Плод

Прошло 100 лет

      Гермиона стояла у окна и смотрела сквозь стекло, не замечая своего отражения: множество морщин покрывало её лицо; волосы стали белыми как снег, но всё такими же не послушными и кудрявыми; впалые глаза; не стало прежнего овала лица. Она потеряла былую стать. Чувствовала, как дрожат ноги, как трудно становится дышать, и как хочется сесть, а лучше лечь и закрыть глаза, чтобы усталость их не донимала. В ушах постоянный звон, а в голове шум. Она теребила бархатную ткань платья, и всё время смотрела в окно, с самого утра до ночи, в ожидании, что они вот-вот вернутся домой.       Она вздохнула. И развернувшись, медленно пошла к креслу, что стояло у камина. Хотела взять книгу, чтобы прочесть её, но вспомнила, что зрение не позволит ей это сделать, и было уже расстроилась, как вдруг, распахнулись двери. Если бы только она могла, то развернувшись, немедленно бы кинулась на встречу вошедшему.       Поворот дался ей с трудом, голова закружилась, и закашлявшись, она упала в крепкие объятия. Когда смогла поднять голову, чтобы посмотреть на державшего её человека, то первым, что она увидела — были его серые глаза, точно такие же как и много, очень много лет назад. Цветом — как воды Темзы. Только по утрам она видела в них глубокий серый цвет, с неким ледяным отблеском.       — Драко, ты вернулся, — хрипло проговорила она. — Как же долго вы не приходили. Мне казалось, что прошло столько времени, словно тысяча лет.       — Прости, любимая, — он поцеловал её в лоб, крепко обнимая. — Прости меня, дорогая. Но мы не могли иначе. Да, мы знали, что ты нас ждёшь, но к сожалению мы не властны над тем, что происходит. Мы не можем диктовать ему правила. Мы всего лишь демоны. Мы всего лишь те, кто собирает всё дерьмо, что творят люди.       Гермиона знала о чём он говорит. И понимала это, вот уже как сто лет. Система должна работать. У каждого своя миссия. Её — хранить этот дом, ждать их и бесконечно любить. Лет пятьдесят она больше не думает о том, на чьей стороне они стоят, не думает о противостоянии добра и зла, а просто ждёт и любит. А сейчас ей стало так тепло и хорошо, словно его объятия были единственным миром в котором она жила. Миром с именем Драко. А он оставался таким же: статным, высоким, молодым и таким же горячим. Вдыхая его аромат, вдруг услышала шаги.              — Скорпиус, — прошептала она.       И в этот момент сын оказался рядом: высокий, платиновые волосы и серые глаза, совсем не похож на неё.       Драко сделал шаг назад, освобождая свои объятия, чтобы сын смог обнять мать, целуя её в висок.       — Прости нас. Я каждый день думал: как же ты здесь одна. Боялся, что могу не успеть.       — Не нужно было. У меня всё хорошо.       Он гладил её по голове, а она обняла его, похлопав по спине. Гермиона сразу почувствовала как её ладони начинают нагреваться, тепло потянулось по рукам, плечам, до шеи... Оно наполнило её полностью. И она растворилась в этом тепле, прижимаясь к своему сыну, слыша его сердцебиение, и мир остановился. Она больше не слышала шума в голове, звон в ушах прекратился. Тяжесть ушла из тела, и открыв глаза, снова почувствовала легкость. Скорпиус улыбнулся.       — Вот теперь всё хорошо. Мы дома. — Он снова поцеловал маму, но уже в лоб, и улыбнувшись, прогладил по снова коричневым волосам. — Я люблю тебя. И да, мне не нравится видеть как ты стареешь. Вот так намного лучше.       — Но когда-нибудь меня не станет, — проговорила она, — когда-нибудь ты не успеешь или у тебя начнётся своя жизнь. Я готова уйти. Уже готова. Знай сынок, что я тебя люблю.       Её ладонь коснулась его щеки и он лёгко поцеловал её.       — Ты будешь жить вечно.       — Это не правильно. Так не должно быть.       — Так будет, потому что я так сказал. Родители, а сейчас мне нужно отлучиться. У меня дела вне дома. Оставляю тебя мама, на папу.       И улыбнувшись, Скорпиус поклонился матери, похлопал отца по плечу и ушёл. Гермиона дождалась пока двери закроются и посмотрела мужу в глаза.       — Ему сто лет, когда-нибудь он должен на совсем уйти из дома. Это нужно сделать было давно. Это я удерживаю его. Это неправильно. Вам нужно попрощаться со мной. Я не могу жить вечно, а он не может жить вечно со мной.       Драко смотрел ей в глазах и она видела в нём притаившеюся грусть.       — Я соврал тебе тогда.       — Когда?       Гермиона не поняла о чём он говорит.       — Много лет назад я сказал, что люблю стоять на краю смерти. Знать, что один мой шаг, одно моё действие и я кану в небытие. Мне нравится — это состояние. Мне нравится — игра с жизнью и смертью. Как и нравится противостояние. Я так тогда сказал? Ты не помнишь? — Гермиона мотнула головой. — Я помню, что так, но я соврал. Я никогда не стоял на краю смерти, потому что я бессмертный и знал, что только сделав шаг я не умру, потому что обречён жить вечно. Это было наказание для меня, но тогда я ещё не понимал этого. Вечная жизнь — это мука. А игра жизнью со смертью — это лишь игра с другими людьми. Но с тех пор она мне не интересна. Я возвращался в свой дом зная, что здесь меня ждёшь ты, и он, но он вырос, давно вырос. Скорпиус сильный и он лучше меня. Потому что в нём всегда будет гореть твой свет. Гермиона, если не станет тебя, то меня тоже не станет. Я кану в небытие. И теперь — это не игра слов. Смысл противостояния, про которое я говорил когда-то — осознан. Правда на поверхности. Знай, что если тебя не станет, то я найду способ, чтобы перестать существовать, потому что в моём тёмном царстве есть свет только пока жива ты!       — А как же он, наш сын?       — Ему сто лет. Он сильный. И он умеет исцелять, поэтому тьма не сможет его забрать полностью. Это невозможно. Он будет жить вечно. Малфои никогда не умрут. Никогда!       Он обнял её, целуя в щёки, а его пальцы прошлись по её кудрявым волосам.       — Пойдём в спальню, — вдруг предложила она, и отстранившись он посмотрел в её карие, снова блестящие глаза. — Пока я могу быть такой, то хочу чувствовать тебя. Хочу, чтобы ты обладал мною. И не хочу терять время. Драко, немедленно неси меня в спальню.       Засмеявшись, она обхватила его за шею руками, а он взял её на руки.       — Хорошая идея, любимая.       Он верил в то, что у них впереди целая вечность. И готов был её прожить. От начала до конца. А она знала, что её жизнь только в руках её сына, их сына. Потому что всё началось с него.

Конец.

P. S. И жили они вечно.