Счастье для волка

Пара лестничных пролетов, кажется где-то мелькнула макушка Алтана и его спутника, глаза птицы. Все это не важно. Хлопок двери и щелчки замка — всё, что сейчас волновало рыжика. Его руки стягивают чужую одежду прямо здесь, у входа. Губы жадно целуют и, кажется, весь мир сосредоточен сейчас лишь на Олеге и этой небольшой квартирке. Дыхания совсем не хватает, но оно не нужно им вовсе. Рубашка, а может водолазка, для рыжего не важно, падают на пол. Сергея снова прижимают к стене, целуя шею. Разумовский нервно кусает губы, утягивая причину собственной бури к спальне, но вдруг замирая напротив кухни. Меж паузами в поцелуях он тихо шепчет: — Чай, кофе? Программист бы мог добавить и третий вариант, но пусть Олег сам все решит. Хотя и решать тут нечего. Им двоим всё давно понятно. Волк не смог сдержать улыбки. Раздевать друг друга глазами стало недостаточно, поэтому в дело пошли руки. Серёжа снова прижат к стене, ручки того стягивают с него рубашку, а Волков в то время уже лезет под футболку рыжика. Руками проводит от живота и до груди, как бы случайно задевая пару сосков. Долго подразнить ему не дают — утягивают к спальне, но это даже лучше. Вопрос заставляет Олега громко усмехнутся. — Тебя, лисёнок. Шёпот приходится прямо на ушко, мочку цепляют зубами, немного прикусывая. Дорожкой поцелуев спускаясь к шее, Волчок чуть ли не рычит от того, как ему нравится этот парень. Чужая одежда продолжает ему мешать, поэтому её Олег снимает, подталкивает рыжика на кровать и усаживает на себя. Всё таки он привык смотреть на этого лиса снизу вверх, но он ещё успеет нависнуть над танцором. Линия поцелуев продолжается, после того как на шее всё-таки было оставлено несколько небольших засосов. Олегу хотелось съесть рыжика, достать до самых костей и их тоже облизать и обкусать. Губы доходят до сосков и Волков берёт один в рот, играясь с ним, а другой трогает рукой. Хочется найти все самые чувствительные места парня, заставить извиваться лишь от одних прикосновений к эрогенным зонам, хочется чтобы Сергей и думать не мог ни о чём другом. Вдохи сменялись тихими мычаниями. Разумовский откидывал голову назад, чуть царапая плечи Олега ногтями. Вот кровать, снова колени Волкова. Рыжик прогибается в спине. Ласки брюнета безусловно приятны, однако у Серёжи немного другие планы. Сначала он сам доведет Олега, а уж потом пусть тот делает с Разумовским всё, что душе угодно. Стоило губам мужчины оторваться от соска, как руки голубоглазого упёрлись в чужую грудь, опрокидывая на кровать полностью. Танцор навис над мужчиной и усмехнулся. Да, зрелище это действительно того стоило: подтянутое тело Олега, его пресс, руки — все говорило о том, что вот так уронить его практически невозможно, однако тонкие руки стройного и на вид такого хрупкого танцора, словно гвоздями прибили татарина к кровати. Сергей склоняется все ниже. Вновь губы их смыкаются, а языки сплетаются в причудливом вальсе, бедра Разумовского движутся назад, потом вперёд. Вот вроде недавно рыжик сидел на коленях, а теперь сводит с ума ритмичными движениями бедер, скользящих по чужой плоти. Даже через одежду Сергей ягодицами ощущает как напрягаться и твердеет чужой член. Ехидная улыбка всё никак не хотела покинуть его губ. Ещё пару движений и дорожкой влажных поцелуев танцор спускается ниже, к самой ширинки. Губы его скользят по одежде, а взгляд прикован к лицу Олегу. Руки оглаживают бедра, зубами рыжик зацепился за собачку от молнии и потянул вниз, расстёгивая ширинку. Неспешно и с особым