Роза Ветров

Вероника хихикнула, передавая Ричарду уродливое глиняное ядро, наскоро обожжённое над открытым огнём — более серьёзная обработка попросту убила бы содержимое… Он не мог судить её за такое воодушевление, ведь именно она занималась созданием этих чудовищных штук в лучшем виде, но всё же, стоило ему представить себе лица тех, к кому прилетит такое сокровище, как живот начинало мутить. Загрузив ядро в пушку, Дик бросил на неё напряжённый взгляд, и дочь Ворона беззастенчиво показала ему язык. — Ты слишком правильный, — констатировала она очевидное и, чуть улыбнувшись, чмокнула его в нос. — Расслабь лицо, Дикон. — Это просто издевательство над людьми, — проворчал он в ответ. — Над врагами, — Вероника упёрла руки в бока и поджала губы. — Забыл? Как она умудрялась сочетать веселое ехидство и совершенно детскую обиженную мордочку… И как ему на неё злиться в таком случае? — Думаешь, лучше просто убивать? — тем не менее, чёрные глаза смотрели до крайней степени серьёзно. — Чище? — с каждым словом Ричард всё больше чувствовал себя злодеем. — Честнее? Он отвернулся и, прицелившись, выпустил глиняное чудовище по и без того пострадавшей «Пантере», туда, где этот удар окажет наибольший эффект… — Почему, Вероника? — спросил он, глядя туда, где разбилось его ядро. — М-м? — тонкие чёрные брови приподнялись. — Почему твой отец всегда выбирает такие методы?

***

Прекрасный маркиз положил руки ей на плечи, и Айрис прикрыла глаза, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Кэналлийская вязь и без того расплывалась перед глазами от одного его присутствия, но стоило жёстким пальцам коснуться её, как внутри всё сжалось, а память, как заботливая служанка, подбросила ей отражение в зеркале и его жадные касания всему телу. — Айри? — его голос звучал слегка обеспокоенно, и если бы на мгновение подумалось, что если бы она сейчас потеряла сознание, он отнёс бы её на постель и поцеловал… — Ты ещё со мной? — Нет, — она откинула голову назад, упираясь головой в его грудь. — Ты не можешь просто так меня трогать и рассчитывать, что… — Ах, так это я виноват, — лицо его украсила знакомая хищная улыбка, так что стало понятно — он ни капельки не сожалеет о содеянном. — Прошу прощения… Айрис протянула руку, касаясь его острого подбородка. Рамиро сжал её плечи. — Зачем извиняться, если не сожалеешь? — она облизнула губы, глядя в его горящие глаза. — Молчи… Он наклонился и поцеловал её, требовально, страстно, её руки сами зарылись в его волосы. — Айри… — выдохнул Рамиро прямо ей в губы. — Что, любовь моя? — спросила она, перебирая мягкие чёрно-белые кудри, которые так и норовили запутаться и никогда больше не отпустить её. — Я хочу быть с тобой, — он прижался губами ко лбу. — До конца моих дней. Его рука, сильная, властная, спустилась ниже, на нежную девичью грудь, и Айрис вздрогнула, чувствуя, как по всеми телу бегут волшебные искры. Она зажмурилась, дыхание участилось, казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Прямо в его жадные загребущие пальцы. — Айри, — Рамиро взял её за подбородок второй рукой. — Ты будешь моей женой? — Это нечестно, — она открыла глаза. — Как я могу тебе отказать? — Я не обещал быть честным, — теперь уже обе его руки лежали на её шее. — Только быть с тобой до конца моих дней. Если бы так сказал любой другой мужчина, ей стоило бы выставить его за порог, да и Рамиро, если честно, стоило бы… Но это же её прекрасный маркиз. Его нельзя выгнать. Никак. — Я согласна, — Айрис накрыла его щёки своими пальцами. — Я буду твоей женой, — его сердце, кажется, остановилось. — Я хочу быть с тобой до конца твоих дней, — губы сами растянулись в улыбке. — И я надеюсь, что конец этот будет нескоро. Рамиро вновь поцеловал её, на этот раз нежно, даже трепетно. Как самое драгоценное сокровище. Стул упал на пол с громким треском, а Айрис обнаружила себя на руках любимого мужчины. Будущего мужа. Если Ричард не даст своего согласия, она дойдёт до самого короля. — Рамиро, — прошептала она, обнимая его за шею обеими руками. — М-м? — Когда мы поженимся, — Айрис уткнулась носом в его плечо, — ты покажешь мне Кэналлоа? Его чёрно-белый мундир имел аромат шадди и шоколада. И почему-то — апельсинов. — Я покажу тебе весь мир…

