Age of Tears

Поздняя ночь за окном стояла, темно и холодно. Дождь продолжал стучать по крыше кареты, создавая своеобразную колыбельную, под которую только Джон не мог уснуть. Парень на удивление бодр и полон энергии, смотря на дорогу в небольшое окошко, завешанное бархатными шторками, он размышлял. Грязь и очертания деревьев, ветвистых и пышных кустов, на поплывшей от глины дороги, это всё, что смог разглядеть он через тьму, освещаемый керосиновой лампой, висевший возле кучера спереди. Спать сейчас нельзя. Джон сидел и рассуждал, пока его "верные" спутники из полтора бравых войнов, второй слеп на один глаз, нянки-паникёрши, который каждый шаг воспринимал как угрозу жизни маленького и беззащитного Харриса, и кучер. Джону казался последний — самым приемлемым. Мужичок лет тридцати, который то и делал, что вёз и вёз себе тихонько, ни ему, ни себе не мешал. "Нужно как-то решать проблему с невесткой..." — продолжал раздумывать Джон: "Раз увильнуть не получилось, то придётся действовать по другому, хитрить." Парень вновь взглянул на спящих рядом телохранителей и няньки. Они тихо-мирно сопели под ухом Джона, наконец, некое подобие на тишину, в которой он так нуждался в последнее время. Отец пытался женить Харриса на дочке герцога его друга. Одна только мысль об этом Джона сразу в дрожь бросает, но не от страха или нежного трепета сердца, а от злости и обиды, в тот момент кулаки сами собой сжимаются, чтобы хотябы немного сдержать нарастающее раздражение. "Я не настолько жесток, чтобы убивать её, как это сделал Хрод, но и жить с этой расфуфыренной цацой не собираюсь!" — тут карету резко наклонило в сторону – наехали на очередную ямку: "Может, спровоцировать её на измену, чтобы сама от меня отвяла?" — колымагу опять шатнуло, Джон вновь заматал головой, пытаясь сконцентрироваться на своих мыслях. Тут карета и вовсе остановилась. Да резко так, что парень чуть не ударился лбом о стенку. Нянька, что видимо проснулся из-за того, что его перестало укачивать, встрепенулся, и, вздёрнув шторку, выглянул на улицу, чтобы у кучера спросить, что не так, мол, почему остановились. Джон тоже потянулся к окошку, как вдруг мужик повалился на спину, а во лбу — стрела. Дядька даже пикнуть не успел, как из его головы кровь лилась, а глаза закатились, глубоко засела. Джон резко отскочил назад, одноглазый дед, который сам проснулся совсем недавно, потянулся за оружием, увидев на полу тесной кареты тело няньки. — Какого?! — только и смог вскрикнуть дед, пихая локтем под бок товарища. — Вставай давай! — Эй, ну ты чего, а?... А... — длинобородый брюнет, спавший в обнимку с мечом, застыл, смотря на пол, залитый кровью. Мужики тут же подскочили и выбежали на улицу под проливной дождь. Кто-то, похоже, приметил одинокую повозку в ночи и решил поживиться на ней. А карета-то белая, украшенная золотыми узорами, походящие на трихиты, нарисовыванные природой на окнах. Темнота и ливень давали огромное преимущество недоброжелателю, чтобы незаметно скрыться и так же неожиданно напасть со стороны. Послышались быстрые, короткие шаги, кружившие вокруг кареты, затем приглашённые стуком капель удары, крики. "Это мой шанс! Если не заметят, то смогу сбежать и избежать этой проклятой свадьбы!" — Быстро сообразил Джон, переступая через окровавленное тело. Он снял с шеи мёртвого зеркальце, которое нянька носил всегда с собой на златой цепи. Парень вытащил стекляшку наружу, смотря в отражение; со стороны кучера никого, вся драка разворачивалась за каретой. Джон, убедившись что его должны заметить, рванул вперёд, в сторону леса, решив на ходу, что когда переждёт заворушку, то дальше пойдёт по дороге, какая-нибудь деревенька должна была попасться на пути, а уже там и будет решать, что делать дальше. Как только парень оказался на улице, даже макушка не успела намокнуть, как его схватили за шиворот и повалили на траву спиной, крепко наступив на грудь, почти на шею, тяжёлым сапогом. — Кончайте с этими! Поймал Харриса младшего! — прокричал резкий, прокуренный голос, лица не видно из-за полумрака и шляпы, скрывающей его от дождя, оттеняя лико. У Джона аж дыхание сбилось от такой резкости, ботинок из тяжёлой кожи и замызганный грязью давил, затруднял дыхание, почти перекрывал кислород. Парень попытался оторвать от себя чужую ногу, схватился обеими руками за лодыжку и сжал её как можно крепче, но