слышат? Отлично!       Он был весьма заметен в своей безвкусной сливовой мантии и похож на ходячий фрукт. Элла предпочла бы оставить его гнить, а не есть, в отличие от хихикающей Пэнси и сияющей Гермионы. Судя по хмурому виду, профессор Снейп был с ней согласен.       Локхарт продолжил рассказывать о клубе и рекламировать свои книги. У него даже хватило смелости представить профессора Снейпа в качестве своего помощника. Элла тихонько захихикала, но только над Локхартом, потому что ее любимый дядя Сев выглядел так, будто готов был его убить.       Когда они оказались друг напротив друга, Элла от всего сердца пожелала Локхарту неудачи.       Поединок оказался не таким жестоким, как она надеялась, но профессор Снейп все же одолел Локхарта. Быстрым Экспеллиармусом профессора Снейпа Локхарт был отброшен назад и врезался в стену. Затем он сполз вниз и жалко растянулся на полу. Элла и несколько других студентов зааплодировали от восторга. Даже некоторые гриффиндорцы аплодировали профессору Снейпу, который обычно вызывал у них неприязнь.       — О нет! — Пэнси задохнулась, увидев жалкое состояние Локхарта. — Он может быть ранен!       Элла закатила глаза. Вскоре ученики разделились на пары. Пэнси оказалась в паре с Трейси, а Дафна - с Забини. Она уже собиралась найти Гермиону, которая казалась ей самой перспективной, пока профессор Снейп не подозвал ее к себе.       — Посмотрим, что ты сделаешь из знаменитого Поттера. А вы, мисс Грейнджер, можете стать партнером мисс Булстроуд, — сказал он. Элла лишь разочарованно смотрела на то, как Гермиона присоединилась к Миллисент, которая подошла к ней. Они встретились взглядами, и Гермиона ободряюще улыбнулась и ей, и Поттеру.       Элла бросила взгляд на Поттера, а прежде злобно улыбнулась прекрасной возможности поиздеваться над ним. Над идеальным Поттером. Выйти на первое место, одержать победу и успешно отомстить за проигранный месяц назад матч по квиддичу. Она даже могла бы дать ненужные советы, как это делал Поттер в больничном крыле. Эта мысль взволновала ее.       — Встаньте лицом к вашему партнеру и поклонитесь! — крикнул Локхарт с помоста.        Элла сделала скорее издевательский реверанс, едва наклонив голову с небольшой ухмылкой. Поттер сделал то же самое, но без реверанса.       — Палочки наготове! — голос Локхарта затих вместе с обратным отсчетом. Осталась только она и Поттер, и Элла пробежалась по своему арсеналу заклинаний. Она и так уже знала обезоруживающее заклинание, поэтому решила добавить немного остроты.       На счет «два» она быстро бросила Флиппендо и разразилась безумным хохотом. Мама наверняка сравнила бы ее с сумасшедшей тетей Беллатрисой, и Элла не знала, как к этому относиться. Но она понимала, что чувствует ликование, разливающееся по ее венам от победы над Поттером.       — Риктусемпра! — крикнул Поттер, и струя серебристого света ударила Эллу в живот. Она пискнула, схватившись за живот и согнувшись пополам от нежелательного смеха.       Локхарт прокричал что-то непонятное, но ей было все равно. Мышцы живота начали болеть от бесконечного смеха, и это было одновременно больно и бодряще. Оказывается, люди могут буквально умирать от смеха. Гермиона также однажды прочла отрывок из маггловской книги по истории о том, как древние римляне использовали щекотку в качестве пытки. Если бы она не была так занята медленной смертью, Элла могла бы наконец-то оценить и согласиться с этим методом.       Кроме того, бой еще не был окончен.       Со смехом упав на колени, Элла прохрипела:       — Та-таранталлегра!       Подлинный и заколдованный смех смешался воедино при виде Поттера, танцующего так неуклюже, с неловкими, отрывистыми движениями. Быстрый взгляд вокруг подсказал ей, что и у других парах царит такой же хаос.       Элла не могла отдышаться.       — Фините Инкантатем! — крикнул профессор Снейп, и над всеми опустилась зеленоватая дымка.       Элла сделала очень глубокий вдох, благодарная за освобождение. Ее мышцы не будут довольны ею позже.       Восстановив порядок, они вернулись к просмотру показательных выступлений. На этот раз, однако, дуэль должна была состояться между двумя добровольцами, и, конечно же, это должны были быть Элла и Поттер. Элле не нравилось садистское выражение лица профессора Снейпа, и она мысленно ныла о том, как несправедливо и нечестно быть невольной частью очередного плана «помучить Поттера и только Поттера». Не то чтобы она сильно возражала, поскольку она могла снова продемонстрировать свои таланты и одержать победу над неумелым недотепой, которым был Поттер.        Пока Локхарт подходил к Поттеру, профессор Снейп стоял у нее за спиной и, наклонившись, прошептал:       — Ты должна победить с помощью простого заклинания. Отпугни Поттера с помощью змеи, призванной…       — Серпенсортиа, — со знанием дела прошептала Элла, не сводя глаз с Поттера. — Я читала об этом заклинании, но никогда не применяла его.       С того места, где стояла Элла, она слегка заметила, как губы профессора Снейпа дрогнули в сдержанной улыбке.       — Как всегда умна, — сказал профессор Снейп со скрытой нежностью. — Что ж, теперь у тебя есть шанс попробовать.       Элла с ухмылкой посмотрела на Поттера и Локхарта. Поттер с неохотой принял предложение Локхарта, и его лицо нервно скривилось.       — Боишься, Поттер? — спросила она тихо, но достаточно громко, чтобы Поттер услышал.       Поттер насмешливо хмыкнул.       — Ещё чего, Малфой.       Однако прежде чем Поттер успел произнести заклинание, Элла крикнула:       — Серпенсортиа!       Из кончика ее палочки появилась большая черная змея и приземлилась на пол. Толпа закричала, когда змея зашипела и заскользила, а Элла застыла в благоговейном восторге. Она была устрашающей, конечно, но ее чешуя выглядела блестящей. Она гордилась своим удачным заклинанием.       — Не двигайтесь, Поттер, — проворчал профессор Снейп. Элла наблюдала, как профессор Снейп шагнул к Поттеру, и снова посмотрела на змею, которая стояла прямо перед Поттером. — Я избавлюсь от нее...       — Позвольте мне! — Локхарт вскочил, доставая свою палочку. Он произнес заклинание, но змея вместо того, чтобы исчезнуть, отлетела назад. Еще больше студентов запаниковали, когда змея переместилась и в поле ее зрения попал хаффлпаффец.       Змея приготовилась нанести удар, а хаффлпаффец, Джастин Флинч-Фетчилли или что-то в этом роде, испуганно заскулил.       Застыв в нездоровом любопытстве, Элла могла лишь наблюдать за этой сценой. Затем, совершенно неожиданно, Поттер шагнул вперед и начал...       Шипеть.       Змея остановилась, почти робко повернувшись к Поттеру. Элла была ошеломлена, как и многие другие. Даже профессор Снейп выглядел озадаченным, и только странный блеск его тёмных глаз выдавал его чувства.       Судя по выражению лиц Гермионы и Уизли на заднем плане, они были в таком же недоумении, как и все остальные.       Милый Мерлин...

