Счастливчики / LUCKY ONES

      Теплый утренний свет скользнул по моим векам, пробиваясь через полупрозрачные шторы. Один предательский лучик уже подпекал висок. Я потянулась к занавеске, но руки словно свинцом налило, да так, что я услышала лязг металла.              Вместо штор — самодельные ставни из бамбука. И лежала я не в своей мягкой кровати, а на твердом плече. Я больше не дома. Я все еще здесь.       Этой ночью я выяснила важное: Тони храпит. Даже не храпит, а рычит и воет, как раненый вепрь. И если с устатку мне это не сильно мешало, то теперь ушам стало поистине больно. Пришлось сильно толкнуть его в бок.       Помогло, но сон окончательно перебило. Я через силу распахнула глаза. За бамбуковой стеной мелькнула чья-то тень. Одеялком, увы, не укрыться от монстров. Монстры уже знают дорогу ко мне. Я прищурилась, надеясь сойти за спящую.       Бамбуковая дверь отворилась, в проходе мелькнул силуэт. Такой крошечный, что страх отступил.       Маленькая девочка в пестром одеянии, кажется, та, чью поделку сломал невежа в камуфляже, приблизилась к нашей камере. В руках она держала какую-то плетеную корзинку.       Пока малышка разгружала свою ношу, поочередно выуживая фрукты, я аккуратно протянула ногу к колену мальчишки. Пару легких постукиваний, и пацан загремел наручниками. Я зашипела в его сторону и несколько раз подергала головой в сторону девочки. В ответ белобрысый скривился так, словно я была самым премерзким в мире будильником, безустанно позвякивающим в беззаботное воскресное утро.       Ну до чего же тупица! Ладно, попробуем без перевода на детский.       — Эй, hola, — протянула я вполголоса.       Девочка резко дернулась в сторону и прижалась спиной к бамбуковой стене.       — Нет, нет, нет, я тебя не обижу, — растянулась я в невинной улыбке, пряча свои скованные руки за согнутой в колене ногой.       Девочка нахмурила бровки домиком и опасливо потянулась рукой к корзинке.       — Ты ее пугаешь, маньячка. Лучше не улыбайся, — сдавленно процедил мальчишка.              Кинув взгляд в его сторону, я поняла, что причиной его странной дикции была натянутая от уха до уха улыбка.       Во все тридцать два. Так широко, что я видела его десны. И это я-то ее пугаю?       — Кыс-кыс-кыс, — позвенев металлом, мальчишка поманил кого-то невидимого из противоположного угла камеры.       — Что ты, мать твою, делаешь? — протолкнула я через плотно сомкнутые зубы, невольно переняв манеру общения пацана.       — Маленьких детей в темные камеры приманивают котятами! — еле слышно отозвался тот. — Кыс-кыс-кыс!       — Не переноси на нее свои детские травмы, — проснулась и Джул.       Малышка поджала плечи и слегка высунулась в сторону воображаемого котенка. Не обнаружив там пушистого, она недовольно надула губы. Наш же детеныш резко скосил глаза и высунул язык. Девочка слабо, но улыбнулась.       Древний язык мне по-прежнему был не знаком. Но пацан свое дело знал, дебильничать было у него в крови.       Ничуть не скрывая запястий, он сложил пальцы одной руки знаком «окей» и поднес к глазу. Девочка попыталась за ним повторить, но вышло у нее совсем по-другому. Внимательно рассмотрев свои пальцы, она попыталась еще раз. Снова не так. Она даже ножкой топнула. Дама с характером!       Мальчишка повторил свои движения показательно медленно. Скопировав каждый поворот руки, девчушка наконец овладела языком крет-инков. Я замерла. Белобрысый поменял жестикуляцию и сделал из своих рук причудливые очки. Его растопыренные пальцы напоминали перья у глаз и, отдаленно, но вязались с образом карнавальной маски. Я уже было настроилась на положительный результат, но тут случился дитячий откат.       Девочка скорчила грустную физиономию и замотала головой. Вспомнила о разломанной поделке? Плохи наши дела. Мимик был идиотом, этюд не удался.       — Похвали ее маску, она думает, что ты издеваешься над ней! — еле слышно прошипела я пацану.       Мальчишка бегло задвигал «перьями» и писклявым голосом произнес:       — Хвалю твою маску!       Интонация была такой, будто он зловещий фокусник или первооткрыватель дикого племени, налаживающий контакт с туземцами. Одним словом, была идиотской. Девочка вопросительно выгнула бровь, а мальчишке досталась слабенькая оплеуха от Рикса.       — Скажи «хермоса» и покажи ей маску руками! — тихо скомандовал Рикс, а его испанский прозвучал не очень-то убедительно.       — Хер… моса, — худо-бедно скопировал мелкий, все еще держа свои руки в форме «маски».       