Роза пустыни

      После того вечера на первый взгляд ничего не изменилось. По крайней мере, Сайно очень хотел так думать. Но иногда невольно перед глазами проносились обрывки воспоминаний: взгляд Тигнари, полный непонимания, когда Сайно сказал, что они вряд ли ещё когда-нибудь встретятся; как всё вокруг замерло, и воцарилось молчание; неизвестные Сайно белые цветы, распускающиеся ночью; влажные ресницы, слипшиеся в треугольники.       Это не имело никакого смысла. Не несло в себе никакого значения, тайного знания. Всё это не должно было, но всё же приносило в душу Сайно раздор, с которым у него не получалось совладать.       — Генерал Сайно, у вас что-то стряслось?       Голос одной из матр раздался откуда-то сбоку. Обеспокоенная девушка сразу бросилась поднимать с пола бумаги, что мгновение назад разлетелись по всему кабинету. Сайно же бездумно оглянулся — на чужих лицах проскальзывало любопытство, которое казалось совсем неуместным. Покосившись в сторону окна, он спокойно ответил:       — Нет, рука просто… онемела…       Без всякий эмоций Сайно уставился на собственную раскрытую ладонь, и несколько раз сжал её в кулак. Ничего не болело, не тянуло, не казалось чужим, как бывает при онемении. На самом деле просто в какой-то момент он так глубоко забрался в собственные мысли, что пальцы разжались сами по себе. Но остальным об этом знать было вовсе необязательно.       — Может, нужно обратиться к врачу?       Девушка, одна из новеньких матр, заступивших на службу в этом месяце, имя которой Сайно не запомнил, хотя утром она представилась, смотрела на него с неприкрытым волнением во взгляде.       Предложение было разумным, потому как начиная с того самого дня, когда Сайно, убеждённый, что расправился с сердечными терзаниями, покинул компанию из таверны, в том числе Тигнари, и вместо того, чтобы попытать счастье и узнать его получше, высказал, что вовсе не собирается специально с ним больше видеться, всё пошло наперекосяк. Сначала Сайно действительно почувствовал облегчение, будто смог избавиться от мешающей, надоедливой и мозолящей глаза детали, но затем с каждым днём становилось всё хуже. Было уже не до шуток, хотя Сайно определённо любил разрядить обстановку, рассказав парочку каламбуров.       В итоге Сайно начал всё чаще размышлять, и в конечном счёте редкие мысли о Тигнари полностью заполнили его голову, пусть конкретный момент, как это случилось, отыскать он так и не смог. Казалось, всё началось с сущих пустяков: со звуков, напоминавших музыку того вечера, с запаха сумерской розы, оставленной в вазе на столе одного из работников, с прокручивания событий вечера, когда Тигнари узнал его имя… В итоге это превратилось в то, что любая мелочь возвращала его в вечер, когда он мог бы — наберись смелости, мог бы попытаться узнать Тигнари получше. Задать ему вопрос или, может быть, два. Узнать, почему именно танцы. Спросить, можно ли проводить его до дома.       Да, сейчас он бы поступил по-другому, но имело ли смысл об этом теперь думать? Было бы проще, попытайся он хоть немного сблизиться с Тигнари, или его сердечный покой был уже навечно нарушен?       Вынырнув из глубокой задумчивости, Сайно выхватил рабочие документы из чужих рук и, едва заметно кивнув, отправился в другую половину Академии, чтобы остаться наедине с собой, без ненужных заботы и переживаний.       Утратив остатки концентрации, Сайно расположился на полу в одном из дальних углов библиотеки и разложил бумаги, пытаясь сопоставить показания свидетелей. Судя по всему, один из учёных решил пойти в обход правил и тайно испытывал лекарства на больных в Бимарстане, не получив на это никакого разрешения. И только благодаря какому-то чуду удалось избежать жертв и смертей. Записи гласили, что как только состояние пациентов ухудшалось, их тщательно осматривали и готовили отвары, помогающие поставить их на ноги.       