Моментальное фото

Город сиял огнями, отражаясь в мокром асфальте, а прохладный ветер нес с собой запах кофе и вечерней суеты. Москва дышала своим ритмом, но нам некуда было спешить. Мы просто шли по улицам, ловя редкие моменты тишины среди людского потока. — Ладно, начинаем, — первой заговорила Эвелина, глядя на меня с хитрым прищуром. — Какое у тебя лучшее средство от стресса? — Работа, — без раздумий ответил я. Она скептически выгнула бровь. — А это точно помогает? — Если работать до изнеможения, то, знаешь, уже не до стресса. Она рассмеялась, чуть наклоняя голову. — Ладно, теперь твоя очередь. Я задумался на пару секунд, потом спросил: — Какой момент в жизни запомнился тебе больше всего? — Закат на необитаемом острове на Филиппинах, — без лишних раздумий ответила она. Я кивнул, оценивая этот ответ. — Красиво. — А у тебя? Я чуть улыбнулся и пожал плечами: — Сейчас. Она взглянула на меня с лёгким удивлением, но не стала уточнять. Мы свернули на тихую улочку, где горели приглушённые фонари, и двинулись дальше. — Твой самый безбашенный поступок? — снова задала вопрос Эвелина. Я усмехнулся. — Какой из? Тут можно топ-10 составлять. — Ну самый-самый. — Допустим, когда я пробил ногу в подземном бункере и продолжил съёмку. Жить страшно, а снимать — нет. Она закатила глаза, но уголки её губ дрогнули в улыбке. — Потрясающая логика. — Вполне рабочая, — усмехнулся я. — А теперь мой вопрос. Самый неожиданный поступок, который ты совершала? Эвелина задумалась, легко проведя пальцами по металлическому перилам ограждения. — Наверное, когда в один момент бросила всё, купила билет и улетела в другую страну без чёткого плана. — Неплохо, — одобрительно кивнул я. — И как ощущения? — Свобода. И лёгкий страх. Мы свернули на более оживлённую улицу, и мне вдруг стало ясно, что эти вопросы можно задавать бесконечно. — Хорошо, следующий вопрос, — Эвелина перевела взгляд на меня, задумавшись. — Какой момент в жизни заставил тебя пересмотреть свои взгляды? Я на секунду замолчал. Вопрос оказался сложнее, чем казался на первый взгляд. — Знаешь, каждый проект, каждая новая локация дают мне что-то, что заставляет задуматься, — сказал я, глядя вперёд. — Но, наверное, самый мощный момент был, когда я начал снимать "GhostBuster". Я раньше относился ко всему мистическому с иронией, но когда ты оказываешься один в заброшке, где слышны шаги, хотя никого нет… В такие моменты даже самый закоренелый скептик начинает сомневаться. — И что, поверил в призраков? — Эвелина хитро прищурилась. — Пока не столкнусь с ними лицом к лицу — нет. — А если столкнёшься? Я улыбнулся: — Ну, тогда, возможно, запишу эксклюзивное интервью с того света. Она рассмеялась, и я поймал себя на мысли, что мне нравится этот звук. — Теперь моя очередь, — сказал я. — Если бы у тебя была возможность жить где угодно, где бы ты осталась? — Ой, сложный вопрос… — Эвелина закусила губу. — Наверное, где-то рядом с океаном. Где тёплый ветер, где можно видеть закаты, где не надо мёрзнуть в пуховиках шесть месяцев в году. — Лос-Анджелес? — Возможно. А ты? — Москва. Она удивлённо посмотрела на меня: — Правда? — Да, — пожал я плечами. — Где бы я ни был, всегда возвращаюсь сюда. Этот город хаотичный, громкий, бешеный, но он мой. Эвелина кивнула, будто поняв что-то. — Хорошо, последний вопрос, — сказала она. — Как ты представляешь себе идеальный день? Я задумался, а потом улыбнулся: — Думаю, он выглядит примерно так… Неспешная прогулка по вечерней Москве, хороший разговор и никаких съёмок в заброшках. Она снова рассмеялась. — Значит, у нас идеальный день? — Похоже на то, — кивнул я. Мы продолжили идти, наслаждаясь моментом, пока город медленно засыпал, а мы с Эвелиной — нет. Эти вопросы можно задавать бесконечно. Но главное даже не в ответах — а в том, что я хотел слушать её дальше.