удовольствием программист стягивает чужие штаны, а затем и бельё. Тонкие пальчики обнимают чужую плоть, губы касаться головки. Серёжа дразнит и играет до тех пор, пока с губ Волкова не слетает нетерпеливый стон. Усмехаясь, Разумовский склоняется ниже, вбирая в себя всё больше и больше. Именно этот момент выбирает птиц чтобы зайти в гости к своему подопечному. С хитрющей улыбкой он проходит в комнату. — Ах, как у вас тут весело! Этот невыносимый, непредсказуемый рыжик подходит совсем близко, вкладывая в руку Олега тюбик смазки и презервативы. Жёлтые глаза так и сверкают смехом, смотря на продолжающего своё действо танцора. Было в этих глазах и ещё что-то… непонятное, необъяснимое… — Я надеюсь объяснять, как этим пользоваться и что делать с моим Серёжей не надо? Улыбка у птицы ну прямо до ушей, а вот Серёжа даже не остановился, лишь закатил глаза и с удовольствием показал птице средний палец. Прекрасно знал, что тот не обидеться. Так и случилось. Александр схватился за сердце, а затем вдруг послал Разумовскому воздушный поцелуй. — Ох, неужели я помешал? Ну все-все, я ухожу! Притворно изумился Алекс и покинул квартиру, закрыв за собой дверь. М-да, выдержки Сергея можно только, а вот Олег… Было безумно приятно ощущать, как Серёжа нависает сверху, упирается руками в грудь, затем спуская их ниже по телу. Олег несдержанно мычит в поцелуй, когда танцор начинает ёрзать бёдрами на его бёдрах, он всегда был слишком чувствителен к такому. Так и хочется усадить Серого на своё возбуждение, войти до упора и ритмично двигаться, выбивая из него громкие стоны. В штанах становится ужасно тесно. Его нагло дразнят, испытывают на прочность и обоим это нравится. Наконец-то штаны стягивают, давая небольшое облегчение и свободу, что подкрепляет громкий выдох волка. Чужие рот и рука ужасно мучают его, никак не собираясь двигаться, от чего Волков почти рычит, смешивая это со стоном. Он стал чересчур чувствительным из-за долгого отсутствия ласк, а его уже второй вечер подряд бессовестно заставляют мучиться от собственного возбуждения. Когда Разумовский наконец начинает брать больше, в комнату заходит тот, кто совершенно не должен был появиться. Олег одаряет пришедшего таким взглядом, будто хочет убить. Брюнета не смущало его положение, он не хотел чтобы кто-то кроме него видел Серёжу таким. Единственное, что хоть как-то сглаживает приход Александра, это пачка презервативов и смазка. Когда птиц говорит: «моим Серёжей» — по груди словно режут острым ножом, заливая рану раскалённым металлом. Сейчас Серёжа может быть только его, Олега, только волк может его видеть, слышать и чувствовать. Когда незваный гость уходит, рука Волкова ложиться на чужую макушку, зарываясь в рыжие локоны, несильно сжимая и насаживая глубже. — Син минеке. Олег снова мычит от удовольствия, рука немного сжимает рыжие волосы и ведёт движениями парня — я сказал — ты мой. Переводит он, движением заставляя Сергея опуститься ниже. Серёжа чуть сбивается от таких слов и действий. Кто бы мог подумать, что ему так нравиться дразнить и в тоже время подчиняться сильным рукам, принимая их власть. «Ты мой» — звучит в голове набатом. Кажется внизу живота уже пылает пожар. Штаны становятся такими тесными и неудобными… Движения так и текут плавно то вниз, то вверх до тех самых пор, пока Олег либо не получит разрядку, либо сам не отстранит Сергея. Руки сжимаются на бедрах Волкова, в глазах темнеет от удовольствия. Кажется он сойдет с ума лишь от этого собственнического взора карих глаз. Низ живота точно