Получив недовольный тычок в спину, он наставил указательный палец на девочку и повторил вновь:       — Хермоса!       — Да не на нее тыкай, а на маску! Не зарабатывай себе срок… — сдавленным шепотом отозвался Рикс.       И о чудо! Тайные письмена заветной испанской скрижали были разгаданы, а малец наконец выполнил правильную последовательность действий. Палец на девочку, руки в «маску», а потом подзывание к себе каждым пальцем, конечно же, с заклинательной «хермосой».       То, как малец перебирал пальцами, девчушке явно пришлось по душе. Она в точности скопировала его жест, выдав нам в ответ самое настоящее и без акцентное «Hermosa».       Радостно улыбаясь, как обычный ребенок, наконец-то дождавшийся заветной похвалы, она вполне себе спокойно вывалила все оставшееся содержимое своей корзины рядом с нашей камерой. Еще раз повторила пальчиками мельтешащие движения, покивала и вприпрыжку выскочила из хижины.       — Думаете, поняла? — заозирался на нас мальчишка.       — Да хермоса его знает, будем надеяться, — подытожил Рикс, потянувшись рукой к ближайшей бутылке воды.       — Говоришь по-испански? Где научился? — окликнула его Джул.       — У испанки, конечно же!       — Ну конечно же, у испанки… — спина Рикса ничуть не помешала мне увидеть его ухмылку.       — А у меня от нее прививка есть! — гордо заявил белобрысый.       — Класс! — я одобрительно сжала кулаки, в который раз развеселившись от того, что у мальчишки на редкость плохо с иронией.       — Ага! — радостно заулыбался малец и на четвереньках пополз к решетке.       Принесенной малышкой провизии было немного. Одна лепешка, пять черных авокадо и небольшая связка бананов. Судя по всему, нас планировали держать на том минимуме, что позволил бы нам попросту избежать голодных обмороков, а не полноценно насытиться. В этом даже была своеобразная логика: так мы вполне могли быть полезными, но при этом не слишком преисполнились бы в силах для бегства. Рядом с фруктами нашлись три поллитровых бутылки с водой, не считая той, что уже была откупорена Риксом. Странная у солдат была арифметика, но пришлось довольствоваться малым.       Мальчишка прилип лицом к прутьям, стараясь дотянуться своей тщедушной ручкой до закатившегося чуть поодаль авокадо.       — Ну же, иди ко мне, дружок, почти достал… Почти… Бинго! — радостно воскликнул он, резко повернув к нам свое восторженное от победы лицо. На его щеке хорошо отпечатались две красные полоски решетки.       — Чуть доработать, и на тебе можно будет в крестики-нолики играть, — с зевком протянул проснувшийся Тони.       — Играть будем только ноликами, крестики на мне ставить рано!       Ну вот пусть мальчишка и поучит нашего «большого брата» оптимизму, ему полезно.       Разделив этот незатейливый завтрак между собой, мы оставили нетронутой одну бутылку воды, поставив ту в угол нашего «дома». На запасание провиантом тянуло слабо, но лишним точно не было.       Бамбуковая дверь, на которую мы периодически озирались в ожидании нашего сегодняшнего палача, отворилась примерно десять минут спустя. На пороге стоял заспанный Гонсалес с заклеенной пластырем губой и в надвинутой на глаза кепи. С пола открывался отличный вид на то, что он так старательно прятал под козырьком.       Левый глаз Гонсалеса наливался красочным фингалом, а я никак не могла припомнить такого удара от Рикса. Его трофеем определенно точно была разбитая губа, но к этому синяку тот вряд ли имел отношение. Разве что косвенно. Ведь, судя по злобному взгляду солдата, понес он это телесное наказание как раз за вчерашнюю стычку. Это не сулило нам ничего хорошего. Ну спасибо, ковбой, удружил! Уверена, урод нам этого не забудет.       — Утра доброго! — заорал над нами Гонсалес. — Всем встать и на выход по одному! Вы вдвоем идете с Брауном, — указал он головой на меня и Джул. — А вы, дамы, — обратился уже к парням. — Поступаете под мое чуткое руководство.       Словно в подтверждение озвученного распорядка дверь отворилась вновь. Браун нарочито вальяжно и неспешно подошел к клетке, принявшись перебирать перед замком связкой ключей. Каждый идентичен предыдущему. Отличались они лишь маленькими кусочками ткани, продетыми в широкие головки. Желтый — нет, синий — мимо, зеленый — как символично. Замок отворен.       Без лишних препирательств выполнив указания, мы по очереди направились на выход из нашей обители. Выстроившись шеренгой перед домом, замерли в ожидании четких приказов.       