Белая вдова

      День близился к своему концу. Солнце медленно опускалось за горизонт, окутывая небо нежными тонами. Дуновение ветра, проносясь меж деревьев, шелестело листьями. С уходом солнца его порывы становились всё прохладнее, а потому стоило освежающему движению воздуха преодолеть открытое окно и коснуться тёплой кожи, как по ней пробежали мурашки, вынуждая девушку, погруженную в сон, беспокойно заёрзать и нехотя разомкнуть глаза.       Неизвестно, сколько была без сознания, но тело её ощущало разное. Сперва казалось, чьи-то крепкие руки подняли еë и долго несли, а затем и голоса знакомые слышались. Конечно, можно было списать всё это на больные фантазии, если бы, когда очнулась, девушка не обнаружила себя там, куда предпочла никогда не возвращаться.       Деви приподнялась на локтях и, нахмурившись, пыталась понять сон то или явь. Однако наперекор убеждениям, что это вновь разыгравшееся воображение, всё было слишком реально.       Голова гудела, перебирая все варианты того, как могла тут оказаться. Эмоции захлёстывали, пока всплывали воспоминания. Они были беспорядочны. Мощным потоком обрушивались на неё, не щадя. Тут и там… глаза бегали, и страх с безумием на их дне в опасную смесь мешался. Голоса… опять родные и знакомые.       Говорили, у стен есть уши. Ну так вот у них имелась и память. Эти стены помнили. Они помнили звонкий детский смех. Первые шаги и первые падения. Шалости и наказания. Простые радости и грустные моменты. Первую любовь, ставшую последней.

⋅⋅⋅•⋅⊰∙∘⋅𖣔⋅∘∙⊱⋅•⋅⋅⋅

      — Ты меня подставила! — отчитывал её Камал, и гнев в нём кипел наперекор привычному спокойствию, а Деви, как нашкодившая девчонка, стояла, потупив голову в пол, ошибочно полагая, что улыбка, которую пыталась сдержать, ускользнёт от Рая. — Думаешь, это смешно?! — вопросил он, и Шарма быстро закусила губу, дабы подавить неуместные эмоции.       Мужчина, как лев, загнанный в клетку, комнату яростными шагами мерить начал, а затем, резко остановившись, по столу кулаком ударил, на что девушка вздрогнула.       — Просил ведь дождаться меня! Что было в этом непонятного!?       Сам не понимал причину своей злости. Да, ситуация сложилась неприятная, но выгодная. Вот только отчего-то не мог он отдать Деви в жёны лорду. Кровь в жилах бурлила при одной мысли о том, как делить ложе с этим иноземцем или каким другим недоумком будет.       — И что же это? Ты всех моих кандидатов в мужья старательно отваживаешь. Чем тебе не угодили? — провоцировала, желая, чтобы он сперва признался самому себе.       — Нет среди них достойных, — неохотно объяснил.       — А может, в другом дело? — вкрадчиво стала приближаться к нему, что сразу насторожило Камала.       — Прямо говори, — нахмурился он.       — Ревнуешь меня… — самодовольно заявила она, а Камал, шокированный, отступил от неё на шаг. — Сердцу твоему мила.       — В своём уме?! — рассердился он пуще прежнего, вот только, видно, услышать такое не ожидал. — Паясничать прекращай! Я ведь в отцы тебе гожусь! Даже не думал о тебе в таком русле, — запнулся, словно и сам не знал, правда ли то. — Думаешь, пользуясь положением, возжелал завладеть тобой? — оскорбился он.       — Лучше бы уж воспользовался!       — Ты что пила на приёме? — округлились глаза Рая.       — Разница в нашем возрасте не такая уж большая, и не переводи тему!       — Ты себя слышишь?!       — А ты себя?! Давно перестала отрицать, что влюблена в тебя, пока упрямо стараешься убедить себя в том, что тебе безразлична, — Шарма не желала больше молчать, поэтому, не стыдясь, высказала всë ему в лицо.       Рай не разумел, как реагировать или что говорить. Без сомнений, был в курсе того, как поглядывала на него или чересчур явно кокетничала, порождая в нём неуместные мысли, но всячески старался не обращать на это внимания. Верно надеялся, дальше этого не зайдёт, а после вовсе пройдёт, хоть и со временем, напротив, сам пристрастился к выходкам молодой Госпожи.       