Город чёрных звёзд: Нарушитель спокойствия

Настал следующий день — день суда. Ближе к полудню Майкл и Гарри стали собираться на предстоящее разгорячённое поприще. Пока Мэпл решал свои дела, ёж разузнал про охрану грузового депо, связанного с компанией «ChemiDustrial», в котором похозяйничали Лукас и Рубик, и выяснил, что оружие и форма убитых ими охранников не соответствовали официально заявленным. Это подводило Майкла к обвинению уток в согласии на оказание незаконных охранных услуг. Было бы грешно не использовать очередную вескую улику против беззакония, завуалированного под государственный бизнес. А бурундук тем временем дозвонился из своей конторы до Эшли и Роберта с намерением уговорить кого-то из них подбросить его до конторы, когда всё закончится. Горностай давно хотел сделать своей любимой кошке приятно, отчего в этот же день у пары была намечена поездка по Блэкмаунту и романтический обед. У Лукаса были сегодня важные личные дела, которые он слишком долго откладывал, а потому вежливо отказался. Боб же выразил своё согласие приехать также по окончании суда, чтобы, если всё пройдёт наилучшим образом, прямо на месте поздравить друзей с победой. К началу заседания явиться хряк не мог, так как в этот момент помогал матери с насущными делами. Бурундук изначально не ожидал многого, ведь каждый член компании Гарри уже далеко не так молод, чтобы иметь массу свободного времени, как это было в школьные годы, однако и озвученный расклад бухгалтера устраивал. Майклу присутствия одного лишь Гарри тоже было достаточно. Неустрашимый дуэт, невзирая на немалую власть селезней в Блэкмаунте — как в обычном, так и в криминальном мире, — был непоколебимо уверен в правоте своего дела. И вот, долгожданный зал заседаний в здании арбитражного суда Блэкмаунта. Стиль классицизма снаружи и изнутри выделял величественное строение среди всех остальных сооружений в боро Эдкинс. В нём встретились две противоборствующие стороны, лидеры которых позаботились о сохранности своих исполнителей. Словесная битва на этом поприще решала всё: от будущего химической компании до новой спирали расизма, которая начнёт беспощадно раскручиваться, если хитрые селезни и их адвокаты допустят промах. Тайное становится явным, как любил напоминать себе Майкл, отчего полагал, что пернатым в Блэкмаунте стоит готовиться к худшему, ведь с таким огромным размахом, как у них, сокрытие чего-либо становится действием всё более далёким от реальности. Обвиняющая сторона в лице Гарри, Майкла и двенадцати присяжных из простого народа представляла весьма серьёзную угрозу для благополучия уток в городе, особенно Давида Азулая — держателя химпрома Блэкмаунта, которого и вызвали на арбитражный суд как главу компании, — поэтому тот подготовился не менее основательно, чем закадычные друзья. После коронной фразы судьи, подъёма всех участников суда с мест, клятв адвокатов с прокурорами говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и занятием каждым членом заседания своего места судебный процесс ринулся с места резвыми темпами. Каждый участник обвинения и защиты по обе стороны от судьи гнался за право высказаться, но усердно старался не давать волю эмоциям, при этом ёж с протезированной рукой держался заметно спокойнее, и не только потому, что был опытен в судебных делах. Адвокат Давида в перерывах между извержениями потоков оправдательных речей пытался вставить палки в колёса ежу, однако тот умело их парировал, когда право голоса переходило к нему: в этом прокурору помогала целая стопка собранных доказательств. Самый разоблачающий материал Бекхаус не раскрывал до последнего, дабы максимально измотать адвоката противоположной стороны, тем самым косвенно повлияв и на судью. Суд длился несколько часов, однако мог бы пройти быстрее, если бы не любовь Майкла к щепетильным и хирургически точным подводкам к кульминации, которая однозначно не оставит судью равнодушным. Бекхаус плавно и методично подводил процесс к точке неминуемого разоблачения, отчего перерыв заседания откладывался всё дальше. Наконец, когда адвокат пернатого толстосума предоставил очередное псевдодоказательство невиновности подсудимого — по-другому он и не мог в силу своей профессии, — Майк терпеливо дождался своей очереди и перешёл к