готов взорваться, когда Олег продолжает направлять Серёжу. Несмотря на желание поскорее получить разрядку, он отстраняет рыжика, призывая его подняться. Чужие штаны быстро стягивают, чтобы освободить парня от дискомфорта. Открыв тюбик со смазкой, Волков выливает вязкую жидкость себе на руку и аккуратно приступает к подготовке Сергея. Палец осторожно входит внутрь, разминая податливые стенки, а Олег следит за реакцией парня. Через время добавляется ещё один палец и Серёжу растягивают уже на манер ножниц, попутно выискивая чувствительные места. Другая рука касается чужого члена, специально двигаясь медленно. Теперь очередь Олега дразнить программиста, но у обоих сил на такое почти не остаётся. Слишком жарко, слишком томительно ожидание. Серёжа тихонько стонет, кусал губы. Когда Олег касается шеи, когда рукой проводит меж лопаток или касается внутренней части бедра — все тело Сергея сотрясает дрожь удовольствия. Он вновь и вновь ловит чужие губы, жадно целуя их. Всё это похоже на безумие, но разве это так важно? Разве не этого они хотели? Скоро Разумовский и сам насаживается на пальцы, оставляет на груди множество поцелуев и иногда, когда Олег совсем того не ожидает, одаривает парой засосов. Сейчас время словно замедлилось. Казалось целая вечность прошла с момента, когда они прошли сюда и упали на кровать. Сил терпеть и вовсе не было. Руки Олега сводили с ума, дразнили и ласкали. Разумовский вроде и понимал, что ему так мстят, но все же держаться уже не мог. Склонившись к самому уху Олега, он тихонько прошептал: — возьми меня. Возьми так, как мечтал тогда во время привата ~ О да, он был уверен на все сто процентов, что Олег уже задумывался обо всём этом, представлял. А сейчас слова рыжика словно с цепи сорвали Волкова, в глазах которого плескался огонь… Олег уже совсем на грани, продолжает ласкать Серёжу и в ответ получать поцелуи и засосы, когда уха касается горячий шёпот, все внутри на миг замирает, чтобы после сорваться в бездну горячего наслаждения. Волкову повторять дважды не нужно. Он надевает презерватив и держа рыжика за бёдра входит, медленно, изучая его реакцию. Конечно, хотелось действовать быстрее, но этой ночью хотелось удовольствие, а не боли. Олег входит полностью, но пока не двигается внутри, давая Серёже привыкнуть. Для наёмника всё ещё немного узко, но так ещё приятнее, сильнее ощущается контакт тел. — Ты невероятный. Волков берёт руку танцора, оставляет пару поцелуев и начинает первые медленные толчки. Серёжа жмуриться. Так странно ощущать что-то постороннее и размером больше чем пальцы, в месте, где вообще-то оно не совсем должно быть. Странные ощущения со временем перетекли во что-то иное. Решив для себя, что готов, Сергей кивает Олегу. Толчки… Почему-то эти движения лишь больше дразнили голубоглазого. Ему было мало этой плавности и нежность. Хотелось совершенно иного. Сергей кладёт руку Олега на свою шею и сжимает его пальцы. — Быстрее~ Сбивчива шепчет он. Олег начинает двигаться быстрее. Всё, что не попросит Серёжа, он тут же сделает. Рука сжимает чужую ягодицу, оставляя розовый след. Вторая рука немного сжимает шею рыжика, поддаваясь ему. Самому хочется ощутить руки на своей шее. Внутри парня очень хорошо, хочется входить до упора на каждом толчке, искать чувствительную точку, куда Олег точно попадает, слушая чужие стоны и подкрепляя эюих своими собственными. Волков выдыхает чужое имя, нашёптывая комплименты на татарском и русском вперемешку. Серёжа хватает ртом воздух, что тут же вылетает вместе со стонами. В