in the heat of your electric touch

Впервые Натти встречает Джули в своей любимой кофейне по дороге на работу. Горячий кортадо из Culture Espresso на пересечении 6-го Авеню и 38-й улицы всегда был хорош перед несколькими занятиями по хип-хопу — обычно Натти брала кофе и шла в Брайант-парк, где можно было скоротать время и послушать песни, чтобы подобрать плейлисты для фристайла или отработки хореографии. У Натти в груди огромная дыра и разбитое сердце, а у Джули яркие волосы, яркая улыбка и, кажется, яркая даже душа. Что-то в новой бариста цепляет — то ли оранжевые волосы, то ли приятный жизнерадостный голос, то ли тот факт, что она написала на стаканчике «хорошего дня!», хотя в этой кофейне даже имена на них не писали. Но что-то цепляет. И Натти, улыбаясь, направляется в парк и устраивается прямо на траве. Этот знойный июньский день уже принёс что-то хорошее, поэтому Натти достаёт блокнот с жёлтой обложкой и записывает в него «новая бариста, вкусный кофе, яркая улыбка и оранжевые волосы». Коротко и чётко, как и научил её человек, из-за которого у неё до сих пор разбито сердце. Хоть что-то хорошее он же должен был после себя оставить, так и появилась традиция каждый день записывать что-то, за что она благодарна или что порадовало. Натти выдыхает — чёртов Кимсу. Этот мальчишка, она не могла назвать его иначе, запудрил ей мозги, когда приезжал в Америку учить английский язык. Да, он был в Нью-Йорке всего пару месяцев, в течение которых жил в доме её семьи, но и этого времени хватило, чтобы Натти в него безумно влюбилась. А дальше… он обещал, что будет звонить и писать, но к тому времени, как Кимсу приземлился в Сеуле, Натти уже была у него в чёрном списке во всех известных ей его социальных сетях, а американский номер, разумеется, больше не работал. Так и кончились их даже не успевшие особо начаться отношения. После Кимсу у неё осталось несколько записанных вместе песен — на удивление, Кимсу прекрасно разбирался в этом в свои девятнадцать — сувенир из Кореи в виде этого самого блокнота, куда она по его наставлению начала писать только хорошее, неисполненное обещание быть вместе даже на расстоянии и разбитое сердце, которое всё никак не хотело умолкать с февраля. Да, прошло всего пять месяцев, но Натти пришлось даже съехать от родителей в крохотную квартиру в другом боро, чтобы точно ничего не напоминало ей о её первой любви. Ни жалость родителей, ни попытки разлюбить не помогали, и в итоге она просто решила сбежать от всего. Это медленно работало. Если честно, это помогало даже быстрее, чем она предполагала изначально. Задумавшись, Натти не замечает, как пролетели намеченные на кофе и музыку пятнадцать минут, и быстро собирается, чтобы отправиться на работу — сегодня в планах было занятие с группой детей от семи до десяти лет, а затем более длинное занятие со взрослой группой. Может, танцы помогут ей быстрее забыться. День за днём, когда Натти заходит за кофе и когда ей попадается за стойкой Джули, бариста пишет ей приятные послания, ярко улыбается и желает хорошего дня. Натти не замечает, что в какой-то момент начинает смотреть на девушку немного дольше, чем следовало бы, а ещё… сохранять стаканчики. Как только она допивает кортадо, она не спешит выбрасывать их, а моет в студии и складирует в рабочем шкафчике. И день за днём в блокноте с хорошими вещами появляется всё больше слов — от тех, что в тот день написаны на стаканчике, до строк, которые неизменно появляются в голове Натти, когда она смотрит на Джули. Когда строк становится слишком много, Натти впервые с февраля открывает свой блокнот с забытыми там песнями. С новыми словами для песен она прощается с июнем, и наступает ещё более жаркий июль. В один из дней Натти начинала сильно раньше обычного и заканчивала соответственно тоже, поэтому решила зайти за кофе уже после работы. Возможно, она даже хотела задержаться ненадолго, возможно, она хотела с Джули познакомиться. Уже месяц что-то продолжало цеплять Натти в этой девушке, и она даже предположила бы, что влюбляется, но она не знакома с Джули, всё ещё влюблена в другого