На привязи у волчьего сердца

      Нарцисса не может в это поверить. Всё произошло так быстро, она едва успевает осмыслить происходящее. Её сестра использовала непростительные заклинания против неё. Своей родной, младшей, сестры. Как она могла? Даже… Убивающее проклятие.       Белла… Почему?       Виновата ли в этом сама Нарцисса? Предала ли она Беллатрикс? И да, и нет. Эта два противоречия борются внутри женщины. Одно говорит: да, предала. Свои устои. Семейные традиции. Родителей. Свою кровь. Сестру. Другая кричит: Нет, не предала. Ты вольна поступать, как хочешь. Это твоя жизнь. Никто над тобой не властен.       Слишком трудно решить, кто прав; слишком тяжело признать правду.       Но есть что-то ещё. Кто-то ещё. Та, благодаря кому Нарцисса сейчас жива. Сидит на полу и неотрывно смотрит на лежащее перед ней тело юной девушки. Её девочки.       — Ц-ц-ц-цисси…       Нарцисса едва поднимает взгляд на трясущуюся в рыданиях сестру. Её пальцы разжимаются, палочка с гулким стуком падает на пол. Малфой отвлекается, зачем-то осматривая пострадавший в дуэли зал. Следы от заклинаний по всюду, на картинах; на стенах; потолке; разбиты окна; вазы. Она даже не заметила всех разрушений во время их боя.       — П-п-прости, я… Я не…       Женщина вновь возвращает взгляд к сестре. Ту трясёт ещё больше прежнего, она прижимает ладони ко рту. В панике она пытается вымолвить что-то ещё, но может выговорить лишь какие-то неразборчивые звуки.       Нарцисса, оклемавшаяся от попавшего в неё Круциатуса, едва подползает к Гермионе. Её рука в нерешительности замирает, ей страшно коснуться, страшно увидеть правду. Гермиона закрыла её собой. Гермиона снова спасла её. Гермиона пожертвовала своей жизнью. Гермиона… Гермиона…       — Гермиона…       Женщина осторожно касается точки пульса на запястье, ожидая пустоты, она знает, что девочка мертва и ничего не будет, ни единого толчка, ни одного спасительного сигнала.       Но сегодня, только сегодня, судьба благосклонна к её внутренним мольбам. Пульс есть. Её девочка жива. Нарцисса судорожно выдыхает, слёзы радости стекают по щекам. Она берёт тело девушки, прижимая его к своей груди. Руки путаются в мягких волосах служанки.       Нарциса начинает покачиваться взад-вперёд, находясь в неверии. Обошлось. Гермиона жива. Какая же великая удача на стороне этой девочки.       Из кокона чувств Нарциссу вырывает стук каблуков Беллатрикс. Она сделала первый шаг к сестре. Глаза старшей Блэк всё ещё полны паники, ужаса и осознания, что она только что сделала. На какой опасной грани была.       — Прошу… — едва шепчет Беллатрикс. — Цисси… Я… Я не хотела, я…       — Уходи, — тихим, но стальным, не терпящим возражений, голосом говорит Нарцисса, даже не смотря на сестру. Ведь её глаза прикованы к безмятежному лицу Гермионы. — Уходи, Беллатрикс. Я не хочу тебя видеть.       — Цисси, умоляю…       Слышать такое непривычно. Нонсенс. Невозможно. Но это так. Сама Беллатрикс Блэк стоит перед ней в слезах, с дрожащим голосом, умоляя. Нарцисса глуха к этим мольбам.       — Уходи! — кричит она во всю мощь своего горла.       Крик отшатывает Беллатрикс, словно хлёсткая пощёчина. Слёзы застилают глаза, голос надломлен, тело дрожит, зубы стучат друг о друга.       — Прости…       Последнее, что говорит Беллатрикс, прежде чем с хлопком аппарировать, забывая собственную палочку.       

