простыми словами

Как назло, после того вечера, будто вселенная только и ждала этого момента, злорадно потирая ладошки в углу, на Ризли сваливается огромная гора документов перед ежегодной проверкой ― а она нависает Дамокловым мечом над их офисом с каждым днём сильнее и сильнее, заставляя некоторых сотрудников нервничать и суетиться, а Лурвин ― бегать из стороны в сторону, что-то хаотично бормоча себе под нос, смутно напоминающее «Проверка», «Перепроверка», «Если Журьё не проверил пожарную систему, я…». Ризли просто смотрит на это безобразие, тяжело вздыхая. Лурвин наворачивает круги по офису с большим беспокойством, нервируя всех вокруг, спрашивает с работников отчёты, перепроверяет, предоставляет Ризли, которому, пусть он и уверен в её работе, тоже нужно всё перепроверять. Честно, он всё ещё не любит бюрократию ― пусть и научился с ней уживаться. Где-то между перечитыванием состояния пожарных систем и подписанием готовых отчётов Ризли думает о застывшем расследовании по поводу «Дома Очага», но он старается оставаться на мысли, что все улики собираются медленно, что, если Ризли хочет чего-то добиться, нужно идти постепенными шагами. Терпение ― это то, к чему он быстро приноровился, когда речь заходила о достижении цели. И ещё, по крайней мере, от надёжных источников Ризли знает, что с Фремине всё в порядке. Он думает как-нибудь заехать к мистеру Карону с поломанной вещью ― которая в доме никак не находится ― и откладывает эту мысль чуть на потом. Посреди сумасшедшей рабочей недели с теперь редкими, из-за навалившихся дел, недолгими походами в тренажёрный зал, которые Ризли старается компенсировать утренней пробежкой в холод, и короткими приятными переписками с Нёвиллетом, так как они оба не имеют возможности встретиться в будни, Клоринда успевает заскочить на часик в тихие вечера, и Ризли находит отдушины в несерьёзных разговорах и в молчаливой беседе. Иногда с мимолётным упоминанием завала на работе, хотя Клоринде даже не нужно знать: по слегка возмущённо-уставшему взгляду Ризли из-за того, что обещанная проверка всё никак не нагрянет, всё и так понятно, да и такое в конце года ― обыденное дело. Эта суета, хуже той, что наступает в конце месяца со стопкой отчётов, в какой-то момент напоминает Ризли тот день, когда Сиджвин позвонила ему с незнакомого ― а теперь уже записанного в контактах ― номера. Эта мысль неожиданно настигает его за наливанием ещё одной порции чая, и он тихо хмыкает, тайком улыбаясь. ― Кстати, с тебя должок, ― как бы невзначай бросает Ризли. Азарт внутри него хитро потирает ладошки, но он в этом, конечно, не признается. Клоринда фыркает: ― За что? ― За спор. ― Спор?.. И спустя секунду чуть не давится чаем. А потом тут же в максимально возможном спокойствии она прокашливается, прикрывая рот рукой. Чем дольше Ризли смотрит на неё, тем хуже может сдержать рвущуюся чересчур довольную улыбку. Клоринда, замечая это, из удивленного выражения переходит в удивлённо-насмешливо-ехидное-недоверчивое ― в общем, любое, чтобы не выглядеть потрясенной: ― Что, прямо свидание? ― и вскидывает брови. ― Официально ― да, ― Ризли понижает голос. И Клоринда, помедлив минуту, подстраивается под его громкость, почти на грани шёпота, но вполне различимо в пределах кухни: ― Официально? ― его губы расходятся в усмешке. ― Ты там спрашивал, что ли? Ризли неоднозначно пожимает плечом. Клоринда качает головой и, кажется, тихо цыкает ― не зло или недовольно, а по-доброму, почти как Ризли хмыкает на мелкие проделки Сиджвин вроде стикеров на его щеке или маленьких рисунков фломастерами на руках, которые он находит, стоит ему задремать на диване. ― Твоя взяла, ― бросает она негромко. А потом ещё тише, с понимающей улыбкой: ― Поздравляю. Кстати, есть идеи по поводу выигрыша? ― Ещё нет. ― Думай быстрее, ― беззлобно кидает Клоринда. Быстрее Ризли обдумывать свой выигрыш, конечно же, не будет ― он прибережет память об этом и раскроет карты тогда, когда настанет подходящий момент. И от того, что Клоринда сама это понимает, Ризли только довольно хмыкает. Они продолжают сидеть в тишине, Ризли перекладывает еду из сковородки в контейнер, домывает посуду, в общем ― спокойно занимается остатками бытовых дел, пока Клоринда, после недолгого переключения каналов на телевизоре, засиживается в телефоне. Сиджвин за это время забегает один раз, чтобы взять йогурт и умчаться обратно к себе в комнату. Ризли смотрит ей вслед и тихо улыбается. Клоринда откладывает телефон и поворачивает корпус к нему. ― Знаешь новогоднюю ярмарку, которая устраивается каждый декабрь? Ризли кивает: ― Если это та, о которой я думаю. На площади? Мы с Сиджвин забрели на подобное как-то. В позапрошлом году, насколько я помню. ― Ну, скорее всего оно, ― Клоринда неопределённо взмахивает рукой. ― Навия предложила сходить. ― Идёте? ― Ага. И вас зовем. Хватай Сиджвин, Навия схватит… ― Клоринда дёргает уголком губ, спокойно продолжая, ― Нёвиллета и вперёд. Ризли её паузу демонстративно игнорирует. Он облокачивается поясницей о кухонную фурнитуру, опираясь руками позади себя и замолкает, обдумывая. Сиджвин ещё не знает. И Ризли не уверен, что она должна знать, потому, ну, во-первых, Нёвиллет её учитель, а во-вторых, как бы Ризли не витал в облаках, он не может сказать точно, что наступило подходящее время. Тихий короткий вздох вырывается из груди, пальцы барабанят по краю столешницы. ― Не знаю, ― он поднимает взгляд. ― Когда всё это дело? Клоринда не уделяет внимания его заминке и спокойно отвечает: ― На выходных через недельку. ― Посмотрим по планам, ― Ризли неопределённо пожимает плечом. ― Там решим. Клоринда кивает.

***

― Всё перепроверили, ― с громким выдохом выпускает Лурвин. Ризли ставит чай на ближайший стол в этом офисном лабиринте. ― А подвальное помещение? ― Да… ― неуверенно начинает она и хмурится. А затем, склонив голову, начинает суматошно листать папку в руках. ― Журьё должен был… Нет, давайте-ка я лучше перепроверю. ― Давай я с тобой, ― бросает Ризли. Некоторые закоулки отдела он уже давно не посещал. Лурвин в согласии мычит себе под нос, не открываясь от чтения документа. ― Со всем остальным всё в порядке… ― начинает она бормотать себе под нос, не отрываясь от документов. Эта занятость не мешает ей без запинки спускаться по ступенькам на каблуках. Иногда даже Ризли поражается её многозадачности. ― Огнетушители? ― Все на месте. ― Пожарная сигнализация? ― Везде работает. ― Схемы эвакуации? ― С прошлого года висят на своих местах. ― Хорошо, ― кивает Ризли и останавливается вместе с Лурвин у двери, ведущей в подвальное помещение. ― Секунду, ― спохватывается она, звеня ключами, ― сейчас открою. Тут сухо и темно. Но свет, по крайней мере работает ― лампа мигает один раз, когда Ризли нажимает на переключатель, прежде чем нормально загореться. Стены пыльные ― не видно, но чувствуется на кончиках пальцев. Пахнет прохладой и складом. Лурвин проходит вперёд, бормоча и пересчитывая под нос. ― Да. Тут всё в порядке. Тогда я перепроверю отчёт и отдам его вам к вечеру. Ризли кивает. К вечеру ― это уже через два часа… Он останавливается, пытаясь вспомнить, сколько точно сейчас времени и с настороженным чувством в груди достаёт телефон. Что-то подсказывает ему, он не уследил за часами и… Он медленно тяжело выдыхает ― чутьё не подводит. Сиджвин просила забрать её в три часа ― занятия заканчиваются сегодня поздно из-за кружков, а на улице темно, и Ризли сам всеми руками за то, чтобы в холодные периоды, когда солнце уходит намного раньше, подбирать Сиджвин со школы как можно чаще. Теперь он смотрит на время, кричащее ему о трёх часах тридцати минутах, и мысленно выругивается. ― Хорошо. Если меня не будет ― занесешь завтра с утра, ― бросает он Лурвин и идёт за курткой. Ризли слишком отвлекся, но ещё, замечает он и хмурится, листая историю вызовов, Сиджвин за это время ему не звонила. Пошла домой сама? Ещё занимается? Он спешно набирает её номер и четыре гудка, тянущиеся над его ухом, заставляют с каждым пиликаньем сердце на миллисекунду остановится, пока не услышит: ― О, привет. ― Прости, малышка, заработался. Ты где? ― Всё хорошо, я ещё в школе. Делаю домашку в классе у мсьё Нёвиллета. Ризли останавливается с курткой в руках. ― О, ― и, прежде чем пауза станет достаточно долгой, чтобы вызывать подозрение странной реакцией, он продолжает, ― хорошо. Всё