Роза Ветров

Баата и его брат смотрят друга на друга тёмными горящими глазами, и теперь Лионель наконец-то видит их обоих. Увидел бы и раньше, но взгляд его был затуманен… Стоило хоть ненадолго выпустить из внимания первую внучку Рокэ и посмотреть вокруг, чтобы понять, что тут происходит на самом деле. — Приветствую тебя, брат, — Баата вздёргивает подбородок в надменном жесте. — Полагаю, ты звал меня на разговор по какому-то поводу… — Законы нашего народа требуют противоборствующим сторонам сначала поговорить, — Шамиль слегка щурится, и Лионель замечает, как дрожат его руки. — Если ты считаешь себя казаром, то должен знать об этом. Казар слегка приподнимает бровь. Не верит, что ему могут сказать что-то новое. Шамиль поджимает губы. Не знает, что сказать, и тоже не верит, что его выслушают. Савиньяку даже немного жаль парнишку. Он не считает себя казаром, нет. Лишь хочет, чтобы его заметили. — Если ты не собираешься вернуть мне Луллака и разогнать свою шайку, — голос Бааты звенит, как ножны, из которых вынимают клинок. — Нам не о чем говорить. — Хах, — сжав пальцы, младший брат вскидывает голову, и Лионель видит, как по виску стекает капелька пота. — Со всем не о чём? Маршал косится на казара, как сжимается нервно двигается гладкая челюсть и учащается дыхание. Разгадка совсем рядом, но что-то постоянно ускользает… Горящий ненавистью взгляд Бааты, дрожащие пальцы Шамиля. Младший брат, ищущий внимания старшего, и старший, ненавидящий младшего за само его существование. Тонкие бледные пальцы, перебирающие струны арфы, нежный взгляд, подаренный малышке Октавии, острый вздёрнутый подбородок и гладкая шея. Странное враждебное поведение Арно. — Не важно, что принесёт тебе или мне сегодняшний день, — говорит тем временем Шамиль, глядя в глаза брата. — Мои потомки будут на троне, что ты занимаешь сейчас. — Почему это? — с вызовом спрашивает Баата, но рука его тянется к пистолету. Младший брат зловеще улыбается. — Ты знаешь, почему… Раздаётся выстрел. Лионель смеётся, чувствуя, как под добротной кавалерийской кирасой вибрирует напряжением алая ройя. Теперь он видит эту войну насквозь.

***

Гран-дукс ничего не знал. Генералиссимус со старшим адмиралом тоже, а Марсель знал, и это было ужасно приятно. Виконт сидел между Джильди и Скварцей, слушая, как Ворон рассуждает о багряноземельных обычаях. На прошлом таком приёме Алва развлекал отцов Фельпа поэзией Дидериха, на сей раз речь шла об охоте на чёрных львов. — А что если нар-шаду не удаётся убить вожака одним ударом, — задумчиво вставил в перерыве Ричард, — то войны не будет? — Верно, — маршал улыбнулся своему оруженосцу. — Считается, что если нар-шад не достаточно силён, чтобы убить льва, он и войну не выиграет. — Весьма поучительно, — протянул генералиссимус, сосредоточенно разглядывая вино у себя в кубке. Марсель откинулся на подушки и прикрыл глаза. Интересно, смог бы Ворон убить чёрного льва одним ударом? — Кстати, господа, — Алва внезапно решил поговорить о войне. — Я должен обговорить с вами одно дело… — Что вам угодно? — проснулся гран-дукс. — Мне нужно две сотни галерных рабов, — выдал он совершенно спокойно, словно просил передать ему кусочек сыра. — Но не пленных корсаров, а фельпцев. В крайнем случае, урготов. — Создатель… Зачем они вам? — Я намерен поручить им одно дело, — сообщил Рокэ, разглядывая мозаику за спиной Гампаны. — Очень важное и тайное. — Фи, — скривился старший адмирал. — Этому сброду нельзя доверять. Не сказать, чтобы Марсель был с ним не согласен, да и почтенный папенька всегда говорил, что место разбойников на виселице, но… Обвинять Ворона в безумии было как минимум глупо. Он что-то задумал. Что-то грандиозное. — Возможно, — Алва продолжал улыбаться, но в синих глазах отчётливо виднелся опасный блеск. — Но вы наняли меня для того, чтобы я разбил бордонов. А для этого мне нужны каторжники и право дать им свободу. Разумеется, если они исполнят то, что от них требуется. Битва взглядов продлилась не дольше мгновения. — Да забирайте, — махнул рукой генералиссимус.