Сайно не приходилось сомневаться в медиках, работающих в Бимарстане, но записей о том, кто конкретно осматривал каждого пациента с ухудшением, почему-то не было, что тоже казалось странным. Среди работников медицины была крайне важна отчётность, ведь они несли ответственность за чужие жизни.       Он потратил пару часов на чтение отчётов и докладов, но раскладывание всякого рода бумажек было всегда любимым занятием Аль-Хайтама, а не его, потому Сайно, оставив на рабочем столе невзрачную записку для остальных матр, накинул на плечи привычный балахон и решил наведаться в лечебницу лично. К тому же, возможно, это могло бы решить сразу две проблемы — руки, готовые выронить что угодно в любой момент, никогда не были нормальным явлением.       Жара стояла невыносимая. Сайно ненавидел середину лета, но больше этого он ненавидел только сезон дождей. Оба погодных условия усложняли ему жизнь и работу, пусть тренировки, которые проводил для него наставник в пустыне, и были намного хуже высоких температур и непрекращающихся ливней. Ничто не могло поколебать волю Сайно выполнить свою работу, как того требовал его контракт, но всё же… Всё же иногда всё, чего хотелось в дни, подобный этому, это нырнуть с головой в прохладную горную реку и почувствовать себя сотворённым заново. Сайно на мгновение прикрыл глаза, подняв голову, а затем выдохнул и отбросил лишние мысли в сторону.       Дорога до сумерской больницы заняла немного больше времени, чем Сайно рассчитывал. Народу тут собралось на первый взгляд слишком много для обычного рабочего дня. Накинув капюшон, Сайно прошёл мимо главного входа, вдоль стены и, зацепившись за подоконник, забрался на первый этаж через небольшое окно, оказываясь в коридоре. Затем проскользнул по ступеням наверх, проведя по пыльной каменной стене пальцами. Подняв голову, Сайно прочитал табличку, обозначающую приёмный кабинет. По счастливой случайности как раз в этот момент оттуда выходил один из интернов, и Сайно смог прошмыгнуть туда до того, как дверь закрылась. Осмотревшись, он укрылся за стеллажом с карточками и выглянул в зал, где ожидали своей очереди заболевшие. Посреди кабинета в ряд стояло несколько кушеток, на которых лежали дети, получившие солнечный удар или вывихнувшие ногу, пока играли в догонялки на склоне. Скользнув взглядом по полупустому помещению, Сайно едва успел выйти из своего укрытия, как вдруг до слуха донёсся звук шаркающих шагов за дверью. Пришлось отступать назад. Скрываться в тени. Прислушиваться.       Дверь с тяжёлым скрежетом распахнулась, и в кабинет зашло двое человек. Хоть Сайно и не мог их видеть, предположил, что вошедшие были врачами. Один нервно расхаживал по помещению из стороны в сторону, второй, судя по шагам, остановился возле ближайшей к выходу кушетки, чтобы осмотреть пациента. Сайно вытянул шею в попытке хотя бы краем глаза разглядеть присутствующих, но тут один из них внезапно заговорил, заставляя сердце дать сбой.       — Здравствуй, Джарван, как ты сегодня себя чувствуешь?       — Уже почти не болит, — бодро ответил мальчик лет десяти. — Вот здесь только иногда колет.       — Хорошо, подними рубашку, сейчас посмотрим.       Сайно закрыл глаза и по необъяснимой для самого себя причине сильнее вжался в стену. Но попытка слиться с ней в единое целое провалилась, а в голове возник хорошо знакомый образ, когда собственный голос отозвался гулким эхом: «Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся, разве что по совершенной случайности».       