нападающий лишь сильнее давил. — Так выруби и тащи. Думаю, за него папаша много даст! — послышался ещё голос откуда-то со стороны облучка. Джон даже дослушать не успел, как по виску приложили со всего маху. Перед глазами поплыло, мушки зарябили, но он оставался в сознании, как мельком увидел, что разбойника, стоявший на нём резко повалился рядом, а повернувшись в строну, успел разглядеть только очертания длинных сапог, пока рассудок совсем не погас. Джон еле находит силы, чтобы открыть глаза. Голова была невероятно тяжёлой, виски пульсировали, отдавая болью куда-то вправо. Нечто мягкое, влажное, прохладное охватывало его голову. Пахло в комнате спиртом и воском. Парень щуриться от боли, на дрожащих руках приподнимается, медленно усаживаясь ближе к стене спиной. В голове всё ещё творится полный хаос. Воспоминания отрывками кружили вокруг Джона, смерть няня и телохранителей, разгромленная карета, неудачная попытка побега, разбойники. Всё смешивалось в единную массу из которой было что-то крайне сложно вытащить. Подождав, пока головная боль утихнет, Харрис смог бегло осмотреться где находиться. Он сейчас сидел под тёплыми слоями одеял в мягкой двуспальной кровати, обитый темно-синим шёлком, подушки были разкиданны у ног и возле головы, рядом с изголовьем стоит стул и тумбочка, на которой расположился серебряный поднос с пузатыми бутылками, деревянными кружками и тазом, опустив туда пальцы, парень понял, это самогон. Так вот что это за запах был, терпкий и горький, что аж на языке ощущался. Видимо тот, кто подобрал Джона был не так глуп в врачебной деятельности, раз додумался сделать компрессы из алкоголя. Они дейвистельно облегчали тупую, пульчирующую боль. Дальше у окна шторы были распахнуты, а форточки приоткрыты, выпуская свежий, мускусный аромат, витающий в воздухе, в просторную комнату. Джон не удивлялся дождю, сколько себя помнит, столько он и не прекращал идти. Льёт и льёт. Годами уже. Сначала раздражало, а сейчас без этой какофонии из стука капель о землю, пению птиц даже не по себе становиться. На полу юноша смог разглядеть медвежью шкуру, но не обычного, а демонического происхождения, по аномально длинным лапам и когтям, по соотношению туши к голове было легко понять. В книге таких видел. Похоже, Джона подобрал охотник, или коллекционер, обычные охотничие никогда в жизни не смогут заработать на такие роскошные шелка, которых в этой комнате было предостаточно. Джон прижал ладонь к голове, когда вновь резко отдало болью в висок. "Что же я сейчас имею... Мою свиту убили, а меня спас какой-то явный богатей, поселил ещё не из самых дешёвых комнат, сидел со мной, пока валялся и звёздочки считал. Если бы хотел похитить или ещё чего хуже, не думаю, что похититель стал-бы заморачиваться. В подпол или сарай какой закинул и забыл. Значит, намерения хорошие... Убивать не станет." Джон не заметил, как двери распахнулись с тихим скрипом и вошёл седовласый дедуля с подносом в руках, напевая под нос что-то. Белая рубашка с закатаными рукавами, на ней льяной фартук по самый пол. Судя по всему, он здесь доктор. Развернувшись, он щуриться, смотря прям в глаза парня, тот пялится в ответ, не зная даже что и сказать. Но дед берёт инициативу в свои руки, ставит на тумбочку возле кровати поднос с горячей едой и лекарствами, слегка улыбнулся, наклоняясь, начал: — Живой, очухался наконец! Сутки-двое так проволялся, ни живым ни мёртвым. — захлопотал дед. — Как чувствуешь себя, юнец? — Нормально. — неожиданно грубо отрезал Джон, даже сам удивился, откуда резко столько сил на язвительность взялось. — Тише-тише. Не нужно так резко реагировать. Старик сел на стул, напротив Джона, смачивая руки в самогоне. Черты лица мягкие, лицо морщинистое, в особенности область щёк и лба. Но парню, странно говоря, показалась такая внешность отталкивающей. — А... где я? — попытался расшевелить юноша деда. — В именом поместье Дейвисона. — начал глагольствовать старик, отжимая смоченную тряпку алкоголем в том же тазу. — Тебя на коне привёз наш молодой Господин Лололошка, когда с охоты возвращался. Сказал, что на свадебную карету напали, переубивали всех, а тебя повязать хотели. "Лололошка?" — подумал Джон, отводя взгляд, брови заметно приподнялись в изумлении; "У родителей не было фантазии сына как-то по другому назвать? Как его ещё не засмеяли за такое имя в том же Лецее? Если