Роза Ветров

— Монсеньор, нам надо поговорить! Прозвучало так пафосно и ненатурально, что Ричард легонько пошлёпал себя по щекам, а отражение в зеркале ответило ему страдальческим взглядом человека, который никогда не учился внятно говорить. Убрав руки, он закономерно обнаружил на щеках чёрные полосы сажи. Стоило помыть руки после ежедневных тренировок с мортирами… Как он мог забыть? — Леворукий тебя побери, — выругался он, глядя на измазанное лицо. — В таком виде стыдно даже монсеньору показаться, не то что серьёзные разговоры вести… Быстро оглядев комнату и обнаружив в углу вчерашнюю рубашку, Дикон вытер лицо и руки, чтобы снова вернуться к зеркалу. Русые волосы были растрёпаны, лицо, пусть уже относительно чистое, тоже выглядело не слишком прилично… Хотя когда это Ворон был озабочен чем-то подобным? Ричард шлёпнулся на кровать и, закрыв лицо подушкой, вымученно простонал. Это не новый для Ворона разговор, не первый жених в его жизни, почему же ему так страшно? Что он ему сделает? Разве что откажет… Убрав подушку, Ричард долго смотрел в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Перед мыслем взором стоял до боли прекрасный образ: пухлые губы, расплывшиеся в улыбке, растрёпанные чёрные кудри, тонкие пальцы, почерневшие от сажи, и дикие горящие глаза. Вероника смотрела на него и смеялась. Разве мелкий юношеский страх может остановить герцога Окделла на пути к такому сокровищу? Ричард сел на кровати, и тонкая белая занавеска распахнулась под порывом ветра, словно сами дочери ветра подбадривали его. Над пыльными чёрными скалами на востоке медленно продолжал свой путь красноватый пристарелый полумесяц. — Монсеньор! — О, юноша, — Ворон встретил его в гостиной с бумагой в руках. — Вы вовремя… Помните бакранскую вдову? — А? Ричард совершенно не помнил лица той девушки, но неловкая ситуация, в которую тогда попал эр Рокэ… И как Алонсо героически спас отца от вынужденной измены. — Смутно, — признался оруженосец. — Кажется, она хотела ребёнка… — Верно тебе кажется, — на бледном лице Ворона было искреннее изумление в перемешку с радостью. — Так вот, оказывается, она его получила! — Это значит… — Именно! — монсеньор, казалось, искренне не знал, куда себя деть. — У меня есть внучка, представляешь? Дикон не представлял, но приходилось поверить — если монсеньор так говорит, значит, у него есть основания. Герцог Алва никогда не лжёт. — Рокэ… — Мне тридцать семь, Ричард, — Ворон схватил его за плечи, сжимая почти до боли. — И у меня есть внучка… Дикон улыбнулся, не в силах противостоять напору его радости. Разговор о браке подождёт. Сейчас есть вещи намного важнее. — Вас можно только поздравить, монсеньор, — произнёс он, глядя в сияющие синие глаза. — Уверен, Алонсо будет таким же прекрасным отцом, как вы. Ворон рассмеялся, открыто и искренне, как с ним давно не случалось. — О нет, — возразил он. — Он будет намного лучше.