главному. — Ваша честь, — сказал ёж, — хочу сообщить, что у меня собраны неопровержимые доказательства их незаконной деятельности по загрязнению окружающей среды. Бекхаус подошёл к судье, вручил ему раскрытую папку с фотографиями и попросил взглянуть. Двое помощников судьи не менее пристально вглядывались в фотографические доказательства и письменные сведения. Пока в суде стояла тишина, иногда прерываемая кашлем или шёпотом кого-то из зала, судья с помощниками принял во внимание фотографии цистерн до того, как те были взорваны, и копию химического анализа местных вод из общедоступных источников информации. Наконец судья взял одну из фотографий в руки и поднял её, дабы все смогли увидеть запечатлённые на ней обгоревшие останки цистерны на колёсах. — Мистер Азулай, что Вы можете сказать на этот счёт? Вместо селезня словно по приказу резко встал начал и начал говорить его адвокат. Тот тараторил что-то про снижение требований к безопасности перевозки опасных грузов и отсутствие своевременной массовой замены цистерн на более новые — всё, чего Гарри не слышал, так как бурундуку было больше всех среди присутствующих наплевать на потуги пернатой шайки оправдаться. И Майкл бы за компанию не слушал этот трёп, если бы не его профессия, в которой ёж был по-настоящему талантлив — всяко лучше, чем в снайперском деле. Давид до сих пор не верил, что кто-то из мобианцев, не связанный с нынешней отчасти подкупной властью Блэкмаунта смог настолько глубоко раскопать под здешние преступные деяния его земляков, словно политическая оппозиция города сплотилась и подослала тщательно подготовленного агента под прикрытием. Азулай даже не подозревал, что дружная компания сможет зайти так далеко — ведь огромные деньги лишают радости жизни в виде надёжных друзей. — Как вы их раздобыли? — не сдержался и наконец гневно прошептал обвиняемый селезень так, чтобы это донеслось до ушей Гарри. Бурундук не стал делать вид, что ничего не услышал: это было не в его стиле — что при насмешке, что при злости. Мэпл кинул в сторону Азулая взгляд с изрядной долей насмешки с таким посылом, что «преступников вроде тебя это не касается». После вставок почти в любой разговор колких шуток или просто нужного взгляда без всяких слов Гарри обожал наблюдать, как сдержанность оппонентов сходит на нет и их лица перекашивает гримаса беспомощной ярости. В таких моментах бурундук, как могли бы заключить медиумы, превращался в энергетического вампира: бухгалтеру придавало сил наблюдение со стороны за страданиями своих жертв, которых настигает справедливая кара. И Гарри был безумно рад внести свою лепту в вынесение приговора. — Да, ваша честь, — бухгалтер элегантно привстал, совершая каждое движение назло селезням. — Позвольте добавить пару слов. Как известно, экспертиза нашла следы взрывчатки, так? — вопрос был риторическим, поэтому Мэпл продолжил. — Именно там, где произошёл взрыв. И тут возникает резонный вопрос: почему «ChemiDustrial» стала вдруг перевозить взрывчатые вещества? А возможно, в депо сделали своё дело члены небезызвестной «Руки мертвеца»? Сказать затруднительно, но это лишь временно. Поэтому либо работники сэра Азулая хранили химикаты в столь плохих условиях, что под воздействием солнечного тепла произошла самодетонация, либо у них настолько слабая охрана, что она даже с горсткой подрывников не смогла справиться. Белый костюмчик даже не постеснялся приврать, лишь бы выставить пернатых бизнесменов в ещё более паршивом свете. Обвинителям было известно, что одна из цистерн, которую взорвал Роберт, была наполнена метиловым спиртом. Химическая экспертиза, подоспевшая на место происшествия вскоре после вызова пожарных, подтвердила наличие следов аммиачной селитры, что означало присутствие взрывчатых веществ, и никак не могла объяснить это — зато Мэпл при помощи Бекхауса явно мог. От этого директор химзавода не выдержал и рассвирепел: — Наглая ложь! — вскочил Давид со стула, не в силах больше выносить один только вид назойливого бурундука. Со стороны присяжных и других присутствующих послышались задумчивые переговоры, которые приглушались упрекающими криками в сторону селезней. Двенадцать присяжных перешёптывались между собой на предмет тайной продажи компанией «ChemiDustrial» контрабандного оружия и