Единственный выход

      Жизнь, как море, которое своими волнами накрывает тебя с головой. Волны, как эмоции, которые то холодные, то тёплые из-за течения. Бесконечное бессмысленное плавание в воде, которая неожиданно может убрать почву из-под ног, и ты не заметишь, как тонешь. В чём смысл? В жизни. В чём смысл жизни? В эмоциях.

***

      Музыка продолжалась, выходя в коридор, и спускаясь на первый этаж, они оба пожалели о таком решении, вернее Кир пожалел, ведь Акума и так никуда идти не хотел. Люди становятся всё пьянее, запах травки и спирта внедряется в ткань одежды, стены, и особенно в ноздрях, из-за чего не замечая привыкаешь к такому.       Они движутся в сторону своей компании, моментами на них кидают взгляды, которые изображали разные, и такие противоположные эмоции. У кого-то отвращение, у кого-то непонимание, а у кого-то, на удивление, сожаление и одобрение?       Только они не обращали на эти взгляды внимания, решая, что на них всегда так смотрят. Они нередко вызывали у общества странные эмоции, мало кто их любил, всегда, когда они приходили в какие-то компании, за их спинами могли шептаться и кидаться оскорблениями. Волновало ли их это? Нет. Они были друг у друга, которые заменяли родителей, друзей и романтических партнёров. В нынешних обстоятельствах, они и есть в любовных отношениях. — Вернулись? Пи... — его прервали, толчком в бок, Ярик зашипел от боли, выражение лица Курседа же искривилось в удивлённое, после суровое. — Чё спизданул? — не трудно было догадаться продолжение той фразы, но Ярик не испугался такой интонации, она наоборот, его позабавила. — Пидоры. Оказывается все слухи правда? — приподнимая в верхнюю бровь, Ярик затянулся подом, который передала ему девушка сидящая рядом, её никто не знал, но вероятно, очередная его бестия. — Ярик, завались, это их жизнь, — Рома встал на защиту, тому это не понравилось. — А ты хули защищаешь? В их стае находишься? — Да бля успокойся, боишься что угроза появилась? Не ссы, ты что девушкам, что парням не нравишься, — вкинул Олег, ехидно улыбаясь от своей фразы, после которой в компании послышался смех.       Казалось, Ярику хотелось накинуться на Олега и выбить дурь с него, но сдерживался, понимая что все вокруг него не согласны с его позицией.       Серёжа стоял в стороне, не зная, что даже ответить. Да, он пидор, и каков смысл скрывать? У него не было намерений прятать свои отношения, он всегда хотел быть открытым со своими чувствами с предметом обожания, и из-за своей, по чьему-то мнению, неправильной ориентации, он не хочет закрываться со своими чувствами. Что в этом противного? Так посудить, совать член в вагину, с которой ты вылез у другой женщины, тоже противно.       Кир выглядел злым, ему было безразлично, что все узнали о их ориентации, ведь они даже не стали отрицать этого, но злость от того, что кто-то осуждает его жизнь начинало раздражать. Выдыхая, он вроде бы начинает успокаиваться, поворачивая взгляд на Акуму, вовсе растерянного. — Так вам Даша уже рассказала? — поинтересовался Кир, на что получил кивки, Рома добавил: — Не просто «нам», это уже, кажется, все знают. — И как вы к этому относитесь? — продолжал задавать вопросы Кир. — Безразлично, ваша жизнь, — первый сказал Никита, который был уже неплохо пьян. — Так же, — в один голос добавили Рома и несколько девушек, сидящих с ними. — Меня поцеловал гей, я могу считать это достижением? — прикасаясь к своим губам, Лена слегка хихикнула. — Да, гордись, — Олег похлопал её по плечу. — Так ты её целовал? — поворачиваясь к Акуме, Кир указал на неё пальцем, на что получил кивок. — И как? — Чё? Никак, — Акума стал краснеть. — Он неплох, хотя неопытен, — сказала Лена, отпивая вино. — Ладно, давайте не будем, — Акуме хотелось избежать этой темы, а вот Ярик не выдерживая встал и ушёл, плечом толкая Кира.