* * *

             Десять часов. Десять долгих часов Нарцисса не отходит от Гермионы. Девушка так и не приходит в себя. В течении этих часов, казавшихся для блондики целоый вечностью, девушка вздрагивает, кричит в муках, затем извивается на кровати, снова и снова.       Порой она лежит спокойно и всхлипывает. Иногда, что лучше всего, она и правда лежит мирно, будто спит. Но Нарцисса понимает, что происходит что-то ужасное. Она пытается вспомнить в деталях, что произошло в тот момент, когда Беллатрикс выпустила в Гермиону Аваду Кедавру.       Женщина неотрывно сидит рядом, не отходит ни на секунду. Она страшно измотана, ей хочется спать, но она отказывается. Нарцисса не знает, что предпринять. Уставший мозг не выдаёт идей, как и воспоминаний. Ей нужно поспать… Всего пару часов… Чуть-чуть… Поспать…       Нет!       Нарцисса резко поднимает голову. Она не должна! Не сейчас! Она встаёт, начинает ходить по своим покоям, поглядывая на лежащую на её кровати Гермиону, укрытую её одеялом, переодетую в её спальную одежду.       — Это не просто служба…       Шёпотом рассуждает Малфой, не отрываясь от лица девушки.       — Это… Это не просто твоя доброта. Это что-то большее, да?       Она останавливается, опираясь руками о изножье.       — Что ты ко мне чувствуешь, Гермиона?       Словно в ответ девушка шевелится, хмурится.       — Нар…       Женщина замирает.       -…цисса…       Гермиона говорит сквозь сон. Её голос слабый, едва слышимый. Но она зовёт. Зовёт её. И блондинка не может отказать. Она тут же оказывается рядом.       — Я здесь, милая.       Нарцисса ложится сбоку, прижимая хрупкое тельце служанки к своему.       — Я рядом.       Она губами касается виска девушки, оставляя невесомый поцелуй. Почувстовав так необходимые прикосновения, Гермиона заметно расслабляется. Что не может не радовать переживающую Нарциссу.       Блондинка на секунду прикрывает глаза, всего лишь на секунду, и не замечает, как засыпает.       Ей снится большое зелёное поля. Над ней лениво плывут белые облака на огромном голубом небосводе. Чуть поодаль от неё повёрнутая спиной стоит Гермиона. На ней лёгкое белое платьице, большая соломенная шляпка. Девушка разворачивается и улыбается.       Нарциса улыбается в ответ.       Она просыпается резко, словно что-то вырывает её из сна. Гермиона лежит рядом, но с небольшим изменением.       Девушка очнулась.       Нарцисса молчит, всматриваясь в янтарные глаза. Гермиона улыбается уголками губ. Её голос хриплый от криков и ото сна.       — Хозяйка.       Женщина не отвечает, продолжая любоваться юным лицом, непослушными волосами, раскинутыми по подушке, порозовевшими щёчками, пухлыми губами.       — Вы в порядке, Хозяйка?       Усмешка укрывает уста блондинки. Даже после всего, что произошло, даже сейчас Гермиона продолжает заботиться о ней. Это так странно, глупо и одновременно с этим завораживающе. Нарцисса продолжает убеждаться, что дело не в простой доброте.       Нарцисса шепчет, не желая прерывать зародившуюся тихую магию этого утра:       — Моя безрассудная девочка, — Гермиона слегка краснеет, когда слышит это обращение, «моя». — О чём ты думала, вставая перед Авадой?       — О вас, — сразу отвечает Гермиона не имея ни секунды сомнений. — Только о вас.       — Глупая, глупая девочка.       Нарцисса кладёт руку на щёки Гермионы, гладя их большим пальцем. Девушка наклоняет голову ближе, усиливая прикосновения.       — Я хотела защитить вас. Остальное не важно.       — Это не так, Гермиона, — выдыхает Нарцисса. — Ты тоже важна. Прошу, никогда не забывай об этом. Ты, — женщина отстраняет руку, чтобы указательным пальцем приложиться в левую сторону груди Гермионы. — Важна.       — Что произошло после того, как я отключилась?       Нарцисса вздыхает. Она пересказывает все события этих тяжёлых часов. Как Гермиона кричала, как переживала сама Нарцисса, как в бреду или во сне Гермиона позвала её.       — Я… Я назвала вас по имени?       Удивление Гермионы смешивается с шоком, что заставляет Нарциссу беззлобно ухмыльнуться.       — Это было неожиданно. Ты этого не помнишь?       Гермиона отрицательно вертит головой.       — Простите, что назвала вас по имени, Хозяйка.       Чуть склонив голову, закрывая глаза, шепчет Гермиона. Ей стыдно.       — Всё хорошо, милая, — Нарцисса двумя пальцами берёт лицо Гермионы за подбородок, чуть приподнимая его, встречаясь с ней взглядом. — Можешь называть меня по имени, — улыбается женщина. — Не очень часто. За редким исключением.       — Благодарю вас, На… — Гермиона смотрит на блондинку в поисках разрешения, когда видит утвердительный кивок с лёгкой улыбкой, то продолжает с придыханием. — Нарцисса.       Они лежат некоторое время в тишине, наслаждаясь ею, как тёплым одеялом. Нарцисса гладит плечо Гермионы, едва касаясь его кончиками пальцев. Никто из них не хочет нарушать это спокойствие. Никто не хочет говорить. Этот момент — их маленькое укрытие от мира. Небольшой кокон, которому всё же суждено когда-то лопнуть.       И именно Гермиона наносит этот колющий удар.       — Хозяйка… А что случилось с Госпожой?       Нарцисса заметно напрягается. Она хмурится, поджимает губы.       — Ушла, — коротко отвечает женщина. — Я её прогнала.       Гермиона тихо ахает.       — Она чуть не убила тебя и напала на меня, — видя, как взгляд Гермионы опускатся, накрываясь пеленой вины, Нарцисса кладёт пальцы на подбородок девушки снова заставляя взглянуть на себя. — Нет, — просто говорит она. — Ты не виновата. Ужин был чудесным. Идея была превосходной. Ты старалась и ты молодец. Не забывай об этом.       Служанка кивает, мягко улыбаясь уголками губ.       — Не думаете ли вы, что мы должны навестить Госпожу?       — С чего это вдруг мы должны делать это? — голос Нарциссы приобретает стальные нотки, вперемешку с искренним удивлением. — Повторюсь, если ты не услышала, она напала на нас и ты чуть не погибла из-за неё!       Гермиона не сдаётся в истинном желании убедить Хозяйку.       — Но я жива! Если бы она хотела убить меня, я бы давно была мертва! Но я здесь, с вами! Госпожа Белла наверняка расстроена и ей очень одиноко. Никто не должен…       В уголках глаз девушки начинают собираться слёзы. Нарцисса остужает свой пыл, вновь возвращаясь к аккуратному шёпоту.       — Она… Что-то увидела, когда использовала легилименцию?       — Она видела нас. Наши ночи, случай в гостиной. Она узнала… Я думаю она…       И снова, когда Гермиона начинает паниковать, ловкий палец нежно накрывает её уста.       — Не стоит заставлять себя. Ты не готова. Мы обе это знаем. Оставь это при себе, хорошо? — дождавшись медленного кивка, означающего согласие, Нарцисса убирает палец. — Это же не всё, так? — она осторожно проверяет грань, возможно немного давит, но это необходимо.       Гермиона вновь кивает в ответ.       — Я думаю, она могла увидеть моё прошлое, — на этих словах Гермиона вздрагивает, сильно, от Нарциссы это никак не скрыть. — Я хотела бы узнать, правда ли это или нет.       Вновь наступило молчание, но ненадолго. Пока идёт тишина, Гермиона мельком осматривает комнату Нарциссы. Она бывает здесь часто, всё те же тёмные занавески на окне; тот же массивный шкаф у входа; туалетный столик с большим зеркалом и множеством принадлежностей. Ничего не изменилось.       Да и чего бы оно должно?       — Андромеда ничего мне не рассказала, лишь то, что я и так уже знала. Гермиона, если ты позволишь, я бы хотела узнать твоё прошлое.       Нарцисса нарушает тишину.       — Зачем? Что это вам даст?       — Это позволит мне лучше понимать тебя, девочка. Я, — Нарцисса соединяет их руки. — Только хочу помочь.       Гермиона кивает, не отрывно смотря на переплетённые пальцы. Так нежно. Так тепло. Так спокойно.       — Мы можем сосредоточиться на Госпоже Белле, а после… После я вам всё расскажу?       — У тебя столько времени, сколько тебе нужно, милая.       — Спасибо.       Гермиона немного улыбается, прикрывая глаза. Она пододвигается ближе, плотнее, бессовестно пользуясь их положением.       Нарцисса не возражает.       