её возможной связи с «Рукой мертвеца», невзирая на то что пернатые мафиози и такие же преступные уроженцы Блэкмаунта с акорновскими корнями, в большинстве своём, давно хотели друг друга уничтожить. Схема незаконной торговли оружием была до сих пор полностью не раскрыта, а сосредоточенность на обсуждении непонятного было на суде вещью контрпродуктивной. Поэтому присяжные лишь строили догадки, оставаясь верными Бекхаусу, который позвал их на заседание. Постепенно громогласные обвинения всё больше стали напоминать всеобщую словесную перепалку, что особенно не понравилось работникам арбитражного суда. Присутствующие в зале перестали стесняться выдавать угрозы в сторону селезней, а некоторые из подопечных Азулая, в свою очередь, начали так же громко оспаривать свою причастность ко всевозможным преступлениям. — Прекратить балаган на моём суде! — благодаря судье после дюжины громких ударов деревянным молоточком воцарилась гробовая тишина, после чего тот гораздо более спокойно обратился к бурундуку. — Мистер Мэпл, — он дал слово белому костюмчику. Бурундук едва мог сдерживать улыбку оттого, что всё идёт как задумано — края губ выдавали позитивный настрой бухгалтера. — Ваша честь, — как подобает продолжил Гарри, — как Вы поняли, мы не исключаем вариант, что цистерны были уничтожены намерено; вероятно, всё той же «Рукой мертвеца». Хотя не думаю, что им есть какое-то дело до флоры нашего города. Конкуренция в мире по ту сторону закона? — с интонацией, вызывающей неподдельный интерес у слушателей, задал вопрос Мэпл. — Пока неизвестно, чьих это рук дело, но это не отменяет того факта, что Давид Азулай совершил преступление как глава крупной компании. Преступление против безопасности нашего города. Возможно, даже в сговоре с кем-то. Это не должно остаться безнаказанным. Громкие заявления всегда привлекали внимание общественности. Гарри это было известно не меньше, чем Майклу, и бурундук не упустил возможности использовать это с выгодой для их с ежом общего дела. Перевод внимания на банду, которой заправлял Джером Маклейн, был для друзей очевидным, но от этого не менее действенным ходом. Никто из законопослушных граждан не любил преступников, поэтому присутствующим на суде было отнюдь не трудно выстроить логическую цепочку возможной связи Давида Азулая с «Рукой мертвеца». Однако те из мобианцев, чей ум нельзя было так просто приглушить псевдологичными доводами, не упускали из внимания факт вражды этой группировки с утиной мафией. Одним из таких мобианцев был судья, поэтому он задал вопрос, когда Гарри сел на место: — А как же тела, найденные в депо? Как вы можете это объяснить? — судья обращался ко всей обвиняющей стороне в целом. Этим он дал Майклу повод перенять инициативу на себя. Ёж был совсем не против этого, чем спас бурундука от замешательства. — Ваша честь, — встал со своего места ёж, — Доводы обвинителя вполне логичны. Ведь насколько известно экспертам, которые были на месте преступления, на телах не было никаких опознавательных знаков. Возможно, некая группа радикальных борцов за природу ворвалась в депо и, перебив охрану, устроила диверсию. — Майкл оперировал словами максимально аккуратно, чтобы не выдать Эшли и Роберта. — Но это лишь догадки и к делу они имеют не так много отношения. Здесь важно лишь то, что владельцы депо «Клаус Эдкинс» использовали наёмников из преступных формирований, ведь некоторые из убитых были ранее судимы, — подметил ёж. — А как гласит статья шестьдесят три уголовного кодекса Города-государства Блэкмаунт, привлечение к охранной деятельности подсудных элементов на предприятии с годовой чистой прибылью свыше миллиона блэкмаунтских песо относится к уголовным преступлениям средней тяжести, — тут прокурор подчеркнул отличие от подобных преступлений небольшой тяжести. — И так как убитые оказывали незаконные охранные услуги, не будучи зарегистрированными ни в одном частном или государственном охранном предприятии, нарушения, — ёж указал пальцем на злобного богатого селезня, — также подпадают под статью пятнадцать точка четыре кодекса об административных правонарушениях. Весьма неприемлемые проступки для граждан города, который всё время своего существования стремился отгородиться от предательства. Как подобает истинному гуру судебного