в порядке? ― Да! Мсьё Нёвиллет угостил меня чаем с печеньками. Что-то у Ризли в груди ненадолго сжимается, и ему приходится глубоко вздохнуть, не давая зажатой груди умереть между рёбрами. Он не может понять точно, что это: облегчение, волнение, странная нежность… Ризли не сосредотачивается на этом сильно, просто набрасывает на себя куртку, по-доброму усмехаясь себе под нос. ― Ладно. Я приеду через десять минут, подождёшь? ― Конечно, не торопись! ― Давай. И, прежде чем Сиджвин сбрасывает трубку, Ризли слышит её приглушенный голос по ту сторону: ― А? Да, это папа только что звонил… Втягивает носом, почему-то чувствуя, как заходящий в него воздух горячит щёки и всё лицо в целом. Всё же это во многом волнение ― он не знает, больше оно приятное или нервное, но оно поднимается в груди и закручивается по пути в школу. А потом вихрем начинает нестись сильнее, стоит Ризли припарковаться. Он пишет дочери сообщение, заходит в здание, прячась от постепенно окутывающего холода, здоровается с охранником, получает ответное приветствие и плечом облокачивается о стену, глядя на лестничный пролет. Через минуту он уже видит, как Сиджвин неторопливо спускается по ступенькам, иногда перепрыгивая две сразу. Она поднимает голову и, стоит ей заметить Ризли, довольно ускоряется. ― Привет! ― она намеренно врезается в него, тут же обнимая. ― Привет, ― а Ризли не может сдержать улыбки. ― Прости, что с опозданием, ― негромко говорит он и бросает извиняющийся взгляд, ― заработался. ― Ну-у-у, ― невинно тянет Сиджвин, ― если ты купишь мороженное, то я подумаю. Ризли вкидывает брови ― когда она только научилась стольким манипуляциям от него? ― и удивлённо посмеивается. ― Мороженное? Зимой? ― Ага. Я хочу приготовить молочный коктейль… Эти молочные коктейли от них отстанут нескоро и будут преследовать Ризли в бытовых кошмарах. Он хочет отшутиться по их поводу и открывает рот, как останавливается. На периферии мелькает знакомая фигура. Нёвиллет смотрит на него ― уголки губ слегка приподняты, он одет с иголочки по сравнению с тем, как Ризли примчался, как всегда, лохматый, и в полурабочей форме, и стоит у стены напротив. ― Мороженное так мороженное, ― бормочет Ризли, но Сиджвин его слышит и издаёт довольный смешок. ― Давай, одевайся, ― он не глядя взъерошивает ей волосы. ― Ага, ― бросает она и улепетывает в раздевалку. Ризли молча отвечает на взгляд Нёвиллета улыбкой и, быстро поглядев в сторону раздевалки, где в её глубине Сиджвин ищет свою куртку, идёт к нему. Он опирается плечом о стену рядом с Нёвиллетом и выдыхает. ― Привет. И голос ― этот голос, спокойный, мягкий, низкий, проникающий куда-то глубоко и напоминающий ему об их последней встрече, ― Нёвиллета переворачивает что-то внутри Ризли мелким проворным кульбитом: ― Привет. Эта мелкая короткая встреча в суматохе дел и кажется такой хрупкой, не терпящей чего-то слишком грандиозного, поэтому Ризли бросает негромко, но искреннее: ― Спасибо, что приглядел, ― и слегка кивает в сторону раздевалок. ― Мне было не трудно, ― спокойно отвечает Нёвиллет. ― Я проверял работы учеников, Сиджвин спокойно делала домашнюю работу. ― Не отвлекала? ― усмехается Ризли. ― Ничуть. Он слышит небольшую возню, и смотрит в сторону, где Сиджвин все ещё собирается. Наматывает розовый большой шарф как можно удобнее и поправляет его у самого горла. Нёвиллет осторожно и тихо, почти на грани шёпота, заговаривает: ― Она же… не знает? ― М? ― Ризли отрывается и переводит взгляд, встречаясь с настороженностью в глазах напротив. ― О, нет. Нет. Они переглядываются в молчаливом понимании (возможно наполненное разными мнениями о том, как хочется, как стоит и как надо, какими путями, но сходящиеся в одной объективной точке ― пока не стоит). Ризли снова поглядывает в сторону и, пока ещё есть время, наклоняется поближе к Нёвиллету, понижая голос: ― Не хочешь сходить куда-нибудь? Когда будешь свободен. Нёвиллет быстро проходится глазами сверху вниз, будто что-то выискивая. Грудь его заметно движется от вдоха, а потом он дёргает уголком губ и смотрит на него из-под ресниц. ― Приглашаешь? Ризли с улыбкой склоняет голову набок. ― Как видишь. ― Я… не против. Я хочу. Можем