***

      Уже поздняя ночь, на часах было около двух, многие уже спят по углам комнат. Кто-то занял диваны, кресла, стулья, спальни на втором этаже были завалены ребятами. Акума не спал и сон не брал его, пока Кир миролюбиво уместился на его груди. Они сидели на диване, Акума опирался копчиком об быльце и спинку одновременно, Курсед нагло навалился на него, закидывая ноги. Никита спал на полу, прямо около дивана, пока девушки продолжали о чем-то перешептываться.       Акума не желал вслушиваться в их диалог, поэтому предпочёл слушать сопение Кира на своей груди и попытаться заснуть. Но не выходило, буквально один глоток алкоголя, не дал ему заснуть, а Кир, измученный болезненным состоянием вырубился достаточно быстро. Серёжа переживал, думал, а комфортно ли Курседу лежать так, свернувшись в калачик. Но если заснул быстро, значит достаточно комфортно.       День рождение было унылым, наполненное разными эмоциями, которые произвели на него впечатлением. Разочарование, злость, непонимание и радость. Всё закончилось хорошим образом, самым лучшим, который он мог только представить. Казалось по щелчку пальцев все проблемы исчезли, всё наладилось.       Поглаживая Курседа по волосам, Акума наклонился и чмокнул его в макушку, полностью игнорируя некоторых не спящих вокруг. Облизывать рты друг друга не противно, а поцелуй в макушку от парня парню противно?       Сон начинал накрывать, но из-за неудобного положения он не мог заснуть. Были бы они на кровати, когда голова прикасается к подушке, когда Кир лёжа на нём обнимает его тело, то он был бы уже давно во сне. — Серёж, а из-за чего ты его полюбил? — неожиданно обращается девушка, сидящая рядом. — Кого? — не сразу понял Акума, на что получил молниеносный ответ. — Кира, кого ещё, — девушка уселась поудобнее. — Ань, не смущай его, — неожиданно сказала вторая, её подруга. — У меня нет причины любить его, я люблю его за его существование, я рад, что он есть в моей жизни, — без капли смущения, неожиданно выпалил Акума, на что услышал звуки умиления. — Почему хорошие парни любят только парней, — на выдохе сказала Аня, на что получила ответ с пола: — Я вот девушек люблю, а они меня нет, — Никита в своём репертуаре был выпивший, грустный, так ещё и сонный. — Да завались, — подруга Ани была к нему агрессивно настроена. — Надь, ты чего злая то, что я тебе сделал? Ты мне сердце разбиваешь. — Потому что ведёшь себя, как придурок, — она уже хотела замахнуться пустой бутылкой, но тот указал жестом, что «сдаётся». — Чё, прям не за что меня любишь? — неожиданно, Кир приподнял свою голову и стал смотреть Акуме в глаза, который сразу покраснел. — Спи, — опуская его голову обратно себе на грудь, Серёжа увёл взгляд в сторону, под смех Кира и яркие улыбки окружающих.       Он ощущал комфорт, что его чувства приняли. Двадцать первый век реально стал более толерантным? Только Ярик скептично скривив улыбку отвращения ушёл, уехав на такси. Некоторые кидали осушительные взгляды, но большинству было просто безразлично. Ему впрямь было страшно получить кучу осуждения со стороны людей. Он бы не бросил своего человека из-за этого, а желание быть открытым со своими эмоциями, давило бы на него, и подковыривало желание уехать из страны в Европу.       Но даже в родном городе знакомые отнеслись нормально, ему не нужно полное принятие общества, но главное, чтобы приняло ближние окружение. Но ему было страшно представлять реакцию родители, это означало буквально то, что у него больше их нет. Они откажутся, выгонят, перестанут считать своим сыном.       Томно выдыхая, он пытается сконцентрироваться на хорошем, всё-таки не время на это тратить свои нервные клетки. Гладит Кира по спине и успокаивается, пока он смотрит на него влюблёнными глазами, под голоса других, которые стали более активными. — Ты так смотришь на меня, — обращает на это внимание Акума и переводит взгляд на карие глаза. — А нельзя? — Смотри сколько твоя душа желает, — улыбается он, и сильнее обнимает Курседа. — Я не думал, что ты такой тактильный, — Кир искренне удивляется, когда видит, как тот первый тянет к нему руки. — Привыкай. — Слушай, — интонация в голосе Кира стала более напряжённой, - всё то время, когда ты стал закрытым, это из-за чувств? — Да, — совсем просто ответил Акума, не намереваясь сконцентрироваться на серьёзном диалоге.