Что же сейчас? Стояла перед ним, стыд и гордость ломя, говоря о, казалось бы, очевидном, а Камал просто смотрел на неё, не находя слов, ведь она вынудила его прозреть. Не мог отрицать её правоту, как и признать.       Всё было сложно. Слишком неправильно, отчасти даже невозможно. В голову соблазн прокрадывался подтвердить всё сказанное ею, но, собирая оставшиеся силы, противился. Безответственным считал совершить подобную глупость. На нём лежала большая ответственность, и на дела сердечные отвлекаться не мог. Положить начало их отношениям значило подвергнуть Дивию опасности, а этого Рай допускать не хотел.       — Не знаю, что себе придумала. В моей жизни нет места любви. Есть лишь долг, которому обязан следовать, — впервые его глас отдавал холодом, словно сталью гибких мечей высекал на сердце девушки эти слова. — Быть может, и взял бы тебя в жёны, если бы не обязанности перед Индией.       Слова звучали немного иначе, чем изначально планировал, а когда произнёс их, уже ничего не мог поделать с тем, что они донесли до девушки совсем не то, что он имел в виду. Деви восприняла их как своего рода унижение. Будто одолжение собирался сделать, женившись на ней.       — Почему ты меня не понимаешь?! — отчаянно заговорила. — Я не нуждаюсь в жалости, я нуждаюсь в тебе! Быть может, боишься, что юна и играю с тобой? Ну так поверь же, мои чувства реальны и породились в зрелой голове! — она пыталась оправдать его отказы, перебирая и опровергая вслух возможные варианты.       Нахмуренные брови мужчины едва заметно расслабились. Запрещал себе расценивать её слова как правду. Хотел дальше слепо следовать отговоркам разума, что твердили о непостоянстве молодой души, но сердце брало над ним верх, и рассудок, не желая быть побеждённым, тут же нашëл слабую точку для того, чтобы надавить. Щёлкнуло в мыслях что-то, и в мгновение чаша весов перевесила.       Где такое видано?! Обещал Кайрасу беречь её, в обиду не давать, а не пользуясь положением, поощрять влечение к нему.       Пелена, застилающая обзор на здравомыслие, сорвалась, и, тяжело вздохнув, Камал более спокойно, чем прежде, с какой-то обречённостью дал совет:       — Ну, что ж… Раз так, то тебе перебороть надо эту свою… первую влюблённость, — отвёл взгляд он. — Твой брат доверил тебя мне не для того, чтобы губил твоё будущее. Ты моя подопечная. Чувства мои не смеют переходить этой границы.       Деви замолчала. Было обидно слышать от него подобное. В его исключительно отеческие чувства к ней не верила. Неужели сложно взять её за руку и пройти до конца? Легче отказаться от их любви? Ради чего? Ради чьих-то убеждений, устоев, традиций и прочей ерунды. Шарма не признавала этого всего. И не понимала Камала в его беспрекословном служении долгу.       — Скажи правду! —потребовала, кладя ладони на его скулы. — признай, что и сам ко мне неравнодушен!       Вот она… рядом с ним такая открытая. Соблазн сделать её своей был велик, но Рай, стиснув челюсть, держал контроль, не давая своим устам мечтать о мягкости её кожи.       Он хотел обнять её. Прижать к себе эту непослушную упрямую девчонку, которая то и дело изводила его своей игривостью, заполняя все мысли, но не мог позволить себе подобной вольности. Слишком много проблем сулили им запретные отношения, а потому, заперев свои чувства под семью замками, иначе действовал.       Камал отступил от Деви на шаг, отчего её руки так и повисли в воздухе.       — Пять минут даю, чтобы выкинула эти глупости из головы, — приняв непроницаемый вид, наказал. — Когда одумаешься, приходи в конюшню. Потренироваться не помешало бы, — бросил под конец, а после скрылся за дверью.       Шарма стояла, глядя ему вслед. Ушёл как последний трус. Но даже тут стан держа статно. Грусть обволакивала её грудь. Руки хотели опуститься и сдаться судьбе, но в последний момент откровение на неё снизошло. Она не он. Она другая. Будет бороться. Пойдёт против правил. Докажет ему, что есть нечто важнее всех этих формальных обетов. Есть чувство, способное избавить их от одиночества. И озарить их жизнь смыслом. Надежда побудила губы растянуться в лёгкой улыбке. Она не сдастся, пока они не будут вместе.