человека, и в целом ей никогда до этого не нравились девушки. Это не странно для неё, но всё очень ново, поэтому спустя месяц после первой встречи решает, что пора делать первый шаг. — Привет! — слышит она чужой яркий голос, когда только заворачивает за угол. Подняв взгляд с экрана телефона, Натти видит Джули в обычной одежде, а не в форменном фартуке. — Я уже собиралась уходить, но увидела тебя. Ты за кофе? Я могу вернуться вместе с тобой и приготовить тебе стаканчик. Простой кортадо, верно? Джули тараторит это, а Натти подвисает на мгновение и заглядывается на девушку напротив в открытой облегающей одежде и распущенными волосами. Красиво. Джули красивая. Только спустя несколько мгновений до неё доходит, что Джули уже освободилась со смены, а это значит… — Я могу угостить тебя кофе? Ты свободна сейчас? Джули приподнимает брови, но улыбается и подмигивает: — У меня есть время только на то, чтобы приготовить тебе стаканчик кофе, но мы можем встретиться выпить вместе в другой день. Кофе. Выпить кофе. — Хорошо, — соглашается Натти и следует за Джули в сторону кофейни, не отказываться же ей от такого предложения. Джули готовила вкусный кофе, писала на стаканчике чёрным маркером и красиво ей улыбалась. Конечно, Натти не откажется от такого предложения. Она внимательно следит за каждым движением девушки, и дыхание, кажется, сбивается на пару секунд. — Натти, твой кортадо. — Спасибо, — улыбается она и смотрит на сегодняшнюю надпись «такой же горячий, как ты», чуть не давясь воздухом от этого. — Что-то не так? — посмеивается Джули и снимает фартук, наскоро накинутый ранее. — Пойдём или… ты хотела посидеть здесь? — Нет-нет, всё в порядке, прости, что задержала. — извиняется Натти и выходит за Джули из кофейни, щурясь от света. — Мне было приятно приготовить тебе кофе. Мне в ту сторону, а тебе? — спрашивает Джули, указывая в сторону 5-го Авеню, а Натти решает, что сегодня досаждать девушке ещё больше она не хочет, поэтому быстро прощается и уходит в сторону 6-го Авеню к ближайшей станции метро. Спустя ещё неделю загадочных посланий, которые становились всё смелее и смелее, Натти, чувствуя приятную усталость после утренних занятий, решает возобновить традицию прошлого года — тем летом она частенько выходила потанцевать в скверах на публику. Ей всегда нравилось танцевать, движения как будто исцеляли её и давали дышать свободнее. Вот и сегодня она включила на колонке одну из песен, записанных с её бывшим, и отдалась движениям, собирая прохожих и туристов вокруг себя. Ей нравилось внимание, ей нравилось танцевать, ей нравилось… Когда она заканчивает последнее движение танца, и включается следующая песня, она слышит громкие аплодисменты и видит, что перед ней стоит Джули, которая хлопает в ладоши и улыбается. Натти удивлённо поводит головой — чтобы встретить в Нью-Йорке знакомого человека, нужно обладать огромным везением. — Привет, отлично танцуешь! — восклицает Джули и похлопывает Натти по плечу, из-за чего она удивляется ещё больше, но ей не неприятно, скорее, даже наоборот. — Я вышла из метро и увидела тебя. Ты занимаешься где-то? Учишься? Прекрасно двигаешься. Натти быстро ставит на паузу музыку и оглядывается, замечая, что люди начали расходиться без продолжения выступления. Она пожимает плечами и фокусируется на девушке напротив. — Преподаю в студии неподалёку, хип-хоп. — Видно, прекрасное владение стилем и контроль тела, — хвалит её Джули и проверяет время на телефоне. — Не хочешь дойти до кофейни вместе? У меня есть ещё двадцать минут до начала смены, как раз не торопясь дойдём. Если ты хочешь, конечно же. Натти замечает едва покрасневшие щёки Джули и чувствует, как и сама тоже краснеет. — Да, конечно, пойдём. — и быстро собирает вещи, отключая телефон от колонки. Несколько минут они болтают про погоду — середина июля радовала жарой и почти полным отсутствием дождей. Погода в Нью-Йорке летом на самом деле была очень странной. Джули замечает, что если начинается дождь, то это полноценный ливень с потопом, а Натти на это только кивает — и правда. — Твои комментарии по поводу