поприща, Бекхаус завершил свою речь, добавив в неё щепотку драмы и артистизма, что порой чуть затемняло даже неопровержимые факты. Брови судьи устремились ближе друг к другу. Он пребывал в раздумьях, в очередной раз разглядывал улики и пытался заочно принять максимально взвешенное решение, невзирая на то что знал, что не оставит своих коллег без совещания по поводу вынесения приговора. В зале суда воцарилась отчасти гнетущая тишина. Подлинно восхищаясь умелой речью своего друга, Гарри скрестил руки на груди и в очередной раз кинул надменный взгляд в сторону подсудимого. Азулай уже успел свыкнуться с наглостью бурундука в отношении пойманных с поличным, и потому относительно спокойно отвёл взгляд в сторону. Казалось, селезень уже никак не надеялся на своего адвоката: уж слишком хороша и обширна была доказательная база обвинителей. Наконец, судья обратился к главе химической промышленности Блэкмаунта. Ни сам Давид, ни его адвокат не могли ничего противопоставить обвинителям из-за отсутствия документальных опровержений их слов, хотя усердно старались. Селезень списывал всё на халатность руководящего состава и подметил необходимость выбрать на высокопоставленные должности новых, гораздо более ответственных специалистов. Отдел кадров у Давида тоже был повинен в произошедшем в депо «Клаус Эдкинс» — Азулай пытался отвести от себя все подозрения. Однако поверил ли ему судья или нет, ещё предстояло узнать. После того как тучный селезень закончил давать показания и прения завершились, судья стукнул молоточком: — Суд удаляется для принятия решения. Со своими подчинёнными судья ушёл в заднюю комнату для обсуждения дела, разбор которого изрядно затянулся. Как и полагается в такие моменты, все присутствующие также покинули зал суда и вышли в кулуары. Мобианцы разбились в просторном коридоре на множество маленьких групп для обособленного общения. Гарри с Майклом обсуждали стратегию в случае несправедливого оправдания подонков, а те стояли поодаль и, что-то торопливо выясняя, иногда злобно косились на двух друзей. Бурундук с ежом не обращали на них особого внимания, а сосредоточились на запасном плане. Друзьям не хотелось в этот раз отводить хоть какую-то важность импровизации, несмотря на то что Гарри был не против этого, хотя поддержал Майкла в том, что в таком деле, которое требует серьёзного подхода и от которого в долгосрочной перспективе зависит судьба всех горожан, необходимо всё раскладывать по полочкам. Стиль Мэпла был не по душе Бекхаусу, так как импровизировать ёж не очень любил, однако считал, что такой парень, как Гарри, до принятия решения будет на любом суде не лишним. Азулай между тем что-то раздражённо говорил своему адвокату, в то время как тот оставался невозмутимым, насколько мог, и пытался заверить своего клиента, что на решение суда, в любом случае, можно будет подать апелляцию. Давида же интересовали исключительно деньги и отвод внимания судебных приставов от его персоны. Каждый из них настаивал на своём, и один не хотел даже слушать предложения другого. Наконец всех присутствующих пригласили обратно в зал суда. Все заняли свои места и стали ждать оглашения приговора — кто-то с нервозностью, а кто-то с трепетом. Судья встал со своего места и с двойного листа, обитого элегантной тёмно-коричневой кожей, зачитал приговор. Его последние слова на этом поприще были таковы: — В соответствии с кодексом об административных правонарушениях признать Давида Азулая, владельца компании «ChemiDustrial», виновным в совершении преступления против экологии Города-государства Блэкмаунт и назначить штраф в размере пятисот тысяч блэкмаунтских песо, а также двух с половиной миллионов блэкмаунтских песо компании «ChemiDustrial». Выплату в обязательном порядке произвести в течение шестидесяти календарных дней. Приговор обжалованию не подлежит. Беспрецедентная ситуация, губительная для местной экологии, побудила работников суда впервые всерьёз задуматься о будущем своей земли и своих соотечественников. Команда Гарри проделала поистине колоссальную работу, ведь их скрытый посыл о том, что сохранять природу не менее важно, чем выдворять всякое жульё из города, горящим клеймом отпечаталось в умах даже тех мобианцев, которые не имели к экологии никакого отношения. Труды