Попутный ветер

— Слушай, на этих контейнерах не было написано, что они воро… ай! За что?! — Ты обещал, что у меня больше не будет проблем с законом! — А не ты ли упрашивал меня их подобрать? «Кэнан, смотри, разбившийся корабль, Кэнан, смотри, контейнера со жрачкой, а вдруг это мои любимые древесные личинки!» — Я не виноват, что ты дал копам нас просканировать! Я не виноват, что твоя летающая телега не смогла от них уйти! — Эй, заткнитесь там, придурки, иначе я сам вас заткну! — вмешался сотрудник Омнипола, постучав по бронированному стеклу двери. Кэнан и Эзра втянули головы в плечи, дожидаясь, когда делающий обход лысый детина свалит. Затем Бриджер попытался с верхней полки заехать пяткой Джаррусу в лоб, но тот увернулся, схватил его за ногу и стянул на нижнюю шконку. Через минуту яростной борьбы, в ходе которой Джаррус получил пару укусов, Эзра был прижат весом мужчины к койке. — Это из-за тебя мой Крайт конфисковали, — шипел Кэнан, держа его за грудки оранжевой тюремной робы, — Ты, малолетний оболтус, ни малейшего понятия не имеешь, сколько пота и крови в него вложено! — Его арестовали вместе с моим имуществом, между прочим, — так же тихо и зло огрызнулся Эзра, — Продай какую-нибудь часть своей Анаконды. Все равно ей пылиться в ангаре еще лет двадцать. Кэнан успел пожалеть о том, что делает, буквально за долю секунды до того, как его ладонь столкнулась с нежной мальчишеской щекой. Эзра схватился за мигом покрасневшее место, с болью и страхом глядя на него. — Эзра, прости меня, — Джаррус выпустил из пальцев ворот его комбинезона и потянулся ощупать место удара. — Не трогай меня, уебок! — юноша вывернулся из-под него и взлетел на верхнюю полку. Вскоре оттуда начали доноситься задушенные всхлипы. Кэнан сидел на нижней полке и тупо смотрел на свои руки. *** Еда подавалась в специальный шкаф, расположенный справа от кроватей. Тут же какой-то гениальный эргономист расположил умывальник и толчок. Бриджер даже не спустился за своей порцией, продолжая лежать в позе эмбриона на своей полке. Поев, Кэнан встал и положил менажницу ему на постель. — Эзра, поешь, не глупи. Эзра молчал и не двигался. Джаррус некоторое время смотрел на его спину. Нерешительно протянув к нему руку, он тут же со вздохом опустил ее. — Жаль Крайт. Больше года он был моим домом, моим источником дохода. Не счесть, сколько раз он своей тихоходностью и маневренностью выручал меня из самой глубокой задницы. Эзра не шевелился, и, казалось, будто вообще не дышал. Кэнан снова глубоко вздохнул и продолжил: — Я собираюсь пересесть на судно поменьше и побыстрее, вроде Орла, и полностью переключиться на поиск биологических образцов. Как правило, пираты не обращают внимания на корабли с пустым трюмом, страховка Орла обходится гораздо дешевле, да и сесть ему на сложной местности куда проще… помнишь, как мы нашли с тобой фунгоиды в горах и никак не могли приземлиться на нашей большой лепешке? Ты так забавно бранился, я даже слов-то таких не слыхал никогда, — Кэнан издал смешок, но никакой реакции от Бриджера не последовало. — Я мог бы уволить тебя, ведь ангара для истребителя в Орле нет, и кресло пилота только одно, но… — Джаррус сделал паузу, в его голосе сквозило совершенно несвойственное ему смущение. Эзра слегка повернул к нему голову. — Я, вроде как, прикипел к тебе. Мысль о том, чтобы снова летать одному, кажется мне теперь невыносимой. Прости, что распустил руки. Клянусь, если я снова посмею прикоснуться к тебе без твоего разрешения, можешь посадить меня на «Скарабея» и пустить по долине с гейзерами. Длинные ресницы Эзры заинтересованно порхали в воздухе. Покусав губы, Кэнан снова лег на свою полку и вперил глаза в потолок. Эзра подтянул поднос с белковой кашей к себе и принялся есть. *** Небольшой прогулки в обуви с магнитными контактами было достаточно, чтобы Джаррус после нее еле волочил ноги. Гуляли в ангаре, рядом с выставленным на продажу Хаулером. — Без резких движений, — скалился охранник, нервно поигрывая своей «Мантикорой», — Он все равно не заправлен. После общего душа, в котором Джаррус всячески избегал смотреть на Бриджера, горе-воришек снова загнали в каталажку и приглушили свет. Кэнану хотелось выть от безделья и тоски по безбрежной свободе космоса. Серый унылый металл давил на него и словно вытягивал силы. Это исправительное учреждение странным образом напоминало ему о танталовых рудниках, на которых Джаррус прожил и проработал половину своей сознательной жизни. Его настоящая мать, которой он никогда не знал, бросила его еще во младенчестве, и его усыновил черствый и суровый шахтер. С одной стороны, Кэнан был благодарен ему за то, что тот избавил его от ужасной участи прозябать в детском доме. С другой — он нет-нет да позволял себе мечтать о том, чтобы из детдома его вызволил кто-нибудь другой. Ему обрыдла тяжелая, монотонная, во