* * *

             Настаёт время выбираться из постели. Нарцисса, с отдохнувшим мозгом, наконец проверят показатели Гермионы диагностическим заклинанием. Обе до сих пор не понимают, что произошло. Девушка приняла убийственное проклятие и должна быть мертва, однако этого не произошло.       — Ты в порядке… — задумчиво произносит Нарцисса.       — Почему я чувствую «но», Хозяйка?       Гермиона хмурит брови, глядя, как Малфой убирает палочку в кабуру на бедре. Нарцисса ухмыляется.       — Мне до сих пор не даёт покоя факт твоего выживания.       — Были ли подобные случаи?       Нарцисса отходит в сторону, явно предаваясь воспоминаниям, пытаясь найти какую-то старую информацию.       — Есть слух о мальчике, скорее байка, но всё же…       Она будто говорит сама с собой, ушедшая в собственные думки.       — Когда-то давно жил мальчик… Никто не знает его имени, семьи, ничего. Однажды в его дом пришёл тёмный волшебник и убил его мать. Мальчику было всего год от роду, совсем малыш, и вот волшебник наставил на него палочку…       Гермиона заворожено слушает рассказ женщины, не решаясь прервать её. Кажется, она даже задерживает дыхание.       — «Авада Кедавра», — Нарцисса выставляет указательный палец, повторяя движения палочки. — Луч попал в мальчика, но отскочил в самого волшебника. Мальчик выжил, награждённый шрамом на лбу в виде молнии, что так похож на движение палочки при убийственном проклятии.       Нарцисса резко моргает, выходя из своих мыслей, возвращяясь к Гермионе.       — Но, как ты понимаешь, это лишь байка. Ведь никто не знает, что за мальчик, как его звали и что с ним случилось дальше. На моей памяти после Авады никто не выживал, — лицо Нарциссы приобретает мрачные тона. — Уж поверь, девочка, я знаю…       — Как действует это заклинание?       Гермиона встаёт, походит к Нарциссе очень близко, но не решаясь встать вплотную.       — Заклинатель должен испытывать искренние чувства ярости и злобы, иметь прямое желание убить того, на кого направлено это проклятие.       — Может, Госпожа не хотела… Ну, убивать вас?       Нарцисса качает головой.       — Не думаю. Представим, что она всё же хотела убить меня, в порыве гнева и чувств, но тут перед заклинанием встаёшь ты. Оно не было направлено конкретно на тебя, соответственно у Беллы не было прямого желания убить тебя. Если это заклинание работает таким образом, тогда… Что, любой сможет так его отразить просто встав перед жертвой, защитив её? Тогда это не имеет смысла.       В любом случае, как думает Нарцисса, они не узнают правды, пока либо не поговорят с Беллой, либо она сама не уткнётся в книги в библиотеке. Гермиона вспоминает, что ей нужно приготовить завтрак, она совсем об этом забыла, сказав об этом женщине, получив разрешение покинуть её покои, девушка переодевается в свою повседневную олежду и спускается на кухню.       Внутри же она осматривает вчерашние блюда, которые так и не были поданы к столу. Дисерт в виде Шафрановой Булочки и напоследок Кофе.       Заварив новое кофе и приготовив новый завтрак, Гермиона поспешила подать его к столу. Она не забывает про булочки, так же оставляет их на подносах. И служанка не упускает новый выпуск газеты, пришедший ранним утром. Она относит его к месту Хозяйки. Гермиона собирается сесть рядом с Нарциссой, как в прошлый раз. Блондинка спускается следом и кивком головы указывает на разрешение сесть и начинать завтракать.       Пока Гермиона понемногу ест, Нарцисса сосредотачивает своё внимание на газете. Хоть там и нечего читать, пара новостей о политике; некоторые заявления нынешнего Министра Шеклболта; пара скандальных статей от Риты Скитер, явно надуманных и преувеличенных; погода и всякого по мелочи.       