танца, почему мне кажется, что ты тоже танцуешь? — спрашивает она, когда они проходят мимо красивого старого здания банка. — Потому что это правда, — усмехается Джули и останавливается, чтобы протянуть Натти руку. — Будущая выпускница Джульярдской школы по направлению танец, Джули Хан. Натти посмеивается, когда жмёт руку девушки, и подтягивает её ближе к себе — всё-таки они в центре Манхэттена, и мимо них шло достаточно много людей. Натти чувствует, как её сердце на мгновение едва болезненно сжимается, когда Джули отпускает её руку и начинает идти дальше. — Сколько тебе лет? — спрашивает она, потому что Джули выглядела немного старше, чем она сама. — Двадцать четыре исполнилось в марте. — когда Натти неверящим взглядом окидывает девушку, та закатывает глаза. — Не смотри так, я запрыгнула в последний вагон со своим заявлением, в следующем году выпускаюсь. Летом решила подзаработать в кофейне, чтобы было на что жить, а так я преподаю первокурсникам балет. — Вау, — только и может, что выдохнуть Натти. — Я не представляю свою жизнь без танцев, это всё равно, что дышать, — кивает ей Джули, и они вместе переходят с одной стороны 6-го Авеню на другую. — А сколько лет тебе? — На два года младше, чем ты, и я прекрасно тебя понимаю. Я так люблю танцевать, что готова делать это вечно. У меня, конечно, не такой большой опыт, как у тебя, я предполагаю, но… не хочешь как-нибудь прийти ко мне в студию? — мгновенно смелеет Натти, прокручивая на одном из пальцев кольцо. — Хочешь научить меня танцу, который ты показывала в сквере? — Можно, а ты покажешь мне пару движений из балета, м? — Идёт. — Идёт. К этому моменту они уже заворачивают на улицу, где располагалась кофейня Culture Espresso, и Натти с сожалением думает, что пришла пора прощаться. — Заходи, я угощу тебя кофе, — предлагает Джули, и Натти с улыбкой соглашается. Спустя десять минут она идёт в сторону парка со стаканчиком в руках. На нём написан номер телефона Джули. Натти от этого чувствует восторг и дикий страх. Проходит ещё неделя, когда у Натти и Джули удаётся состыковать расписание — Натти, если честно, никогда бы не подумала, что с кем-то будет так просто общаться поначалу, и с каждым сообщением становилось всё легче. Но с этим облегчением на плечи Натти водрузился другой груз — она прекрасно понимала, что нравится Джули, учитывая то, как та с ней общается, но Натти ведь всё ещё влюблена в Кимсу… хотя эта любовь слабела, она всё ещё была глубоко внутри неё, и несправедливо излечивать разбитое другим человеком сердце при помощи Джули. Ещё больше Натти думает о том, что любовь уже её ранила, причём в этом же году. Выдержит ли её сердце, если вдруг всё пойдёт не так, как она хочет? Она просто хочет любить. И чтобы её любили. И чтобы любовь не сожгла её вновь, разве она многого хочет? Она просто надеется, что в этот раз её не бросят, а будут заинтересованы в ней. Она просто надеется, что Джули не будет в ней разочарована и зажжёт в ней огонь. Она просто надеется… Первым делом, как они встречаются на углу 6-го Авеню и 38-й улицы, Джули протягивает Натти стаканчик кофе и бьётся током, из-за чего Натти легонько взвизгивает и чувствует, будто именно это ей и нужно было, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Она ждала знака, может, это был он. Да, странно считать удар током знаком, но Натти — безнадёжный романтик, засудите её за это. Джули с удовольствием рассказывает о своём рабочем дне по дороге до студии, и Натти слушает, отпивая как всегда вкусный кофе. Ханыль на ресепшене студии внимательным взглядом провожает Джули, которой Натти сказала пока проходить в один из тренировочных залов. — Что за красотка? Индивидуальное занятие? Свидание? Что-то между? — спрашивает она, когда Натти отмечается в журнале о приходе. — Надеюсь, что ближе к свиданию, чем к занятию. Я покажу ей своё, она мне своё. Взаимовыгодное сотрудничество и, надеюсь, никакого разбитого сердца в итоге. — выдыхает Натти и проверяет в зеркале на входе макияж — сегодня она нарисовала убийственно острые стрелки, которые выгодно выделяли её разрез