Случайность произошла слишком скоро. Слишком невовремя. У Сайно не было возможности подготовиться к этой встрече. Помотав головой, он прислушался к разговору Тигнари с пациентами. Что он вообще тут делает? Может, его основное занятие — это врачевание, а танцы так, для развлечения? Но ни в одном из просмотренных досье или отчёте не значилось имя Тигнари, разве что…       Тигнари продолжал разговаривать с детьми, пока другой врач заполнял записи.       — Доктор Закария, мне нужно, чтобы вы принесли бланк, куда я запишу рецепт от тошноты…       Закария, растерявшись, на секунду замешкался, но всё же кивнул и поспешил покинуть кабинет, в котором они находились. Стало тихо. Тигнари медленно подошёл к следующей кушетке, параллельно делая короткие заметки в бланке, и Сайно смог наконец увидеть его спину. Одет Тигнари был весьма практично и просто, что контрастировало с его нарядами для выступлений. И хоть Сайно и понимал, что нужно разделять эти две сферы чужой жизни, в голове всё равно никак не получалось уложить такие противоположности в одном человеке.       — Генерал Сайно, вы можете не прятаться, — внезапно сказал Тигнари, не оборачиваясь. — Я давно вас заметил.       Сайно невольно вздрогнул, чувствуя, будто всё вокруг на мгновение замерло. Он закрыл глаза, беззвучно усмехаясь, а затем вышел из тени.       — Мы вроде договаривались обращаться на ты, — Сайно сделал ещё пару шагов, останавливаясь прямо за спиной Тигнари.       Тот шумно закрыл тетрадь с записями и повернулся к Сайно лицом, приподняв бровь. Бросил резкое:       — А потом ты сказал, что мы вряд ли ещё когда-нибудь встретимся.       — Я оставил возможность для случайности.       — Так ты думаешь это случайность? — Тигнари будто бы вмиг расслабился и мягко улыбнулся.       Сайно прикусил изнутри щёку и прищурился. Где-то глубоко поднималось странное чувство, и он глубоко выдохнул, чтобы с ним справиться.       — Так… это был ты? Ты проводил осмотры и специально просил не указывать никого в отчётах?       Тигнари дёрнул ухом, заставляя золотую серёжку тихо звякнуть, а потом неопределённо пожал плечом и направился к следующему пациенту.       — Не думаю, что тут самое подходящее место для таких разговоров, — сказал Тигнари, а затем поздоровался с ещё одним ребенком и, присев на корточки, начал медленно ощупывать перебинтованную ногу мальчика, который в это время сначала ошарашенно смотрел на появившегося буквально из ниоткуда Сайно, а потом тихо ойкнул от боли.       Сайно лишь молча наблюдал за работой заботливых рук Тигнари, не думая ни уходить, ни задавать какие либо вопросы. Хотя спросить хотелось о многом. Даже не о том, откуда у Тигнари познания в медицине, или откуда он узнал, что взгляд генерала махаматра падёт на это дело, а, скорее, почему он совсем не боится, что Академия заподозрит его в незаконной деятельности и не отправит за решётку. Неужели желание встречи для него было столь велико?       Сайно постарался быстрее отмахнуться от собственных мыслей, больше походивших на надежды, чем на здравое рассуждение, и отступил обратно в тень стеллажа.       Даже здесь было невыносимо душно. Сайно утёр лоб тыльной стороной ладони и тихо выдохнул. Тигнари обернулся через плечо и наклонил голову вбок, несколько мгновений рассматривая его, а затем встал и, порывшись в поясной сумке, достал из неё небольшую бутылку.       — Вот, это охлаждённый мятный чай, — Тигнари подошёл ближе и протянул напиток. — Сегодня душно, а тёмная одежда нагревается сильнее, так что выпей, иначе можешь подхватить тепловой удар.       Сайно взял протянутую ему бутылку и повертел в руках, прежде чем сделать глоток.       