Мышь в мышеловке

Зачем он повёл их на верную смерть? Он должен был взвесить всё за и против прежде, чем он повёл их на поле боя как пушечное мясо. Всё их, так называемое "восстание" — глупый, детский бунт, унесший не мало людей. Дорогих людей. С чего вдруг, он решил что всё получится? Куча вопросов пролетало в голове, но на одном конкретном, Сон Ки Хун не мог сконцентрироваться. Их было слишком много. Они смерчем проносились в голове, вызывая головную боль. И с каждой секундой, их становилось всё больше, но ответа не было ни на один из них. Лёгкие начинает печь от нехватки кислорода. Кажется, он совсем забыл как дышать. На глаза наварачиваются слезы. В горле стоит ком, во рту и вовсе пересохло. Перед глазами вся та же картина. Она на всегда останется в памяти, ведь она написана кровью. Кровью Чон Бэ. Она будет сниться ему в ночных кошмарах — всю оставшеюся жизнь.

***

Чон Бэ смотрит на него молящим взглядом, буквально молит Сон Ки Хуна о спасении, словно героя из комиксов, что способен на всё и даже больше. Но не в этот раз. Наш "герой" сам боится двинуться. — Игрок 456. Окликает виновника торжества механический, изменённый голос. — Тебе понравилось играть героя? — На этот, явно риторический вопрос, Ки Хун лишь злобно посмотрел на бесчеловечную тварь, что возвышается над ним. Почувствовав что лёгкие начинает печь от нехватки кислорода, он начинает тяжело дышать через рот. Через несколько секунд молчание, Ведущий продолжил. — Посмотри на последствия твоего, так назваемого, героизма. — Чувствуется явное презрение со стороны человека в мантии. Ки Хуна это злит, но ничего поделать с этим не может. От этого ощущения беспомощности, хочется просто-напросто исчезнуть, провалиться сквозь пол. Но приходится сидеть на месте. В макушку уже и без того дышит дуло пистолета. Выстрел.

— Нет.

Чон Бэ, падает на спину. Его уже пустые глаза, всё так же смотрят прямо на его "героя"

***

Мужчину начинает трясти будто в лихорадке. С его только что открывшихся глаз, текут больше, обжигающие кожу слёзы. Он пытается дышать, но его истерика не позволяет. С каждым небольшим вздохом, его лёгкие и горло начинают болеть. Глаза бегают из стороны в сторону, но он ничего не видит. Он дёргает руками, но они не поддаются. Запястья за спиной сдерживают туго завязанные веревки, которые привязаны к стулу на котором он сидит. Ещё несколько попыток и он безвольно обмякает на стуле. — Черт бы вас побрал, — срывается с губ Ки Хуна. Мешает что либо увидеть, какая-то повязка на глазах, но глаза продолжают бегать из стороны в сторону. Он прислушиваться, но в комнате стоит гробовая тишина. Он бы отдал сейчас всё, чтобы хоть что-то издало звук. Он просто не может оставаться в тишине, иначе, в худшем случае, его же мысли и сожрут ево заживо. Он потеряет расудок, станет одним из тех — кто лежит в белой комнате и со злости, колотит кулаками мягкие стены. Сон Ки Хун этого не хочет. Не сейчас. Надо закончить все дела — остановить проведение игр. Он не ляжет в гроб, пока этот ад будет существовать. Бесспорно, ему сложно жить, понимая что все кто был ему дорог, что три года назад, что сейчас — все мертвы. Чон Бэ - Лучший друг детства, стал последним отвалившимся кафелем, что чудом продолжал удерживать крышу на месте. Но теперь, когда рядом нет даже его... Хочется плакать. Хочется снова как раньше - уткнуться маме в плечо и реветь. Но она тоже уже мертва. — Хах. Сон Ки Хуну хочется смеяться от этой абсурдной ситуации. Он потерял всех кто ему дорог. И бесспорно, виноват в этом — только он и никто более. От этой правды ему хочется выть. 456 вновь начинает скребсти пальцами по веревке, но та не поддается. Лишь сильнее впивается в кожу, вместе с этим сильно натирая запястья. От этого стало лишь хуже. В почти что гробовой тишине, послышался щелчок открывающейся двери. Услышав это, Ки Хун замер на месте, прислушиваясь. Послышались тихие шаги. Пришедший не сильно торопился. Шаги были медленные, но по мере приближения, они становились всё громче. Но в какой-то момент наступила тишина, но не надолго. Они возобновились спустя пару секунд. Но судя по звуку, они только отдалились куда-то в глубь комнаты. Небольшой скрип отодвигающегося стула и вновь тишина. Теперь она казалось ещё тяжелее, чем была на самом деле. Сидевший напротив, явно пилил 456 взглядом. Даже с повязкой на глазах, он это прекрасно ощущал. От этого взгляда, по всему телу, что и так продолжало предательски трестись, вдобавок пробежался табун мурашек, оставляя после себя не самое приятное чувство. От волнения живот скрутило. Он чувствует нутром, что сейчас произойдёт то, что ему явно не понравится. — К-кто..вы такой?...