позже решить когда и где. ― Конечно. ― Кстати, ― спокойно заговаривает Нёвиллет, но кажется, будто он спохватился, выцепив эту мысль только что, ― помнишь, ты упоминал, что у тебя есть знакомый, который может отремонтировать проигрыватель? О да, Ризли определённо помнит эту коллекцию пластинок и главный шедевр в квартире Нёвиллета (помимо самого Нёвиллета, конечно), который несправедливо стоит без дела из-за своего плачевного состояния. ― Да. Хочешь отвезти? ― он слегка вскидывает брови. Нёвиллет кивает: ― А потом можем пойти по своим делам. «По своим делам» из уст Нёвиллета звучит почти так, будто они собираются посетить Букингемский дворец и выпить чашечку чая с королевой. Ризли не сдерживает усмешки. Он не отвечает: боковым зрение улавливает активное движение, отталкивается от стены, подходя к выходу, и Сиджвин выбегает из раздевалки теперь одетая. Ризли явно простоял в здании уже достаточно в уличной одежде ― он чувствует излишнее тепло, охватывающее его. ― Я готова! ― Тогда пойдем, ― кивает Ризли. Он оборачивается, стоя спиной к Сиджвин, и бросает с лукавым взглядом. ― До свидания, мсьё Нёвиллет. ― До свидания, господин Ризли, ― невозмутимо отвечает он. А потом Ризли видит, как плавно идёт кверху уголок чужих губ, когда с них слетает: ― Au revoir, Сиджвин. Та прощается с ним в ответ на не менее очаровательном французском. Нёвиллет все ещё смотрит на него, когда Ризли выходит с Сиджвин из здания с румянцем на щеках. Холодный воздух тут же набрасывается на прилипший к коже жар. Ризли неверяще усмехается. Вот же чёрт.

***

― Я, кажется, никогда не видел, как ты водишь машину. Эта мысль приходит к Ризли, когда они отъезжают от дома Нёвиллета с благополучно погруженным проигрывателем и направляются в мастерскую мистера Карона. Начало декабря радует внезапно солнечной погодой и сверкающим крупно выпавшим снегом ― пусть Ризли и пришлось с утра почистить машину, это ничего. Ему нравится зимний блеск на улице и бодрящий мороз. В обед выходного дня движение достаточно оживлённое и, едя по застеленной крошками поломанного льда дороге, ― шины благополучно были сменены на зимние с первым выпавшим снегом, ― Ризли сосредотачивается на ней. ― Не думаю, что в этом есть что-нибудь необычное. Он задаётся вопросом, ехал бы Нёвиллет осторожнее и медленнее. Наверняка он не пытался в последний момент перестроиться на другую линию, а поворотники и дворники включал не небрежным жестом, аккуратно сжимал руль в перчатках и точно не испытывал желания посигналить наглой машине в ответ. ― Готов поспорить, ― весело хмыкает Ризли. ― М? Он бросает быстрый взгляд в сторону и на вопрошающее выражение Нёвиллета поспешно качает головой, перехватывая руль сильнее. ― Ничего. Они без происшествий доезжают до цели, и Ризли вытаскивает ключ зажигания. ― Тебе помочь занести? ― Всё хорошо, я вытащу. Нёвиллет выходит из машины и подхватывает тяжёлую коробку. ― Спасибо, ― говорит он, когда Ризли захлопывает за ним дверь. ― Куда нам? Это место? ― Нёвиллет указывает примерно в сторону мастерской, держа огромный проигрыватель практически непринуждённо. Ризли не видит, как напрягаются руки Нёвиллета под курткой ― только довольствуется чуть напряженной шеей. ― А? Да, нам в туда, идём. В мастерской тихо и спокойно, как всегда. Только звенящий колокольчик на входе ненадолго прерывает звуки тиканья часов. Помещение с тёплым светом и коричневыми стенами ― Ризли полагает, что обои кремовые, но увешанные (и уставленные) вокруг самые разные часы явно претендуют занять собой весь периметр ― посреди зимнего дня теперь выглядит как готовое к приёму гостей местечко. Вон, не хватает только столика для чаепития и будет почти как «Алиса в стране чудес». Ризли вспоминает, как после просмотра мультика еще маленькая Сиджвин устроила мистеру Зайчику, мистеру Мишке и господину Ризли чаепитие из маленьких чашечек (он благополучно смог попить чай тогда из своей). Ризли ступает в это тепло вместе с Нёвиллетом ― тот сдержанно оглядывается по сторонам. За прилавком, кажется, никого нет. ― Карон, ― негромко, но достаточно слышно зовёт Ризли. Карон вдруг выныривает из-за стойки у прилавка, где он, спрятавшись