***

Внизу началась стрельба, и Арно на всякий случай прижал Октавию поближе, чтобы, не дай Создатель, не уронить. Она не стала возражать, только вцепилась в его руку маленькими детскими пальцами, но с такой силой, будто вся мощь рода Алва слилась в одну маленькую девочку. Он аккуратно присел на камень в двух шагах от края скалы и, посадив малышку себе на колени, обнял её обеими руками, чтобы она могла устойчиво сидеть. Дети в её возрасте ещё не могут самостоятельно держать спину, так сказал брат, но это ещё не значит, что ей не будет интересно посмотреть на настоящую битву… В которой, к тому же, участвует её любимый дядюшка Ли. Почему-то не было никаких сомнений, что Октавия будет называть его именно так. Принцесса Этери настаивала, что девочке не стоит даже находиться рядом с полем боя, но Баате было достаточно просто посмотреть на неё, чтобы больше эта тема не поднималась. Значит, старшая сестра знала всё с самого начала… А вот младший брат — нет. Иначе давно использовал бы это против казара. Арно посмотрел вниз, выискивая знакомый силуэт, но с такой высоты ничего не смог разглядеть. Только чёрные знамёна с серебристым лисом, унаследованным у Адгемара, почти сливались с родными, талигойскими, и резко контрастировали с золотыми павлинами, которых принесли с собой гайифские наёмники. И среди них, в самом центре армии врага, в одиночестве плясал золотой лис. Редкостная пошлость. — Мя! — Октавия резко дёрнулась вверх, врезаясь макушкой в его подбородок, и рассмеялась, когда он зашипел от боли. — Мя-я-я! — Паршивка, — Арно потёр ушибленную челюсь, глядя на малышку сверху вниз. — Ты совсем не можешь без внимания, а? — Пффф, — она показала ему язык, и злиться на неё было уже невозможно. Внизу раздавались выстрелы, криги и топот, по небольшой долине разлетелся запах пороха и горящего дерева. Две армии, почти равные по численности, бодались друг с другом, как два бакранских козла, и если бы Арно не знал всего плана, он счёл бы ситуацию безвыходной. Но он знал. А потому просто сидел, обнимая дочь Алонсо Алвы, и смотрел вниз, где бок о бок сражались его брат и его любовь… Только бы они выжили. Стук копыт, непривычно тихий по сравнению с обычным, прервал пугающие мысли, и Арно повернулся в сторону тропы, по которой пришёл к этому удобному камню, с которого видно всё поле боя. — Хорош бездельничать, — практически по слогам произнёс бакранский принц, выезжая впереди своего отряда на чёрном, как уголь, козле. — Ничего я не бездельничаю, — поднявшись на ноги, Арно повернулся к нему, демонстрируя свою подопечную. — Важным делом занят, между прочим. Лаква усмехнулся в не по возрасту длинную бороду, глядя в черно-синие глаза маленькой девочки. Октавия радостно рассмеялась и протянула руки к огромным витым рогам. Бакран посмотрел на неё с сомнением, а затем, всё-таки решившись, сказал пару слов на своём языке. Козёл покорно склонил голову перед маленькой девочкой, и она радостно погладила зверюгу по смертельно острым рогам. — Принцесса, — проворчал он и перевёл взгляд на долину, где продолжали бодаться две армии, каждая со своим казаром. — Брат мой Баата говорить, что ты укажешь, куда бить… Арно вернулся к обрыву, и Лаква, ворча на бакранском, спешился, чтобы подойти. — Свои слева, — кивнул он на чёрно-белые знамёна. — Если ты зайдёшь сзади… — Кругом через так, — кивнул бакран, делая до странности плавный жест рукой. — Да, это хорошо. Ещё раз кивнув, на этот раз самому себе, он развернулся и обратился к своим людям. Арно слегка поморщился. За долгие месяцы в Равиате он успел освоить ло-кагет на самом простом уровне, но бакранский не поддавался никакой логике и до сих пор оставался тёмным лесом, полным монстров. — Сегодня брат Баата узнать, что верно выбрать сторону, — почти без акцента произнёс Лаква. — Храни тебя Бакра. — Спасибо? — Арно слегка поднял брови. — Я не тебе, — усмехнулся бакранский принц, проезжая мимо.