***

      Стон, протяжный, который внедряется в барабанные перепонки, и остаётся там ещё как минимум на минуту. Он не сдерживается, сжимает рукой одеяло, до выпуклых костяшек и отдаётся моменту, без какого либо стеснения себя.       У Акумы от этого голову сносит, он готов брать глубже, только чтобы порадовать Кира новыми чувствами, которыми запомнятся ему на всю жизнь. Кир тянет свои руки к его волосам и надавливает, руководя процессом. Вверх-вниз, вверх-вниз, и Акума хлюпает слюной, стараясь не давиться.       Темная комната закрытая на ключ даёт гарантию безопасности, но люди, которые были выгнаны с комнаты чуть ли не за шкирку вероятно о чём-то догадались. Вот до чего доводит алкоголь. Не выдерживая давления и понимая, что часы стремятся к 4 утра, Акума решил хорошо напиться. Его день рождение прошло, родители домой не зовут, ведь были предупреждены оказывается ещё заранее Киром. Поэтому раз всё так хорошо складывается, алкоголь был как никогда кстати. Кир не был слишком против, да и в какой-то мере хотел, чтобы Акума расслабился. И всё это привело к минету в комнате.       Как до этого дошло? Никто не понял, у Акумы просто словно крыша слетела, и он начал вести Курседа на второй этаж. В одной спальне уже были ребята, да две спальни были заняты, но в которой было меньше людей, они отправились в другую спальню. А в свободном помещении началась целая похабщина. Кир удивился, и это, мягко говоря. Когда Акума нагло начал спускаться к его штанам, заползать внутрь к белью. Кир стал ломаться, возбуждение накатывало с головой, но не знал, стоит ли?       Но всё дошло до этого, Акума был слишком напористым, что Кир попросту не мог его остановить. Самому было слишком приятно от таких ласк, он плавился под его руками, которые ловко давили на нужные точки, доводя до пика. Кир не мог сдерживаться, стоны, которые обычно при ласкании себя он не издавал, с ним он раскрепостился, или же попросту не мог сдерживать.       Его язык бегал по длине, концентрируясь на головке, которая особенно чувствительно просила задержать на себе внимание. Она скользила по нёбу, а это особенно доводило до экстаза, шершавая поверхность, об которую хотелось тереться. Акума умело использовал это, наслаждаясь звуками сверху.       Курсед сжимает одеяло, толкается наверх, Акума это ощущает и его это забавит. Кто ж думал, что его пьяная голова способна на такое? Целая бутылка виски в одно рыло в плюс не пошла, хотя, для Кира точно в плюс. Но Акума уже ощущает, как после того, как он проснётся, ему будет плохо. — Глубже, — стонет Кир, на что Акума старается взять во всю длину, хотя даётся с трудом.       Однако для Курседа это достаточно, головка члена прикасается к горлу, а там особенно приятно, мягко и мокро. Он кончает, руки разжимают одеяло и скользят к голове Акумы, чтобы надавить на неё. Тот давиться, но терпит, ловко игнорируя рвотный рефлекс, хоть даётся с трудом. — Ахуеть, чё на тебя нашло? — спрашивает Кир с тяжёлым, сбитым дыханием. — Не понравилось? — Наоборот, просто с чего? Сильно набухался? — Есть такое, но захотелось тебя порадовать, — Акума ползёт наверх, занимая соседнюю подушку. — Ты ж не думаешь, что ты останешься без внимания? — хитро спрашивает Кир и принимает сидящее положение.       Акума удивляется, глаза округляются, словно монеты, и Кир нагло пускает руки в его одежду, залезая в нижнее белье. А там встречает уже твёрдый член, с которого сочилась природная смазка. Кир усмехается, большой палец кружляет по головке, надавливая на уретру, на что Серёжа, томно выдыхает весь кислород с лёгких, наслаждаясь ощущениями. — Почему не сказал, что возбудился? — А это не очевидно? — удивился Акума, на что получил отрицательное мотание головой. — Нет, а если бы я не подумал сделать тебе тоже приятно? — Я и не планировал тоже получать минет, я хотел сделать приятно тебе. — Благородно, но я хочу, чтобы ты тоже кончил. — Как скажешь, я не против, — достаточно откровенно говорил Акума и запрокинул голову наверх, когда пальцы перебежали на всё основание.       