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      — Он шипел! — воскликнула Пэнси, тряся Эллу за плечи. Вернувшись в уединение своего общежития, девушки смогли в полной мере выразить свое удивление по поводу недавнего события. — Элла, он шипел! Парселтанг! Гарри Поттер!       Элла закатила глаза.       — Я слышу это уже в миллионный раз. Мы знаем, Пэнси. Все это видели и слышали.       — Но это все меняет! — сказала Пэнси. — Поттер должен быть в нашем доме. Только Слизерин и его потомки обладают такой способностью!       — Ты намекаешь, что Поттер - наследник? — спросила Миллисент, вставая с кровати и расчесывая шерсть своего кота. — Я думала, его родители учились в Гриффиндоре.        Пэнси нахмурилась.       — Так и было. Поттеры известны тем, что они в Гриффиндоре, как и Уизли. Точно так же, как, — она украдкой взглянула на Эллу, — Малфои и Блэки в прошлом всегда были отсортированы в Слизерин.       — Но все же, он - змееуст! Удивительно, что Поттер так долго скрывал эту способность, — размышляла Пэнси.       — Я не думаю, что он наследник, Пэнси, — сказала Элла. — Поттер мог увидеть сообщение в неподходящее время, и его мог раздражать Криви, и Мерлин знал, какой неприятностью был этот мальчик, но он слишком... гриффиндорец, чтобы устраивать беспорядки и нападения.       Пэнси пожала плечами.       — Как знать. Может, он все это время скрывал свою слизеринскую сторону. Как... змея в львиной шкуре!       Элла вздохнула.       — Это ты так считаешь. Но я иду спать.       — Спокойной ночи, — хором сказали девочки. Элла покачала головой и задернула занавески.

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      Дни шли неумолимо, и к декабрю все вокруг было укутано снежным покрывалом. Вскоре после инцидента в Дуэльном клубе студенты Хогвартса стали смотреть на Гарри так, словно он был реинкарнацией Темного Лорда. Они шептались о том, что он змееуст, а это верный признак того, что он наследник Слизерина и, следовательно, зачинщик окаменений.       Не помогло и то, что призрак факультета Гриффиндор и Джастин Финч-Флетчли окаменели вскоре после инцидента, предположительно потому, что последний настроил против себя Поттера и его друзей. Элла слышала шепот хаффлпаффцев, которые рассказывали о том, как Поттер приказал змее убить Финч-Флетчли.       Она считала, что все это чепуха. Скорее всего, Поттер сказал змее «пожалуйста, будь добра к Джастину и не кусай его, потому что он хороший мальчик, спасибо» или еще какую-нибудь сентиментальную, вежливую, героическую чушь. Несмотря на то, что говорили люди, Поттеру просто не хватало... тонкости, которую мог бы проявить хороший слизеринец, особенно когда речь шла о «зле». Нет, для этого Поттер был просто слишком милым Золотым мальчиком.       Единственное, что настораживало, это то, что напали на призрака, учитывая, что он уже был мертв. Элла не знала, могут ли призраки вообще снова умереть или только быть недееспособными в течение определенного периода времени.       Когда наступили каникулы, многие ученики поспешили покинуть замок. Учитывая недавние события и то, что Поттер остался, многие стремились избежать возможности стать следующей жертвой.       Дафна и Трейси тоже уехали, вместе с Забини и Ноттом. Однако это было скорее ради семьи, ведь их статус чистокровных и связь с домом Слизерин обеспечивали им хоть какое-то подобие безопасности. Остались только Элла, Пэнси, Миллисент, Крэбб и Гойл.       На Йоль Элла проснулась, получив подарки и письма. Особое внимание она обратила на подарки Гермионы и ее родителей. Бриллиантовая заколка и коробка конфет от родителей, сопровождаемые письмами от матери и отца.       Письмо отца содержало приветствие, а затем короткое объяснение о Комнате, о которой Элла уже знала. Это было не первое письмо от него с рассказом о Тайной комнате, но Элла все равно оценила его. В письме матери, напротив, содержались наилучшие пожелания и краткая информация о последних событиях в обществе чистокровных - обычные сплетни и случайные встречи в поместье.       Элла тихонько улыбнулась, услышав короткое «Я люблю тебя» в письме матери.       Тем временем Гермиона подарила еще одну книгу. На этот раз, как ни странно, это была маггловская книга по истории Древнего Рима. Элла полагала, что сможет кое-что узнать о маггловских методах пыток, какими бы варварскими они ни были, и уж точно не собиралась использовать их в обозримом будущем.       Когда Элла вошла в Большой зал, она с изумлением оглядела его убранство. Большой зал выглядел великолепно в зимней и вечнозеленой тематике, а еда была искусно приготовлена домовыми эльфами. Даже без родителей Элла знала, что в Хогвартсе по-прежнему вкусно кормят.       Она наскоро поела и быстро вернулась в общую комнату. Прихватив свой подарок для профессора Снейпа, она быстро дошла до его кабинета и поздравила с праздником.       Профессор Снейп ухмыльнулся, а затем неловко протянул небольшую коробку с ингредиентами для зелий в качестве своего подарка и награды за хорошую учебу. Элла с радостью приняла подарок и ушла довольная.       Она встретила Миллисент и вместе с ней вернулась в общежитие, где спрятала шкатулку на будущее. Ничего не оставалось делать, как выйти из общей комнаты и отправиться бродить по замку. Элла даже успела заглянуть в Совятник и накормить Атласа небольшим мешочком с лакомствами, в качестве подарка, а после отправила его развозить письма родителям.       Как раз когда она возвращалась в общую комнату, то заметила впереди три фигуры. Рыжие волосы и значок префекта подсказали ей, что это Перси Уизли, а также Крэбб и Гойл. Элла задалась вопросом, чем эти двое сейчас занимаются.       В порыве сочувствия Элла подошла к ним, чтобы спасти от назойливого Уизли.       — Вот вы где, — сказала она. — Вы что, все это время обжирались в Большом зале? Я искала вас, хочу показать вам кое-что очень забавное.       Она не считала это забавным, но отец недавно прислал статью из «Ежедневного пророка» об Артуре Уизли. Она действительно задавалась вопросом, насколько мелочным был отец, чтобы послать дочери статью о чем-либо, что он посчитал оскорбительным для Уизли. К счастью, Элла не была настолько незрелой, у нее было гораздо лучшее воспитание, чем у него.       Если отбросить статью в сторону, то, возможно, разговор с Крэббом и Гойлом сможет избавить ее от скуки.        Элла пристально посмотрела на Перси Уизли.       — И что ты здесь делаешь, Уизли? — усмехнулась она.       — Ты должна проявлять больше уважения к школьному префекту! — ответил он, а его лицо окрасилось в цвет волос. — Мне не нравится твое отношение!       — Я сама с ними разберусь, спасибо, — холодно сказала она и позвала Крэбба и Гойла. Развернувшись, она зашагала обратно в общую комнату, даже не потрудившись оглянуться. — Этот Питер Уизли...       Она знала, что это Перси, но не стала скрывать своего раздражения.       — Перси, — поправил ее Крэбб.       Элла подняла бровь. С каких это пор Крэбб знает кого-то еще, кроме Слизеринцев?       — Неважно, — пренебрежительно сказала она. — Я заметила, что он в последнее время много шныряет вокруг. И могу поспорить, что знаю, что он задумал. Он думает, что в одиночку поймает наследника Слизерина.       Маловероятно. Среди девочек ходили слухи, что у него роман с префектом Рейвенкло, Пенелопой Клируотер. Она не придавала этому особого значения, но все равно было интересно. Как девчонки добывают такие обыденные сплетни? Она никогда не узнает об этом. Элла обращала внимание на действительно пикантные детали.       Элла усмехнулась, а затем прочистила горло и остановилась перед входом.       Крэбб и Гойл, как всегда, стояли молча, но их странное выражение лица заставило Эллу насторожиться. Обычно они не были такими выразительными, но тут казались чем-то взволнованными.       Ах, да. Теперь она вспомнила.       Оборотное зелье. Если Гермиона сварила его правильно, то зелье уже должно быть готово. Учитывая, что сейчас каникулы, это самое подходящее время для проведения тайного допроса.       И если Элла не ошиблась, то ей предстояло целый час развлекаться, мучая Поттера и Уизли. Гермионы нигде не было, и можно было предположить, что у нее ничего не вышло или она решила посидеть в сторонке. Она ни за что не стала бы охотно изображать Крэбба или Гойла. Может быть, за одну из девушек?       Элла подавила злобную ухмылку, едва сумев сохранить нейтральное выражение лица.       — Какой новый пароль? — с притворным недоумением спросила она у Гойла.       — Э... — заикнулся Гойл.       — Ах да, чистая кровь! — провозгласила Элла, и стена отодвинулась, открыв общую комнату. Она шагнула внутрь, и два самозванца последовали за ней.       Ей было немного не по себе от того, что она привела в общую комнату двух чужаков, но она держалась с видимым спокойствием.       — Подождите здесь, — приказала она, усаживая Крэбба и Гойла на кресла у камина. — Я пойду и принесу это. Мой отец недавно прислал его мне.       Вскоре она вышла, держа в руках статью об Артуре Уизли.       — Это вас рассмешит, — беззаботно сказала она, но Крэбб и Гойл не обратили внимания на ее тон.       