Иногда Нарцисса и сама не понимает, зачем подписалась на эту газету. Может, всё дело в хоть и малой, но всё же связи с внешним миром. Да, у неё есть работа, но в основном женщина отправляет письма совами и работает не покидая поместья. Она хоть и гоняется за сыном по всему миру, но это вряд ли можно назвать хорошей прогулкой с контактами с миром.       Возможно, таким способом она ищет что-то о Драко, вдруг он где-то мелькнёт, однако до сих пор за столько лет его отсутствия, он нигде толком не появляется. Небольшая сеть информаторов могут сообщить о следующем появлении сына в любой момент.       Разумеется, как мать Нарцисса страшно скучает и волнуется за сына. С одной стороны Андромеда была права. Всё-таки Драко давно уже не ребёнок и самостоятельный мужчина, но как она может оставить его поиски не зная, в порядке ли он и безопасности ли?       Неужели, он и правда связался с организацией Пожирателей? Но зачем? Что им от него нужно или ему от них? Что их связывает? Нарцисса отказывается верить, что её сын сам стал одним из Пожирателей. Это попросту невозможно!       Они с Люциусом воспитали Драко хорошим мальчиком, который никогда даже не думал о чём-то даже отдалённо напоминающем деятельность Пожирателей. Ни то, чтобы напрямую вступить в их ряды.       Однако каждый раз, когда Драко видят в каком-то городе и Нарцисса следует за ним, она натыкается на ячейку Пожирателей. Ни разу не было, чтобы она пришла в пустой склад. Как это возможно? Что за игру затеял Драко? Стоит ли за этим нечто большее или всё это лишь случайные совпадения? Однако тот Пожиратель сказал, что видел Драко, он действительно был там!       Что он там делал? Какие его цели? Чего он добивается? Почему не выходит на связь?       — Хозяйка?       — М?       Нарцисса вырывается из потока собственных мыслей и замечает, что Гермиона уже давно съела свою порцию.       — Вам надо поесть. Вы уже полчаса задумчиво смотрите в один лист газеты. Всё хорошо?       Малфой улыбается.       — Заботливая, — мягко говорит она, откладывая газету. — Просто задумалась.       Наконец, она принимается за пищу.       

* * *

             — Ты точно уверена, что хочешь идти к ней и ещё с её палочкой в своих руках?       Гермиона быстро кивает. Нарцисса может видеть предельную серьёзность на лице девушки. Она тяжело вздыхает, понимая, что другого выхода у неё нет.       — Дело даже не в моём прошлом. Она важна мне так же, как и вы.       — Вряд ли я смогу тебя уговорить, а приказать и подавно. Ты что-то со мной сделала, девочка.       Нарцисса подаёт ладонь, Гермиона осторожно кладёт в неё свою, словно не веря. Обе улыбаются и аппарируют. Когда ноги чувствуют твёрдую землю, а вместо Поместья Малфой возникает Поместье Блэк, они не торопятся разъединять руки. Нарцисса даже крепче сжимает ладонь служанки.       — Я… Я не уверена, что смогу.       — Я не могу вас заставить, Хозяйка.       Гермиона первой отстраняет руку и идёт ближе ко входу. Развернувшись, она произносит:       — Я сделаю это одна. Не волнуйтесь. Вы помните, за углом есть беседка, сходите туда. Погода хорошая, подышите воздухом.       Внутренне женщина поражается некой внезапной смелости этой девушки. Когда она успела её заиметь? Теперь она кажется не только красивой, но и взрослой… Что происходит?       Кивнув друг другу, Гермиона разворачивается и отправляется в дом. Нарцисса наблюдает ровно до тех пор, пока фигура девушки не скроется за массивными тёмными дверьми поместья. Только после этого она начинает двигаться за угол дома, вспоминая, как она с сёстрами в детстве часто гуляли возле этой беседки.       