Le Cirque Des Reves

Юйхэн стоит, скрестив руки на груди, и смотрит, как по земле стелется иссиня-черный дым. Волнами катится в сторону шатра, теперь принадлежащего Мо Жаню и Сюэ Мэну, игнорирует все остальные — шатры старожилов цирка его больше не интересуют, — пытается нырнуть внутрь. Но у него получается лишь «облизать» шатер тонкими струйками, а потом, шипя от возмущения, начать стекаться обратно к фонтану. Прежде чем исчезнуть под землей, дым обретает подобие человеческой формы, и Юйхэн может различить сверкающие алым глаза, смотрящие прямо на него. Юйхэн усмехается. Очередная маленькая победа, два вновь спасенных новичка. Юйхэн не считает, сколько лет они ведут борьбу с Бездной цирка. Плотоядной жадной тварью, сопровождающей их очень, очень давно. Ни он, ни Сюэ Чженъюн не знают и не могут понять, откуда она берется, но именно Юйхэн сталкивается с ней первым. В то утро он спит и во сне чувствует, как его обволакивает могильным холодом. Он сковывает кости, пробирается в сердце, и Юйхэна начинает колотить во сне. От этой дрожи он просыпается и видит, что все тело опутано полупрозрачным дымом, который уверенно присасывается ко всем энергетическим точкам. Юйхэн чувствует, что у него уже заметно кружится голова. Но у него достаточно сил, чтобы отогнать тварь, частично развеять и, к своему вящему удивлению, загнать под центральный фонтан. Тварь привязывается к нему намертво и с тех пор регулярно дает о себе знать, но теперь лишь когда в «Цирк сновидений» приходят новенькие — их, еще наивных и неуверенных, она считает легкой добычей. Однако Юйхэн больше никогда не допустит, чтобы кто-то из них пострадал. Потому что несколько раз он не успевает помочь. Тварь досуха выпивает совсем еще юного — чуть старше Мо Жаня и Сюэ Мэна, — кукольника, превращает его в безжизненную мумию. Сжирает без остатка очаровательную танцовщицу на шаре, еще днем восторженно разглядывающую предоставленный ей для выступлений постамент, украшенный хрусталем и мелкими рубинами. Юйхэн и Сюэ Чженъюн решают, что так больше продолжаться не может. В «Цирк сновидений» временно перестают принимать артистов, он на месяц останавливает выступления, труппу селят в гостиницах ближайшего города. Юйхэн каждое утро наблюдает за тварью, что вылезает в одно и то же время, изучает пустынный «Цирк сновидений», лезет в шатры и пытается найти жертву. Юйхэн слышит, как агрессивно она шипит, понимая, что поживиться нечем. Пытается понять, из чего она соткана, и осознает, что материя Бездны цирка состоит из разочарования, обиды, ревности и зависти. Не слишком удивительные для «Цирка сновидений» эмоции — далеко не все артисты между собой в хороших отношениях. Юйхэн понимает, как создать защитные талисманы, и работает над ними несколько дней. Теперь он уверен, что все новенькие здесь будут в безопасности. Так и происходит. Каждый артист по прибытии получает от него амулет. Кому-то он сразу объясняет, для чего он нужен, и подробно рассказывает об обитающей в цирке твари. Но таких меньшинство. Кому-то говорит, что такова традиция первого дня и ночи «Цирка сновидений», и новички верят. Кто-то из них потом лично сталкивается с Бездной, пугается до чертиков или с любопытством ее изучает, потому что опасности для тех, кто пережил в цирке первый рассвет, она больше не представляет. Ее интересует только свежая кровь. Чтобы защитить Сюэ Мэна и Мо Жаня, Юйхэн специально просит иллюзионистов Мэй — ставших теми немногими, кому сразу рассказали о происходящем в цирке, — тщательно проследить, чтобы братья напились ровно до того состояния, которое позволит не заметить закрепленные талисманы, а потом уснуть мертвецким сном. Так тварь точно не сможет их разбудить своим шипением. Юйхэн почему-то особенно за них переживает. Прямо говорить о твари он не желает, как и врать. Он не хочет открыто демонстрировать заботу после того, что видит, прикоснувшись к Мо Жаню, но стремится уберечь семью лучшего друга. Позже Юйхэн несомненно все им расскажет — ну или они узнают сами, — а пока