Они наклонились и молча читали, а Элла закатила глаза.       — Ну и что? — нетерпеливо сказала она, выхватывая статью обратно. — Вам не кажется, что это смешно?       — Ха-ха, — мрачно ответил "Гойл".       Губы Эллы забавно подергивались. Если бы Крэбба и Гойла не было так легко имитировать, она бы аплодировала Поттеру и Уизли за их отвратительное актерское мастерство.       — Артур Уизли так любит магглов, что должен сломать свою палочку пополам и жить с ними, — легкомысленно заметила она. Элла посмотрела на двух самозванцев, гадая, кто из них кто. Она сделала еще один шаг к ловушке. — По их поведению и не скажешь, что Уизли чистокровные.       Лицо Крэбба-Уизли окрасилось в сердито-фиолетовый цвет и исказилось в уродливую гримасу.       «Попался», — победоносно подумала Элла. Это могло означать только то, что Поттер был фальшивым Гойлом.       — Что с тобой, Крэбб? — спросила она с напускным беспокойством, прекрасно скрывая свою насмешливую улыбку.       — Живот болит, — пробурчал Уизли.       — Ну так иди в больничное крыло, заодно и студентов проведаешь, — посоветовала Элла. — Знаешь, я удивлена, что «Ежедневный пророк» еще не сообщил обо всех этих нападениях.       Последняя фраза не была ложью. Серьезно, что происходит с этим обществом?       — Наверное, Дамблдор пытается все это замять, — размышляла она вслух. — Его уволят, если это не прекратится в ближайшее время. Отец всегда говорил, что Дамблдор - худшее, что когда-либо случалось с этим местом.       — Не то чтобы это сильно беспокоило, — добавила она, бесстрастно глядя на Поттера и Уизли, — учитывая недавние происшествия, например, с этим мальчиком Криви.       Оба идиота выглядели мрачными и явно злились на нее, но Элла продолжила.       Она насмешливо улыбнулась, изображая Криви и его фотоаппарат.       — Можно, пожалуйста, мне твою фотографию, Поттер? Можно мне взять твой автограф? Можно я лизну твои ботинки, пожалуйста, Поттер?       Элла шагнула вперед, приближаясь к "Гойлу". Она наклонилась, пока не оказалась в нескольких дюймах от лица Поттера, и положила руку ему на плечо. Их глаза встретились, и она ограничилась тем, что посмотрела в темные глаза Гойла вместо, к сожалению, красивых зеленых глаз Поттера. Она смотрела на Поттера с интересом, гадая, что же она ищет в нем. Но даже в облике Гойла у Поттера были такие выразительные глаза.       Она мысленно обругала себя.       С мечтательной улыбкой и тоскливым вздохом она попросила:       — Поцелуй меня, пожалуйста, Поттер.       Для большего эффекта она сжала губы и имитировала звуки. Ее разум визжал в хриплом смехе, когда она увидела, как покраснели щеки Поттера, и все это на фоне лица Гойла. Это было великолепно!       Тем временем "Крэбб" выглядел немного зеленым. Тем лучше!       Она подражала кокетливым женщинам, о которых читала в одном из «тайных» романов своей матери, мило надувая губки и соблазнительно шепча:       — Могу ли я хотя бы подержать твои очки, Гарри?       Произносить имя Поттера было странно, и по позвоночнику пробежала непонятная дрожь. Она проигнорировала это, сосредоточившись вместо этого на взволнованном выражении лица Поттера. Его глаза рассказывали совсем другую историю, не поддающуюся прочтению, но в них было что-то, что только и ждало вырваться наружу. Лицо Грегори Гойла было пугающе напряжённым. Какая-то часть ее сознания говорила, что двенадцатилетние дети не должны так выглядеть, но Поттер не просто так был победителем Темного Лорда (она сомневалась, что ребенок вообще может выглядеть так сурово).       И если бы Поттер смотрел на нее своими зелеными глазами, живыми и ...       Элла отвела взгляд, не желая признавать эту мысль.       Отступив назад, она спросила, глядя на Поттера и Уизли и их пропавший смех:       — Что с вами двумя?       Они нерешительно рассмеялись, запоздалая реакция, которую можно было бы ожидать от настоящих Крэбба и Гойла.       Если бы Элла не знала, о плане с Оборотным зельем, она, возможно, купилась бы на их выдумку.       Она насмешливо хмыкнула, прогоняя все мысли о сияющих глазах и яркой зелени.       — Святой Поттер, друг магглорождённых, со своей Лаской в сияющих доспехах. Золотой Поттер, просто еще один мальчишка, у которого нет ни ума, ни талантов, иначе он не стал бы встречаться с этой Всезнайкой Грейнджер. А люди думают, что он наследник Слизерина!       Поттер и Уизли вздрогнули. Элла постаралась не закатить глаза.       — Хотела бы я знать, кто это, — добавила она. — Я могла бы ему помочь.       Но Элла не стала бы. Она не была каким-то приспешником вроде Крэбба, Гойла или Уизли.       У Уизли отпала челюсть. С лицом Крэбба он выглядел еще более безмозглым и идиотом, чем обычно. Элла сделала вид, что ничего не заметила, но в голове у нее эхом отдавались веселые смешки. Она мысленно похлопала себя по плечу за то, что так долго сохраняла спокойствие.       — Ты, должно быть, догадываешься, кто за всем этим стоит... — замялся Поттер.       Элла укоризненно хмыкнула.       — Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз тебе повторять?       — Кроме того, — продолжила она, — отец ничего не говорит мне о том, когда Комната была открыта в последний раз. Конечно, это было пятьдесят лет назад, то есть еще до его обучения в Хогвартсе, но он знает об этом все. И я твердо уверена, в прошлый раз, когда открывали Тайную комнату, погиб магглорожденный. Так что я уверена, что это лишь вопрос времени, когда кто-то из них будет убит на этот раз.       Когда она произнесла последнюю фразу, выражение ее лица стало мрачным. Она не хотела, чтобы это произошло.       «Надеюсь, это будет Грейнджер», - чуть было не добавила она, чтобы раззадорить их, но не стала этого делать, потому что не была настолько ужасной, особенно по отношению к бедной Гермионе.       Уизли выглядел напряженным, сжимая большие кулаки в плохо скрываемой ярости. Даже без пренебрежительных замечаний в адрес кого-либо конкретного, раззадорить Поттера и Уизли было ужасно легко.       — Ты не знаешь, поймали ли того, кто открыл Комнату в прошлый раз? — поинтересовался Поттер.       Неплохой вопрос, вынуждена была признать Элла.       — О, нет... кто бы это ни был, его исключили, — ответила Элла. По правде говоря, она не много об этом знала. Отец мало что рассказал ей о Комнате, кроме смерти, случившейся полвека назад, Элла многое узнала из книг.       — Вероятно, он все еще в Азкабане, — уточнила она.       — Азкабан? — растерянно переспросил Поттер.        На этот раз Элла закатила глаза. Действительно, насколько этот мальчик был не образован?       — Азкабан - тюрьма для волшебников, Гойл, — сказала она, глядя на Поттера так, словно он был безмозглым идиотом, каковым он и был. Какая бы семья ни воспитывала Поттера, они были просто варварами, раз не информировали его о такой важной вещи, как Азкабан. С другой стороны, они, как предполагается, были маглами.       Поттер лишь недоуменно моргнул.       Элла с досадой вздохнула.       — Отец говорит, чтобы я не высовывалась и позволила наследнику Слизерина заняться этим. Он утверждает, что школу нужно очистить от всех... ...ма-грязнокровок, но не стоит в это вмешиваться. Конечно, у него сейчас много забот. Вы знаете, что на прошлой неделе Министерство магии совершило налет на наше поместье?       Лицо Поттера исказилось в гримасе явно напускного беспокойства.       Элла поджала губы.       — Да. К счастью, они не нашли ничего особенного. У отца есть очень ценные вещи, связанные с Темными искусствами. Но, к счастью, — она сделала глубокий вдох и приготовилась к тому, что раскроет так много, — у нас есть своя тайная комната под полом гостиной...       — Оо! — Уизли прервал ее.       Элла посмотрела на него, молча благодаря за то, что ей не пришлось так много рассказывать. Какой же дурой она была, разглашая такую ценную и опасную информацию? Мерлин, избавь ее от болтливого языка....       Уизли покраснел, и его лицо и волосы стали рыжеватыми. Он снова преображался. Его нос медленно удлинялся, а волосы превратились в знакомую рыжую копну на голове. Казалось, время вышло. Какая досада. Ей очень нравилось издеваться над ними.       Они оба вскочили на ноги и бросились к выходу.       — Лекарство для моего желудка, — пробурчал Уизли, и они с Поттером выскочили из общей комнаты.       Элла осталась сидеть одна, озадаченная и слегка раздраженная. Она возмущенно скрестила руки на груди, смирившись с их грубостью.       — Что это было, во имя Салазара? — спросила Пэнси, присоединившись к Элле у огня.        Элла наклонила голову.       — Просто играла с ними. Эти двое еще никогда не были такими забавными.       Хорошо... — недоверчиво сказала Пэнси.       Элла встала.       — Ну, раз с этим покончено, я пойду в библиотеку, возможно, сделаю домашние задания и потренируюсь в заклинаниях. Не желаешь присоединиться?       Пэнси закатила глаза.       — К тебе и твоей заучке? Хорошо, я тоже присоединяюсь, но буду читать все самое интересное в «Ведьмином еженедельнике».        Элла слабо улыбнулась.       — Хорошо, — сказала она. Они вернулись в общежитие, чтобы собрать свои вещи.