В этот момент в палату зашёл доктор Закария и, увидев Сайно, схватился за сердце.       — Помилуйте! — воскликнул он, приковывая к себе взгляды всех присутствующих. — Генерал махаматра, чем обязаны?       — Он пришёл встретиться со мной, — ответил Тигнари вместо Сайно и сделал шаг в сторону, заслоняя его собой. — Мы друзья.       — А, — Закария пригладил волосы одной рукой, возвращая себе непринуждённый вид. — Не знал, что вы дружите, Тигнари, вы же… В общем вот, напиши, пожалуйста, рецепт, а я уж сам приготовлю всё необходимое.       Тигнари едва заметно кивнул и начал быстро черкать что-то в бланке и иногда подёргивать ухом будто в такт росчерку ручки.       Сайно едва смог сдержать улыбку, наблюдая эту картину.       — Вот, держите, — Тигнари протянул бланки обратно в руки Закарии. — А нам нужно идти, так что прошу простить.       Тигнари обернулся, указал в сторону выхода, и тогда они вдвоём вышли из кабинета. Какое-то время шли молча — Тигнари чуть впереди, Сайно же покорно следовал за ним, не зная, куда они направляются и что собираются делать. В итоге, когда они вышли за черту города и спустились с холма, Тигнари заговорил первым:       — Мне нужно собрать травы, поможешь?       Это были совсем не те слова, что Сайно ожидал услышать. Хотя, признаться честно, он вообще понятия не имел, что ожидал услышать от Тигнари на самом деле. Он растерянно ткнул в себя указательным пальцем и открыл было рот, чтобы возразить, потому что у него было действительно много работы, но Тигнари одарил его таким взглядом, что Сайно в то же мгновение понял: лучше согласиться. Он кивнул, чувствуя, как затылок стянуло странным волнением, больше похожим на предвкушение.       — Так ты… врач?       — Не совсем, просто разбираюсь в лечебных травах, — Тигнари достал из-за пояса перчатки, разгладил их и сел на корточки, разглядывая какие-то цветы.       Сайно присел рядом с ним и взглянул на Тигнари. Нужно было спросить о работе, но почему-то не хотелось. Вдруг это может испортить момент, да и как-то странно было находиться рядом сейчас, ведь он убеждал себя, что ему будет достаточно просто поговорить лишь раз, чтобы потушить искру своего любопытства.       — Пытаешься во мне дыру прожечь? — Тигнари коротко усмехнулся, продолжая ловко отделять лепестки от стеблей. — У меня иммунитет на раздевающие взгляды.       Сайно, будто застигнутый врасплох, резко попятился назад, но на мгновение потеряв равновесие, тут же завалился на бок, проезжаясь ладонью по скользкой траве. Он почувствовал, как жар стыда приливает к его лицу, и звонкий смех Тигнари совсем не прибавлял уверенности, но… В голову врезалась мысль, что он готов пожертвовать своей гордостью ради такого.       — Ох, — наконец к Тигнари вернулась возможность говорить, — кому расскажи — не поверят. Не знал, что у генерала махаматра так плохо с координацией.       — Просто… я не раздевал тебя, — возразил Сайно, пытаясь отряхнуть ладонь от грязи, но мгновение спустя готов был ударить себя этой же ладонью по лицу.       — Ага, — Тигнари поднялся на ноги и протянул руку Сайно. — Я просто пошутил.       Сайно сдул упавшую на лоб прядь и схватился за руку Тигнари. Тот рывком помог подняться на ноги, и Сайно не смог скрыть своего удивления вперемешку с искренним восхищением. Пусть Тигнари и выглядел хрупким, силы в нём было достаточно много. Это чувствовалось в его движениях и хватке. Сайно поджал губы, проглотив вопрос, все ли танцоры могут похвастаться такой физической подготовкой?       — А теперь серьёзно… — Сайно оборвался на полуслове, потому что в этот самый момент Тигнари впихнул ему в руки связку какого-то растения и, развернувшись, пошёл дальше.       