Штаны быстро были скинуты на пол вместе с бельем, сам член был каменным, лобок с щетиной слегка кололся, но в данный момент это не мешало, ведь у них лишь оральный секс и прелюдия.       Кир наклоняется, с трудом, из-за раны, но прикасаясь губами к члену, оставляя на нём невесомые поцелуи. Для удобства Курсед решает лечь на живот, чтобы спина так сильно не мучала. Акума приподнимаясь на локтях наблюдает за поведением Кира и что он собирается делать. А тот берёт всё глубже и глубже, что Акума не сдерживаясь мычит, а рука тянется к цветным волосам, надавливая сильнее, чтобы член оказался глубже во рту. Кир давится, закашливается, слюни текут по его подбородку, но Серёжа игнорирует, эгоистично не обращая внимание. Но осознание приходит, из-за чего он отпускает его. — Прости. — Буду знать, что в сексе ты напористый. Ты меня в жопу ебать будешь, выходит? — с улыбкой на лице говорит Кир, явно забавясь факту своей пассивности и нежности. — По очереди, — большой палец перебегает на пухлые губы, поддевает нижнюю, открывая вид на ровный нижний ряд зубов.       Кир никак не отвечает, открывает рот шире и пухлыми губами обхватывает головку члена, засовывая его в рот, за щеку, чтобы Серёжа ощутил огромный спектр эмоций от того, как чувствительная кожа, соприкасается с мягкой, шершавой, которая тянется под ним, и даёт ощутить давление на весь член.       Тот стонет, протяжно, закусывая свои губи чуть ли не до крови. Курседу это нравится. Нравится доводить его до таких ощущений, смотреть как он плавится от его рта, рук, как мало нужно, чтобы довести его до такого блаженства. И самому приятно, недавний оргазм до сих пор волнами отбивался внутри черепной коробки, и низ живота приятно тянул.       Посасывая головку и на данный момент концентрируя внимание лишь на ней, а руками медленно скользя по всей длине, Кир вспомнил свой сон. Те ощущения, как сперма после него липла к трусам и он ощущал потребность в душе. Какая пустота и горечь окружала его после этого, а не знание где Серёжа, пугали его до чёртиков. Куда-то делся и не берёт трубку, как так можно? А всё, что было дальше, доводило до испуга, что сердце вновь начинало колотиться.       Залетавшись в своих мыслях, Акума заметил что-то неладное, на что направил серьёзный взгляд на Кира. Они встретились взглядами, Кир понял, что залетался в мыслях, стоит продолжить. Но ему не дали, только губы хотели покрыть поцелуями лобок, как Акума поменял своё положение и сел, внимательно смотря на Курседа. — Что-то случилось? — спросил Кир, подумавши, что сделал что-то не так, или же не удовлетворил желаний Акумы. — Нет, всё хорошо, ты какой-то серьёзный стал. Всё окей? — Я просто вспомнил всё, что было на неделе. Твой передоз, драка, свой сон, — Кир решился упомянуть это, хотя щёки молноеносно покрылись румянцем. — Какой сон? — удивился Акума. — Про нас с тобой, мне тогда сон приснился, — Кир замялся, — некультурный. Я кончил во сне, ахуеть, впервый раз в жизни. А потом проснулся, а дома тебя нет. — А чё, хотел бы в ирл продолжить? — улыбнулся Акума, на что получил строгий взгляд. — Нет. Никогда не уходи с квартиры без предупреждения. Вернее, можешь, я ж не абьюзер какой-то, но я переживаю. Не хочу, чтобы тот вечер повторился. — Хорошо, извини за то. Я сам чувствую себя слишком виноватым. — Стой, успеешь извиниться. Давай закончим, — резко перевёл тему Курсед, хватая тёплой ладонью член и ведя вверх.       Акума застонал, затуманенным взглядом смотря, как руки с татуировками делают настолько приятные вещи, что глаза закатываются. Пальцы перебегали к самому основанию, лаская мошонку, которая также требовала внимания. Пальцы гладили под ней, рот стремился охватить весь член, чтобы ощущения становились более волшебными.       