памяти сквозь пелену удовольствия мелькает воспоминание о том, как Олег просил его класть руки на шею. Точно! Ему ведь тоже удушения нравиться. Руки рыжика вздымаются вверх и ложатся на чужое горло, сжимая не особо сильно. С губ слетают не только стоны: меж ними мелькали тихие компоненты, имена, а в один момент… — Oh mon Dieu… Eh bien, comme tu es incroyable. Je suis déjà prêt à t'avouer mon amour (О боже… Ну какой же ты невероятный. Я в любви тебе готов признаться) Кто бы мог подумать, что в момент наслаждения, когда пред глазами лишь лицо партнёра, этот странный рыжик вдруг выдохнет столь длинную фразу на французском. Французский… Язык любви и нежности, и страсти. Как к месту он сейчас. Олега совсем плавит, когда его шею обхватывают руками, немного сдавливая. Он больше не хочет и не может сдерживаться, темп снова ускоряется, подводя его к разрядке. Рука спускается к чужому члену, быстро двигая вверх-вниз, чтобы предать дополнительную стимуляцию. Фраза рыжика на французском стала последней каплей. Олег с протяжным стоном изливается, так же доводя до пика Серёжу. Волков чувствует удовлетворение, он расслабляется на кровати и восстанавливает сбившееся дыхание. Серёжа на нём так прекрасен, и Олег надеется, что сейчас их больше никто не потревожит. Миг высшего наслаждения ощущался дрожью в пальцах. Серёжа и сам слабо помнит, что именно сделал или сказал в тот момент. В себя он пришел лишь лёжа на груди Олега. Такой горячей груди… стриптизёр прислушался к своим ощущениям. По бёдрам стекало что-то горячее, кажется презерватив не выдержал из страсти или… Птицен…. О да, он мог устроить маленькую шалость. Тело чуть ныло от приятной усталости. Никогда ещё ощущения от секса не были столь яркими, столь волнующими душу. С девушками было ниначе. Серёжа чуть приподнялся, упираясь ладонями в чужую грудь и взглянул на время, после рухнув обратно. Глубокая ночь… Как же хорошо, что у него внезапный больничный. — надо в душ… Пробурчал рыжик, но с груди мужчины так и не встал. Не хотелось ему шевелиться да и руки с ногами всё ещё слегка дрожали. Именно поэтому Сергеем было принято решение лишь оставлять лёгкие поцелуи на груди Олега да рисовать узоры пальчиком. Олег гладил рыжика по волосам, оставляя редкие поцелуе на лбу и макушке. Ему нравилось ощущать как тот, ещё немного дрожа, лежит на нём такой расслабленный и разнеженный. Когда Серёжа немного поднимается, чтобы узнать время, Олег бережно укладывает его обратно к себе на грудь. В голову бьёт неприятная сонливость, но хочется просто всю ночь пролежать с этим чудом рядом. — Тебя в душ отнести, лисёнок? Ещё один нежный поцелуй и руки осторожно поглаживают чужую талию. Серёжа тёплый и мягкий, его никуда отпускать не хочется. Хочется зарыться с головой в рыжие волосы, прижать покрепче и уснуть самым спокойным сном за последнее время. Олег почему-то уверен, что в компании юноши кошмары наконец оставят его. — да что я сам не дойду?) не принцесса, сам справлюсь. Сергей всё же поднялся с чужого тела, напоследок скользнув ладонями по животу Олега. Из шкафа он достал полотенце и потянулся. Рыжего совсем не смущало почему-то, что он ходит совершенно нагим пред тем, кого видит второй раз и кому так безрассудно отдался. — Как скажете, ваше величество. Олег смеётся, нехотя отпуская из рук Серёжу. Брюнет всё ещё ловил глазами нагие плечи, спину и бёдра, на шее виднелось несколько его засосов, какие-то прятали рыжие волосы. Красивый. — если что на кухне есть сок. Кружки в шкафчике. Если ты конечно пить