⋅⋅⋅•⋅⊰∙∘⋅𖣔⋅∘∙⊱⋅•⋅⋅⋅

      Как и тогда, взгляд Деви пригвоздился к двери. Только на сей раз внутри ощущалось лишь опустошение. Какой смысл был в её борьбе? Да, со временем Камал сдался ей. Они прошли через многое вместе, а после обошли семь кругов вокруг Священного огня, и он окрасил её пробор синдуром. Она думала, что всё позади и теперь они будут счастливы, но оказалось, долг для него всё равно остался важнее неё.       Благородный… в погребальном костре она видела его благородство! Как бы ни прискорбно было в этом сознаваться, но отвратная ирония заключалась в том, что там она его и видела.       Рай предал её. А как ещё это можно назвать, если оставил её одну в этом мире?       Роскошные матрасы, на которых сейчас лежала, были свидетелями их совместных ночей. Признаний в любви, горячим шёпотом произнесённых. Но сейчас казалось, что они пропитались чем-то едким и душили её. Снова не могла сделать вдох. Будь здесь Камал, он бы подсказал, как правильно, однако его нет, поэтому она, потирая горло, пыталась перестать задыхаться. Только это мало помогало. Блуждал взгляд, за всё цепляясь. Каждая деталь дни прежней жизни в памяти возрождала. Рядом какая-то ваза… Для кого-то «какая-то», но для неё явно значащая большее. Секунда, и глиняный предмет вдребезги разбился о пол.             «— Вышвырнете её отсюда!» — Шарма закрыла руками уши, а шëпот стен всë не умолкал, напоминая о словах, которые пыталась забыть.       Нужно было уходить, пока воспоминания не свели её с ума, и Деви подскочила с мягкой кровати, не желая принимать от дома, для которого стала чёрным пятном, даже благ.       Зачем она здесь?! Что им от неё ещё нужно, если уже ничего не было за душой?! Дивия каждой клеточкой своего тела ощущала злость, которая подпитывала её и придавала сил. Выйдя из комнаты, яростными шагами направилась на поиски тех, кого не хотела видеть, но от кого должна была получить ответы.       Она заглядывала в каждую комнату, даже не постучавшись, но всякий раз там были либо слуги, либо пусто. Проверив таким образом весь этаж, побежала к лестнице и быстро стала спускаться по ней вниз.       — Не знал, что должен отчитываться перед тобой, — безразлично и с наигранным удивлением вдруг послышалось откуда-то из-за стены, призывая Деви резко замедлиться и прислушаться.       — Должен! Какое право имел приводить беду назад в этот дом?! — узнала этот голос, его властные нотки она бы не перепутала ни с чьими.       Подойдя ближе к стене и прислонившись к ней, Шарма аккуратно выглянула из-за неё, всеми силами давя растущее желание скорее разобраться во всём.       — На тех же правах, которые дали тебе смелости выгнать её, хотя была осведомлена о последней воле Камала, — легко парировал неизвестный, а на лице Видии на секунду отразилась растерянность, которая тут же сменилась непроницаемостью.       Девушка внимательно слушала, пока глаза наткнулись на широкую спину мужчины, на которой явно от натренированности мышц натянулась лиловая ткань шервани.       — Я избавила тебя от лишних хлопот, неблагодарный! — выплюнула женщина.       Брови Дивии свелись. Она не понимала, о чем речь. Не понимала, кто этот мужчина, сидящий к ней спиной, и откуда он знает Камала, а главное — как это всё связано с ней. Однако хватило его голоса, чтобы ощутить внутри себя заклубившийся холодок.       Тембр его звучал спокойно, но в нём сквозила опасность, какая-то естественная, которую не прикрыть. И аура даже на расстоянии была схожей. Подавляющей, глубокой в своей неопределённости. Словно в клетке одной с хищником находишься, неизвестно, когда решит наброситься на тебя.       — Со своими делами сам в состоянии разобраться, — заверил мужчина, будучи не заинтересованным в дальнейшем обсуждении этого вопроса.       — Говори со мной уважительно! Моё слово для тебя теперь ничто?! Это мой дом! И пока ты находишься здесь, будешь следовать моим правилам!       — Не повышай голос, — с раздражением поморщился он.       Деви перекосило от того, что услышала. В голове только и пульсировало «мой дом», и уже не интересовало, что к чему. Не волновала тема разговора. Выйдя из своего укрытия, она решительными шагами топтала свой страх, направляясь в сторону Видии, сходу начиная:       — Ваш дом?! Ваш?! Надеюсь, я ослышалась! — ни о каком самообладании речи быть не могло.       Видия, сразу же среагировав, дёрнула головой в сторону Деви, в мгновение отражая на своём лице презрение, а мужчина, сидящий напротив неё, неспешно обернулся, с ног до головы смерив её бесстыдным оценивающим взглядом.       — А вот и виновница возмущений, — ухмыльнулся, словно напряжение происходящего в помещении на него не распространялось. — Добрый вечер, Шарма, — насмешливо пожелал, когда она оказалась возле них.       Пришлось отвлечься от Видии. И Деви, столкнувшись с глазами незнакомца, на секунду опешила, ведь яркий янтарь, приправленный куркумой в них, сливаясь с медовым отливом, мешался в безумную смесь, что, подобно пламени, гипнотизировала и в то же время пугала, ведь норовила обжечь своим огнём. Взгляд из-под густых ресниц точно с издёвкой. Шрам, рассекающий бровь и глаз, только добавлял большего устрашения, как будто мало было очей, в которых бурлило нечто бурное и непредсказуемое.       — Для вас Госпожа Рай, — быстро опомнившись, поправила его, твёрдо держась, сложно было разговаривать, учитывая, что давно не практиковалась, но старалась, не желая показаться слабее. — И доброго в этом вечере нет ничего, — метнула гневный взгляд на Видию.       — Да что вы говорите? — склонил голову набок, и девушке стало ещё более неуютно от того, как он смотрел. Густые витые волосы падали ему на лоб. Вальяжно расставив ноги и откинувшись, на тахте восседал, словно хозяин положения.       — Не смей с ней говорить, Доран! — прошипела Видия, высокомерно отвернув голову, ведь даже видеть перед собой вдову для неё было актом ниже её достоинства.       — Встаньте с места главы дома, — предупреждающе отчеканила Деви.       — Ты мне указывать будешь?! — она пропустила презрительный смешок, пока Доран заинтересованно наблюдал за развернувшимся, не вмешиваясь. — От мужа твоего лишь пепел остался. С тех самых пор ты потеряла право слова. Воля Анила была ясна. Он не пожелал видеть источник несчастий в своём доме…       — Довольно, — мужчина перебил её, но Видию это не смутило. Лишь бросив на него предупреждающий взгляд, она начала говорить с большим нажимом:       — …и выставил тебя за дверь. На него свалилась такая ответственность… — сделала паузу, чтобы добавить драматичности рассказу. — Конечно, мы поддержали его в трудный момент. Породнились. Теперь Басу и Шарма связаны. Анил мало соображает в…       — Прекращай, сестра, — Доран поморщился от раздражения.       Деви не знала, на что ей реагировать. С одной стороны, думки вились над этим совершенно неожиданным «сестра», а с другой — над «породнились». При всём её желании дальше вникнуть в то, что говорила глава рода Басу, она не могла. Глаза сами покосились на мужчину. Шрам, хищный взгляд, телосложение воина…             «— Палач…» — перебрав все отрывки из рассказов, с осознанием всплыло в мыслях, и глаза даже чуть шире приоткрылись.       Возможно, она откровенно пялилась на него, но разве могла отвернуться? И дело было не в его внешности или мужской ауре, которая наверняка не оставляла равнодушными многих женщин, а в том, что сейчас лицезрела героя всех рассказов, которые ей рассказывал сперва Кайрас, а потом и Камал. Для неё этот человек был легендой. Деви и подумать не могла, что когда-нибудь ей выпадет честь встретиться с ним лично.       