Положив руку на его волосы, Серёжа сжал пряди и то надавливал, то поднимал вверх. Хлюпанье слюни повторилось, только эти звуки добавляли ситуации более возбуждающего контекста. Акума вновь закусил губу, оргазм вот-вот подходит. Киру уже трудно сдерживаться, он хлопает его по внутренней части бедра, и тот отпускает, давая тому пару секунд на вдох, пока вновь на наклоняет его к члену.       Внизу живота завязывается узел, стоны не сдерживаются, скорое окончание поддевает, чтобы делать всё интенсивнее. Пара секунд и с члена выходит сперма, заполняющая горло Курседа. Тот давится, кашляет, но терпит, понимая, что осталось совсем немного. — Никогда бы не подумал, что ты грубый в сексе, — откашливаясь, Кир проглотил всё, что было у него во рту, кривясь от горечи. — Прости, я как еблан. — Мне это нравится, но, наверное, нам стоит в следующий раз обсудить все нюансы. — Да стоит, — падая спиной на мягкую кровать, Акума тяжело дышал, восстанавливаясь после случившегося

***

— Мам, я просто хочу переехать, мне уже 18, я устроюсь на работу, — активно жестикулировал Акума во время того, пока собирал вещи. — Какая работа? А учёба? Ты 11 класс не окончил, ты должен ходить в школу и сдать экзамены, поступить, отучиться и потом только работа! Живи у нас, ни в чём себе не отказывай, что тебя не устраивает? — не понимала Мама, одновременно с этим ходила вокруг сына, пытаясь выхватить с его рук вещи. — Я хочу самостоятельно жить, что тут такого? Мам, я уже взрослый, ты не сможешь вечно держать меня возле себя. Работать буду после учёбы, не переживай, — пытался успокоить её Акума, но получал тяжёлые выдохи и новые аргументы, пока неожиданно в комнату не зашёл отец. — Ему правда стоит жить самостоятельно, негоже чтобы парень жил в родителями до тридцати. Деньги на первое время дам, там уже выкрутится, он у нас не глупый, — отец по доброму улыбнулся, что было с какой-то стороны чуждо.       Воспоминания о враче твёрдо засели в голове, ему на сеанс через два дня, таблетки он не принимал уже шестой день. Врач продолжал давать рецепты, и проводить непонятные, философские лекции на из сеансах. В них не было никакого смысла, они никак не помогали, но Акума всё больше стал разговаривать с психиатром и стараться понять его психологию. Только по итогу он пришёл к одному выводу: его психология бессмысленна, глупа и нелогична. А потом появились подозрения, что этот врач на самом деле дилер. Наблюдая за пациентами, которые приходили к нему, они все смахивали на наркоманов. Один мужчина даже спросил у него, употребляет ли. Кажется, всё складывалось в пазл. — Я буду жить с Киром, снимать квартиру будем пополам. — Ты не будешь мешать ему? Может у него есть девушка? — спросила мама, а этот вопрос вызвал смех у Акумы, который он не сумел сдержать, но быстро утихомирил. — Если что съеду на отдельное жильё, он не против жить вместе, так экономнее и проще. Плюс мы долго общаемся, поэтому нам комфортно, — лгать у Серёжи выходило неплохо, но сердце предательски заныло, что он не может рассказать, что между ними с Курседом на самом деле. — Ладно, хорошо, — на выдохе произнесла его мама, строя недовольный вид лица, когда взгляд направлялся на отца. — Он за мной заедет щас, откройте ему, пожалуйста, — попросил Акума, на что ему кивнули и вышли с помещения.       Он остался один со своими мыслями, которые начали вгрызаться в его органы и душить. Они перекрывали лёгкие, не давали вдохнуть кислорода. Он рад этому переезду, он находится на седьмом небе от счастья, но не слишком рано? У него не было страха, что их отношения съест бытовуха, нет, они уже, можно сказать, жили вместе. Частые ночёвки сказали им, что они достаточно похожи в плане быта и трудностей не должно быть.       