о границе миров и приключениях под чужими небесами

      Их разговор за обедом идёт легко и непринуждённо. Юнги рассказывает Чимину о том, как решился стать трэвелером – сначала потому что хотелось побольше заработать, а потом уже полностью покорившись очарованию путешествий через границу миров. Ему не стыдно признавать, что изначально движущей силой были деньги. Чимин за это тоже не осуждает, просто слушает внимательно и с интересом. Чимин делится ещё несколькими историями из своего огромного багажа, накопленного за годы. - Удивительно, - тянет Юнги задумчиво. – Как раньше люди успевали за свой короткий век совершать такое множество открытий и изобретений. С тех пор как длительность человеческой жизни увеличилось, как будто бы это стало куда более реальнее и проще. - Однако Ан Хану, который считается первооткрывателем границы миров, ещё относился к мало живущим, - заметил Чимин. – Думаю, на самом деле, длительность жизни не так важна, если ты чем-то горишь. - Но ведь могло бы сложиться так, что он просто не успел бы довести дело до конца. - Конечно, но у него обязательно нашлись бы последователи, которые продолжили бы изучение этой области. Как, собственно, и случилось. Даже не докажи Хану, что пространственные дыры существуют, был бы кто-то, кто докопался бы до сути, поверив в его теорию. Не признать этого невозможно. Юнги восхищается людьми, которые вспыхивают идеей и горят ею до последнего. На самом деле не так важно, идея ли это великого открытия или чего-то незначительного для большинства, но важного для конкретного человека. Может быть потому, что сам он никогда так не умел? Юнги задумывается ненадолго в какой-то момент, погружаясь чуть глубже в свои мысли и вздрагивает от удивлённого: - Хён, а ты что тут делаешь? Юнги вскидывает взгляд и с изумлением понимает, что рядом с их столиком стоит Сокджин. - Не переживай, я не слежу за тобой, - фыркает тот, едва не закатывая глаза. – Решил заскочить на обед. Если ты не забыл, то это… мой… любимый ресторан. Он спотыкается на слове «мой» и вздыхает. - Могу я побеспокоить вас ненадолго? – вопрос его звучит слегка неуверенно. Чимин переводит взгляд на Юнги, и тот просто кивает. Сокджин, кажется, испытывает облегчение. Видимо, он ждал, что Юнги начнёт сыпать проклятьями в его адрес. - Спасибо, - говорит мужчина, усаживаясь на свободное место. – Прежде всего, раз мне подвернулась такая возможность, я хотел бы извиниться перед вами, Юнги. И за ту безобразную сцену у вас дома, и за то, что с таким недоверием отнёсся к вам. Признаюсь честно, когда я узнал, что человек, с которым связался Чимин, является компаньоном Намджуна… это сработало как красная тряпка на быка. Он сцепляет пальцы рук и опускает на них взгляд, будто не зная, что ещё сказать. - И ты, Чимини, тоже прости меня, - негромко продолжает он. – Я слишком беспокоюсь о тебе и переживаю, потому иногда у меня включается комплекс старшего брата. Мне хочется тебя уберечь порой ото всего на свете, но потом я вспоминаю, что ты куда умнее и мудрее меня. И в людях разбираешься прекрасно. - Хён, - растроганно вздыхает Чимин и тянет руку, чтобы коснуться плеча старшего. – Спасибо тебе. Я ценю это, правда. Твоя забота важна для меня. Сокджин улыбается уголками губ, а потом переводит робкий взгляд на Юнги, который кивает ему. - Всё в порядке. Я не скажу, что не был поражён, но желание защитить того, кто тебе дорог, мне понятно, - говорит он. – К тому же учитывая ваш с Намджуном бэкграунд. - Вы в курсе, – Сокджин не выглядит шибко удивлённым – в конце концов, Юнги ещё вчера дал понять, что кое-что знает, – только качает головой со вздохом. – Конечно, он не мог не рассказать о том, как с ним несправедливо обошлись. - Вообще-то нет, - заметил Юнги. – Намджун мне про вас и свою связь с «H.S&J» не рассказывал вовсе. Я узнал обо всём совсем недавно, когда познакомился с Чимином. - В самом деле? – вот теперь голос его звучит недоверчиво. - Да. Он выражал при мне много раз недовольство вашей компанией, конечно. Но никогда не уточнял, в чём же настоящая причина. Но я как будто бы сам догадывался слегка, что всё же связь между ним и «H.S&J» есть, хотя и не представлял, что настолько тесная. Сокджин молчит некоторое время, устремляя взгляд куда-то за окно на солнечную улицу. - Я много раз задавался вопросом, не переборщил ли в тот момент, - признаётся он тихо спустя несколько минут. – Но меня так разозлило и задело, что он не удосужился хотя бы предупредить меня. Я был растоптан осознанием, что человек, которого я люблю, - Сокджин морщится, словно это слово причиняет ему боль, - способен так беззаботно отмахнуться от того, что важно для меня… скажите, Юнги… я был неправ? - Вы были правы, - отвечает Юнги и улыбается уголками губ на удивлённый ответный взгляд не только Сокджина, но и Чимина. – Да, я его друг, но я понимаю, что он в приступах своей фанатичной погружённости в изучение границы порой забывает о том, что существуют правила, которые написаны не просто так. Единственное, в чём вы оба были неправы – в том, что так и оставили всё в подвешенном состоянии между собой и это, очевидно, мучает вас до сих пор. - Юнги-хён, - негромко