за витриной, явно увлечённо в чём-то копошился ― карандаш заправлен за ухо, волосы в небольшом беспорядке ― и приветливо улыбается. ― Ризли! Какими судьбами? Ризли в ответ кивает на большую коробку в руках Нёвиллета. ― Кое-что принесли. Во взгляде Карона появляется интерес, и он с задумчивым хмыканьем указывает на расчищенное место. ― Что там у вас? Нёвиллет переглядывается с Ризли, ставит коробку, и Карон осторожно и теперь с явным любопытством начинает её открывать. Ризли может точно понять по лицу, когда тот понимает, что в ней лежит проигрыватель ― такая смесь приятного удивления и энтузиазма ярко пестрит в приподнятых бровях и довольной ухмылке. ― Ничего себе… Так, ― он опускает руки, подхватывая проигрыватель, ― сейчас ох… ― и чуть не сгибается под его тяжестью, с немой мольбой прося скорее убрать коробку, ― не поможете? Нёвиллет с кивком отодвигает опустевшую коробку в сторону, и Карон тут же опускает на её место устройство. Ризли только остаётся гадать, что скрывается у Нёвиллета под рубашкой помимо явно сильных рук. Как часто он занимается спортом? Таскает тяжести? На сколько хватит его силы… От мелких ненавязчивых, но плодящих всё большее и большее количество вопросов мыслей Ризли тяжело втягивает носом воздух. Он подумает об этом позже. ― Давайте разбираться… Какие жалобы? ― спрашивает Карон, словно доктор, осматривающий пациента. Проигрыватель уныло стоит рядом. ― Не работает, ― просто отвечает Нёвиллет. ― Проигрывает все пластинки с помехами. ― Заказ срочный? ― Карон быстрыми движениями откручивает винты, открывает крышку и осторожно кладёт её рядом. ― Нет. ― Хорошо… Фремине, принеси, пожалуйста, мелкую крестовую! Ризли поднимает глаза, сосредотачиваясь ― большая часть его внимания перемещается на проход, ведущий к кладовой. Он чувствует, как Нёвиллет бросает на него сдержанный любопытствующий взгляд. И через секунду дверь где-то в конце маленького коридора открывается, оттуда выныривает знакомое лицо. Мальчишка только ненадолго замедляется, замечая Ризли ― уже не останавливается, не роняет детали и не спотыкается, но так же неуверенно и осторожно доходит до Карона и кладёт рядом с ним маленькую отвертку. Карон берет её не глядя и бросает: ― Спасибо. Так, что тут у нас… Может, проблему можно будет и вовсе быстро решить. Хм… Его вполне слышное бормотание начинает сопровождаться звуком откручивающихся звякающих деталей и стабильным нераздражающим тиканьем часов. Ризли косится в сторону: Фремине ещё не скрылся в кладовке, только отошёл в другую сторону витрины. Он молча отмечает, что не видит никаких явных ссадин или синяков и тихо хмыкает ― вряд ли проблемы отстанут от Фремине сами, но, по крайней мере, сам Фремине на них в последнее время, судя по всему, не натыкается, и это немного успокаивает. ― Интересно... ― тихо тянет Коран. ― Вы не знаете, какого года проигрыватель? Нёвиллет опирается на стойку скрещенными руками. ― Я не могу сказать точную дату, но в период… Ризли слышит шаги вместе с тем, как замечает на периферии, что Фремине выходит из-за кассы в зал. Облокачивается о стену, заведя руки за спину и если Ризли и ловит его взгляд ― то только быстрый, неуверенный, осторожный из-под светлой чёлки. Судя по всему, Фремине хочет заговорить, но не решается, и Ризли облегчает ему задачу как может ― потому что все остальное должно лежать на Фремине, Ризли не планирует вытягивать из него слово за слово в этой ситуации. Он встаёт у той же стены недалеко от парнишки, но соблюдая формальную дистанцию и расслабленно скрещивает руки на груди. Он не смотрит пристально. Просто… с любопытством. Ризли надеется, что его взгляд не выглядит давяще-выжидающим. Пауза ещё не начавшегося разговора спокойна и скучающа, будто ждёт, когда её наконец разредят, повисает между звуков разговора Карона и Нёвиллета и мелодией мастерской. А потом Фремине тихо быстро бросает: ― Здравствуйте. ― Привет. И снова тишина. Ризли замечает, как напрягаются плечи Фремине ― возможно, за спиной он цепляет руки между собой слишком крепко. А затем он выпаливает на одном дыхании: ― Господин Ризли. Эм… насчет прошлого раза. В общем. Спасибо вам. ― М? ― Ризли моргает. ― А, да