им это ни к чему. Юйхэн возвращается к себе. Ему нужно поспать несколько часов перед занятием с учениками. Думая о Мо Жане, Юйхэн непроизвольно хмурится. Не то чтобы его сильно пугает картина жаркого секса. Он видел сцены куда более развратные. Такие, что диву даешься, каким постельным утехам предаются скромные и целомудренные с виду люди. Да и Мо Жаня можно назвать привлекательным. Окажись они в другом месте и времени, Юйхэн мог бы задуматься о подобном развитии событий. Но страсть, любовь, влечение — слишком сильные чувства. Они Юйхэну не дозволены. В его памяти навсегда селится момент: он выходит из себя из-за дурацкой шутки одного из циркачей, ныряет в бешенство — и бурлящим потоком разбушевавшейся энергии подчистую сносит несколько шатров. Сюэ Чженъюн тогда долго осоловело таращится на пустые, лишь присыпанные песком места, мысленно молится, чтобы не пострадал никто из артистов, и переводит взгляд на Юйхэна. — Больше не повторится, — сипло выдавливает он. Юйхэн делает все, чтобы сдержать обещание. Он лучше всех понимает, как важно Хранителю цирка, запечатавшему в главных часах часть своей души, держать себя в руках — и что может произойти, если он перестанет себя контролировать. Поэтому Юйхэн не забывает о длительных медитациях и держится отстраненно ото всех, кто хоть на грамм способен пробудить в нем сильные чувства. Мо Жань способен. Юйхэн это чувствует с той самой секунды, как они соприкасаются кожа к коже. Поэтому Юйхэн думает, как оттолкнуть этого парня во имя его же безопасности и спокойствия. И безопасности всего «Цирка сновидений». У Юйхэна есть самый простой способ это сделать — стать невыносимым в своей строгости наставником. Таким, чтобы Мо Жаню после окончания обучения не захотелось и на километр подойти к своему мучителю, и Юйхэн собирается начать применять этот метод уже сегодня. В полном душевном спокойствии он ложится спать. Но сон поверхностный, больше похожий на мучительную дремоту на грани яви и мира грез. Потому что Юйхэн видит этого чертового Мо Жаня. Как наяву, чувствует его тепло, почти физически ощущает, как сам расцарапывает чужую спину. Юйхэн приходит в себя недовольным и чертыхается: — Дьявол, да что это такое вообще. Ему неуютно от пережитого — опять! — видения, но в то же время есть еще какое-то чувство. Юйхэн не может найти ему названия — или не хочет признавать, о чем говорит скрутившийся где-то внизу живота обжигающий узел. Неудивительно, что пришедших учеников он встречает взвинченным, с сурово поджатыми губами. Брови Юйхэна почти сходятся в одну линию, когда он видит состояние одного из них: не слишком опрятные волосы, красные глаза и темные круги под ними. Ледяным голосом вместо приветствия Юйхэн говорит: — Молодой господин Сюэ, запомните первое правило занятий со мной. Мои подопечные должны быть в полном здравии, полны сил и бодрости. И уж точно не страдать от дикого похмелья, сражая перегаром. На первый раз я вас прощаю, понимаю, что вы перешли свои допустимые пределы, слишком поддавшись радости прибытия в цирк. Сейчас я дам вам лекарство, но впредь держите себя в руках. — Да, наставник, — бурчит Сюэ Мэн. Его щеки и уши полыхают от стыда. Он осознает, что действительно перебрал. А еще на кончиках его пальцев до сих пор зудит ощущение от прикосновения к Мэй Ханьсюэ. Его он по каким-то причинам чрезвычайно отчетливо помнит. — Простите. Юйхэн фыркает и окидывает взглядом Мо Жаня. Тот выглядит на порядок бодрее и смотрит сияющими глазами. Сверкает от предвкушения. «Ничего, — с необъяснимым злорадством думает Юйхэн, — скоро будешь таким же измученным, как и брат». Юйхэн исчезает внутри своей обители. Обратно он приходит через пару минут с небольшим флаконом в руках и передает его Сюэ Мэну. Терпеливо ждет, когда он допьет приятно пахнущий травами — у Юйхэна к ним особая слабость и интерес, он собирает их во всех местах, куда прибывает цирк, — раствор и удовлетворенно кивает, видя, как на лицо ученика возвращаются краски. Молча принимает благодарность и говорит: — Сегодня мы тренируем вашу выносливость. Выступления могут длиться всю ночь, хотя большинство артистов сами решают, сколько времени им уделить. Но бывает так, что зрители в том или ином городе неравнодушны к определенному артисту, скупают подчистую все билеты и ждут, что представление затянется до рассвета. Поэтому сейчас я хочу увидеть, сколько времени вы сможете демонстрировать силы. Братья переглядываются. Они уверены в себе, полагаются на молодость и приступают к выполнению задания. Мо Жань кружит в воздухе предметы, заранее подготовленные для него Юйхэном, жонглирует ими и улыбается, довольный собой. От этого на его щеках появляются ямочки — и Юйхэн не замечает, что делает слишком шумный вдох. Зато звук ловит Мо Жань. Он расцветает еще сильнее, принимаясь использовать силы с тройным усердием. Сюэ Мэн не отстает, складывает из огня все более сложные фигуры, перекидывает пламя из руки в руку, опаляет все свое тело, заставляет огонь струиться по плечам замысловатым плащом. Но уже через час оба брата заметно вымотаны, улыбка сползает с лица Мо Жаня, он начинает обливаться потом. Сюэ Мэн сдается первым. — Наставник, я больше не могу. Пощадите. Юйхэн не сдерживает смешок. Он-то вполне доволен результатом, Ши Минцзин в свой первый день держится куда меньше, его хватает всего на полчаса. У мальчишек перед ним потенциал гораздо больше, им суждено стать настоящими звездами «Цирка сновидений». Но Юйхэн пока не признается в своих выводах — боится, что братья возгордятся и станут подходить к занятиям с ленцой и халатностью. Поэтому до Сюэ Мэна и Мо Жаня доносится сдержанное: — Что ж, могу сказать, что это весьма неплохо. Есть с чем работать, но магия в вас живет довольно сильная. Завтра вы должны выдержать больше. Мы закончим эти тренировки, когда вы сможете выстоять хотя бы три часа. Для начала и первых выступлений этого будет достаточно. — Наставник, — Мо Жань дышит тяжело, почти загнанно, и Юйхэн едва заметно вздрагивает. Точно так же он дышал в его сне и самом первом видении. Невыносимый звук. — Сколько под куполом можете выдержать вы? — С момента открытия и до закрытия цирка, а также несколько часов дневных репетиций, — оба брата приоткрывают рот в немом изумлении. — Но я не показатель, за моими плечами много лет тренировок. С вашей же мы на сегодня закончили. Пойдемте ко мне, я налью вам чай и обсудим ваши роли в цирке. Хотя мне почему-то кажется, что вы и их сами поняли. Юйхэн вновь ныряет в вагончик, Сюэ Мэн и Мо Жань шустро юркают за ним, а внутри начинают пялиться во все глаза. Их удивляет простая, почти аскетичная обстановка — а также то, что внутри пространства куда больше, чем кажется снаружи. В воздухе витает едва уловимый цветочный аромат. Братья видят книжный шкаф и шкафчик с деталями и механизмами, кровать из простого белого дерева, гримерный стол, аккуратный журнальный столик, внушительных размеров сундук, совсем крошечная кухня, на которой разве что чай и готовить. К недоумению парней, они замечают две вешалки, но на них только повседневная одежда. Мо Жань не удерживается от вопроса: — Наставник, а где ваши сценические костюмы? — Хранятся в шатре мадам Цзян. Там же и создаются, это ее магический талант, — Юйхэн жестом приглашает их за стол и ставит две чашечки. Садится рядом, изящно закидывает ногу на ногу. Мо Жань замечает, что перчатки на его руках в этот раз шелковые, с вышитыми ивовыми лозами, вторящими рисунку на свободной рубашке. Мо Жань гадает, что нужно сделать, чтобы еще раз почувствовать прохладу чужой ладони, а не лишенную жизни ткань. — Нет нужды хранить их здесь. Когда мне понадобится новый или что-то из старого, то я просто могу навестить ее. Я вас с ней еще познакомлю. Она, кстати, поможет вам определиться, какие костюмы лучше подойдут именно под ваше амплуа. Вы уже поняли, каким оно будет? — Я так понимаю, мне быть факиром? — спрашивает Сюэ Мэн и получает кивок в ответ. — А мне жонглером, — добавляет Мо Жань. — Все верно. Молодцы, быстро схватываете, — на лице Юйхэна