***

Вот и конец «Морской Пантере», и какой позорный! Любопытно, что было бы, выпусти Алва на палубу не киркорелл, а мышей или лягушек? Хотя мыши хуже прыгают, а лягушек на такой жаре днём с огнём не найдёшь. Нет, лучше крашеных пауканов ничего не придумать! Отбросив глиняные осколки лёгким движением ступни, Марсель поймал одну из киркорелл, маленькую, оранжевую и заглянул в её чёрные глаза, блестящие, как маленькие ониксы. Мимо, толкнув его плечом, пробежал Луиджи Джильди, и рыжая красотка выскочила из его рук, тут же скрываясь между бочками. Наверное, стоит рассказать об этом старому адмиралу… Женский корабль потопил его любимую «Славу Фельпа», он до сих пор не отправился от своей потери. Если Джильди-старший узнает, что проклятый галеас победили пауканы, ему будет неприятно. Местному экипажу, впрочем, было вовсе не до абордажной команды, что забралась к ним с правого борта. Прекрасные дамы всех возрастов и габаритов срывали с себя чёрные с золотым мундиры — кто вообще носит такое в подобную жару — а некоторые не жалели и рубашек, лишь бы избавиться от мелких прыгучих тварей, чьи яркие цвета и необычный вид говорили лишь о смертельном яде. Конечно, на самом деле никакого яда не было, но откуда им знать! Держа шпагу наготове, Марсель следовал за Рокэ и Андресом, которые продвигались к носу, не встречая сопротивления. Почти что… — Кто посмел?! — яростный рык больше напоминал льва, причём того самого, о котором рассказывал Ворон, чем человека, и виконт скорее догадался, что это кричала женщина, чем услышал на самом деле. — Я не позволю! Выглянув из-за прикрытого лишь рубашкой плеча маршала, он увидел дородную даму таких размеров, что на ум немедленно пришёл его незабвенный папенька. Одна её рука сжимала трясущийся, видимо, от напряжения, пистолет, а другая лежала на рукояти сабли. Неужели это и есть та самая дожиха, которая наводила ужас на фельпских моряков? Почтенный родитель был бы оскорблён таким сравнением. — С кем имею честь? — Рокэ отвесил ей почтительный поклон, словно перед ним была королева далёкой страны, а не видавшая виды бабища, пылающая первородной яростью. — Я адмирал Зоя Гастаки! — прорычала в ответ она, и на этот раз в голову Марселю пришло сравнение с яростным вепрем. — Кто посмел вторгнуться на мой корабль?! Краем глаза Марсель заметил, как Андрес отделился от них и медленно двигается по кругу, обходя самопровозглашённого адмирала. С той стороны, откуда светит солнце, разумеется. — Рокэ Алва, — Ворон развел руки в стороны в до боли театральном жесте, и Марсель сделал шаг назад, чтобы случайно не напороться на его сабли, блестящие на солнце. — Первый маршал Талига, но на данный момент… — Меня не интересует, кто ты есть, первый маршал или тварь закатная! — как будто бы между этими понятиями и правда было весьма много общего. — Мой корабль… — Мой адмирал, осторожно! Из-за массивной туши самопровозглашённого адмирала выскочила девочка раз в пять её меньше, чёрноволосая, подвижная, в мундире с чужого плеча… В любой другой ситуации Марсель заподозрил бы, что это затерянная дочка Алвы, но эта пигалица явно была бордонкой и по какой-то причине решила, что безопасность начальницы от пурпурной киркореллы на плече по какой-то причине важнее субординации. И поруганной гордости, конечно. — Не перебивай старших