Но быстрое развитие событий доводило до эйфории, чувства внутри Серёжи поднимались и задурманивали голову. Совместное сожительство приносило приятные эмоции, ведь видеть недовольное лицо Курседа, когда он кое-как просыпается от десятого будильника, почти что швыряет телефон в стенку, пока Акуме достаточно просто давались ранние подъёмы, было приятной и милой перспективой. Акума мог бы будить его поцелуями, обнимая и ласково расцеловывая лицо, которое недовольно будет жаловаться, что не хочет встать, но всё же встанет, ведь это будит лучше всех будильников.       Закидывая вещь в спортивную сумку, так как чемодан и пара пакетов были уже забиты, он слышит шаги сзади себя и как закрывается дверь. Оборачиваясь, он видит цветную макушку, которая тихо закрывает дверь. — Привет, — первый говорит Акумы, на что слышит молчание. — Что-то случилось? — не сразу понял он, но Кир стал подходить, и как только дистанция между ними сократилась, его зажали в объятия.       Крепкие, сильные, вместе с поцелуями, которые расположились на щеках. Акума по щёлчку пальцев покраснел, но и чуть ли не расплавился от таких ласк. Кир это видел и его это заставляло делать так чаще интенсивнее. — Что за прилив любви? — поинтересовался Акума. — Не нравится? — уже готов был расстроиться Кир, но мигом получил ответ: — Нравится и очень, просто неожиданно. Будь аккуратнее, чтобы родители нас не увидели, — с грустью сказал Серёжа, и Кир перенял это настроение на себя. — Думаешь им рассказывать? — Зная их гомофобное отношение, то навряд ли. Вероятно, в будущем я не буду с ними общаться, — подвёл вердикт Акума, Кир удивился такой резкости. — Может примут? — Может, но шансы примерно меньше 1 процента. Они мне всю жизнь твердили о жене, видя в фильмах нетрадиционные пары, они осуждали их. А собственного сына думаешь примут? Навряд ли. Что насчёт твоего отца? — Я честно не знаю его позицию, но если он вновь откажется от меня, мне уже не привыкать. — Когда похороны твоей мамы? — неожиданно, словно гром среди ясного неба, Акума спросил этот вопрос.       Взгляд у Кира стол будто бы неживым, он выпустил Серёжу с объятий и сконцентрировал внимание на полу. Через мгновение взгляд стал стеклянным, он поднял глаза на потолок и отвернулся. Вина накрыла Акуму с головой, он пожалел, что задал этот вопрос. Но одновременно с этим, это то, чего бы они не избежали. — Прости, — с искренним сожалением, Акума подошёл к нему из-за спины и обнял за талию, сцепляя свои руки на его животе. — Я сам себе вчера за это говорил, да и вообще, я должен быть готов к таким вопросам, чтобы не разрыдаться при неудобном случае. — Кир это твои эмоции, ты не должен их скрывать, — Серёжа гладил его по плечу, разъединяя свои руки с его живота.       Кир повернулся к нему лицом, не скрывая слёз, которые скатывались по щекам, а некоторые застыли на глазах. Акуме были искренне жаль за всё, что пережил Кир за эту неделю. Всего-лишь неделя, возможно чуть больше, но столько негативных событий, которые люди проходят годами. Его хотелось взять под крыло, как маленького котёнка, которого нужно вырастить во взрослого кота. Кир уже был взрослым котом, хотя в душе маленький котёнок, которого жизнь за последнее время загнала в угол. — Всё будет хорошо, — Акума потянулся к его щеке и поцеловал, улавливая слабую улыбку на лице Кира. — Ты пойдешь со мной на похороны? — последнее слово он сказал с дрожью в голосе.       Акума не знал как реагировать, такое предложение было волнительным. Ему приятно слышать, что Кир ему настолько доверяет, что зовёт на такое событие, но не будет ли он там лишним? Хотя если его зовёт Кир, значит точно не будет. — Если ты хочешь, я пойду. — Спасибо, — вновь обнимая его, Кир обхватил его шею и повторил это слово шёпотом прямо над ухом.