Сайно же остался стоять в полном недоумении, пытаясь разглядеть чужую фигуру сквозь ряды стеблей. Он не мог понять, почему вообще пошёл за Тигнари, почему позволяет ему себя так вести, почему сердце подскакивает от любого пересечения их взглядов.       Тигнари казался чем-то выдуманным. Настоящей загадкой.       Будто какая-то сумерская диковинка. Будто сундук с сокровищами. Что-то, чего Сайно никогда раньше не знал и не видел и теперь пытался понять.       Всё, в чём он убеждал себя прошедшие недели, утекло, как песок сквозь пальцы. Оказалось простым самообманом.       — Тигнари, — Сайно сделал несколько медленных шагов вперёд, перехватил доверенную ему кипу растений одной рукой.       Тигнари, казалось, вздрогнул от звука собственного имени и резко обернулся, держа в руках почти что целый букет из разных цветов. Глаза его блеснули интересом, и он тут же двинулся навстречу, роняя по пути бутоны, оставляя за собой цветочный след.       — Я слушаю.       Сайно сжал и разжал кулак. Поднял взгляд, намеренно вглядываясь в чужое лицо, чтобы не спасовать. Это сработало, поэтому он спросил:       — Можно я приду на ещё одно выступление?       Тигнари сдержанно улыбнулся, будто только и ждал этих слов, медленно вздохнул, делая вид, что размышляет над вопросом какое-то время, а затем ответил:       — Да, конечно да.       Сайно почувствовал застрявший в глотке выдох. Странное было чувство. Он не мог дать ему точное название, но припомнил, что испытал нечто похожее в первую их встречу: мучительная жажда, зыбкие пески, утягивающие за собой, заставляющие провалиться по локоть, запах сумерской розы. Тигнари же повеселел. Мотнул головой в попытке убрать прилипшие к лицу волосы, но те лишь сильнее растрепались. Сайно протянул руку и несмело смахнул маленькую прядь с его щеки пальцем. Глаза Тигнари округлились, и он крепче прижал к себе охапку цветов, замерев. Сайно тут же пришибло осознанием, и он поспешил спрятать руку за спину.       — Прости, руки же грязные, — он неопределённо указал на ладони Тигнари, обхватывающие стебли. — Просто хотел помочь.       — Спасибо, — Тигнари несколько раз быстро моргнул и огляделся по сторонам, будто почувствовав необходимость найти в поле зрения кого-то, кроме них. Или наоборот, не хотел, чтобы тут оказался кто-то ещё и разрушил атмосферу?       До дома Тигнари они шли длинным путём, практически не разговаривая, но расставаться всё равно не хотелось. Однако и повода, за который можно было ухватиться, чтобы подольше постоять на чужом пороге, как-то не находилось.       — Спасибо за помощь, — Тигнари махнул хвостом и сделал шаг назад, готовый толкнуть дверь плечом.       На мгновение показалось, что Тигнари тоже не очень-то торопится прощаться. Или то лишь попытка сердца выдать желаемое за действительное, Сайно не знал.       — Увидимся, — тихо сказал он прежде, чем отвернуться. Натянув капюшон на голову, он поспешил убраться с глаз Тигнари, чтобы не обременять его своим присутствием.       Пока Сайно брёл в неопределённом направлении, ноги сами привели его к Академии. Спать не хотелось, да и вряд ли он смог бы — слишком много впечатлений было от сегодняшнего вечера, так что можно было и поработать.       Резко остановившись, Сайно обернулся, будто ожидал увидеть кого-то позади. Но перед ним не было ничего, кроме длинной дороги, закрытого на ночь ряда прилавков и давно спавших окон. Усмехнувшись, Сайно упёрся руками в бока и покачал головой. Он совсем забыл спросить о том, как Тигнари всё-таки получил разрешение лечить больных и откуда мог знать, что именно генерал махаматра возьмётся за это дело.