На данный момент было неуместно. Она уже взрослая женщина, которая успела побывать замужем и овдоветь. Но так вышло, что на минуту нечто юношеское пробудилось внутри. Напоминая о том, как, будучи верхом на коне, размахивала деревянной саблей после очередного рассказа брата о безумном воине, что не ведал страха. Что сражался не потому, что дал клятвы, а ради забавы. Срубал головы недругов из жажды крови, а не потому, что так приказали.       От её пристального внимания уголки губ мужчины потянулись вверх. Младшему Басу нравилось женское внимание точно так же, как и быть узнаваемым.       Это заставило Деви опомниться и неловко забегать глазами, прежде чем с она силой заставила себя вернуть прежнюю серьёзность и жёсткость лицу. Доран на то лишь хмыкнул.       — Что значит «породниться»? — девушка постаралась игнорировать присутствие мужчины, возвращая внимание Видии.       — Это значит, что Радхика и Анил теперь связаны узами брака, — будучи довольной сей фактом, заявила женщина, а после со злорадством продолжила: — А так как Анил ничего не смыслит в ведении дел, шахтами рода Шарма и всеми его делами теперь занимаются Басу.       Это было словно удар под дых. Информация настолько ошарашила Деви, что она, округлив очи, невольно отступила на шаг.       Не верила. Не могла поверить в услышанное. Понимала, что Анил бестолковый и наверняка растратит всё имущество, принадлежащее некогда ей, но то, что теперь всем управляли Басу, вдвойне усиливало её злость и разочарование.       Уж лучше бы он пропил все их средства! Лучше бы продал шахты! Однако вместо этого собственноручно дал и без того влиятельной Видии ещё больше власти.       — Что ж… Ты получила желаемое. Поздравляю, — собрав оставшиеся крупицы самоконтроля, но растеряв официоз, выдавила Деви. — Надеюсь, что загубленная жизнь дочери стоила того, и ночами тебя не мучает совесть, — едко поддела, а потом ядовито выронила: — Хотя о чëм это я, высоконравственностью твой род никогда не отличался.       И хотя глаза у Видии имели тëмные тона, в этот момент показалось, что они загорелись с остервенением.       — Оказывается, у соколёнка прорезались коготки, — Доран, хрипло рассмеявшись, прокомментировал её выпад, должно быть, не зацепило его оскорбление, которое косвенно касалось и его.       Судя по выражению лица, ему нравилось наблюдать за происходящим. Видно, находил для себя некий азарт в их разговоре, и это выводило Деви из себя. Ибо для неё происходящее не было игрой.       — Я говорила не с вами. Будьте добры, не вмешивайтесь в разговор, а если вам есть что сказать, то дождитесь своей очереди! — Шарма сгоряча осадила его, после чего была вынуждена наблюдать за моментальными изменениями на его лице.       Уста мужчины сжались в тонкую линию. Брови нахмурились, пока огонь глаз вспыхнул ярче. Неспешно он поднялся со своего места и хищной поступью стал надвигаться на неë. Девушка, сама того не заметив, начала отступать. Отчего-то весь её гнев почти сразу схлынул, уступая место уязвимости. Всё это время она видела его сидящим и даже не могла оценить то, каким на деле был громадным. Теперь же, по мере его приближения, приходилось задирать голову всё сильнее, чтобы иметь возможность смотреть в его янтарные очи.       — Вы ставите меня в очередь? — опасно медленно процедил он, будто и сам не мог поверить в то, что она посмела говорить с ним в подобном тоне.       Деви сдавленно выдохнула, почувствовав, что упёрлась спиной в стенку и дальше ей отступить некуда. Мужчина же скалой стоял уже в полушаге от неё.       — Ставлю. А что?! Хотите сказать, что чем-то отличаетесь от других смертных?       Делать было нечего, поэтому она дерзила, надеясь, что её маленькое нападение собьёт его с толку и он решит отмахнуться от ненормальной, вот только Палач воспринял попытку защиты по-своему. Ему бросили вызов, и он без промедлений его принял.       — Шарма, ты понимаешь, с кем говоришь?       