Гарри, Майкла, Эшли и Роберта начали давать самые сладкие плоды, которые только можно себе вообразить. Ведь сограждане тайных героев начинали сами осознавать, что никогда не перестанут быть частью природы, даже если смогут с головы до ног обложить себя благами цивилизации. Именно поэтому приговор был вынесен в категоричной манере. Финальный удар молоточком ознаменовал конец чересчур длительного заседания. С каждым словом, исходящим из уст судьи, адвокат Давида паниковал, а Гарри внутренне ликовал всё больше. И хотя радости Мэпла и Бекхауса в этот момент не было предела, приговор мог бы быть вынесен более жёсткий, как считал бурундук, разбирающийся в судебных делах как свинья в апельсинах. Сам факт того, что старые друзья смогли проучить столь влиятельных мобианцев с первого раза, привёл их обоих в неописуемый восторг — как и публику, которая была настроена решительно против Азулая и всех, кто с ним связаны. Майклу приходилось держаться серьёзно в силу своей профессии, в отличие от Гарри, который мог бы даже показать нарушителю закона средний палец, но не стал этого делать, так как суды в Блэкмаунте были в списке того, что он чтил. Присяжные и многие из присутствующих аплодировали обвиняющей стороне за разгром Азулая и его жадных до денег сообщников в пух и прах. Ликования особенно сильно сыпались в сторону Бекхауса — самого талантливого прокурора в вольном городе. К счастью для Гарри, никакую запасную стратегию отрабатывать не пришлось; всё закончилось лучше, чем бурундук и ёж могли предположить. Пока судья с помощниками удалялся, ликования продолжались, и Давид, больше не желая это слушать, сам намеревался уйти. Гарри и Майкл покинули зал заседаний одними из первых — они сделали своё дело, а дальше их ждали привычные заботы, тем более что для ежа это было фактически очередным делом, в котором, однако, ему как участнику судебного поприща изрядно повезло. Пока старые друзья шли по коридору в первых рядах многочисленного потока мобианцев, Бекхаус закурил, не дожидаясь выхода на улицу. Так ёж никогда не делал вследствие своего воспитания, однако сейчас его положительные эмоции лились через край, отчего тот решил, что может позволить себе совершить одну шалость за весь отрезок взрослой и чрезвычайно законопослушной жизни, который он успел прожить. Деятели суда, что были ярыми блюстителями писанного закона, косились на Майкла и морщились от сигаретного дыма, однако ежу в этот момент не было до них дела, да и всё равно он направлялся к выходу, поэтому думал, что один раз может позволить себе переступить некую черту в этикете. Азулай вместе со своим адвокатом плёлся позади; ненавистной всем парочке тоже порой приходилось отмахиваться от сизых клубов дыма. Подвергнутый позору, Давид небезосновательно подозревал, что в Блэкмаунте у него больше нет будущего. Селезень не желал, чтобы на его спину падал взгляд того, кто опорочил его и без того лживое, но поданное в качестве благородного имя хранителя химической промышленности самого развитого города на планете, отчего мог лишь презрительно сверлить взором затылок бурундука в белом полуформальном костюме. А тот даже не подозревал об этом. Бухгалтер был занят весьма важным, по его мнению, делом: он вёл оживлённый разговор с лучшим другом. — Ну, змей-искуситель! — Гарри не переставал ни на мгновение восхищаться таланту Майкла. — Если б не твои навыки молоть языком и твои доказательства, то скорее Акорны бы от трона отказались, чем я бы одержал победу над этими уродами. — Но ведь не благодаря мне мы здесь оказались, — внезапно остановился Майкл и повернулся всем корпусом к Гарри, на что бухгалтер ответил тем же; все прочие мобианцы, кроме Давида с адвокатом, стали проходить к выходу. — Это всё твоя заслуга. Именно ты начал это дело — с раскрытия тайны «Горделивой Мэри». И это именно благодаря тебе мы выходим отсюда победителями. Так что… — ёж подал бурундуку свой киберпротез, который по одному лишь маленькому движению оставшихся мышц отстрелянной во время службы руки разжал бесчувственную металлическую ладонь. — Спасибо, Гарри. Бурундук взглянул сначала на протез, затем в глаза прокурору, причём нетипичным для себя безразличным взглядом. Но выражение его лица быстро сменилось на шутливо упрекающее: — Я