Практически сразу она находит одно конкретное место. Нарцисса отгибает траву и видит вырезанные на белой доске инициалы Б.Б, А.Б и Н.Б. К сожалению, после ухода средней сестры, старшая вырезала крест на её инициалах.       Нарцисса проводит по всем надписям пальцами сверху-вниз. Это было так давно, словно в другой жизни.       Несколько мгновений спустя она заходит в беседку, садится на скамеечку и закрывает глаза, делая первый вздох.       Гермиона тем временем проходит вглубь поместья. Повсюду темно, нет абсолютно никакого света. Больше всего пугает не темнота, а абсолютная безмолвная тишина. Каждый шаг — словно гром среди ясного неба; каждый вдох — словно ураган в штиль; каждое биение сердца — словно удар в самый громкий барабан.       — Госпожа?       Решается девушка произнести хотя бы звук, который эхом проносится по коридорам, чем немного пугает саму служанку. В ответ тишина, маленькое чувство испуга сменяется напряжением. Гермиона проходит в гостиную, думая, что может найдёт Беллатрикс там, однако комната пуста.       — Неужели она куда-то уехала? — сама не зная зачем шепчет девушка.       Она решает подняться наверх в покои Беллатрикс, возможно Госпожа просто спит. Остановившись у двери, она стучит. Три размеренных удара с промежутком в четыре секунды. Всё, как её учили.       — Войдите, — звучит женский развязный голос.       Гермиона поначалу вздрагивает, но затем открывает дверь, благополучно войдя внутрь. Она обнаруживает Беллатрикс, сидящую на кровати. Вокруг неё разбросаны несколько пустых бутылок. Одну, полупустую, она держит в руках и намеревается выпить.       В комнате темно. Окна закрыты, света совсем нет, ни одной свечи, полная тьма. Глаза давно привыкли, пока Гермиона шла по поместью, но всё равно различить что-то было трудновато.       Но девушка справлялась. Как всегда.       — Госпожа…       — Что ты тут делаешь, а?       Вопрос задаётся лениво и нехотя, отчётливо видно, что Беллатрикс слишком устала. Под заплывшими глазами образовались круги от сильного недосыпа, она едва держит бутылку в трясущейся руке, она ничего не ела с самого ужина в поместье Малфой и даже не спала. Её прекрасные кудрявые волосы превратились в кошмар.       Из головы Гермионы тотчас вылетают все фразы, которые она понемногу пыталась заготовить для этого разговора. Она проходит вглубь, не забыв закрыть за собой дверь.       — Вы пьёте с самого возвращения, Госпожа?       — Это всё, что я могу делать, — салютирует бутылкой женщина, прежде чем сделать большой глоток. — Хорошо тебе с моей сестрой? Небось, уже успели потрахаться, да?       Гермиона предательски краснеет, но быстро берёт себя в руки.       — Что? Госпожа, как вы можете? Конечно же, нет! Хозяйка не для этого забрала меня!       — Забрала? Да ты сама была рада уйти! Ты бросила меня тут! — кричит Беллатрикс, снова взмахивает бутылкой, жидкость в ответ плескается внутри. — Ушла к ней! Ты забыла, да? Один из шрамов на твоей спине её! Он твой, Цисси! — она кричит так, словно её сестра находится рядом с Гермионой. Беллатрикс вглядывается в бутылку, играясь с плескающимся алкоголем. Так же внезапно, как начала кричать, Беллатрикс говорит спокойно, но немного надломленно. — Ты ушла… Ха! И поделом… мне. Сама виновата… Била, резала, мучила… Относилась, как к животному… Я, чёртов, монстр!       Она затихает, продолжая всматриваться в дно бутылки. Беллатрикс не замечает своей палочки в руках Гермионы.       — Это не так, Госпожа.       