расцветает легкая улыбка, и сердце Мо Жаня вместе с желудком делают кульбит. Судя по всему, еще и на время меняются местами. — Но выступать вам пока рано, вы не готовы. Чем усерднее будете заниматься, тем быстрее этот момент наступит. Ну а сейчас, если у вас есть какие-то вопросы, я буду рад ответить. Сюэ Мэн задумывается. У него этот процесс явно идет медленнее, чем у брата, потому что тот выпаливает: — Юйхэн, я вчера заметил у вас в руках пакет из лавки со сладостями. Вы любите их есть? Юйхэн смотрит на него с недоумением и легким недовольством. Еще чего, вздумал по имени обращаться! — Не думаю, что это имеет отношение к нашему занятию. — Ну разве вам сложно признаться? Это так просто! Тем более удивительно, если вы любите сладкое, но такой стройный при этом. Юйхэн вспыхивает от его наглости. И понимает, что проще признаться, чтобы парень оставил его в покое, иначе его завалят еще миллионом вопросов. — Да, люблю. Но это единственная слабость в еде, которую я себе позволяю. В основном я питаюсь пресной пищей и овощами. Не ем жирное и острое. Я удовлетворил твое любопытство о моих кулинарных предпочтениях? Мо Жань расплывается в довольной улыбке, быстро-быстро кивает и тут же задает следующий вопрос: — Наставник, а в цирке есть кухня? Просто сегодня еда появилась в нашем шатре сама по себе. — Конечно, — Юйхэн смотрит на него, как на идиота, и закатывает глаза. Еще бы спросил, есть ли здесь хоть один душ или уборная комната. — Она скрыта таким же барьером, как обычные шатры, я провожу вас туда, как только мы закончим. И, Мо Жань, не «сама по себе». Я вчера предупредил поваров, что вы новенькие, и попросил, чтобы вам принесли завтрак. Мо Жань и Сюэ Мэн замирают. Мысль о том, что Юйхэн действительно считает их особенными, как утверждает Мэй Ханьсюэ, согревает их души и возносит на небеса. Но Юйхэн быстро сбрасывает их на землю, снова вызывая легкий приступ ревности у Мо Жаня. — Так же было и с Ши Минцзином. Моя задача как наставника помочь вам освоиться в «Цирке сновидений». Самостоятельный поиск пропитания в этот процесс не входит. Поэтому, если вы закончили с откровенно глупыми вопросами, я провожу вас в нужное место. — Наставник, подождите, — у Сюэ Мэна наконец включается зажигание. — Вы сказали о том, что выступления могут длиться всю ночь. Неужели зрители не подозревают, что с артистами что-то не так, что они необычные люди? — А это хороший вопрос, — отвечает Юйхэн, от чего Мо Жань обижается и уже строит план, как отыграться на брате за эту похвалу. — Во-первых, далеко не все, кто выходят на арену, обладают магическими силами. Есть артисты, которые были приняты в цирк за исключительные таланты. А во-вторых, никаких подозрений использование магии не вызывает. Люди с большей охотой верят в то, что это всего лишь умелые трюки, талант и созданное по хитрым схемам оборудование. Даже если напрямую сказать им о том, что они могут лицезреть проявление чего-то сверхъестественного, они лишь рассмеются прямо в лицо. К тому же, мы держим баланс между применением сил и обычными умениями. Этого достаточно. Сюэ Мэн благодарит за ответ и замолкает. Ему пока больше нечего спрашивать, на него за полтора дня сваливается слишком много впечатлений, включая встречу с иллюзионистами. Ему понадобится еще несколько дней, чтобы переварить их и оказаться в состоянии задавать новые вопросы. Юйхэн в это время переводит испытующий взгляд с Мо Жаня на Сюэ Мэна, понимает, что на большее их сегодня не хватит, и решительно встает. — На этом все. Лимит моего времени исчерпан. Теперь пойдемте. Парни подскакивают вслед за ним и выходят на улицу гуськом, словно за мамой-наседкой. А там первым делом встречают Сюэ Чженъюна, без всяких приветствий сообщающего: — Юйхэн, мы снимаемся через три дня. Только дождемся прибытия моей ненаглядной, она заканчивает дела. Юйхэн понимающе улыбается. — Что ж, значит, скоро кое-кого, — он поворачивается к ученикам, — ждет важный и неповторимый опыт. Куда мы на этот раз? И слышит восхитительное: — Париж.