Браун встал прямо напротив меня, выудив очередной ключ из охапки.       Записала, запомнила. Синий.       — Позвольте ваши руки, — ухмыльнулся солдат, немного сбив меня с толку вежливостью, но взгляд его я выдержала ровно и без смущений. Браун заулыбался еще обаятельнее, а мои оковы пали в его руки.       Изучила, учла. Не робеть.       Но, если честно, с такими чертами лица, как у него, было вовсе не обязательно добавлять себе подобного рыцарства. Многие девушки согласились бы часами сидеть подле него в наручниках, лишь бы только попялиться в его голубые глаза. И при других обстоятельствах я была бы не прочь отнести себя к таковым. В наших же обстоятельствах мне придется стать таковой.       — Руки вытянули! Быстро! — в собственном стиле интерпретировал слова товарища Гонсалес.       Браун четкими движениями поочередно расстегивал замки в наручниках, а Гонсалес сразу же складывал их в знакомую сумку. Как только с наручниками было покончено, все принялись растирать запястья. Несмотря на саднящие покраснения, меня не мог не радовать тот факт, что солдаты, по-видимому, все же пришли к тому, что мы не какие-нибудь супер агенты, а простые туристы. Так что необходимость в дополнительных мерах безопасности вроде как исчезла.       Хотя я бы, на их месте, Риксу браслетики-то оставила. А стоило только Брауну и Гонсалесу поравняться с ним и расковать, как Рикс не упустил возможности ответить на сатиру Гонсалеса:       — Дамы, значит, мы, а вечерний макияж у тебя? На второй глаз теней не хватило или как? — снова нарывался он на конфликт.       Вояка в этот раз решил не упражняться с ним ни в силе, ни в остроумии, а потому просто зарядил ему кулаком в живот. Рикс скривился и чуть согнулся.       — Еще хоть раз пасть свою разинешь, и я скажу боссу, что ты бросился с обрыва в реку, уяснил? — сквозь зубы проговорил Гонсалес.       — Я хорошо плаваю, не волнуйся, — вновь нарывался наш расправивший плечи атлант.       Чего ради? План-то другой! Рассудив, что его предостерегающий от жизнеопасных глупостей внутренний голос просто-напросто уснул еще на борту самолета, я не стала искать логики в птичьих мозгах Рикса.       Гонсалес же окончательно вышел из себя и вскинул на него автомат. Рикс немного отшатнулся и примирительно поднял ладони вверх. От получения пули в лоб прямо здесь и сейчас нашего уверенного в своем бессмертии Рикса спас не страдающий двадцать четыре на семь ангел-хранитель, а Браун.       — Не надоело еще? — устало вздохнул Браун.       — К боссу? — спокойно спросил Рикс.       — Сегодня ты только мой, — одарил его злобной ухмылкой Гонсалес.       — У-у-у, а вот щас стало жутко. Давай лучше в реку!       На что Гонсалес оскалился, но автомат опустил. Одной рукой поправил край своей кепи, а ту, которой ударил, отвел за спину. Когда Браун принялся рассказывать нам о правилах поведения и распорядке нашего дня, Гонсалес молча направился с сумкой в соседний дом. Глядя ему вслед, я заметила, как он сжимал и разжимал тот кулак, что минутой ранее впечатался в живот Рикса. Браун же заговорил с провокатором:       — Интересная была, конечно, идея, но пока я здесь, ты больше не спровоцируешь его на драку.       — Не понимаю, о чем ты, — у Рикса не осталось и следа от вчерашних притворных «вы».       — Все ты понимаешь, даже не смотри на его кобуру, — негромко произнес Браун, в то время как объект их разговора уже держал свой путь обратно к нам.       Рикс в ответ на это слабо ухмыльнулся. На поясе вернувшегося к нам Гонсалеса действительно висела кобура с вставленным в нее пистолетом. И если вчера — может быть, то сегодня пистолета в плане не было. Пистолета. В плане. Не было. Прямо здесь и сейчас, при свете дня, да еще и в обход самому плану — не было!       Когда Браун вернулся к зачитыванию правил проживания в военных джунглях, Тони еле слышно спросил у Рикса:       — Зачем ты?       — А ты разве не хотел лично попросить вождя о помиловании?       — Разговоры! — рявкнул Гонсалес. — На этом все, разойтись!       Настало время приступать к выполнению перечисленных нам обязанностей. Гонсалес повел парней в сторону золотых приисков. Мы с Джул направились вместе с Брауном к многолюдному участку деревни.       В центре поселения царила суета. Запахи пота и жареной рыбы смешивались с детским плачем и криками солдат. Браун раздавал лаконичные маршрутные указания, уводя нас все ближе к окраине. Когда мы поравнялись с загоном со свиньями, его навигационный глас умолк.