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      Очевидно, Гермиона не смогла принять участие в допросе из-за неудачи с трансформацией. Она пролежала в больничном крыле несколько недель, и когда Элла впервые навестила её, перед ней предстала пушистая Гермиона. Гермиона стала объяснять, как она взяла кошачью шерсть, и Элла сделала вывод, что Гермиона должна была притвориться Миллисент, что, очевидно, не удалось. Это было забавное зрелище, но ради собственного достоинства она удержалась от того, чтобы выразить свое полное веселье по поводу этой ситуации.       Слухи ходили вокруг исчезновения Гермионы, и Элла была очень рада узнать правду. В какой-то момент, к своему ужасу, Элла узнала, что Локхарт прислал ей открытку с пожеланиями выздоровления. Гермиона расхваливала «бескорыстную заботу» Локхарта, а Элла только хмыкнула, когда Гермиона засунула открытку под подушку, закончив ее читать.       Гермиону выпустили только первого февраля, чему Элла была несказанно рада. Других происшествий не было, но Элла чувствовала, что Гермиона что-то недоговаривает. Но поскольку она была такой хорошей подругой, Элла никогда не лезла не в свое дело, оставляя все секреты Грейнджер, Поттеру и Уизли. Она просто надеялась, что это не будет чем-то опасным.       Таким образом, почти два месяца в Хогвартсе царил относительный покой. Никаких других происшествий не случилось, и Мандрагоры прекрасно развивались. Ничего сверхъестественного, просто спокойное течение семестра.       А потом наступило четырнадцатое февраля.       Это был День святого Валентина - маггловский праздник, который каким-то образом пробрался в мир волшебников, но прижился, поскольку в центре его внимания были пары и о-о-очень сладкая страсть романтики. Хороший день для кондитерских, чтобы получить прибыль за счет увеличения потребления шоколада, а также для цветочных магазинов из-за увеличения количества подаренных цветов, в частности роз. День святого Валентина был поистине убогим во всей своей кашеобразной, романтической красе.        Хотя, возможно, это объяснялось тем, что ей не с кем было его праздновать, ей было двенадцать, и ради Мерлина, она была счастливой и свободной. Но Элла была не против провести его со своими друзьями, что было обычным явлением в кругу людей не имеющих партнера, во время празднования.       Единственное, что было связано с праздником, это случай, произошедший месяц назад, когда она разозлилась на Поттера и решила написать ему «любовное письмо». Это была шутка, призванная высмеять его. Разумеется, в тоне тоскующей поклонницы. Но она не собиралась его отправлять, потому что это было одновременно неловко и лично для нее уморительно. Небольшой вкус победы для себя, демонстрирующий, как она все еще может превзойти Поттера, даже если это касается искусства написания «любовных писем». Писать было весело, и это хорошее средство для снятия стресса, чтобы выплеснуть всю ту чушь, которую придумал ее мозг.       Несколько девочек захихикали, когда Забини подарил им розы, а Элла милостиво приняла свою собственную, когда мальчик подошёл к ней. Они весело болтали, направляясь к завтраку, и только после этого на них обрушилось чудовищное зрелище - преображенный Большой зал.       — О, боже... — ахнула Трейси.       В отличие от рождественского убранства, приторно-розовые и отвратительно яркие фуксии оттенки раскрасили зал в романтические цвета, но на самом деле таковыми не являлись. Зал был усыпан крупными цветами, а конфетти в форме сердец падал с потолка, как розовый бумажный снег. Элла презрительно усмехнулась, ее выражение лица стало еще более мрачным, когда она увидела ужасно одетого Локхарта. Она знала, что именно он отвечает за этот беспорядок, поскольку был единственным сотрудником, одетым по случаю праздника в несносно-розовые мантии. Ну и придурок.       Никто из других преподавателей не выглядел довольным, а профессор МакГонагалл была готова окаменеть и присоединиться к парализованным студентам в больничном крыле. Профессор Снейп был совсем другой историей. Он выглядел совершенно неприветливым, даже больше, чем обычно, словно готов был спрыгнуть с Астрономической башни и предложить себя в качестве жертвенного блюда гигантскому кальмару. Или, может быть, посетить Малфой-мэнор и обниматься с отцом за бокалом «Блишен». Вот это была мысль.       Элла вздрогнула, скорее от внешнего вида Большого зала, чем от непрошеной идеи.       Когда большинство учеников собралось, Локхарт широко улыбнулся, его белые зубы раздражающе сверкнули на весь зал.       — С Днем святого Валентина! — крикнул он. — И позвольте поблагодарить сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя смелость устроить для всех вас этот маленький сюрприз, и на этом он не закончится!       Элла разочаровалась в поклонниках Локхарта и готова была поставить половину своего наследства на то, что Гермиона и Пэнси были среди этих сорока шести человек. Затем она задумалась, какие ещё ужасы может продемонстрировать Локхарт.       Локхарт хлопнул в ладоши, и в двери вестибюля вошла дюжина гномов. Все они выглядели такими же несчастными, как и профессора. И это неудивительно, ведь они носили золотые крылья и несли арфы. Элла пожалела бедняжек.       — Мои дружелюбные, разносящие открытки купидоны! Сегодня они будут бродить по школе и доставлять ваши валентинки! И на этом веселье не закончится...       — О, что теперь? — простонала Элла. Дафна сочувственно улыбнулась.       — Я уверен, что мои коллеги захотят проникнуться духом праздника! Почему бы не попросить профессора Снейпа показать вам, как готовить приворотное зелье? И, раз уж мы заговорили об этом, профессор Флитвик знает о Привораживающих чарах больше, чем любой волшебник, которого я когда-либо встречал, старый хитрый пёс!       Профессор Флитвик выглядел смущенным, спрятав лицо в ладонях. Профессор Снейп выглядел так, словно собирался разбить котел о первого, кто спросит о приворотном зелье. Однако, если Элла правильно помнила, у шестикурсников в учебном плане значилась Амортенция. Это было не так уж плохо, поскольку действительно имело отношение к учебе.       — Интересно, написал ли мне кто-нибудь, — взволнованно прошептала Пэнси.       — Как эти гномы вообще смогли их заполучить? — задалась вопросом Элла.       — Я недавно разговаривала с профессором Локхартом, — ответила Пэнси. — Он не рассказал о сегодняшнем дне, но упомянул, что домовые эльфы собрали заранее написанные открытки и все такое. Все, что предназначено для особенного человека в школе.       — Что-нибудь заранее написанное? — повторила Трейси.       Пэнси кивнула.       — О, нет.       Девочки посмотрели на Эллу, и она покраснела.       — Что-нибудь?       — Да, Элла, — сказала Панси, раздраженно закатив глаза. — Все, что адресовано кому-то в этом здании.       Губы Эллы сжались от ужаса. Это означало что...       Ее письмо. Поттеру. Он получит его! Он узнает о творении, которое было ее яростью! Тайная насмешка!       Что ж, звучало не так уж плохо. Это было в лучшем случае сатирой, и, по крайней мере, она не написала своего имени в письме.       Элла немного расслабилась. Да, день обещал быть интересным.       И она оказалась права. В течение всего дня гномы прерывали привычный уклад школьной жизни. В какой-то момент Дафне даже прислали несколько открыток, было известно, насколько она популярна среди учеников.       Лучшим событием того дня стал момент, когда гном остановил Поттера посреди переполненного коридора.       Поттер выглядел смущенным и слегка нервным, разглядывая костюмированного гнома. Упомянутый гном бренчал на своей арфе, и он начал петь голосом, который Элла могла описать только как невероятно жуткий. Это было совершенно ужасно, и даже хор лягушек был бы более подходящим вариантом для того, чтобы напевать романтические слова ничего не подозревающим студентам. Поттер только сильнее запаниковал, ища способ сбежать.       Элла имела удовольствие лично наблюдать за происходящим.       — Не двигайся! — приказал гном, хватая Поттера за сумку, но Поттер продолжал сопротивляться.       — Отпустите меня! — рычал он, дергая сумку.       По коридору разнёсся резкий звук, и сумка Поттера разорвалась на две части. Вещи рассыпались по полу, а бутылочка с чернилами разбилась от удара. Поттер метался в поисках своих вещей, выглядя несчастным и каким-то жалким.       Элла решила проявить милосердие. В конце концов, это был день любви, так почему бы не стать немного добрее?       — Что здесь происходит? — спросила она, приблизившись.       Поттер только двинулся быстрее, словно считал Эллу болезнью, которой ему нужно было избегать. Грубо.       Она остановилась перед Поттером, и паника стала еще более очевидной в его выражении лица. Она нахмурилась.       — Помедленнее, Поттер, — дружелюбно сказала Элла. Она подняла палочку, и Поттер вздрогнул от внимательного взгляда. Указывая на разорванную сумку, она прошептала:       — Репаро.       Сумка починилась и стала выглядеть как прежде. Она не могла помочь с остальными вещами Поттера, так как это было бы слишком подозрительно.       — Прочь с дороги, Малфой, — Поттер предостерегающе посмотрел на нее.       Элла лишь приподняла бровь.       — Что, это вместо благодарности?       — Уходи!       — Что за суматоха? — раздался голос префекта Уизли.       Как маленький кролик, охваченный паникой, Поттер попытался убежать, но гном схватил его за колени. Он рухнул на пол, бесформенно растянувшись на каменной поверхности.       Гном открыл рот и продолжил петь, если это вообще можно было назвать пением: Его глаза хоть видят слабо, Но зеленей, чем чародея жаба, А волосы его черней тоски, Чернее классной грифельной доски. О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал, Герой, что с Темным Лордом совладал!       Элла ничего не могла с собой поделать. Она разразилась неудержимым хохотом. Из ее глаз потекли слезы. Только опустошенный взгляд Поттера заставил ее остановиться. Часть ее души просто упивалась унижением Поттера, но другая маленькая чертова частичка нежности, к жалкому мальчику, хотела утешить его. Это было отвратительно, но у неё не было бы мирных и даже дружеских отношений с многочисленными домовыми эльфами дома, если бы её не научили прислушиваться к сердцу (благодаря матери).       С маленьким ростом и широкими смущенными глазами Поттер был похож на безобидного олененка. Он выглядел почти... милым. Уф. Как глупо.       Префект Уизли пытался разогнать толпу, а Элла наблюдала за тем, как Поттер медленно поднимается с того места, где он лежал. Рядом с ним валялась на всеобщее обозрение странно знакомая черная книга. Элла подняла ее с пола.       — Что у нас тут? — задумчиво пробормотала Элла.        Взгляд Поттера потемнел.       — Отдай ее, — тихо сказал он.       Элла встретила взгляд Поттера и вернулась к книге.       «Может быть, дневник? Интересно...»        Она огляделась по сторонам: толпа внезапно затихла. Многочисленные лица студентов, полные предвкушения, заполонили толпу, и странное выражение страха исказило лицо Девочки-Уизли. Ее глаза смотрели прямо на дневник, как будто это был ее самый большой страх. Ха.       Элла сделала вид, что открывает книгу.       — Отдай его мне, Малфой, — сурово приказал префект Уизли.       Элла недовольно поморщилась.       — Когда я посмотрю, — небрежно ответила она, помахивая книгой. Что-то в этой книге щекотало заднюю часть ее сознания, но ничего не приходило на ум.       Поттер выглядел готовым взорваться и, перекрикивая голос префекта Уизли, крикнул:       — Экспеллиармус!       Элла была вынуждена признать, что это идеально выполненное заклинание. Книга вылетела из ее пальцев и попала в руки Уизли. Когда она осознала, что произошло, то зарычала на наглость Поттера и Уизли, и все следы сочувствия исчезли.       Устремив взгляд на первую цель - девочку-Уизли, Элла прорычала:       — Не думаю, что Поттеру сильно понравилась твоя валентинка!       Девочка-Уизли зарылась лицом в свои руки и скрылась с места преступления. Уизли в ярости выхватил свою палочку, но Поттер быстро оттащил его.       Толпа немного поредела, и Элла ушла бы в приступе ярости, если бы гном не прочистил горло.       — Чуть не забыл, — сказал он.       — Тогда приступай к делу! — сердито потребовал Поттер, выхватывая у Уизли черную книгу и запихивая ее в сумку.       — У меня для тебя так же есть письмо, — сказал гном, доставая сложенный лист пергамента.       Глаза Эллы слегка расширились, когда она узнала письмо, но вскоре она овладела собой и насмешливо усмехнулась.       — Ты и это споешь? — с любопытством спросил Уизли.       Поттер предупреждающие шипел, но его проигнорировали.       Гном угрюмо покачал головой, просто отдал Поттеру письмо и ушел, чтобы запугать свою следующую цель.       Поттер нахмурился, держа в руках пергамент, затем сунул его в карман и скрылся вместе с Уизли. Элле едва удалось унять жар на щеках, когда она невольно задалась вопросом, что подумает Поттер о ее письме. Поттер, конечно, не узнает, от кого оно, но Элла не могла не задуматься о его мнении по поводу ее творения. Поймёт ли он, что это была форма насмешки?       Но если Поттер так смутился из-за любительского стихотворения девочки-Уизли, то только он и, возможно, Гермиона и Уизли должны были узнать его содержание.       Элла покачала головой, нашла Крэбба и Гойла и остаток пути до библиотеки шла рядом с ними.