глаз. — Удачи, разольёшь потом чай, сломай ногу и всё такое. Покачав головой, Натти отмахивается от подруги и проходит вглубь студии вслед за Джули, которая уже начала разминаться. — Всё окей? — Да, нужно было записаться, что я заняла этот зал. У нас есть куча времени до закрытия студии, так что после разминки можем немного пофристайлить, а потом показать друг другу движения. — Хорошо! — соглашается Джули с широкой улыбкой, от которой у Натти по рукам ползут мурашки. Они разминаются минут десять, пока Натти рассказывает детали о студии — о том, какие группы она ведёт, о том, что этот зал её любимый, а ещё о том, что осенью исполняется пять лет её работы здесь. Джули уточняет, работала ли Натти в студии, пока ещё училась в школе, и Натти подтверждает это. Джули спрашивает ещё пару не таких важных вещей, пока Натти ищет незнакомый плейлист в Spotify. — Готова? — спрашивает она, подключая телефон к колонкам. — Готова, — посмеивается Джули и снимает футболку, оставаясь в ярком спортивном топе и шортах. Натти сглатывает, когда видит прекрасные очертания чужого тела, и тут же осекает себя, поднимая взгляд на наблюдающую за ней девушку. — А ты? Или хочешь посмотреть подольше? Разрешаю. Натти чувствует, как горят её уши, когда она покачивает головой и стыдливо улыбается. Боже… — Это BIBI? — спрашивает Джули, как только слышит первые слова в песне. — Наверное, — пожимает плечами Натти и изображает, будто тяжело дышит, когда слышит звук выдоха в песне, отдаваясь движениям полностью и наблюдая за тем, как движется в такт музыке Джули. Их стили отличаются — у Натти более резкий, она делает объёмные движения руками, небольшие прыжки, покачивает головой из стороны в сторону; у Джули же движения мягкие, нежные и плавные, по изящным взмахам ладоней видно, насколько она хороша в академическом танце, а по кругам, которые та водит по полу ногами, Натти может только догадываться, насколько красиво Джули выглядела бы в пуантах. Джули заканчивает танец, аккуратно подняв одну руку вверх и тут же вливаясь в следующую песню. Натти подходит ближе к ней и, кивнув на руку, молчаливо просит тоже подойти ближе. Джули смело берёт её за ладонь и притягивает к себе, обвивая талию Натти, из-за чего она резко выдыхает, но посмеивается и делает резкие движения бёдрами — новая песня гораздо энергичнее предыдущей. — Я к тебе подкатываю второй месяц, — прямо говорит Джули и проводит рукой от талии чуть выше — до лопаток — и обратно вниз. — Это свидание? — Если ты хочешь, мы можем назвать это свиданием, — выдыхает Натти и пальцами сжимает голую кожу на талии Джули, которая от этого делает резкий вдох. — А ты хочешь? — Хочу, — кивает Натти и улыбается, но тут же осекает себя и отводит взгляд от лица Джули в сторону. Та это замечает и пальцами аккуратно поворачивает лицо Натти так, чтобы она смотрела ей в глаза. — Что-то не так? — спрашивает Джули и внимательно осматривает её лицо. — Признаюсь честно, у меня всё ещё разбито сердце после предыдущих отношений, и я считаю несправедливым то, что тебе пришлось бы его хм… восстанавливать? — тихо говорит Натти, на фоне песня сменяется на какую-то другую, ещё более энергичную, чем прежде. — Я могу попробовать. — Не ты его разбивала. — Но я могу попробовать сделать так, чтобы ты полюбила меня. Клин клином? У Джули яркая улыбка, яркие волосы и абсолютно точно яркая душа. Джули любит танцевать, Джули любит жить, Джули готовит самый вкусный кортадо, а ещё Джули хочет подарить свою любовь Натти, и Натти, вероятно, готова к этому. Может, именно это ей и нужно было, чтобы наконец собрать себя воедино и забыть Кимсу. — Клин клином, — соглашается Натти и за руку ведёт Джули к зеркалу, садясь возле него и ожидающе глядя на Джули снизу вверх. — Поцелуешь меня, пожалуйста? — Конечно, — кивает Джули и легко садится на бёдра Натти, тут же прижимая её ближе к себе и накрывая её губы своими. Натти сразу подмечает едва мятный вкус чужого блеска и шершавый язык на своём, это приятно, это нежно, это так тягуче, что хочется ещё и ещё. Прикосновения Джули будто отдают лёгкими искорками тока; Натти кажется