не за что, ― он пожимает плечом. ― Просто больше не попадайся так, замётано? Фремине кивает. Ризли хочет расспросить про Лини и Линетт. Больше для того, чтобы сделать выводы по реакции Фремине, потому что имеющейся у него информации достаточно, чтобы сложить какую-никакую да картину: неразлучная троица, детский дом, потом близнецов забирают, и Фремине остаётся один. ― Я… тогда просто был на стройке, ― парнишка опускает голову, ― вы, наверное, и так знаете, ― и голос его спадает. Ризли, конечно же, знает. Но он просто хмыкает и беспечно, стараясь передать Фремине ощущение, что он точно не на допросе. ― Часто ты там бываешь? ― Иногда, ― с мелкой заминкой отвечает он, шаркая носком по полу. Ризли со спокойным интересом глядит на его макушку. ― Я просто… смотрю, не завалялось ли чего-нибудь полезного. Гайки там. Болты. ― А что, в мастерской мистера Карона этого недостаточно? ― Я не вор. ― Я не про воровство говорю, ― спокойно отвечает Ризли. ― Ты спрашивал у него? Я уверен, у мистера Карона завалялись ненужные шурупы. Фремине стыдливо краснеет, отворачивая голову, осознавая глупость, неправильность и абсолютно не тот вектор своих слов. ― И вообще, ― хмыкает Ризли, ― на стройки не просто так запрещено ходить. Ризли так однажды себе заработал шрам в заброшенном здании, а потом ещё один ― неровный и неприятный, зацепившись за торчащую железку. Он остановился в своих похождениях, когда ему стало скучно и не до этого. А может, когда он повзрослел. Судя по поникшим плечам ― Фремине и так понимает, что хлипкие конструкции не всегда его выдержат, а напороться на что-нибудь проще простого. ― Я знаю, ― тихо говорит Фремине. ― И мистер Карон иногда разрешает мне взять ненужные детали. Просто всё время просить неудобно. Ризли поднимает взгляд: Карон и Нёвиллет продолжают разговаривать. Точнее, один что-то увлечённо рассказывает, параллельно роясь в коробке проигрывателя, а Нёвиллет с интересом кивает и тихим, мягким низким голосом через раз задаёт вопросы. ― Как часто ты здесь? ― спрашивает Ризли негромко. Фремине бросает на него полу удивлённый взгляд из-под чёлки, словно не ожидал, что этим вдруг заинтересуются. Он тихо выдыхает и вытаскивает руки из-за спины. На его предплечьях до сих пор повязки ― выглядывают из-за краёв длинной кофты. Судя по непотрёпанному виду, новые. ― Почти каждый день, ― Фремине сцепляет руки перед собой и потирает большим пальцем ладонь. ― После трёх. ― Много работы? ― В… в основном по мелочи. Уборка, сортировка. ― Карманных хватает? Фремине неуверенно отрывисто кивает. ― Ага… Между ними повисает спокойная тишина. Он прислушивается: Карон говорит, когда примерно можно будет забрать проигрыватель, и Ризли понимает, что они заканчивают. ― Надеюсь, ― он легко отталкиваясь от стены, ― ты тогда добрался благополучно. Фремине моргает пару раз, не сразу понимая, что Ризли имеет в виду, а потом выдаёт беззвучное «О». ― В смысле да. Более чем. И, эм, спасибо вам ещё раз. ― Не за что, ― он хмыкает. ― В следующий раз никаких встреч в участке, ― беззлобно тянет Ризли, внимательно глядя на парнишку. На удивление, это заставляет Фремине слабо усмехнуться, и Ризли на пробу аккуратно подталкивает его локтём в плечо. Фремине напрягается только на мгновение, а потом опускает плечи и неуверенно улыбается, подёргивая уголком губ. ― И не бойся у мистера Карона спрашивать лишний раз, ― бросает Ризли напоследок. Он подходит к Нёвиллету, когда тот записывает номер хозяина мастерской собственной персоной. ― …Тогда буду ждать вашего звонка, ― кивает он. ― До свидания. ― До свидания. ― Хорошей работы, ― кидает Ризли на прощание, кивая, и Карон по-доброму усмехается: ― Тебе тоже. Нёвиллет разворачивается. ― Пойдем? Ризли тут же смещает взгляд на него. ― Давай. Он придерживает для Нёвиллета дверь и, прежде чем выйти из мастерской, замечает, как Фремине, поджав губы, неуверенно смотрит в его строну. Ризли просто взмахивает рукой на прощание, и получает в ответ неловкий кивок парнишки. На улице уже начало сыпать снегом, поэтому, стоит Ризли выйти из-под навеса, на его неприкрытую голову тут же падают много крупных хлопьев, прячась меж непослушных волос. Он проводит