--~-+<>⚡️<>+-~--

Дорогой Гарри, Ты меня не знаешь, и вряд ли когда-нибудь увидишь, но я уже давно знаю, как много ты стал для меня значить. Каждый день, прошедший с тех пор, как я услышала о тебе в ранней юности, заставляет меня чувствовать к тебе только больше нежности. Мы столько раз проходили мимо друг друга, и иногда я задаюсь вопросом, каково это - держать тебя за руку, даже если это что-то такое, как сердечное рукопожатие. Было бы чудесно - почувствовать, как твои пальцы прижимаются к моим в простом дружеском жесте. Иногда я думаю, что мы были бы прекрасными друзьями, если бы я стала кем-то лучше. Но в конце концов, я знаю, что ты всего лишь человек с недостатками, но я не могу не хотеть узнать тебя получше. Я пишу это, думая о твоих глазах, глубоких и зеленых, как бескрайние поля моего родного городка. А еще о твоих волосах - темном беспорядке, по которому так и хочется провести пальцами. Держу пари, они мягкие. А еще есть эта таинственность, которую ты излучаешь. Ты - гриффиндорец, но я чувствую, что в тебе есть скрытые глубины, которые доступны лишь немногим. Из-за этого я ужасно завидую твоим друзьям Гермионе Грейнджер и Рональду Уизли. Им очень повезло, что у них есть такой преданный человек, несмотря на то, что могут подумать другие. Это заставляет меня мечтать о том, чтобы ты хоть на мгновение взглянул на меня своими глазами, которые, как я знаю, очень выразительны. Ты когда-нибудь направишь на меня такой яркий и беспристрастный взгляд, как ты делаешь со своими друзьями? Наверное, я звучу жутко. Прошу прощения. Мне бы хотелось, чтобы ты был гораздо более досягаем, тогда, возможно, я смогу узнать тебя, и, возможно, ты тоже сможешь понять меня. Однажды, я надеюсь. Но пока что ты можешь рассматривать меня как кого-то со второго плана, еще одного маленького статиста в твоей сказке. Или, может быть, злодея, кем бы меня ни воспринимали. С тоской в сердце, поклонница       Из-за постоянных поддразниваний Фреда и Джорджа Гарри был более чем сыт по горло Днем святого Валентина. Однако чтение письма заставило его задуматься. Это было немного жутковато, но какая-то часть его души была польщена, потому что никто еще не писал ему ничего столь глубокого. Это было, конечно, лучше, чем та унизительная песня. Он даже не знал, шутка ли это, но чувствовал теплый прилив счастья от мысли, что кто-то посвятил свое время тому, чтобы написать что-то для него.       Ему, он мог сказать это точно. Просто Гарри. Не Поттер, не Мальчик-Который-Выжил. Просто Гарри.        Покачав головой, Гарри засунул письмо под подушку и открыл черный дневник.

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      — Ты выбрала себе предметы на следующий год? — спросила Гермиона, делая надпись на пергаменте. Они снова были в библиотеке, проводя вместе то немногое свободное время, которое не занимала Тайная комната в расписании Гермионы. Уже наступил май, но, к счастью, больше ничего страшного не произошло.       Элла подняла взгляд, нахмурив брови.       — Да.       — Какие?       — Те которые были, вместе с Нумерологией, Древними рунами и Уходом за магическими существами.       — О, — Гермиона усмехнулась. — Это замечательно, Элла! Что до меня, то я буду изучать все предложенные предметы.       — Включая маггловедение?       Гермиона кивнула.       — Тебя воспитывали магглы, Гермиона, — невозмутимо ответила Элла.       — О, я знаю, — смущенно сказала Гермиона. — Но я хочу узнать о них с магической точки зрения! Должно быть, это увлекательно - посмотреть на мой мир с вашей стороны, верно?       — Наверное, — задумчиво пробормотала Элла.       — Ну, по крайней мере, ты уделяешь внимание своему будущему, — Гермиона покачала головой. — В отличие от некоторых мальчиков, которых я знаю.       — А Поттер и Уизли не присоединились к тебе в твоих академических поисках?       Гермиона рассмеялась.       — О, нет! Они берут Прорицания и Уход за магическими существами.       — Значит, «легкие» предметы.       — Не лёгкие, если они будут продолжать бездельничать, — хмыкнула Гермиона. — И я бы сказала, что маггловедение - один из самых легких предметов, как я слышала, и я знаю, что Гарри хорошо бы с ним справился, ведь его тоже воспитывали магглы. Но я также слышала, что дома не будут так сильно разделены на этих факультативах, так что мы обязательно будем посещать некоторые занятия вместе.       Элла улыбнулась.       — Замечательно. По крайней мере, я смогу работать с кем-то компетентным.       Гермиона засияла.       — Я тоже.       Они молча учились еще несколько минут, пока Гермиона не встала и не собрала вещи.       — Мне пора идти. Я скоро должна встретиться с Гарри и Роном.        Элла кивнула.       — Хорошо. Ты ведь не дашь этим болванам попасть в беду, правда?       Гермиона серьезно кивнула.       — Это моя обязанность, поскольку я единственный разумный человек в группе.       — Веселись, Гермиона.       — Увидимся позже, Элла!       — До свидания, — прошептала Элла, ей уже не хватало жизнерадостного присутствия подруги. Она вернулась к своим записям, достала книгу и продолжила готовиться к Трансфигурации.       Было спокойно, и студенты были в предвкушении матча по квиддичу между гриффиндорцами и хаффлпаффцами. Элле удалось одержать победу за эти недели, но ловцы были искусны. Не в такой степени, как Поттер, но талант у них был, например, она с сожалением проиграла Седрику Диггори, ловцу из Хаффлпаффа (унижение горело ярким пламенем). Однако из всех них Чжоу Чанг, ловец Равенкло, оказалась наименее опасной для игры и ее оказалось легко победить.       К сожалению, в день матча его пришлось отменить. Все выглядели подавленными, услышав объявление МакГонагалл, и Элла могла поклясться, что один или три человека даже заплакали. Она понимала, что людям нужно отвлечься от недавних событий, но это было просто драматично.       — Все ученики должны вернуться в общие комнаты, где старосты факультетов дадут им дальнейшую информацию. Как можно быстрее, пожалуйста! — строго приказала Макгонагалл.       — Что-то не так, — задумчиво произнесла Дафна. — Должно быть, случилось что-то серьезное, чтобы отменить такой долгожданный матч.       — Пойдемте, — прошептала Элла, направляя девочек к выходу с трибун.       Перед новым комендантским часом, начинающимся в шесть часов вечера, Эллу попросили встретиться с директором. Она остановилась перед входом в кабинет, а Дамблдор уже стоял снаружи.       — А, мисс Малфой, — Дамблдор тепло улыбнулся.       Элла недоверчиво кивнула.       — Добрый день, директор.       — Я сожалею, что матч отменен, — начал Дамблдор, — но вам сообщили причину?       — Я полагаю, что профессор Снейп позаботится об этом позже, но нет, нам не сообщили.       — Если вы позволите, пойдемте, — Дамблдор позвал Эллу, и она последовала за ним, пока они шли по коридорам. Элла держалась настороже, ни капли не доверяя старику. — Я провожу вас, прежде чем займусь кое-какими делами сегодня вечером.       Весьма подозрительно, но ей было все равно.       Она помнила недовольство учеников, когда они возвращались в общие комнаты, а учителя что-то обсуждали тихим шепотом. Что-то подсказывало Элле, что это связано с Палатой, и присутствие Дамблдора тоже может быть с этим связано. Но для чего он там нужен, она не знала.       Словно прочитав ее мысли (это было невозможно, он даже не смотрел на нее), Дамблдор сказал:       — Я слышал, что в прошлом году вы подружились с мисс Грейнджер, это правда?       Элла замерла.       Дамблдор повернул голову, его голубые глаза лукаво блеснули.       — Не стоит стесняться, мисс Малфой. Очень приятно слышать о том, что разные дома объединяются, особенно с таким разным происхождением, как у вас и мисс Грейнджер. Скажите, насколько близкими вы считаете себя?       Элла недоверчиво поджала губы.       — Почему вы хотите это знать, сэр?       Сверкающие глаза Дамблдора немного потускнели, приняв смутное выражение грусти.       — Потому что я уверен, что ваше присутствие будет утешением для мисс Грейнджер.       Элла ускорила шаг, пока не оказалась рядом с Дамблдором. Ее брови нахмурились, и она не смогла скрыть беспокойства на своем лице.       — Что с ней случилось? — потребовала она. — Имеет ли это отношение к тому, почему матч был отменен?       Дамблдор не ответил, но их остановки перед больничным крылом было достаточно для ответа. Он кивнул, ободряюще улыбнулся и, развернувшись, исчез в коридоре. Элла, сделав дрожащий вдох, шагнула внутрь и огляделась. На кровати рядом с неподвижной Пенелопой Клируотер лежала Гермиона Грейнджер.       — Гермиона, — тихо произнесла Элла. Не обращая внимания на приличия, она бросилась к постели подруги. Глаза Гермионы были открыты и стеклянны, напоминая мертвое животное. От ужасного зрелища по телу пробежала дрожь, и Элла задохнулась от рыданий, увидев подругу такой неподвижной и безжизненной.        — Нет.       Нет, только не Гермиона.       — Мисс Грейнджер жива, мисс Малфой, — заверила мадам Помфри, подходя и становясь рядом с Эллой. — Ее и мисс Клируотер нашли сегодня утром возле библиотеки, но они будут жить. Мандрагоры скоро будут собраны, и мы сможем их вылечить.       — Могу ли я поговорить с ней немного? — тихо попросила Элла, обратив большие умоляющие глаза к надзирательнице.       Мадам Помфри вздохнула.       — Хорошо, но только быстро.       — Спасибо, — с благодарностью пробормотала Элла.       — Приятно видеть людей, которые так заботятся о своих друзьях, — мягкий взгляд мадам Помфри стал немного раздраженным. — Как бы они ни мешали мне иногда.       Когда остались только Элла и Гермиона, она села на кровать. Ее туманные глаза блуждали по фигуре Гермионы, которая в основном выглядела невредимой. Но все равно было жутко тревожно смотреть в невидящие карие глаза, которые обычно искрились энтузиазмом.       Элла подавила очередной всхлип и взяла Гермиону за руку.       — Чем вы трое занимались? — проговорила она. — Ты могла бы хотя бы позволить мне помочь тебе со стороны, но теперь...       Она смахнула слезы, которые грозили вот-вот упасть. Видимо, она достаточно заботилась о ней, чтобы вести себя так, будто Гермиона уже мертва. Жалко горевать и показывать свои эмоции. Из-за магглорожденной! Но Гермионе удалось найти место в ее холодном, чистокровном сердце. Она была лучшей подругой, о которой Элла всегда мечтала. Их дружба была выкована их собственными усилиями.       Но Элла не хотела признаваться ей в этом. Это было бы неловко, а она не желала, чтобы ее сравнивали со сентиментальной хаффлпаффкой.       Когда Элла держала Гермиону за руку, она почувствовала, как между пальцами Гермионы смялся клочок бумаги. Элла нахмурилась и вытащила бумагу из кулака Гермионы. Она развернула его и, задыхаясь, прочитала отрывок. Она была удивлена, что Гермиона повредила книгу, но еще больше она поразилась собственной глупостью, что не догадалась об этом раньше.       — Конечно! — поняла Элла, читая о василиске. Она уже читала о нем в библиотеке Малфоев, где он был изображен в книге «Самые жуткие чудовища». В этом был смысл! Змеевидное существо, которое окаменяло жертву взглядом, а студенты едва выживали благодаря тому, что смотрели на него косвенно.       Но она не была самоубийцей. Она не осмелилась бы пойти в Комнату и решить все проблемы. Она не была гриффиндоркой и даже не знала, где находится Тайная комната.       Элла покачала головой и сунула бумагу обратно в руку Гермионе. Она ободряюще похлопала ее по плечу.       — Чего только не сделаешь ради этих двух дураков, — с нежностью сказала она. — Только ради тебя, Гермиона.       Элла встала и вышла из больничного крыла. Остальное она оставила на усмотрение Поттера и Уизли, если они будут достаточными гриффиндорцами, чтобы противостоять гигантской змее... что, скорее всего, так и случится.       Она все равно собиралась навещать Гермиону, но тайно, при любой возможности. Было бы ужасно невежливо с ее стороны просто бросить ее на растерзание двум бестолковым идиотам.       Улыбнувшись на прощание, Элла направилась в общую комнату.

~-~-.-°* ⭐️ *°-.-~-~

      Ее скелет будет вечно лежать в Палате.       Элла поджала губы.       Она заставила себя повернуться и уйти от послания. Она не знала, кто такая «она», но и не хотела это выяснять.       — Должно быть, грязнокровка, — размышляла Пэнси.       Элла шлепнула ее по руке.       — Не будь грубой, Пэнси. Ты выше этого.       Пэнси закатила глаза.       — Пойдем на следующий урок, — просто сказала Элла. — Они с этим справятся, я уверена.       — И кто же они? — с сомнением спросила Пэнси.       — Ты бы хотела, чтобы это был Локхарт? — язвительно заметила Элла. — Уверена, он бы сделал из этого хорошую историю: «Преследование в комнате». Это будет звучать достаточно цепляющие?       Честно говоря, такое название больше подошло бы для пошлого романчика. С другой стороны, это был бы роман, сосредоточенный вокруг Локхарта, Локхарта и еще раз Локхарта.       Пэнси надулась.       — Прекрати.       Элла лишь ухмыльнулась.       Пройдя по коридорам, они вновь погрузились в задумчивое молчание. Элла гадала, что скажет отец, зная, что ученик может умереть. Для него это была бы хорошая возможность испортить репутацию Дамблдора, но Элла была не в восторге, если бы для этого пришлось как-то использовать Гермиону. Если бы это означало запрет на ее обучение в Хогвартсе... ради «безопасности всех студентов» или еще какой-нибудь ерунды... Нет, Элла не была бы счастлива.       Недавно отец сообщил ей, что лесничего приговорили к Азкабану, предположительно за открытие Комнаты. Элла не понимала, ведь великан казался слишком милым человеком, чтобы впустить в школу зверя, убивающего детей, даже если у него была мания искать опасных существ. Но отец был оппортунистом, и он использовал бы все, что мог, если бы это означало разрушение репутации Хогвартса ради собственной выгоды. Элла не хотела быть такой, и она знала, насколько выгодна и смертельно опасна репутация Дамблдора.       — Иногда быть любимым лучше, чем опасным, потому что тогда у тебя будет непоколебимая преданность твоих последователей, — сказала однажды мама, и они с Эллой знали, что это был недостаток Темного Лорда. Его боялись, но многие Пожиратели смерти оставались только из-за этого страха, и они отворачивались, как только появлялась возможность.       — Элладора       Элла подняла голову и задохнулась, увидев своего отца. Позади него с тревогой стоял перевязанный Добби.       — Отец! — Элла бросилась к нему. — Что ты здесь делаешь?       У него было очень недовольное выражение лица, но, встретив взгляд Эллы, его глаза засияли теплом. Элла взяла его за руку и сжала ее в знак приветствия.       — Кое-что привело меня сюда, — ответил он. — Скоро все закончится. У вас все хорошо, да?       — Да, — Элла кивнула. — Тебе что-нибудь нужно от меня?       Отец покачал головой.       — Нет. Просто возвращайся в класс.       — Здравствуйте, мистер Малфой, — поприветствовала Пэнси, встав рядом с Эллой.       Отец радушно кивнул.       — Приветствую вас, мисс Паркинсон. Рад видеть, что вы так хорошо ладите. Уверен, ваша мать и моя жена будут довольны.        Пэнси искренне улыбнулась.       — Конечно, мистер Малфой.       Отец вздохнул.       — Бегите себя, вы двое. Мне пора идти.       Элла улыбнулась и снова сжала руку отца. Отец положил свободную руку ей на плечо и ободряюще похлопал по нему.       — Сейчас трудные времена, Элладора, — сказал он тише, только для ее ушей. — Я был очень занят и знаю о недавних событиях здесь. Но ты должна оставаться сильной. Мы с матерью скоро снова увидимся с тобой, но если тебя что-то беспокоит, дай мне знать.       Элла с восторгом отмахнулась от руки отца и обняла его. Она прижалась головой к его груди.       — Спасибо, отец, — сказала она. Нежная рука погладила ее заплетенные в косу волосы.       — Теперь иди, — посоветовал он.       