Мужчина наклонился ближе к её лицу, произнося слова с обманчивым спокойствием, которое нарушало лишь давление на буквы из-за его сжатой челюсти.       — Не тыкайте мне! Вы мне не муж, не брат, не отец и не дядя.       Близко. Настолько неприлично близко, что её лёгкие наполнились его запахом. По-видимому, таким же диким, как и он сам. Шарма точно почувствовала, что спокойствием от него даже не пахло. Шлейф его масел был мощным, тяжёлым дымом оседал внутри неё. Будто дурман, ударял в голову, кружа ту до неприятных ощущений.       Видия, удобно устроившись, торжествующе созерцала происходящее. Она знала нрав своего брата. Тот был чаще холоден, язвителен. Многое мог перевести на шутку, однако, стоило слегка задеть, проявив неуважение или превосходство над ним, как горячесть его темперамента вырывалась наружу. Женщина знала, что в моменты ярости он был не в силах обуздать свою запальчивость. Это было присуще Басу, но на него отчего-то действовало с двойной силой. На это и рассчитывала, внутренне надеясь, что в приступе агрессии брат придушит невоспитанную девицу, своеволие которой она терпеть не могла ещё тогда, когда та была не замужем.       — Иди в свою комнату, — прикрыв веки, сквозь сжатую челюсть прошипел Доран.       Смыслил, что если сейчас не отошлет её, то потеряет власть над собой. И Деви это понимала по тому, каким неровным было его дыхание. На секунду она даже подумала о том, что стоит его послушать. Всë-таки он мужчина и вдвое больше неё. Только она не могла сдвинуться с места. Хищная аура подавляла её, и тело отказывалось подчиняться, ведь, если вздумать бежать от зверя, то это лишь пуще его разозлит.       Улыбка Видии растаяла, когда смекнула, что её брат предпочел уберечь вдову от своего гнева, вместо того чтобы с ней покончить, теперь уже она пребывала в состоянии ярости.       — Ты спустишь ей с рук подобную дерзость?! Мало того, что притащил её сюда без моего дозволения, так ещё и позволяешь грешнице показывать здесь характер?! – голос Видии гремел так, что некоторые слуги сбежались на шум, она даже не понимала, что её срыв отвлёк внимание брата, что поумерило его пыл. — В этом доме у неё больше нет комнаты! Пусть убирается отсюда! Довольно на наши кармы грязи набрали, пока рядом с ней находились.       Деви как от пощёчины дёрнулась. Её задело это. Будучи девушкой гордой, она не терпела подобного обращения, но то было раньше. Тогда никто не смел и косой взгляд бросить. Главы говорили с ней на равных, а сейчас была вынуждена выслушивать в свой адрес подобные оскорбления. И раз не имела прав на то, чтобы отстаивать свою честь, решила, что лишний раз даже воздуха в этой резиденции не будет вдыхать, если это значит сохранить хоть каплю достоинства.       — Я сюда не просилась, да и оставаться намерена не была. Раз уж так оскорбительно для вас моё присутствие, что скрыть того не соизволили, то не вижу смысла притворствовать и лишь поспешу заверить, что это взаимно, — вкладывая соответствующую ситуации интонацию, девушка отчеканила каждое слово. — И секунды тут больше не останусь! — решительно заявила, и весь страх перед обладателем шрама и главой ненавистного ей рода схлынул.       Шарма буквально пролезла под руку мужчины, чтобы выбраться, и поспешила к выходу.       — Стоять, — приказал Доран, наблюдая за её удаляющейся фигурой, но не удостоился и взгляда от упрямицы, отчего раздражённо зарычал и пошёл следом за ней.       — Ай! — послышался вскрик, когда без труда закинул девушку себе на плечо и начал подниматься с ней по лестнице вверх. — Поставьте меня на место! Немедленно! — она визжала и пыталась отбиться, но всë было бестолку. Палача лишь забавляли её тщетные попытки.       