многом опасная работа, которой он занимался с семи лет, вместо того, чтобы ходить в школу, как все нормальные дети. День за днем они ковыряли один и тот же хребет, как какие-нибудь африканские аборигены из двадцатого века: с лопатами и тазиками; вечером же Кэнан засыпал под какую-нибудь обучающую программу, синтетическим голосом чеканящую таблицу умножения. Отчим раздавал ему подзатыльники и почти никогда не одаривал добрым словом. Так шли годы. Когда Джаррус заявил, что хочет стать пилотом космического корабля, они с отчимом серьезно разругались, он даже грозился сдать пасынка обратно в интернат. Кэнан, семнадцатилетний зареванный мальчишка, лежал в ржавой пыли на покрытом редкими пучками зелени холме и смотрел в усыпанные хрустальными осколками звезд небеса. Там, в недосягаемой дали, то и дело мелькали габаритные огни грузовых кораблей Type-9 Heavy, и юный Кэнан Джаррус — тогда еще Калеб Дьюм — поклялся себе, что однажды покинет колонию раз и навсегда. На следующий день одна из секций шахты обрушилась, и его приемный отец погиб. — Эй, — вырвал Кэнана из невеселых дум приглушенный голос Бриджера с верхней полки, — Спишь? — Нет. — И я нет, — вздохнул Эзра. Они немного помолчали. — Слушай, насчет твоего предложения… а ты продолжишь выплачивать мне мои три процента? — Конечно. — Тогда заметано, — довольно произнес Эзра, — Только нам придется долго тащиться из сектора Capricorni обратно в Pegasi. — Не обязательно, — пожал плечами Кэнан, — Я здесь тоже не особенно исследовал. Правда, тут такое захолустье, крупной станции днем с огнем не сыщешь. Бриджер хмыкнул и затих. Испытав новый прилив тоски, Кэнан взял планшет — благо, хоть его не отобрали — и начал просматривать фотографии своих с Эзрой похождений, что сделали маленькие фотодроны. Вот забавные ярко-розовые башни фунгоидов. А здесь — нежно-бежевые зонтики моллюсков. Седые травы с лазурными стручками, невзрачные, напоминающие водоросли кустики, кочки стратумов, изрешеченные золотисто-зелеными, словно патина на бронзе, узорами. Нежно поющие на легком ветерке свирели тубусов. Но все эти чудеса Галактики были лишь фоном для Эзры — главного чуда из чудес. Коленопреклоненный ли, или гордо стоящий, восторгающийся ли, или скучающий, работающий ли, или откровенно сачкующий. Эзра, Эзра, Эзра. Краем глаза заметив темный силуэт, свешивающийся с верхней полки, Кэнан вздрогнул и едва не уронил планшет на грудь. — Что ты там смотришь? — Да так… фотографии, — сказал Кэнан как можно более безразличным тоном, незаметно выходя из папки «Эзра». — Можно посмотреть? — Конечно. Кэнан придвинулся к стене; Бриджер, помогая себе руками, ловко нырнул в невесомость, царящую на корабле-носителе, медленно и чинно, словно перышко, опускаясь рядом с мужчиной. — О! Прекрасно, — отреагировал он на снимок белоснежной планеты с широким полупрозрачным кольцом, — Она похожа на ангела. Кэнан согласно промычал, смахивая на следующую фотографию — красный закат в бескрайней пустыне. — Ух ты! — ахнул Эзра, — Мы ведь были здесь! А я и не замечал, как тут красиво… Очередной снимок — перламутровые клипеусы, похожие на сказочные домики морских эльфов. — Да у тебя отлично получается, — восхитился Эзра, — Не думал стать профессиональным фотографом? — Да ну, их в Галактике пруд пруди. — Пилотов тоже навалом, — фыркнул Бриджер и, разглядывая фотографию, слегка навалился на Кэнана, прижимаясь плечом к плечу. Сердце Джарруса сбилось с ритма, а потом и вовсе замерло. Он осторожно заглянул в одухотворенные глаза-незабудки и тут же отвел взгляд. Он обещал. Он не тронет Бриджера, пока тот сам не попросит его. Кэнан попытался вспомнить последний раз, когда они вот так проводили время вместе, развлекаясь или даже просто бездельничая, и не смог, за исключением того неловкого раза с палаткой. Он листал фотографии, а Эзра комментировал их, указывая на детали, на которые Кэнан раньше не обращал внимания. В его груди набухало густое приятное тепло. Джаррус понятия не имел, сколько прошло времени, да это и не имело значения. Он лишь испытывал глухое сожаление, что снимки подходят к концу, а значит не будет больше тепла Эзры, запаха Эзры, его дыхания, щекочущего то шею, то ухо. Но тут юноша положил голову ему на плечо, широко зевая, и все внутри Кэнана трепетно оборвалось. «О Господи, Господи, Господи». От возбуждения Джаррус перелистнул сразу несколько фото, но Бриджер, похоже, этого не заметил. Его глаза были полуприкрыты, дыхание замедлялось. Кэнан боялся шелохнуться, и лишь когда Эзра совсем уснул, он осмелился выключить планшет и осторожно подвесил его в невесомости. Эзра парил в дюйме над кроватью, словно милый маленький ангел, да сладко посапывал, наполняя сердце Кэнана незнакомыми, щемящими чувствами. «Быть может, тюрьма не такое уж плохое место,» — подумал Джаррус, прежде чем тоже закрыть глаза.