Диснейленд по-стоуновски

У Гена было стойкое ощущение того, что за ним охотятся или, как минимум, пристально наблюдают. Он навострил свои уши и замедлил шаг, наивно полагая, что это очередные разбойники, которых обмануть и обокрасть проще всего. Упускать возможность лёгкой наживы было не в духе магов его уровня. В кустах послышался шорох и только Ген собирался повернуться и начать проговаривать заготовленную речь, как почувствовал движение на правой ноге. Он не успел ни подёргать ногой, ни взвизгнуть, ни попробовать воспользоваться своей магией — спустя несколько секунд Асагири оказался в воздухе, сжимаемый склизкими щупальцами за все конечности. Только хвост недовольно мотался из стороны в сторону. — Что за… — Ген пытался высказать хоть что-то, прокомментировать эту ситуацию и пожаловаться на своё несчастье, но одно из щупалец проникает ему прямо в рот, предотвращая все потуги на корню. И даже укусить не получается — оно заполнило всё внутри слишком плотно, начиная совершать осторожные поступательные движения. У Гена полный рот слюны и плохое предчувствие касаемо недалёкого будущего. Излишки жидкости катятся по его подбородку, а глаза закрываются сами по себе, потому что существо пошло дальше по телу, оставляя влажный след на открытых участках кожи. Сладковатый запах ударил в голову, туманя рассудок и заставляя всё внизу живота скручиваться в тугой узел возбуждения. Обхватив грудь, движения одного из щупалец стали несколько зациклены, стимулируя уже стоящие торчком горошины сосков. Островатым, но мягким кончиком оно вполне осмысленно водило вокруг одного из сосков, а после прислонилось так, словно засасывало его в себя. Даже через одежду эти движения чувствовались очень хорошо и отчётливо, заставляя Гена вздрогнуть всем телом и прогнуться в спине. Асагири итак был слишком чувствительным и лёгким на подъём, а сейчас так вообще забыл, в какой ситуации находился. Гену хотелось и стонать от наслаждения, которое охватило весь разум и разливалось приятной негой по телу, и одновременно с этим провалиться под землю со стыда. На смену злости пришёл страх, а на смену страху — возбуждение. Хвост продолжал мотаться из стороны в сторону в попытке сделать хоть что-то, но член уже стоял. Было безумное желание остановить эту пытку, но также хотелось продолжения. Ген знал, что его обласкают, он кончит и существо довольное уйдёт обратно в лес, но чувство неправильного сдавливало ему грудь. Слишком много «но». Всё его тело стало эрогенной зоной, по которому скользило что-то тёплое и мягкое. Оно доставало до всех участков, не стеснялось задевать подмышки, но очень умело игнорировало член, растягивая эту сладкую прелюдию. У Гена горело лицо и сбилось дыхание. А щупальце тем временем обхватило поясницу прямо возле места, откуда у него рос хвост, и это стало своего рода последней каплей: Асагири начал плакать, словно у него снова гон. Он готов был умолять, дрожа всем телом, чтобы его хорошенько так трахнули, забывая о всех нормах и одновременно с этим радуясь невозможности произнести даже звука. Челюсть начало понемногу сводить судорогой, а соски набухли и каждое прикосновение к ним вызывало новую волну мурашек по всему телу. Возбуждение становилось уже болезненным. — Вижу, тебе тут весело, — внезапный родной и до боли приятный голос привёл Гена в чувства. Его словно окатили ведром ледяной воды, ненадолго возвращая в неприятную реальность. — Платина, разберёшься? Стрелять из пушки слишком опасно. Платина в это время уже собирала свои длинные серебряные волосы в хвост и, больше не теряя ни секунды драгоценного времени, подпрыгнула. Рукой в пару точных движений она обрезала все щупальца и поймала обескураженного Гена на руки. Брезгливо убрав остатки похотливого существа с одежды и некоторых частей тела, она прижала Асагири к себе в попытке успокоить. — Твой муженёк жить будет, но с проблемой разбираться придётся, — говорит Платина спокойным голосом без следов одышки. — Только подальше от меня, пожалуйста. Ген, наконец, позволил себе расслабленно вздохнуть. Мягкие и нежные щупальца, конечно, были приятными, но ничто не заменит тёплые и слегка шероховатые руки Сенку. Никогда.