Видию переполняло негодование, когда наблюдала за тем, как он унëс Деви. Женщина так и осталась стоять, с трудом осознавая, что брат, который всегда следовал её приказам, только что показательно ослушался. В порыве гнева Басу опрокинула близлежащие предметы, чем вынудила слуг предусмотрительно попятиться.       — Что смотрите?! Уберитесь здесь! — небрежно крикнула она им и ушла.       Тем временем Палач, дойдя до нужной комнаты, отворил дверь. Его не беспокоили последствия ослушания. И без того был сыт ложью, которой его кормили с тех пор, как Камал умер, поэтому сейчас он был намерен довести дело до конца и с опозданием, но всë же исполнить последнюю волю покойного.       — Я сказала, отпустите меня! Сейчас же!       — Как прикажете, госпожа, — передразнил её мужчина, вырвавшись из мыслей, и, зайдя в комнату, поставил ту на ноги.       Шарма, снова оказавшись в вертикальном положении, пошатнулась, ведомая головокружением, но, почувствовав, что сари начало сползать, быстро взяла себя в руки и поправила его, как следует натянув на оголённые участки.       Мужчина, внимательно проследив за этим движением, беззвучно усмехнулся. Ему хотелось заверить, что за свою разгульную жизнь он видел достаточно обнажённых женских тел и его не смутить парой сантиметров открытой кожи, но отчего-то предпочёл смолчать.       — Я хочу уйти! Вы не имеете права держать меня тут силой!       — Ножкой топнуть забыла, — подмигнул он ей, а она чуть не задохнулась от возмущения.       — Вы не можете заставить меня остаться! — Деви хотела вновь использовать преимущества своей миниатюрности и нырнуть в проход, дабы сбежать, но мужчина вовремя разгадал её план и полностью заслонил собой проход.       — Могу, — равнодушно опроверг он. — В комнате есть всë необходимое. Я распорядился, чтобы её как следует подготовили для тебя. Завтра утром к тебе придёт служанка и принесёт наряды, а пока… — Доран резко отступил назад и закрыл дверь.       Деви сообразить толком не успела прежде, чем услышала, как провернулся ключ в дверной скважине.       — Стойте! — она неверяще бросилась к двери. — Вы что?! Заперли меня?! — несколько раз дёрнув ручку, Шарма сама получила ответ на свой вопрос. — Немедленно отворите её!       — Спокойной ночи, Гос-по-жааа… — издевательски прозвучало за дверью, а надежды на скорое освобождение покинули её вместе со звуком его удаляющихся шагов.       — Выпустите меня!       Деви проводила его, кроя всеми возможными ругательствами и проклятиями. А когда поняла, что он её уже вряд ли слышит, удручённо простонала, пару раз толкаясь о дверь. Разумела, что с учётом сил не справится с толстой деревянной преградой. Обречённость положения принудила осесть на пол и, поджав колени к груди, дать волю разочарованию. Ей не хотелось оставаться здесь. Стены вновь давили, и она, надеясь спастись от этого, зажмурилась.       Впервые после смерти мужа для неё было бы предпочтительнее вновь оказаться среди себе подобных вдов и лежать на холодном пыльном полу, а не находиться в этой богато обставленной резиденции, обитатели которой славились своей властью и богатством, но, увы, не моралью.       Показалось, что выхода нет. Придётся смириться, остаться здесь наедине с прошлым, которое теперь виделось кошмаром. Она подняла голову, заплаканно озираясь по сторонам. Лёгкий ветерок дул с балкона, заставляя полупрозрачные занавески приходить в движение, и девушка бесцельно следила за тем, как они развеваются, в то же время будто сквозь них глядела, ибо мыслями была далеко.       — Повозка прибыла! — внезапно крикнули с улицы, и Шарма нерадиво развеяла туман раздумий.       Взгляд зацепился за открытую дверь балкона. Сперва не придала этому значения, но чем дольше смотрела туда, тем яснее становился её рассудок.       — А что если… — и хотя идея была откровенно безумной, ей подумалось, что если уж идти против Басу, то почему бы не в свойственной им манере, а затем она поднялась на ноги и направилась в сторону распахнутых дверей…