***

Ариго выглядел намного более укреплённым, чем его любимый Сэ, но отчего-то Алонсо не чувствовал себя в безопасности. То ли дело было в холодных камнях под копытами коней, то ли закатные сумерки навевали тревогу, но даже Фульгат прижал уши, проходя через крепостные ворота. Или, быть может, дело не в самом замке, а в его обитателях? Солдаты в королевских цветах встретили его вежливым салютом. Генерал кивнул им в знак приветствия и спешился быстрым отработанным движением. Командир снял чёрную шляпу с белым пером, показывая ему подозрительно знакомое лицо. — Чарльз? — Так точно, генерал, — Давенпорт сделал каменное лицо и, вытянувшись по стойке сморно, отдал честь. — Ваш брат поручил мне тщательно следить за безопасностью Её Величества и её дам… — Иначе обещал сотворить с тобой немыслимые ужасы, — закончил за него Алонсо. — Можешь не продолжать. — Благодарю, генерал, — Чарльз стыдливо опустил глаза. — Её Величество уже отправилась ко сну, но, полагаю, для вас найдётся комната. — Нет нужды тревожить королеву, — генерал обглянулся вокруг и, зацепившись за единственный огонёк в одной из башен, тяжело вздохнул. — Но сестра… Давенпорт бросил взгляд на то же окно, что он сам заметил, и вернул шляпу на место. — Проводить вас к ней, генерал? — в голосе его прозвучало лёгкое отчаяние. — В этом нет большой нужды, — отмахнулся Алонсо и, пригладив золотистую гриву коня, вручил уздечку подбежавшему сонному конюху. — Размести где-нибудь моих людей и лошадей… И отправляйся спать. — Слушаюсь, генерал, — Давенпорт попытался улыбнуться, но вышло не слишком искренне. Пока солдаты расходились, генерал оставался на месте и не сводил взгляда с окна, в котором заметил свечу. Когда ворота закрылись, а во дворе не осталось больше ни души, он заметил в окне девичий силуэт, облачённый в белое. — Иди ко мне, — шёпот на грани слышимости сорвался с губ, и Алонсо, развернувшись, направился к лестнице, что поднималась на крепостную стену. За стенами замка одна за другой погружались в сон мирные деревни, зелёные поля и дремучие дубовые чащи, в которых, вполне возможно, прятались разбойники или, в лучшем случае, мятежники. Карваль сдержал обещание и позволил королеве добраться до родного замка, но… Что будет дальше с этой несчастной страной и с этим вдвойне несчастным герцогством теперь, когда Катарина Ариго покинула дворец вместе со своими дамами и половиной дворцовой стражи? Справится ли брат с тем, что задумал кардинал и его любимцы, Манрики и Колиньяры? А главное, стоит ли считать их одной и той же стороной? Тонкие руки, облачённые в тонкие белые рукава, обхватили его за пояс, а к спине прижалось пышущее жизнью женское тело. Алонсо накрыл своей ладонью её, и сестра уткнулась носом в его плечо. — Ты услышала меня, — констратировал он с облегчением. — Ты думаешь слишком громко, — прошептала она в ответ. Голос Изабеллы звучал на грани истерики, поэтому Алонсо молчал, одной рукой сжимая её тонкие пальцы, а другой — поглаживая её растрёпанные волосы, отблёскивающие золотом в свете звёзд. Тёплый летний ветер налетел на них, всколыхнув одежду. — Брат, — произнесла сестра спустя несколько минут печального молчания. — Катарина… — Здесь ей ничего не грозит, — он качнул головой. — По крайней мере, от людей. — Значит, ты тоже чувствуешь это, — она прижалась к нему сильнее. — Даже Давенпорт чувствует, — Алонсо пожал плечами. — Здесь кто-то есть… И, похоже, мы ей не нравимся. Изабелла неопределённо хмыкнула, словно у неё уже были подозрения. — Ты не нравишься, брат, — поправила она, и он не мог не заметить, что истерика сменилась лёгкой иронией. — От тебя воняет грозой. — Лита? — предположил он закономерно, вспоминая собаку, что теперь охраняла Айрис. — Эта фульга сама ко мне привязалась, — сразу вспомнилась настырная сорока с жёлтыми глазами. — Я в этом не виноват. — Не уверена, — Изабелла разжала руки и сделала шаг назад. — Найдём её вместе? — Конечно, сестрёнка. Алонсо развернулся, чтобы наконец взглянуть в её лицо. Оно не слишком изменилось с того момента, как они виделись последний раз. Только через глаз прошла красная полоса ввиде полумесяца.

***

Виконт Валме не знал, что за странное чувство привело его на берег сквозь ещё не остывшие после жаркого дня городские улицы, полные ароматов роскошных цветов и жареного мяса, но факт оставался фактом — он хотел найти своего непутёвого оруженосца и он его нашёл. Андрес сидел на песке, вытянув ноги и глядя в небо, где вместе с солнцем к горизонту стремился пристарелый полумесяц, отчего-то окрашенный кроваво-красные цвета. Босой, в до нитки промокшей одежде, так что тонкая летняя рубашка стала прозрачной и совсем не скрывала тело, изогнутое в странной отчаянной позе, юноша застыл, как гальтарское изваяние, посвящённое невыносимой боли. — Монсеньор, — но стоило подойти к нему ближе, чем на три шага, как два ледяных осколка тут же впились в подошедшего. — Какая кошка тебя укусила? — Марсель скрестил руки на груди. — Ты так быстро сбежал, что даже твой отец ничего не успел понять… — Самая вредная из них, — Андрес согнулся, разминая спину, и снова выпрямился, заметно пошатываясь. — Зависть. — Ты пьян? — уточнил виконт, замечая лёгкий румянец на его лице. — В слюни, — оруженосец широко улыбнулся, более чем явно подтверждая подозрение сеньора. — И что с того? Марсель покачал головой и, немного подумав, всё же сел рядом с ним. Андрес бросил на него долгий настороженный взгляд. Колючий маленький ёжик с холодными голубыми глазами… Очаровательный своих расстроенных чувствах. — Зависть, говоришь? — переспросил он настолько спокойно, насколько это возможно. — Мои братья буквально в шаге от создания семьи, — пробормотал он тихо, как будто сказанное могло обидеть собеседника. — И Аделия, и даже Вероника, — голос его дрожал. — А у Алонсо уже даже ребёнок есть! — Андрес, тебе всего шестнадцать, — Марсель покачал головой. — Не рановато ли? — У отца в моём возрасте уже были близнецы… Виконт тяжело вздохнул. Удивительно, как чьё-то семейное счастье может так ранить… — И ты уверен, что для счастья обязательно нужна жена и множество детей? — спросил он, кажется, самый главный вопрос этого вечера. — Я видел это всю жизнь, — Андрес повернулся к нему и подозрительно нахмурился. — Хочешь сказать… Ты счастлив? Что за невыносимый птенец… Марсель растрепал испачканные в песке кудри и усмехнулся. — Был бы ещё счастливее, — проворчал он. — Если бы ты не изображал из себя неизвестно что… Андрес качнул головой и, наконец расслабившись, положил голову ему на плечо. Его мокрые волосы пахли морской солью и кислым дешёвым вином. — Эй, — Валме пихнул его в бок. — Я не собираюсь тебя нести… — Угу, — сонно улыбнулся этот невыносимый птенец, не открывая глаз. Марсель тяжело вздохнул и, поднявшись на ноги, закинул пьяное тело себе на плечо. — Эй! — Андрес протестующе заёрзал. — Я тебе мешок песка или что? — Не мешок, конечно, — рассмеялся виконт, сделав пару шагов. — Но и не дама сердца, согласись?