ведь самый оторва, забыл? Бодрое рукопожатие на заставило себя ждать. Хоть Бекхаус этого не ощущал — и Мэпл это знал, — однако для них обоих это служило необычайно скорым и скромным празднованием большой победы на длительном пути борьбы с несправедливостью в Блэкмаунте. — Спасибо ещё раз за всё. Ты друг, каких ещё поискать нужно, — эти слова весьма польстили бурундуку, отчего тот широко улыбнулся в искренности. — И кстати, в честь нашей большой победы, — ёж вынул протезом сигарету изо рта и немного ближе поднёс её к бурундуку, — это моя последняя. — На радостях решил курить бросить? — удивлённо, но в то же время с гордостью за здоровое будущее своего старого друга сказал Мэпл. — Вот уж не думал, — с доброй усмешкой добавил он. Затем Гарри потянулся в брюки за своим мобильным телефоном. Белый костюмчик набрал Роберта. Он говорил с хряком достаточно подробно, и в ходе разговора Бекхаусу, стоящему рядом, стало ясно, что Рубик решился подвезти Мэпла. Майкл ничего не ответил на этот счёт, так как уже запланировал взять такси. Воссоединиться компания должна была сегодня вечером, и тогда группа Гарри собралась бы уже вдевятером — вместе с Эшем явилась бы Ева. Никто не был бы против ещё одного такого собрания мобианцев, что, кстати, служило лишним поводом для Мэпла, Бекхауса, Рубика и остальных узнать спутницу сержанта получше. Никто с самураем, кроме семьи Лукасов, так толком и не пообщался, поэтому за празднованием победы над гнусным богачом даже Гарри, которому поначалу в высшей степени не было до Даймацу никакого дела, был бы не прочь это исправить. После окончания разговора Гарри и Майкл наконец вышли на воздух. Давид и его адвокат уже успели пройти вперёд и начали ждать автомобиль с личным водителем магната, который должен был вот-вот подъехать. Бурундук пребывал в эйфории, которая не отпускала его с оглашения справедливого приговора, и из-за этого посмеивался в разговоре с ежом о планах на будущее. Тщетно скрывая злость, Азулай с нынешнего момента только и мог, что шипеть на своего адвоката, поглядывая на абсолютно противную ему рожу бухгалтера. Адвокат без устали полушёпотом уверял, что сделал всё, что было в его силах и что якобы решение суда можно оспорить в любом случае. Он излагал что угодно, лишь бы Давид не разразился гневом лично на него, а столь богатые мобианцы, связанные с мафией, как тучный селезень, с помощью своих денег могут сотворить какую угодно жестокость, и им даже не будет стыдно. Собранные Бекхаусом улики не оставили защищающейся стороне ни единого шанса, однако Азулай внутри себя отказывался это признавать. Он просто недоумевал, каким образом какой-то, как он злобно думал, блохастый пижон смог раскопать под него так хорошо и незаметно, что любой секретный агент позавидовал бы. Селезень-богач знал, что из других мобианцев можно выжать очень многое — если знать, как и насколько сильно можно на них давить. И кто бы мог подумать, что его мысленные установки кто-то обернёт против него самого? Давид был из часто встречающейся породы бизнесменов-манипуляторов; он и сам знал об этом, но даже не думал посыпать голову пеплом, потому что, как сам был убеждён, без использования манипуляций в той или иной мере не обходится ни один более-менее богатый мобианец, особенно если своё состояние он сколотил сам. Селезень верил и в свою догму о том, что жонглирование деньгами и временем других мобианцев в своих интересах — это основа богатства. Он знал, как сколотить состояние, но не знал, как защититься при схватке лицом к лицу. И это стало слишком большой неожиданностью — не только для него, но и для всех, кто были на суде за него. В последнюю минуту перед приездом машины Азулая на крыше одного из жилых многоквартирных домов, что стоял сбоку от здания арбитражного суда, началось активное шевеление. Один из членов «Руки мертвеца», долговязый, с чёрными как его душа волосами до плеч и обвешанный крестами на шее мобианец по прозвищу Орёл — самый опытный снайпер среди преступных носителей чёрных кожаных курток, — доставал из кейса и собирал снайперскую винтовку. Из птичьей расы в его внешности не было ничего; его прозвали так за превосходную стрельбу на дальние дистанции. Орёл намеревался устранить Давида Азулая как одного из самых влиятельных