***

Мы свернули с шумной улицы в небольшой сквер, где свет фонарей мягко рассеивал тьму. Воздух был прохладным, но не слишком, и мне нравилось, как лёгкий ветер играл с её волосами. Эвелина замедлила шаг, огляделась и села на ближайшую лавку. Я последовал её примеру. — Ладно, думаю, пора перейти к более личным вопросам, — улыбнулась она, сложив руки на коленях. — Ох, началось… — усмехнулся я. — Ну давай, что у тебя там? Она задумалась на секунду, а потом посмотрела на меня с любопытством: — Ты когда-нибудь был влюблён? Я поднял брови, не ожидая такого резкого перехода, но быстро взял себя в руки. — Был, конечно. Как и все. — И как это было? Я слегка усмехнулся: — Ну, как сказать… Знаешь этот момент, когда ты вроде бы человек разумный, у тебя есть планы, цели, всё чётко расписано, но тут появляется кто-то, и все твои планы идут к черту? Она кивнула, задумчиво улыбнувшись. — Да, примерно так это и работает… — А ты? — спросил я, решив перевести внимание на неё. Эвелина на секунду отвела взгляд, будто раздумывая, стоит ли отвечать честно. — Была влюблена, да. Но, возможно, не так сильно, как хотелось бы. — Что, без этой самой «химии»? — Скорее без уверенности, что человек — «тот самый». Знаешь, когда смотришь на кого-то и не можешь сказать наверняка, действительно ли это оно. — Да, знакомо, — кивнул я. Она посмотрела на меня, потом тихо спросила: — А ты вообще веришь в эту «одну любовь на всю жизнь»? Я задумался, прежде чем ответить: — Слушай, мне кажется, что любовь — это не что-то одноразовое. Люди меняются, обстоятельства меняются. Кто-то приходит в твою жизнь в нужный момент, а кто-то уходит. Главное — не пытаться удержать то, что уже не работает. Эвелина немного поёрзала на лавке, будто этот разговор заставлял её чувствовать себя уязвимой. — Ну а как ты вообще представляешь себе идеальные отношения? — спросила она. — Спокойные. Без этих постоянных американских горок, без игр в «догонялки». Просто когда тебе с человеком легко. Без напряга. Она улыбнулась. — Вау, философия отношений от Дмитрия Масленникова. — Ну а что, по-моему, вполне логично, — ухмыльнулся я. — А ты не боишься, что когда-нибудь придёт кто-то, кто заставит тебя пересмотреть все эти взгляды? Я взглянул на неё и усмехнулся: — Я уже ничему не удивлюсь.

***

Мы сидели на лавке, и ночь будто сгустилась вокруг нас, превращая городские огни в далекие звезды. Эвелина притянула колени к груди и внимательно смотрела на меня, явно обдумывая следующий вопрос. — Ладно, раз уж мы ушли в философию, давай ещё сложнее. Как думаешь, что делает человека по-настоящему счастливым? Я фыркнул, качая головой. — Ты специально хочешь загнать меня в философские дебаты? — Ну а что? У меня есть уникальная возможность покопаться в голове Дмитрия Масленникова. Я усмехнулся, наклонился вперёд, сцепив пальцы в замок. — Честно? Думаю, счастье — это когда ты встаёшь утром и тебе реально хочется делать то, чем ты занимаешься. Когда нет ощущения, что ты тянешь лямку, а наоборот, двигаешься вперёд. Она кивнула, но на её лице читался лёгкий скептицизм. — А если человек ещё не нашёл своё дело? — Значит, надо искать. Всё просто. Не бывает так, что кто-то рождается, и у него сразу есть чёткое понимание, чем он хочет заниматься. Это всегда процесс. Эвелина немного наклонила голову, явно размышляя над моими словами. — А тебе когда-нибудь казалось, что ты не там, где должен быть? Я прищурился, вспомнив все моменты, когда сомневался в своих решениях. — Да бывало. Особенно в начале, когда я только начал снимать и не понимал, куда это вообще ведёт. Но со временем понял: главное — не бояться менять курс. Если чувствуешь, что не твоё — уходи, пробуй другое. Она тихо улыбнулась: — Ты всё так уверенно говоришь. Прямо какой-то мудрец. — Я просто умею красиво нести чушь. Мы оба рассмеялись. — Ладно, мой черёд, — я посмотрел на неё, — если бы у тебя была возможность оказаться в любом месте мира прямо сейчас, куда бы ты полетела? Она не раздумывала ни секунды: — Куда-нибудь, где тёплый океан. Где нет этой суеты, где можно просто сидеть на пляже и слушать, как волны разбиваются о берег. — Ну ты романтик. — А ты бы что выбрал? Я на секунду задумался, а потом пожал плечами: — Мне кажется, я бы выбрал какое-нибудь место, где есть своя история. Я люблю, когда есть что-то загадочное. Она фыркнула: — Ещё бы. Ты же Масленников. Я усмехнулся. — Ну ладно, а что для тебя самое важное в людях? Эвелина немного помолчала, потом тихо ответила: — Искренность. Когда человек такой, какой он есть, без масок, без попыток казаться лучше. Я кивнул. — Полностью согласен. Мы замолчали. Где-то вдалеке шумел город, слышались разговоры случайных прохожих, но в этот момент казалось, что есть только мы и этот небольшой островок спокойствия посреди ночной Москвы.