Элла кивнула, но прежде чем уйти, поманила Добби за собой. Отец выглядел слегка нетерпеливым, но он предоставил Элле возможность поговорить с их домовым эльфом. Добби дрожал, стоя перед Эллой, и Элла наклонилась и ласково улыбнулась ему.       — Привет, Добби, — тепло сказала она. Голос ее был понижен, чтобы слышала только она и Добби.       — Мисс Элла... — нервно пробормотал Добби, его голос был таким же тихим. Его широко раскрытые глаза медленно встретились с ее взглядом.       — Добби хотел встретиться с мисс Эллой. Но Добби ничего не может сделать, потому что Хозяин приказывает.       — Я знаю, — ответила Элла. Она нахмурилась, глядя на израненного Добби. — Ты ведь не в порядке, да?       — Добби - не забота мисс Эллы, — решительно заявил Добби. — Мисс Элла была так добра все эти годы. Добби рад служить вам.       — А ты - мой любимчик, — Элла мягко улыбнулась. — Осмелюсь даже сказать, что ты друг.       Добби всхлипнул, и Элла заключила его в объятия, которые он с радостью принял. Элла смущённо улыбнулась отцу, который ничего не сказал, но смотрел на неё с плохо скрываемым отвращением.       — Я благодарна тебе, Добби. Мне не следовало бы говорить об этом так открыто, но спасибо тебе. Я знаю, что, несмотря на то, что говорит отец, ты замечательный эльф. Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать, — ласково прошептала она в большое ухо Добби. Добби продолжал рыдать.       — Конечно, мисс Элла!       Элла отпустила Добби и кивнула отцу. Они с Пэнси удалились, оставив отца и Добби заниматься своими делами.       — У тебя такие любящие родители, — с завистью заметила Пэнси. — А мне приходится соперничать с братьями и сестрами, чтобы получить их внимание. Это сводит с ума.       — Вас всего трое, — сказала Элла. — Попробуй пересчитать дюжину, как Уизли.       — Ты преувеличиваешь, — Пэнси покачала головой. — Но я полагаю, что могло быть и хуже.       — Точно. Пойдем.       Ближе к вечеру Элла направилась в лазарет. Лекарство было роздано совсем недавно, так что пострадавшие уже должны были прийти в себя. Кроме того, там было не так много посетителей, поэтому Элла решила, что сейчас самое время навестить Гермиону.       Заметив кровать Гермионы, она присела рядом с ней. Гермиона отложила книгу и тепло улыбнулась.       — Элла! — сказала Гермиона. — Я рада, что ты пришла! Я скоро уйду, чтобы найти Гарри и Рона. Как ты?       — Ну, — протянула Элла, — думаю, мне следует спросить об этом тебя.       — У меня все хорошо, на самом деле, — ответила Гермиона. — Удивительно, но быть окаменевшим не так уж и плохо.       Элла обняла Гермиону так же, как ранее обнимала Добби. Гермиона зарылась лицом в плечо Эллы, а Элла - в густые каштановые волосы Гермионы.       — Ты меня напугала, — пробормотала она. — Мерлин, только когда ты пострадала, я поняла, насколько серьезной была ситуация. Я рада, что с тобой все в порядке.       — Спасибо, что беспокоишься.       — Это останется между нами.       — Конечно       Следующие несколько минут Элла беседовала с Гермионой, вводя ее в курс дела о последних нескольких неделях. В конце концов Гермионе пришлось закончить с разговорами, чтобы собраться. Они расстались, снова обнявшись, и Элла никогда не чувствовала такого облегчения.       Тем более когда она узнала, что экзамены отменены. Все, кроме Гермионы, обрадовались, так что остаток семестра прошел спокойно и солнечно. Занятия по Защите тоже отменили из-за несчастного случая с Локхартом, чему Элла была несказанно рада.       А через несколько дней тринадцатый день рождения Эллы прошел спокойно, но подарков придется ждать с началом каникул. Все еще оправлялись от стресса, вызванного всем этим испытанием, особенно пострадавшие, как Гермиона.       Единственное, что на несколько дней оставило Эллу в плохом настроении, это когда она узнала, что ее отца уволили из Совета, опять же благодаря Поттеру. В этот момент Элла решила, что Поттеру суждено разрушить ее жизнь, и за это она откровенно злилась и жадно нацелилась на него в течение следующих нескольких дней (с периодическим унынием).       По словам Гермионы, которой Поттер и Уизли рассказали об их последнем приключении, это произошло из-за его участия в передаче Темного предмета девочке-Уизли. Судя по всему, девочкой-Уизли управлял дневник, и таким образом открылась Комната. В конце концов, Элла с пониманием отнеслась к тому, почему отцу пришлось покинуть Совет, ведь это был плохой и безответственный поступок - дать ребенку опасный предмет из ревности к конкуренту на работе. Тем не менее, она была недовольна уходом отца, так как это уменьшало влияние семьи Малфой в Хогвартсе, но была рада, что с Гермионой всё в порядке (и, конечно, была в ярости на отца за то, что он устроил катастрофу, поставив под угрозу её подругу).        И снова Элле пришлось пожалеть Джиневру Уизли за то, что она подверглась ужасам дневника. Она была готова поспорить, что матушка лично убила бы отца, если откроется то, что Элла чуть не заполучила дневник, что, как она позже поняла, едва не произошло во время той встречи с Поттером в День святого Валентина. Не говоря уже о том, что она вдруг вспомнила, как однажды видела дневник в кабинете отца, который тогда казался ей относительно безобидным.       Когда Элла вместе с родителями стояла на Кингс-Кросс, ее встретила объятиями мать. Повернувшись к отцу, Элла благодарно коснулась его руки, все еще чувствуя обиду за его причастность к Комнате.       — Где Добби? — спросила Элла, когда по возвращении в Малфой-мэнор не обнаружила и намека на вышеупомянутого домового эльфа.       — Ты беспокоишься из-за мелочей, — бесстрастно заметил отец.       Элла по-детски топнула ногой.       — Он был хорошим домовым эльфом для меня!       — Что ж, он больше не будет нам служить, — проворчал отец под нос. — И скатертью дорога.       Что значит: «он больше не будет нам служить»? — растерянно спросила Элла.       — Его освободил мальчик Поттер, — прямо ответил отец, презрительно усмехнувшись при упоминании имени Поттера.       Поттер. Опять Поттер. Глупый, глупый Поттер.       — Поттер, — ядовито прошипела Элла.       — Я знаю, что ты одержима им, дорогая, — покровительственно сказал отец, — поэтому твое негодование по поводу потери любимого домового эльфа вполне понятно. Но когда придет день, никогда не связывай себя с ним.       Элла в недоумении подняла брови.       — Что...       — Этот мальчишка - неотесанное ничтожество, — усмехнулся отец. Затем его глаза встретились с ее таким же серыми глазами. — Он никогда не заслужит того, чтобы его связывали с фамилией Малфой. Никогда не выходи за него замуж, Элладора.       Глаза Эллы округлились.       — Но, отец, я...       Отец покачал головой.       — Не заикайся, Элладора. Сейчас я буду в своем кабинете. Пожалуйста, оставь меня одного но, я скоро увижу тебя и твою мать за ужином. Хорошего дня.       Отец вышел из гостиной, оставив Эллу стоять в смущении. Он, наверное, собирался наброситься на свой «секретный» тайник с алкоголем и оплакивать все то, что пошло не так за последний год.       — Почему он сделал такой вывод? — спрашивала она себя.       — Учитывая все, что произошло, твой отец просто устал, — сказала мама, положив руку на плечо Эллы. Она вывела ее из гостиной. — И хотя я сама никогда не встречалась с юным Поттером, я настоятельно прошу тебя успокоиться. Прошлое лето было весьма утомительным из-за твоих бесконечных рассказов о мальчике. Это довольно неприлично с твоей стороны.              — Мама...       Матушка весело хихикнула.       — Но это просто очаровательно. Дети - такие забавные существа. В конце концов, выбор остается за тобой. Ненавидишь ли ты Поттера или немного влюблена в него, ты всегда будешь моей дочерью. Ты понимаешь, Элладора?       Элла молча согласилась со словами матери, сдерживая желание закатить глаза. По крайней мере, матушка позволила ей спокойно презирать Поттера. Между тем, слова отца не имели для нее никакого смысла. — Да, мама.