мобианцев во враждебной группировке. При выходе из здания суда селезень стоял у проезжей части и был как на ладони. Это был идеальный шанс оборвать одно из крепчайших звеньев цепи утиной мафии по тщательно продуманному плану. Задание, предназначенное специально для опытного киллера, Маклейн без лишних раздумий поручил лучшему снайперу «Руки мертвеца» — тому, в ком ни на миг не сомневался. Орёл прицелился и задержал немного воздуха в лёгких. Прицел, через который он глядел прямо на висок Азулая, перестал дрожать, и Орёл плавно нажал на спусковой крючок. Громкий шум переполошил мобианцев у здания арбитражного суда и на всех соседних улицах. Смерть для селезня-бизнесмена оказалась моментальной. Труп, от головы которого осталась только нижняя часть клюва, извергал на асфальт целый фонтан крови, отчего в считанные секунды перед ним разлилась огромная алая лужа. Его адвокат, верхняя половина тела которого оказалась покрыта кровью, ошмётками мозгов и осколками черепа, с выпученными глазами завизжал от ужаса неестественным для себя голосом — настолько был велик страх работника юрисдикции от увиденного впервые безумного насилия. Охрана суда хладнокровно стала пытаться урегулировать ситуацию, с пистолетами в руках пробираясь сквозь толпы паникующих мобианцев к жилому зданию, откуда был произведён выстрел, но Орла к тому моменту уже не было видно на крыше. Мафиози поспешил через пожарную лестницу к своему транспорту для побега, где его уже ждал водитель. Однако несчастье ждало и Гарри. Пуля, вылетевшая из черепа Азулая, продолжила свой полёт по нисходящей траектории и пробила сердце Майкла, стоявшего по левую руку от Давида. От полученной в грудь пули крупного калибра ёж зашатался, схватившись за обильно кровоточащее место ранения и выпучив глаза от боли и от неожиданности, с которой она настигла Бекхауса. Продержался прокурор на ногах совсем недолго, после чего упал спиной на ближайший автомобиль и сполз вниз по его закрытой дверце. За всем этим с не менее широкими глазами наблюдал Гарри. Ноги бурундука похолодели и задрожали, но отнюдь не от страха повторить судьбу своего лучшего друга. Ощущение риска быть подстреленным у бухглатера пропало без следа. Пока пространство перед входом в здание суда стремительно пустело из-за разбегающихся с криками мобианцев, бурундук с ужасом во взгляде присел перед другом на колено и стал помогать держать его живую руку на сердце, из которого хлестала кровь. От силы минута — и Майкл покинет этот мир навсегда. По какой неведомой причине? За что ему была уготована такая участь? У Гарри начало крутить живот. Роковая случайность — и всё из-за того, что Орёл предпочитал действовать наверняка. Киллера удовлетворял вид головы его цели, которая лопалась как гнилой арбуз, брошенный со всей дури в стену. Возьми лучший снайпер «Руки мертвеца» винтовку поскромнее, и, быть может, обошлось бы без невинной жертвы в лице Бекхауса. Но всё вышло именно так. — Нет! Нет-нет-нет, Майки!.. — чуть ли не плача, Гарри прижимал руку Майкла к его же левой груди что было сил; раненый смотрел на друга закрывающимися глазами и, казалось, не мог выдавить из себя ни слова, поскольку из открытого рта не было слышно ничего, кроме тяжкого хриплого дыхания. — Держись, брат, всё будет нормально… — затем Мэпл повернулся в сторону охранников и, не обращая внимания на толпу, что бежала прочь от здания суда, крикнул так, что чуть не сорвал голос: — Скорую сюда!! С полузакрытыми глазами Майкл чувствовал, как из-за отсутствия кровотока с каждой секундой холодеют его конечности, а взгляд туманится. Ёж ощущал, что устал пытаться принять только что произошедшее с ним. Однако у него ещё оставались самые малые крупицы сил. Он прекрасно осознавал, что, кроме как на слова, никуда не успеет их потратить, поэтому он с дрожью убрал руку от раны и сжал ладонь Гарри, которая тщетно пыталась ему помочь. Кровь с новой силой хлынула на пиджак и брюки подстреленного. Бывший снайпер, который сейчас сам гибнул от снайперской пули, изъяснялся в сторону Гарри на тяжёлых выдохах, пока чувствовал, что у него ещё есть силы сказать всё самое важное напоследок. Прощание — всегда в той или иной мере боль для души, но она становится невыносимой, когда это самое прощание сопровождается тем, что