рукой по ним, стряхивая, что может. Нёвиллет без шапки тоже, но летящий снег нисколько не мешает ему выглядеть несправедливо красиво. На секунду кажется, что некоторые снежинки осели у него на ресницах. Они быстрее прячутся в остывшем салоне, и Ризли включает подогрев, кладёт руку на прохладный руль, дожидаясь, когда машина будет готова, чтобы ехать. ― Так это и был Фремине? ― Да. ― У него… бинты на руках. ― Не совсем, ― поспешно отвечает Ризли. ― Эластичные бинты, как повязки. Помогают держать мышцы в напряжении, ну и скрывать шрамы, очевидно, ― будь то обычные, Ризли бы забеспокоился сильнее. Но этот этап у Фремине, он надеется, давно пройден. Помолчав с минуту, он всё же добавляет: ― Я сам такие когда-то носил. Ризли смотрит: на панели отображается достаточное количество градусов, чтобы можно было двигаться, что он и делает. В тишине переключает скорость, удерживает сцепление и выезжает с заправки. Уже на дороге ему кажется, что тишина немного затягивается. Ризли крепче сжимает руль. ― Ничего не спросишь? ― Только если ты не захочешь рассказать. Он чуть поворачивает голову и… о. Понимающий и спокойный, как ровная водная гладь, взгляд Нёвиллета отпускает тугой узел внутри. ― Ризли. ― М? ― Спасибо. Он смущен, чтобы ответить как-то внятно, поэтому просто слегка усмехается. И решает перейти в безопасное русло ― тем более, вопрос насущный. ― Ну что, куда держим курс? ― Есть пожелания? Ризли пожимает плечами. ― Мне неважно. Как тебе удобнее? ― он снова слегка поворачивает голову. Нёвиллет сидит, приложив костяшку пальца к подбородку, и спустя несколько секунд тихого размышления ненастойчиво предлагает: ― Как ты относишься к тому, если мы возьмём еду на вынос? ― И поедем к тебе? ― Да. Это нормально? ― Конечно. ― Ризли вскидывает брови, бросая Нёвиллету взгляд «да, более, чем нормально». Он не знает, может ли выразить с этим спрятанное глубже «более чем нормально, потому что мне не важно, где мы будем проводить время, если я буду проводить его с тобой». Нёвиллет мягко улыбается в ответ. ― Тогда на следующем перекрёстке нам надо будет повернуть направо. Как оказывается, Нёвиллет знает достаточное количество хороших заведений. Это выясняется, пока они по дороге договариваются о своих предпочтениях ― Нёвиллет любит супы и не прочь иногда попробовать хорошо приготовленную азиатскую кухню, не любит сухую пищу без соуса (и Ризли с внутренним довольством отмечает, что соусы он, к счастью, готовить умеет). Из фильмов: особых предпочтений нет ― это выясняется тоже, пока они подумывают включить что-нибудь на телевизоре, но затея отходит на второй план в разговорах. Квартира Нёвиллета всё такая же приятная и светлая. Ризли опасался, что возникнет неловкость от того, что они в доме Нёвиллета, наедине, без Навии или кого-либо ещё, потому что это только… какое по счёту? второе свидание. Но спустя несколько минут Ризли неосознанно бросает какую-то глупую шутку, а Нёвиллет искренне усмехается, и еду они вытаскивают, не переставая бросать друг на друга взгляды исподлобья. ― Тебе нужны палочки? ― Палочки? ― Ризли глядит на удон в тарелке и, кажется, понимает. ― Нет, просто вилка. ― О, ― смущённо проговаривает Нёвиллет после недолгой тишины. ― Хорошо. Они усаживаются ― Нёвиллет с палочками, он с вилкой, ― и Ризли, наконец, ― как превосходный гурман ― оценивает еду. Ему нравится, но он всё равно предпочитает домашнюю. Есть в готовке что-то методичное и удовлетворяющее, особенно когда нужная прожарка, достаточное количество специй и правильное распределение ингредиентов выходят в насыщенный аромат на всю кухню, невероятный вкус и искренне восхищение тех, кто пробует. ― Надеюсь, ты простишь меня за такое кощунство, ― говорит Ризли, наматывая удон на вилку. ― Нет, ― отвечает Нёвиллет серьёзно, кажется, не уловив шутки. Уголки губ Ризли подрагивают к верху. ― Просто я не ожидал. Привык, что большинство едят такую еду палочками, ― он слегка постукивает своими (своими, не приложенными в комплект деревянными) приборами о край блюда. ― Мы с Навией всегда используем для суши или лапши, например. Тем более, ― он бросает на Ризли взгляд, ― ты выглядишь как человек, который