он вообще оканчивал его." Джон попытался отстраниться, когда мужчина потянул руки к голове, но тот даже не заметил этого. Медленно развязал повязку и мазолистыми пальцами провёл по открытой ране, из которой уже перестала идти кровь, но всё ещё доставлять множество дискомфорта. — Столько крови было! Ой-ой-ой! Мы с Лиззи уже подумали, что потеряем тебя, когда ты ещё и горячку схлопотал! Уже не май месяц, чтобы кататься в одном тонком пиджачке. Дожди сам-ли знаешь, холодные пошли! Самый пик! — Дожди уже не первый год идут непрерывно, мы здесь бессильны, вам ли не знать? И горячку так же можно подхватить и от обычного стресса. — закатил глаза Джон, но тут же пожалел, даже от малейшего резкого движения головой тут же неимоверная боль ударяла по вискам, отдавая в рану. — Ну-ну-с. Как раз таки из-за непрерывных дождей и холода иммунитет и падает! Беречь же себя надо, молодой. Старик уже закончил перебинтовывать голову, Джон и не заметил, настолько быстро управился дед, он продолжал бубнеть и смешивать какие-то перемолотые травы вместе с водой, громко гремя склянками в руках, из-за чего Джон морщился и стискивал зубы. Неприятно. Резкий скрежет стекла о стекло било по ушам. Прервал всех от своих дел скрип двери и половиц под тяжёлыми ногами, из-за каркаса кровати и пышнего балдахина не разглядеть кто шёл. Виден только высокий силуэт юноши, очень похожий на тот, который был там, в лесу. — Младой Господин! — И тебе здравствуй, Себастьян, как пациент? — голос незнакомый, но, как показалось Джону, был пропитан нежным и теплым, что аж тошнить начинало от этой любизности в тоне. — Да вот мест! Горячка спала. Легче ему, только головушка ещё некоторое время будет доставлять беды, больно уж сильно приложили его те негодники. Тут из-за балдахина выглянула рука, приподнимая бархатные ткани, показалось и лицо. Какое же было удивление, написанное на лице Джона, когда он увидел своего спасителя. Один в один. Словно в зеркало смотрится. Глаза такие же тёмные, волосы под одно, даже черты лица под копирку, парню показалось такое сходство больше забавным, интересным и интригующим, чем пугающим. Строгий тёмно-синий пиджак плотно сидит на плечах, но не сковывает движений юноши, позолоченные пуговицы и замысловатые погоны на надплечьях. Ворот был слегка потрёпан, первые пуговицы растёгнуты, что Джону показалось странным и даже не приемлемым. Белоснежные брюки и высокие сапоги заканчивали образ молодого герцога.Тот одаривает парня лёгкой улыбкой и садиться на край кровати у изножья. — Ну как вы, товарищ? Голова сильно болит? — Терпимо? — только и смог выдать парень, взяв себя в руки. — Да, нормально. — еле заметно кивнул он. — Уверены? Бледно выглядите. — Да. — Как к вам обращаться? Не думаю, что я смогу вас отпустить в близжайшее время, в таком состоянии опасно быть в этих лесах, в одиночку так тем более. — Джон Дейви Харрис. — чётко, тихо и без интузиазма проговорил он заученную фразу. — Можно просто Джон. — Ого, а фамилия-то громкая. Не уж то вы тот самый старший сын герцога... — Да. Тот самый. — перебивает его Джон. Даже имени отца слышать не хочет, после того, как попытался женить. Это сильно ранило парня. — Всё таки я правильно думаю, что вы ехали на собственную свадьбу? Ну ничего, посидите у меня пару деньков и отправим к вашей невестке. — Не надо! Не нужна мне эта треклятая свадьба! — изрёк Джон, продолжая придерживать свежие повязки ладонью. — Я наоборот против неё, не знаю, как в газетах пишут, но я говорю, как есть. — Ладно. Хорошо, я не стану докладывать тогда вашим родителям, если вдруг придут. А я уверен, что они явяться. Ваша ночная заворушка случилась всего в нескольких километров от моего поместья. Раз на то пошло, можете и остаться тут и на подольше. Прикрою вас. — Как на подольше? — Комнату виделим, от моего поместья и до города не далеко. Если вдруг что, в любой момент можете и покинуть этот дом. Так понимаю, вам сейчас идти некуда. Я прав? Джон задумался. Ему действительно сейчас некуда идти, в родительский дом он точно не вернётся, в городе его с лёгкостью узнают и передадут обратно. А шариться по лесам, полных демонов и других тварей тоже не ах-ти вариант. Харрис решил согласиться, раз ему дают шанс начать жизнь с чистого листа, так почему бы и не воспользоваться этим билетом? Всё равно по словам Лололошки, он сможет уйти в любой момент.