***

Три сотни полуголых каторжников угрюмо смотрели на нежданных посетителей. Разбойников выводили под дулами мушкетов, и всё равно Ричард чувствовал себя неуютно. Идея с галерами-ызаргами казалась ему до невозможности удачной, но это… Все эти люди выглядели опасными и злыми, и Дикон, будучи Человеком Чести, не мог заставить себя им доверять. Но ведь Рокэ Алва никогда не ошибается, верно? — Все здешные, как вы хотели, — угрюмо доложил кривой капитан. — Воры, убийцы, насильники. Ричард поморщился. Сражаться бок о бок с такими людьми совершенно не хотелось. — Фельпцы, — поправил Ворон. — Граждане славного города Фельпа, — ах, так вот в чем его идея. — Остальное сейчас не важно. Кривой возражать не стал, но Дикон не сомневался: идею талигойского гостя он тоже не одобряет. «Отец тоже не одобрил бы», — подумалось ему, но тут же в голову пришла другая мысль. — «Но где он теперь?». Оруженосец покосился на монсеньора — маршал спокойно разглядывал каторжников, и на его лице не было и следа привычной ядовитой усмешки. Молчание давило на голову. Наконец Рокэ шагнул вперёд и преспокойно положил руку на плечо одноухого громилы с седой щетиной: — Кто ты, добрый человек? Обращение застало разбойника врасплох, он с оторопью посмотрел на странного господина и буркнул: — Лоренцо, сударь. «Артур тоже не понял бы», — вспомнил брата Ричард. — «Но не стал бы судить опрометчиво». — Моряк? — спросил тем времени Ворон. — Ходил на торговом судне, — встрял охранник. — По сговору с хозяйским сыном убил хозяина и его вторую жену. Очаровательный человек, ничего не скажешь… — Враньё! — взвился каторжник, но тут же опустил голову. — Хотя кто мне поверит… — Возможно, я, — Алва пожал плечами. — Смеётесь, сударь! — в глазах одноухого полыхнул злой огонёк. — Смеюсь?! — лицо Рокэ стало до странности вдохновенным. — Лоренцо, сейчас в этом городе не до смеха! Ричард почувствовал запах горящего дерева и людской злобы и прикрыл глаза, погружаясь в болезненное воспоминание. Ворон говорил так же зимой, в Октавианскую ночь. И оруженосец не мог точно сказать, действительно ли его монсеньор верил в то, что говорил… Рокэ Алва никогда не врёт, верно? — Я не знаю и не желаю знать, кем вы были в прошлой жизни и как оказались на галерах, — продолжал он тем временем. — Забудьте всё, что было до этого дня. Виновные перед Создателем, вспомните, что нет такого греха, который нельзя искупить! Слышать подобное от грешного безбожника было до невозможности забавно, и Ричард отвёл глаза, встречаясь взглядом с Андресом. Сын Ворона стоял, опираясь спиной на ближайшую стену, и смотрел на это представление исподлобья, криво ухмыляясь. Рокэ Алва никогда не врёт, это верно. Но верно так же и то, что он никогда не говорит всей правды.