захочешь. Поправляя волосы, сказал вдруг Разумовский Сергей усмехнулся, а затем вернулся к кровати, присаживаясь на край и склоняясь к Олегу. — а вот в следующий раз я может быть подумаю и возьму тебя с собой в душ~ Губы его скользнули по чужой щеке и усмехнулся. — Ты лучше, чем сок. И снова рыжик возвращается к кровати, снова дразнит, так и не даёт покоя этот лис бедному волку, хочет совсем свести с ума. Лёгкий поцелуй в щёку вызывает очередной рой мурашек, бабочки в живот уже не помещались. Хотелось снова притянуть парня к себе и не отпускать никуда, прижать к себе поближе и проспать с ним всю ночь. — если конечно не сбежишь. И если этот раз будет. Заканчивает танцор, после этого уходя. — Куда же я могу сбежать… Свою верность Волкову доказывать никогда не приходилось, фамилия говорила сама за себя. Поэтому когда Серёжа ушёл в душ он не стал поспешно собираться, только надел нижнее бельё, чтобы совсем голым не лежать. Он по-хозяйски зарылся носом в чужую подушку и простынь. Всё безумно пахло рыжим парнем, это успокаивало и заполняло внутри пустоту его отсутствия рядом. Запах въедается в рецепторы, выжигая возможность распознать что-то, кроме него. Запах… ни запах цветочного шампуня, кажется это ромашка, ни запах кондиционера для белья, и даже ни чуть сладковатый запах парфюма, нет. Олег навсегда запомнит именно тот, едва уловимый аромат цветущих вишен. Душ приятно расслабляли тело, вода тёплыми струями окутывал стройное тело. Хорошо, что здесь есть не только ванна, но и душевая кабина. Завершив омовение, Серёжа завернулся в полотенце и вернулся в спальню. Когда Серёжа всё-таки возвращается из душа, Олег сразу хватает его руку, притягивая к себе и целуя. Приглашает скорее лечь обратно. Он сейчас словно младенец, желающий внимания матери. Серёжа послушно падает на кровать, в объятия брюнета. Мокрые волосы оставляют капельки воды на их коже. Вновь Сергей смотрит в эти невероятные карие глаза с верху вниз. — quel loup insatiable~ (какой ненасытный волк) Вновь руки Сергея обнимают чужие щеки, а губы накрывают чуть искусанные уста Олега, касаются алых следов на шее, ключицах. Рыжику так нравиться дразнить и доводить Олега, однако сейчас сделать этого ему не дали. Брюнет резким движением сменяет их позу. Теперь уже Волков нависает над Разумовским, чуть усмехаясь. Танцор сглатывает. Черт возьми, так его внезапный клиент в сотни раз краше. Однако, не смотря на казалось бы такие компрометирующие позы, Олег лишь кладет голову на грудь рыжика и прикрывает глаза. Поцелуй выходит немного смазанным, теперь татарин не так легко поддаётся играм Сергея. Не хочется за одну ночь испробовать весь свой улов. Олег укладывает голову на чужую грудь. В ушах раздаётся биение чужого сердца, размеренное, в здоровом ритме, может, совсем слегка взволнованное. Глаза сами закрываются, на них так и давит чужое тепло и уют. Рука рисует неразборчивые узоры на чужом животе, это ещё больше расслабляет Волкова, готового прямо сейчас довериться рыжику и провалиться в царство морфея. — Я сейчас усну…разрешишь поспать с тобой? Парень оставляет небольшие поцелуи в районе ключиц парня. Рыжик усмехается, перебирая мягкие пряди и пропуская их через пальцы. Он задумчиво прикусывает губы и словно чуть хмуриться. Казалось, что вот-вот он заставит Волкова подняться и уйти прочь, но если так, зачем же тогда последний дразнящий поцелуй, зачем гладить по голове. — хм. Не думаю, что ты найдешь в себе силы уйти. Все ж таки не зря же я два дня тебя напитками с собственных рук поил. Теперь