говорит Чимин, - это слишком личное. - В самом деле, - отвечает Юнги. – Это очень личное, потому на Намджуне нет лица с тех пор, как ты впервые переступил порог нашего дома, напомнив ему, что его прошлое всё ещё с ним, как и его чувства. И я вынужден быть свидетелем того, как дорогой мне человек переживает не только тот факт, что он подвёл того, кого любил и кто ему доверял, но и потерял важные для себя отношения. Вы, Сокджин, знаете его, должно быть, лучше всех, так что не можете не понимать, что он винит себя за случившееся. Сокджин кусает губы. Он выглядит эмоционально разбитым, когда вдруг закрывает ладонями лицо на несколько мгновений, словно собираясь спрятать слёзы. И Юнги всего на секунду колет сожалением за собственные слова, но он быстро отгоняет от себя это. В конце концов, кто-то должен их подтолкнуть друг к другу, если сами они не в состоянии этого сделать. Им нужно либо помириться, либо окончательно отпустить друг друга. - Я сказал нечто ужасное, - вдруг признаётся Сокджин, убирая руки от лица. Выглядит он всё ещё разбито и разочарованно, будто сам от себя такого не ожидал. – Я обвинил его, не имея на это ни малейшего права. Да, его проступок в прошлом задел меня, но… я знаю, что Намджун никогда не хотел причинить мне вред по-настоящему. Не уверен, что теперь он подпустит меня к себе. После тех жестоких слов. - Он должен понимать, что это было на эмоциях, - мягко заметил Чимин. – Вы встретились после долгой разлуки и… - И я не нашёл ничего лучше, чем пройтись безо всякого на тот момент сожаления по вечно его гложущему чувству вины, - вздохнул Сокджин. – Вы оба не знаете, но сестра Намджуна была той, кто изначально горел идеей пронизывающего миры энергетического потока. Того самого, что решил создать Намджун, будучи частью «H.S&J». Но она так же обожала ходить через границу. И однажды просто не вернулась. Юнги чувствует, как внутри от ужаса всё обмирает. Его словно окатывает ледяной водой от слов Сокджина. - Почему? – судя по побелевшему лицу Чимина, тот тоже в курсе таких подробностей не был. - Мы не знаем, - покачал головой Сокджин. – Либо погибла в одном из миров, либо что-то случилось при одном из переходов… Иджун при всей своей гениальности, совершенно не уступающей намджуновой, была немного… легкомысленна? Она не заботилась правилами и была очень отчаянной одиночкой. Это в итоге привело к трагедии. - Из-за неё Намджун никогда не ходил через границу? – спрашивает Юнги тихо, едва разомкнув непослушные губы. - Да, - кивает Сокджин. – И в её гибели он винил и, наверняка, продолжает винить себя. Их родители, к слову, тоже. Я не думал об этом, когда решил броситься в него обвинительными словами вчера… мне так чертовски жаль. И теперь Сокджин не сдерживает слёз, закрывая ладонью рот, от зажмуривается. Ресницы его намокают от слёз и прозрачные капли стекают по щекам на пальцы. Чимин спешно протягивает ему салфетки. Сокджин благодарно кивает, всхлипывая и промакивая ими лицо. - Мы поневоле стали злодеями друг для друга, - хрипло шепчет он. – Но я никогда не хотел этого. Не хотел, чтобы он уходил, не хотел рушить всё между нами. Я люблю его вопреки всему, что произошло. И я верю, что его вело не желание причинить мне вред, а попытка почтить память Иджун. Он хотел довести её дело до конца. Может быть, хочет до сих пор. - Уже нет, - качает головой Юнги. – Думаю, потеряв вас, он многое понял. И вероятно, переживал то же самое, что и вы, Сокджин. Так что если вы правда хотите всё исправить или хотя бы просто нормально поговорить – всё в ваших руках. Он ждёт вас, я уверен в этом. Сокджин смотрит на него с благодарностью. Заплаканный и уставший от своих терзаний, он всё так же красив, но теперь в нём нет и капли той надменности, что Юнги увидел вчера. И это приятно греет сердце. - Я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом, Юнги, - говорит мужчина. – Спасибо. Спасибо за наш разговор и за понимание. Мне стало намного легче. Дело за малым, - думает Юнги, - сделать то же самое для Намджуна. * Когда Сокджин оставляет их наедине, Чимин трёт ладонями лицо. - Что не день, то какие-то потрясения, - вздыхает он. – Спасибо тебе, Юнги-хён. Я думал, что это всё так и будет висеть над ним до тех пор, пока не сломает. Джин-хён может выглядеть порой как та ещё заноза в заднице, но он на самом деле очень любящий и добрый человек. - Верю, Чимини, - кивает Юнги. – Видишь, а ты говорил, что любви не всегда достаточно. - А ты говорил, что люди не всегда готовы к разговорам, - улыбается слабо тот в ответ. - Получается, мы оба ошибались, - Юнги подхватывает палочками кусочек свинины и обмакивает её в острый сладкий соус. – Некоторым людям просто нужен хороший такой пинок, чтобы решиться на что-то. - Надеюсь, мы задали ему верное направление, - бормочет Чимин. – Иначе я за себя не отвечаю. Они негромко смеются, обмениваясь взглядами, и Юнги, несмотря на то, что узнал не самые радужные подробности из жизни близкого человека, чувствует себя намного лучше. Ему хочется протянуть руку и накрыть пальцы Чимина своей ладонью, но он этого не делает. Сейчас не время для подобного, - решает он. Но только лишь пока.