Шепчет Гермиона, делая первый шаг навстречу.       — Не так? — рявкает женщина. — А кто я по-твоему? Или ты забыла сколько раз была при смерти находясь рядом со мной?       — Не забыла.       Ещё шаг. Маленький, едва заметный. Гермиона двигается осторожно, стараясь не спугнуть чистокровную.       — Тогда какого чёрта… Почему ты такая?       — Вы же всё видели, не так ли?       Новый шаг. Уже близко к кровати, осталось лишь обойти.       — Видела.       — Тогда зачем этот вопрос?       Она уже возле угла, Беллатрикс не отрывает взгляда от бутылки.       — Я не знаю, что видела.       — Вы видели ребёнка, чья жизнь была разрушена, — ещё шаг. — Вы видели девочку, которую судьба отправила в самый настоящий ад, — совсем близко, ещё один крошечный шаг и всё. — Вы видели меня.       Наконец Гермиона стоит перед Беллатрикс. Она кладёт её палочку на кровать, рядом с бедром жещины. Свободной рукой служанка нежно забирает бутылку, ставя её на тумбочку.       — Теперь вы понимаете?       Голос Гермионы тих, надломлен. Она напряжена сильнее, чем когда-либо. Её губы сжаты в плотную полоску; руки сжатые в кулаки дрожат.       — Значит… — хрипло начинает Белла, откладывая стакан. — Три дня?       Гермиона вздрагивает. Каждый раз воспоминания режут раскалённым до красна ножом по старой, никогда не заживающей, ране.       — Да.       Коротко отвечает она. Предательские слёзы начинают течь по щекам.       Следующие слова Беллатрикс заставляют Гермиону поднять голову в истинном неверии:       — Прости меня… За всё… То, что ты пережила… Это…       — Не нужно, — отрезает девушка трясясь от напряжения. — Прошу вас. Просто… Не надо.       Гермиона держится из последних сил, её самообладание окончательно ломается, предаёт её.       Беллатрикс встаёт, медленно медленно тянет к служанке ладонь, стирает дорожку слёз большим пальцем. Так аккуратно, осторожно. Нежно.       Легонько её рука перемещается на затылок шатенки, чуть надавливая, прижимая рыдающее, хлипкое тело к своему.       Беллатиркс никогда не обнимала Гермиону.       Но сейчас это происходит.       И это прекрасное ощущение.       

* * *

      

      — Как я выжила?       Они лежат на кровати рядом друг с другом. Не так, как Нарцисса и Гермиона, в этот раз они лежат каждая на своей половине.       — В последний момент, я не знаю, как это описать, но я словно очнулась. Я многое умею, в том числе соединять заклинания, тем самым заменяя одно на другое.       — Как это?       Гермиона переворачивается на бок, смотря на лежащую прямо Беллатрикс.       — Допустим, я кидаю в тебя Круциатус, вербально, я имею в виду, но невербально произношу жалящее заклинание. И вместо Круцио и адской боли, ты получаешь небольшой укус, словно пчела. Здесь как бы одно заклинание заменяет собой другое, это тонкая работа и годы практики. Мало, кто так может.       — Значит вы заменили Аваду Кедавру на… Круциатус?       Насколько позволяет её положение — Беллатрикс утвердительно кивает.       — Первое, что пришло в голову. Ты спасла мою сестру от меня, спасибо тебе, — Беллатрикс поворачивает голову к Гермионе. — И то, как ты спасала её до… Я не забуду этого. То, что я сделала, напала на неё, Мерлин, я Круциатус на неё пустила… А затем и Аваду… В родную сестру… Я же говорила, щеночек, я чудовище, самое настоящее мерзкое чудовище.       Гермиона отрицательно двигает головой. Она решительно не согласна.       — Я не знаю, что было между вами в детстве, — осторожно начинает она, прощупывая почву. Когда видит кивок, просящий продолжить, то говорит дальше: — Но вы не виноваты в том, что пережили. Сейчас есть только вы, Госпожа, вы и ваши сёстры. Теперь над вами никто не властен, только вам решать, как жить и что делать. То, во что вас заставили верить — не должно определять вашу суть, вашу судьбу. Я многое не знаю и не понимаю, но…       Она замолкает на мгновение, словно стараясь собраться с мыслями. Эмоции захлёстывают, она никогда так долго и открыто не говорила с Беллатрикс.       — Не важно, какая кровь течёт в наших жилах. Важно то, — Гермиона осторожно, как утром это делала Нарцисса, пальцем едва прикасается к левой груди старшей Блэк. — Что у нас здесь. Это наивно, но я начинаю искренне верить в это.       Гермиона улыбается уголками губ.       В ответ улыбается и Беллатрикс.       — Нарцисса с тобой?       — Она должна быть в беседке на заднем дворе. Вы желаете встретиться с ней?       С глубоким вздохом, Беллатрикс ложится обратно, сверля взглядом потолок. Гермиона молчит, не пытаясь ни давить, ни торопить. Это решение должна принять сама Беллатрикс.       — Я мертвецки пьяна, щеночек.       Гермиона только сейчас понимает, что Госпожа изменила её прозвище. В груди, почему-то, растекается толика тепла.       — Я могу принести вам зелье, которое приведёт вас в норму.       На мгновение Белла замолкает, пока наконец не кивает.       — Да, сделай это. Это будет правильным решением.       Проходит несколько минут, когда Гермиона возвращается заветным зельем в руках. Белла дрожащщей рукой берёт у неё бутылочку, залпом осушает всю ёмкость и чувствует, как пьяное состояние понемногу сходит на нет.       — Пойдём, пока я… Нет, я не передумаю. Идём.       Она забирает свою палочку, закрепляя её в рукаве и подаёт Гермионе руку.       — Аппарация?       Тем не менее она вкладывает свою ладонь в мягкую ладонь чистокровной.       — Нет, спустимся обычно. Она же буквально за домом, — усмехается женщина, чуть сильнее сжимая руку. Предвидя следующий вопрос, Беллатрикс сразу на него отвечает: — Я просто хочу, вот и всё.       Гермиона понимает кое-что важное. Беллатрикс знает о том насколько ей важна Нарцисса. Неужели она хочет…       Но они же просто держатся за руки пока спускаются? В этом ничего такого нет, верно?       Когда они выходят на улицу, Беллатрикс отстраняет свою руку первая. Гермиона некоторое время смотрит на свою, пока не приходит в себя и не подбегает за ушедшей вперёд женщиной.       Беллатрикс останавливается, когда видит Нарциссу, сидящую в беседке спиной к ним. Гермиона тактично остаётся на месте, даже немного отходит за угол, когда Госпожа медленными шагами подходит к сестре.       Это их момент. Их разговор. Гермионе там делать нечего.       Они о чём-то говорят, долго и упорно, Нарцисса повышает тон, а Белла вскидывает руки. Обе резко отворачиваются друг от друга, складывая руки на груди. Так проходит пара минут, обе так же одновременно поворачиваются, что-то говорят и заключают друг друга в объятия.       Гермиона не может сдержать улыбки и убирает скопившуюся в уголке глаза слезу. Увидев, что сёстры собираются возвращаться назад, служанка ретируется ко входу, как будто она всё это время сидела здесь и ничего не видела.       Когда сёстры подходят к ней, она встаёт в приветственном поклоне.       — Госпожа. Хозяйка.       — Мы сейчас аппарируем домой, — начинает Нарцисса, когда Гермиона поднимает голову. — Вместе с Беллой.       Служанка кивает, понимая, что это ещё не конец. Сказано явно не всё.       — А затем, — с вздохом продолжает Белла. — Я хочу встретиться с Андромедой. Кажется, пришла пора сёстрам Блэк воссоединиться. Вскоре все трое аппарируют прочь.