по званию! Вероятно, в обычной ситуации Зоя Гастаки просто наорала бы на девчонку, но перед лицом врага разрушительная ярость выплеснулась через край — лёгким движением руки она кувыркнулась через фальшборт и полетела в воду. — Нет! — Марсель с трудом узнал голос Луиджи у себя над ухом. С разницей в долю секунды раздалось два выстрела, но ему было все равно. Потому что за ту же долю секунды Андрес бросил пистолет и саблю и молнией пересек палубу. И бросился следом за девчонкой. Валме судорожно сглотнул. Моряки успели напугать его, что вода при падении может быть даже опаснее, чем камень, а этот придурок… — Что ж… — голос Рокэ звучал до странности спокойно. Мимо пролетела синяя косынка. Марсель медленно оглянулся на Алву и снова сглотнул. Половина лица его была залита кровью, и, лишь приглядевшись, виконт понял, в чём дело — целясь в голову, испуганная собственными действиями Зоя Гастаки отхватила ему ухо. Бросив взгляд в сторону адмирала, он увидел, что она лежит на палубе, растекшись подробно переспелому подгнившему плоду. Подойдя ближе, он увидел огромную дыру прямо посреди лба. Рокэ Алва никогда не промахивается. Даже если с утра выпил касеры. За что ему такой дар? Какая закатная тварь за это в ответе? Джильди-младший судорожно метался вдоль фальшборта, всматриваясь в волны между вёслами. Марсель подошёл ближе и не увидел никого, кроме жадных чаек, которые, кажется, были совсем не против полакомиться мясом погибших моряков. — Поликсена! — позвал Луиджи, но, разумеется, никто ему не ответил. — Дама вашего сердца, капитан? — Валме слегка приподнял брови — они едва ли виделись вне боя, так что… — Я люблю её! — взвился фельпец. — Тем не менее, мой сын прыгнул за ней, не вы… Они синхронно обернулись на Ворона и синхронно же задержали дыхание. На месте уха зияла дыра, кровь покрыла его шею и впиталась в рубашку, из-за чего маленький воронёнок на его груди казался более хищным, чем раньше. Ну или мёртвым, тут как посмотреть. — Да как вы… — Отставить истерику, капитан, — рыкнул на него Алва, и Джильди наконец заткнулся. — Дайте канат. Луиджи засуетился и вскоре протянул маршалу тяжёлый моток. Сколько он был в длину, знали только закатные твари. — Зачем это? — спросил Валме, с трудом удержав в себе шутку о повешении. Рокэ же привязал конец к фальшборту, полностью игнорируя вопрос, обошёл мачту и снова вернулся к своему офицеру. — Десять секунд, Марсель, — сказал он не терпящим возражение голосом. — Если они выплывут, мы кинем им канат. — А если нет? — уточнил виконт, заранее зная ответ. — Если нет, я… — Да греби же! — знакомый голос раздался снизу, и Марсель заметил две чёрных головы в чуть в отдалении от тяжёлых вёсел. — Греби! — Я не могу! — ответил ему тоненький девичий голосок. — Не умею… — Леворукий! — выругался Андрес. — Кто выходит в море, не умея плавать? Рокэ закрыл лицо руками и истерически засмеялся, будто это была самая смешная шутка в его жизни. Марсель опёрся на фальшборт. Девчонка — кажется, Луиджи назвал её Поликсеной? — обеими руками обнимала его за шею, в то время как его оруженосец с трудом держался на воде, а на лице его была заметна гримаса боли. Видимо, падение не прошло для него бесследно… Андрес бросил взгляд на своего сеньора, сверкнули знакомые голубые льдинки. — Кто-нибудь кинет нам канат?!