никуда от меня не сбежишь) будешь словно волк у ног сидеть послушно. Все это сказано было тоном самым серьезным. Слишком внезапно в голову рыжего пришла эта шутка с тем, что приворожил он Олега. Ну а в целом почему нет? Он рыжий как раз, с его навыками готовки может что угодно получиться, если оно сложнее самых простых блюд, да и с рук своих он Олега действительно поил. — спи волчонок, спи. Он чуть приподнял голову шатена и внимательно посмотрел в его глаза, правда на губах уже растянулась улыбка. — будешь теперече век за мной ходить, лишь обо мне думать, лишь мною грезить и другие тебе не милы будут с сего дня. Одним мною дышать будешь, одним мною жить. И спасения тебе от глаз моих не будет. Разумовский смеётся, не замечая даже, что на миг его глаза словно золотым блеснули. Он тянет одеяло, укрывая их двоих и вновь гладя Олега по голове. — спокойной ночи, Олег. А Волков и ничего против сказать не мог. Он и вправду бежал к чужим ногам при первой возможности, постоянно думал о рыжем парне. Он льнул к чужой руке, что перебирала его короткие волосы. — Не уйду, лис, буду у ног сидеть, Олег и вправду как заколдованный не мог найти сил подняться и сказать, что он уходит. Оставлять рыжика одного не хотелось. Он как жвачка прилип к чужим волосам, губам, да всему телу. Ласковое «волчонок» совсем Олега расслабляет, хочется за такое всего Серёжу расцеловать и покрепче обнять, чтобы чувствовать чужое тело даже во сне. Речь рыжика и вправду похожа на приворот, но Олег понял ещё прошлой ночью — он так просто точно от парня не отделается. Только бы его не прогнали и не превратили в бродячую шавку. — Теперь я твой верный волк, только «мы в ответе за тех, кого приручили», да? Волков сжимает чужое тело в объятиях, носом утыкаясь в ямочку между ключицами. — спокойно ночи, серенький. — серенький у нас тут ты) не я же волчок. Сергей прикрывает глаза. Усталость растекается по телу. Мысли вяло текут в сонном сознание. Дыхание Олега чуть щекочет кожу. А приручал ли он Олега? Да вроде нет. Тот сам пришел, сам Серёжей очаровался и сам его соблазнил. Так что это не Серёжа виноват. Он вообще жертва этого волка. — не я тебя приручил. Скорее ты поймал меня, словно пташку, в клетку своих рук. Сон наконец унёс и его. Впервые спать было так тепло и хорошо. Кто бы мог знать, что Серёжа когда-то добровольно оставит малознакомого человека, при том мужчину, в своей кровати. Но все это уже не имеет значения, ведь их сказка научилась здесь и никто не знает, чем кончиться она.

***

Громкий смех, свет в глаза и звон бокалов. Вадим очарованно смотрит на парня, сидящего на его коленях. — Как говоришь тебя зовут, Вадим? Усмешка сверкает на окрашенных черным губах. Вадима груба хватают за подбородок, рассматривая словно какой-то товар. Да вот только дракон и слова молвить не может. Лишь ухмыляется в ответ, и хватает наглого танцора под бедра одной рукой и поднимается с ним, направляясь к кассе. Брюнет в его руках выпадает своё недовольство тем, что впитывается ноготками в плечо блондина. Алтан совсем не ожидал наткнуться на того, кто вместо того чтобы покорно рухнуть у его ног, вдруг поднимет его как пёрышко и потащит куда-то. На одно мгновение паника овладела им, рука сжалась на чужом плече. А нет, все в порядке. Его понесли лишь к кассам. Алтан расслабляется. — Хочу его. Вадим краток. Карта стремительно избавляется от немалой суммы, но это и не важно. Через плечо его перекинуто золото, что сегодня принадлежит лишь дракону и он обязательно извещает каждую его часть.