так, наверное, от огромного восторга, который дарит ощущение лёгкости и желание. Когда Джули спустя пару минут отстраняется, чтобы, сощурившись, внимательно оглянуть лицо Натти, словно пытаясь запомнить каждую деталь, пока они находятся так близко, она приподнимает один уголок губы и ведёт руку ниже, залезая пальцами под кромку тренировочных штанов Натти. — Насколько далеко я могу зайти? — спрашивает она серьёзно, и Натти чувствует жар внизу живота — так вот, что это было за желание… может, она не сразу узнала это, потому что никогда не была с женщинами в этом смысле… — Насколько хочешь, — только и отвечает Натти, оставляя лёгкие поцелуи на линии челюсти Джули, которая от этого хихикает, но тут же снова становится серьёзной. — Нет, насколько хочешь ты? Насколько далеко я могу зайти? И Натти по-настоящему задумывается. Да, она никогда не была с женщинами, никогда в них не влюблялась до Джули и даже подумать не могла, что это случится. Нет, это не было для неё неожиданностью, и она целовалась пару раз с девушками на вечеринках. И Джули сейчас перед ней, над ней, даже вокруг неё в каком-то смысле, потому что она так трепетно держит Натти в своих руках, что хочется растаять прямо на этом месте. И Натти думает, глядя в прекрасные глаза Джули. — Настолько, насколько можешь. Джули усмехается и хитро опускается ниже, цепляя зубами край футболки на Натти. — Тогда держись. Кажется, Натти никогда не забудет этот вечер, потому что столько вздохов и стонов она никогда не слышала из своих губ. И никогда не чувствовала себя настолько хорошо, потому что пальцы Джули умело скользили по её коже, язык чувствовался хорошо и жарко, а зубы покрыли внутреннюю сторону бедер отметками, из-за которых Натти не сможет надеть короткие шорты ещё неделю. И пусть. Зато Натти испытала тепло электрического прикосновения Джули. И ей невероятно понравилось. К середине осени Натти переезжает в квартиру Джули на Манхэттене, оставляя Бруклин позади. Выяснилось, что Джули квартира досталась в аренду от её родителей, когда те решили уехать доживать жизни на Гавайи — регулирование цен было тем, что Натти понять не могла и не хотела, но в любом случае каким-то образом на двоих аренда на Манхэттене им выходила куда дешевле, чем небольшая квартирка Натти в другом боро Нью-Йорка. К зиме Натти уговаривает Джули сходить к психотерапевту, потому что во время совместной жизни обнаружила, что та страдает от расстройства пищевого поведения — последствия долгих лет балетной академии, а затем и Джульярдской школы. Натти много готовит, много говорит и много заботится о Джули. Это стало только началом восстановления, но важно было начать. К лету следующего года Натти и Джули знакомят друг друга с их семьями и близкими друзьями, в результате чего у них образуется небольшая компания друзей — кто бы знал, что Ханыль, администраторка танцевальной студии, где работает Натти, так споётся с Белль, лучшей подругой Джули из Джульярдской школы с направления вокала. Ещё через полгода Натти удаляет все совместные фотографии с Кимсу, перезаписывает те несколько песен самостоятельно — но не без помощи Белль, конечно — и даже выходит на музыкальные платформы, медленно набирая популярность. Через три с половиной года с их встречи Натти наконец показывает Джули стаканчики от кофе, которые остались у неё с того самого лета. — Ты серьёзно их сохранила? — спрашивает Джули, неверящим взглядом оглядывая надписи на картоне. — Любовь моя… — Конечно, как я могла не сохранить их? Мне кажется, я влюбилась в тебя быстрее, чем поняла это на самом деле. — признаёт Натти и обнимает свою девушку сзади, слегка покачивая её в такт музыке, играющей на фоне. — Не верю. — Любовь всей моей жизни… — Зубы мне не заговаривай, — посмеивается Джули и поворачивается к Натти, обвивая её талию руками. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Каждый день с того лета в блокнотах Натти, где она до сих пор пишет о хороших событиях, были надписи: «любовь всей моей жизни рядом со мной, каждое утро она готовит мне кофе и дарит свои поцелуи». И Натти просто счастлива.