близкая тебе личность истекает кровью, тем более если такое наступает тогда, когда меньше всего этого ожидаешь. Гарри до сих пор пребывал в ужасе от того, что такая роковая случайность могла приключиться с его лучшим другом. Кого белому костюмчику стоит проклинать? Или, быть может, кого молить о спасении того, кто в плане взаимоотношений приходился ему чуть ли не родственником? Паника бурундука перешла в оцепенение, и он с широко раскрытыми жалобными глазами, не веря в реальность происходящего, просто смотрел, как жизнь ежа гаснет у него на глазах. Мэпл переводил взгляд то на закрывающиеся глаза Бекхауса, то на дыру в его левой части груди, которая обагрила кровью уже почти весь пиджак, рубашку и галстук. Бухгалтер отчаянно сжимал непротезированную ладонь прокурора, словно хотел передать ему все жизненные силы, какие только были, лишь бы Майкл не уходил в мир иной раньше того, кто заварил всю эту опасную для жизни кашу с расследованиями и судами. — Гарри… Ты лучший… Дружище. Изгони… Их всех… Из Блэкмаунта. Гарри продолжал сжимать руку своего друга с ощущением того, как стремительно слабеет его хватка. Майкл сказал всё, что хотел. Ёж, продолжая хмуриться не только от боли, но и от серьёзности своих пожеланий, не смог больше держаться в сознании и издал последний болезненный вздох. Глаза Бекхауса закрылись, а голова упала на плечо. Бурундук в белом костюме с перепачканным в крови рукавом пиджака так и сидел в оцепенении. Гримаса боли и сожаления была обращена к бездыханному телу с лицом, которое уже не выражало никаких эмоций. Но в чувство бурундука привели быстро, хоть и без его согласия. Глава охраны, безусловно, был ошеломлён актом терроризма средь бела дня не меньше любого из присутствующих, однако дал чёткую команду своим подчинённым не отклоняться от директивы и продолжать работу, невзирая на угрозу для жизни: — Оцепить территорию! Никого не подпускать! Двое мобианцев из охраны здания арбитражного суда схватили Мэпла за плечи и оттащили от места убийства. Гарри предсказуемо сопротивлялся хватке и рвался к убитому другу, однако его комплекция с ростом ниже среднего не позволяла тягаться с подготовленными блюстителями закона. Улицу под топот десятков пар ботинок и под звук до сих пор вытекающей яркой крови Азулая заполнил душераздирающий крик Мэпла: — Ма-а-а-а-а-а-а-айк!! Охрана будто не слышала отчаянный голос бурундука, и всё лишь из-за того, что она действовала так, как ей было строго велено. С выпученными от ужаса и неверия в реальность происходящего глазами Гарри отчаянно пытался вырваться из хватки вооружённых мобианцев, одетых в чёрные строгие костюмы. Они держали наготове оружие, которое могло быть применено в любой момент при возникновении новой угрозы. Обученный персонал жёстко следовал предписанным для таких ситуаций указаниям, и не пускал к огороженному живым щитом месту посторонних, даже если это были ближайшие родственники и друзья убитых. Двоим вооружённым мобианцам в костюмах удалось увести бухгалтера ещё на несколько метров от места происшествия. Безжизненное тело Майкла Бекхауса с опущенной головой и окровавленным ярким костюмом осталось сидеть на асфальте, прислонившись спиной к чьей-то чужой машине. Ужасающей тирадой разносились по улице крики Гарри. Вся жизнь для бурундука, узревшего трагедию, в одночасье будто канула в тёмную бездну. Роберт на своём байке приехал лишь в этот момент. Услышанный ещё до прибытия выстрел заранее заставил Боба ожидать худшего. Хряк был готов взяться за штык-нож, который всегда носил с собой, однако гибель Бекхауса превзошла все опасения Рубика. Он также, как и Гарри, ринулся к телу убитого друга, но более сдержанно. Сотрудникам правопорядка пришлось преградить путь и ему. Роберт поначалу немного сопротивлялся, пытаясь проскочить, пока рука охранника была на его плече, но оставил попытки от остолбенения, когда увидел причину криков Гарри. Мобианцу в косухе предстало лицо Гарри, полное горя от потери мобианца, слишком дорогого ему. Воистину, Боб впервые видел бурундука таким разбитым — и он не станет последним, кто будет лицезреть душевные метаморфозы Гарри. Это было для Мэпла лишь первой платой общей цены за отыскание истины и установление реального порядка в городе, который возник из геноцида.