много что умеет. Много что умеет? ― это явно дёргает любопытство внутри. Ризли склоняет голову на бок и разворачивает корпус, закидывая локоть на спинку. ― Что конкретно? Нёвиллет сдержанно улыбается и словно в качестве оправдания невозможности ответить прямо отправляет кусок курицы в рот. Ризли готов поклясться, что видит в его глазах искринки. Только спустя пару минут тишины, когда тарелка Ризли опустевает, и он отпивает горячего чаю, Нёвиллет спокойно и как бы невзначай заговаривает, но цепко привлекает внимание. ― Менять сдутое колесо на месте, ― Ризли усмехается, ― хорошо готовить, ― Нёвиллет пожимает плечами, ― насколько я знаю. Ризли быстро прикидывает источники информации: неужто Клоринда (не в силах умолчать о его превосходном мастерстве, конечно же) обмолвилась Навии? ― Это правда, и ты обязан попробовать. ― Буду ждать приглашения. Мягкая улыбка и взгляд ― Ризли улавливает это, на несколько секунд замирая. Ему нравится, как это звучит. Как согласие на будущие встречи, как обещание. И это настолько непривычно, насколько приятно и ощущается практически естественно. У Ризли давно не было отношений. Отношений, имеющие какой-нибудь вектор на серьёзность ― тем более. Но сидя здесь, с Нёвиллетом, что-то теплится в его груди всё больше и больше. Он дёргает уголком губ. ― Что ещё я умею? ― Уже просишься на комплименты? ― из уст Нёвиллета это не звучит как насмешка. Больше небольшое спокойное поддразнивание. ― Не могу сдержать любопытство, ― легко парирует Ризли. Нёвиллет ненадолго замолкает, стуча подушечкой пальца по краю чашки. А потом просто бросает: ― Французские поцелуи в том числе. Ризли останавливается с застывшей кружкой и со смешком выдыхает. ― Не могу поверить, что ты это помнишь… Нёвиллет пожимает плечами. ― Конечно. Не могу не признать, что ты меня… застал врасплох тогда. Ризли сам себя застал врасплох. Внезапной шуткой, сорвавшейся с языка. Но мысль о том, что Нёвиллет вспомнил заставляет глаза Ризли непроизвольно скользнуть на чужие губы. Он ставит чашку на столик. ― Значит, неплох? Или эксперту нужно провести дополнительные исследования? Нёвиллет моргает в секундах молчаливого замешательства. ― Прости?... Ризли вкидывает брови, и во взгляде напротив сверкает понимание. ― О. Он не может сдержать улыбки. Очаровательно. ― Могу я?.. ― ненастойчиво спрашивает Ризли, слегка наклоняясь. Они несколько секунд просто смотрят друг на друга в приятной тишине будоражащего ожидания. И когда Нёвиллет полуприкрывает глаза, опуская взгляд ниже, Ризли получает разрешение. Он чувствует дыхание на собственных губах, прежде чем касается Нёвиллета. Это так тепло, мягко и внезапно полностью окутывает с ног до головы, что собственный вдох Ризли кажется слишком горячим. Он тут же приоткрывает рот в выдохе, чувствуя, как его нижнюю губу ловят зубами, льнут ближе, и Ризли аккуратно, но ощутимо цепляется рукой за плечо Нёвиллета. Жар тягуче приятно и ненавязчиво расползается по телу. Ладонь скользит вниз, вдоль руки, вдоль крепких мышц под рубашкой, и Ризли гадает, что ещё он может найти. Напряженная шея под пальцами, покатое сильно плечо, крепкие мышцы. И мягкие, мягкие губы. Ризли, кажется, скоро сойдет с ума. Он резко втягивает носом воздух и придвигается, охватывает лицо Нёвиллета, скользя большим пальцем по нежной коже скулы, слышит вздох, перемешивающийся с тихим довольным звуком, посылающим вибрации Ризли в грудную клетку. Чувствует его руки на собственных запястьях следом, которые перемещаются на шею и задевают волосы. Когда Нёвиллет осторожно заправляет прядь Ризли ему за ухо, мурашки на секунду застают его врасплох. Сухие прикосновения смешиваются друг с другом, выливаются в жар, губы сминают друг друга быстрее, и в голове крутится лишь одна мысль: ещё, ещё и ещё… Он понимает, что напирает очень активно. Пусть Нёвиллет и не возражает. Но Ризли напоминает себе ― терпение. Он отступает с большой неохотой, но приятное оставшееся тепло крутится внутри словно знак извинения ― и снаружи по коже ладони, когда Нёвиллет ненавязчиво проводит пальцем. Ризли смотрит в приятном свете квартиры и хочет погрузиться в глаза Нёвиллета до головы как во влекущий омут.